Человек

Артур тоже проводил вечер с семьей. Да, его жена умерла, но для него осколки счастья все равно складывались в семью. Его дом был не так хорош, как дом Павла. Кровать всего одна, стены ничем не обделаны, из-за чего Артур панически боялся зимы. Но сейчас он даже не думал об этом. Он разговаривал с сыном. Даже несмотря на то, что здесь абсолютно бессмысленный город в качестве времяпрепровождения, им всегда было, о чем поговорить.

– Пап, а ты теперь тоже будешь охотиться на животных?

– Возможно.

– А они большие?

– Да, большие.

– Такие же большие, как Кинг-Конг?

– Кинг-Конг?

– Я прочитал книжку. Там была большая обезьяна. Она хорошая.

– Я не буду трогать Кинг-Конга.

– А где он живет?

– Где-то далеко отсюда.

– Когда я вырасту, я обязательно схожу к нему в гости.

– Обязательно сходишь. Сходим вместе. А сейчас давай спать. Ты же хочешь пойти завтра на тренировку?

– Конечно!

– Ну вот и отлично. Тогда давай спать. Я очень устал.

8

Вечером следующего дня Павел направился к Барду. На улице поднялся сильный ветер, и одним из его порывов к ногам Павла принесло картинку. Тот наклонился, чтобы поднять её, и увидел в своих руках изображение Колизея.

– Так вот, какой он был. Огромный, почти до самого неба, так сказать. Говорят, раньше мы и летать могли по этому самому небу.

Павел ни разу не видел самолета. Даже на фото. Только иногда читал в книге – самолет, самолет. В его воображении они представлялись совершенно разными. То круглыми, то почти плоскими. Но всегда с двумя крыльями. Впрочем, крылья он тоже представлял по-разному.

Подойдя к дому, точнее, почти шатру Барда, Павел окрикнул старика. Тот вышел заспанный, уставший, явно не настроенный на разговор. Но, завидев Павла, прибодрился. Он любил его, уважал очень. Кроме того, он знал его отца, которого любил не меньше.

– Павел, рад видеть, рад видеть.

– И я тебя, старик.

– Давно ты не заходил. Видать, ветер не просто так разошелся. – засмеялся Бард.

– Слушай, я к тебе по делу.

– Ну, чего случилось?

– Смотри.

Павел достал из кармана мобильный телефон и показал Барду.

– Какая штука! Это ж телефон. И чего ты мне его притащил?

– Не работает, штука эта. Надеюсь, дело в аккумуляторе.

– Ну, давай посмотрим.

Павел передал телефон Барду. Тот попытался его включить, но устройство не отреагировало. Затем он вместе с телефоном пошел к себе, позвав и Павла. Там они открыли коробку, в которой Бард хранил множество запчастей от всего подряд. Но Павлу нужна была конкретная. Он выложил на пол множество тех, что могли подойти. А затем стал перебирать, пытаясь найти необходимую. Но, к сожалению, одна за другой, но так ничего и не подошло. Со злостью откинув последний аккумулятор, Павел схватился за голову.

– Знаешь, сколько там всего могло быть? Настоящий клад!

– В жизни не всегда везет, Павел. Нам повезло, что мы живы.

– Кто знает, старик, кто знает. Ладно, слушай, а вот это. – Павел достал из кармана аудиокассету. – Есть у тебя что, где можно это послушать?

– Ох ох, кто у тебя тут? Уоррен Зивон. Не знаю такого.

– Мой отец знал, и я знаю.

– Я тебя понял, но, к сожалению, тебе и тут не совсем удача улыбнулась. Нету у меня ничего. Уже давно вся электроника не работает.

– Проклятье, в этом мире ничего не бывает в порядке.

– Раньше было в порядке, хотя, наверное, и там много кто жил недовольно.

– С чего ты так решил?

– Да ты, хотя бы, песни послушай. О любви, о женщинах. Вот, чем раньше люди были заняты, а все равно воевали и взрывали чертовы бомбы! И сейчас, думают, как выжить. Как бы случайно, в порыве страсти, не помолиться настоящему Богу, а не этому, императорскому черту. Ну, раньше хотя бы песни пели, а сейчас у творческих людей нет шанса. Не жить им.

– Значит, это все так и останется лежать в коробке. Все остальное – лишь в моем воображении.

– Не переживай ты так. Завтра вон, игры, повеселишься, – засмеялся Бард.

– Да уж. Ладно, Бард, еще свидимся.

– Давай, Павел. Береги эти воспоминания, пусть и в своем воображении.

9

Утром следующего дня город вновь жил на арене. Император приветствовал жителей, стоя в ее центре:

– Друзья! Я рад снова видеть вас здесь! У нас, как вы уже знаете, в городе новенький. И он мне кое-что рассказал о мире, за нашими стенами. Так вот. Нет там мира! – толпа подняла одобрительный гул. Кажется, зрители были рады услышать такое от Императора больше, чем собственным жизням. – Ничего там нет! А у нас здесь – веселье в полном разгаре! И чтобы закрепить это особое настроение, сегодня я приготовил вам нечто грандиозное! Наконец, мы с вами узнали, что ад и рай существуют, и они – на нашей планете! Поэтому сегодня – без крови, но с размахом! Докажем всем, что не зря мы были выбраны в ангелы небес!

Толпе нравилось, что говорил Император. А еще ей нравилось, что в дальнем углу арены стал появляться Зверь.

– А вот и он, дамы и господа! Поприветствуем самого страшного гладиатора всех времен – нашего с вами Зверя!

Он был просто огромен. Не человек. Человек не может быть таким огромным. Но никто его за человека и не считал. За глаза Император звал его животным, люди так же. У него был отрезан язык, кто и когда это сделал – никто так и не узнал. Еще бы. Сложно добиться информации от немого. Его мычание и топот еще больше укрепляло его прозвище. Все мечтали увидеть его битву против Карателя, но Император не мог позволить своим драться против своих.

– Вывести его противников! – скомандовал Император.

На другой стороне арены появилось двое дикарей. Им раскрасили тела и лица, и каждому бойцу, включая Зверя, выдали по деревянному мечу. Правда, последнему досталось целых два. В его руках они смотрелись как игрушки. Как только противники огромного гладиатора появились в Колизее, то Император сразу же, без лишних слов, пошел на трибуны, стараясь шагать быстрее. И был прав – только завидев дикарей, Зверь помчался на них, сотрясая землю под собой. Для него дикарь был словно тряпочкой для быка. Не важно, черный он, или белый, главное, что он его чем-то бесил. Всегда. Настоящая тайна. Никто и никогда не узнает, из-за чего он так взбешен. Да, можно было бы попробовать научить его писать. Кое-кто попытался. Выяснилось, что это глупая идея. И бьёт она больно.

Пока зверь бежал за дикарями по арене, те бежали от него. Действительно, словно коррида. Так продолжалось достаточно долго, пока на арену не вышла охрана, и под смех толпы не стала пихать дикарей поближе к Зверю. Так что, рано или поздно, им пришлось сражаться.

Зверь обрушивал на них шквал ударов, с обеих рук. Один за другим, один за другим. Левой, правой. Вроде такой огромный, а такой подвижный. Дикари просто подставляли свои мечи под удары, стараясь не дать Зверю пробиться ближе к их груди. С одной стороны, они понимали, что убивать их не хотят, с другой, они видели Зверя. Он пугал, казалось, в их жизни не было ничего страшнее. Какая к черту ядерная бомба? Есть вещи посерьезней.

Зверь продолжал метать удары, и в конце концов повалил противников. Занесся над их головами оба меча, гладиатор нанес, казалось, последний сокрушающий удар. Но упавшие противники успели одновременно выставить мечи для защиты. Удар Зверя пришелся прямо на них. И застрял. Тогда дикари, секундно переведя дух и переглянувшись, схватили свободными руками концы мечей, и держали что есть силы, чтобы Зверь не смог вытащить хотя бы один из своих мечей. Но он и не собирался. Он выпустил оружие и схватил дикарей за руки, просто подняв их над собой. Два человека беспомощно дергались, словно на виселице и ничего не могли сделать. С ужасом в глазах они смотрели на лицо Зверя, который пыхтел сквозь выбитые передние зубы. Длинные белые волосы наполовину скрывали его глаза, но даже часть его взгляда так пугала дикарей, словно они увидели свой самый страшных кошмар наяву.

Швырнув дикарей на землю со страшным грохотом, Зверь попытался раздавить одного из них в прыжке. Удивительно, как эта туша еще отрывается от земли. Пока огроменный гладиатор летел, его противник все же успел перекатиться в сторону и увернуться. Но тут же получил мощный удар ногой по спине, и, услышав за собой страшное мычание, попытался швырнуть песком в глаза соперника. Однако, сделав это, то обернувшись, понял, что даже не докинул его до нужного места, чем страшно рассмешил противника. Однако, пока тот издавал что-то похожее на смех, его сзади неожиданно долбанули мечом по затылку. Наконец, Зверь ощутил боль. И развернувшись, он собирался проломить череп дерзкому раскрашенному уродцу. Но через секунду получил еще один удар сзади. Ощущать боль дважды ему совсем не понравилось. Дикари почувствовали момент, и решили добить соперника. Они продолжали бить его по телу, пока тот не умудрился схватить их за шеи и еще раз швырнуть на землю. Однако сейчас вместо всяких изощренностей он просто пошел обратно за мечами. Подобрав свое оружие, он развернулся, но тут же получил сильный удар. Затем еще. И еще. Похоже, они просто решили забить его до смерти. Император обещал за победы дикарю свободу, возможно, они в это все еще верили. Вера творит чудеса. Но чтобы справиться со Зверем, одной веры мало. Освободившись от шквала их атак, гладиатор одним ударом попал сразу в две челюсти. Дикари упали, а Зверь вновь занес мечи. Но повторять ошибку дважды дикари не собирались, и будто договорившись, раскатились в стороны. Страшная сила удара двух деревянных мечей пришлась прямо на землю. Очередной промах настолько взбесил гладиатора, что тот сломал оба меча и выкинул их прочь. Толпа сходила с ума. Жутко взглянув на своих противников, он с голыми руками помчался на них. Это напугало их еще больше, чем когда они только его увидели. Кажется, они уже и забыли, как ловко им удавалось до этого с ним справляться. Зверь был уже в шаге от одного из дикарей, как тот вдруг решил тоже бежать. Но не успел. Зверь схватил его за волосы и бросил оземь. Нанеся еще один удар, он сломал ему нос. Посчитав, что для начала этого достаточно, он бросился за вторым. Тот оглянулся по сторонам и увидел охрану. Поняв, что бежать некуда, он выдохнул, и пошел на противника. Раскрутившись вокруг своей оси, он попытался нанести удар сбоку. Но Зверь поймал его меч и сломал в своих руках. Толпа поняла, что это конец. Она кричала: прикончи их! И кажется, ему нравилась их мысль.

Дикарь попытался ударить противника уже кулаком, но был остановлен точно так же – его рука оказалась в мертвой хватке нечеловеческой силы. В следующую секунду он получил удар по голове. Затем еще один. Затем еще. И еще. Находясь уже почти в бессознательном состоянии, он повалился на песок. Смутно видя лицо своего убийцы, он лишь радовался, что умирал как боец. Зверь продолжал наносить удары. Император понял, что если это не остановить, то дело кончится трупом. Встав со своего места, он вызвал охрану:

– Остановите этого чертового безумца!

Но здесь толпа не была солидарна со своим правителем. Она продолжала истошно выпрашивать смерть дикаря. Зверь вторил им. Он лупил жертву все сильнее и сильнее.

Наконец, охрана добралась до гладиатора.

– Оставить в живых! – кричал Император.

Один из охранников ударил Зверя деревянной битой по голове. Еще двое попытались сделать тоже самое, но Зверь увернулся от обоих, в свою очередь, попав дважды по каждому из охранников. Тогда они, придя в себя после мощных попаданий, просто накинулись на Зверя сверху, в надежде удушить того. Но гладиатор встал вместе с охранниками, висящими на спине, скинул одного, и попытался скинуть еще двоих, успевших забраться на его плечи.

– Что за детский сад! – кричал Император. – Кто вас тренировал, идиоты?!

На помощь к остальным подоспело еще пару человек. Лишь с третьей их попытки ударить Зверя под колени, им удалось посадить его, чтобы затем постараться бесконечными ударами отправить его в нокаут. Зверь брыкался, но сейчас ему было слишком тяжело. Наконец, он получил такой по счету удар, что не смог остаться в сознании, и словно срубленное дерево, упал в песок.

– Вечно с ним возишься! Проблема, как и любое животное! – Император был явно недоволен случившимся. Он давно хотел прикончить этого человека, но понимал, что публика не простит его смерти, даже, если она будет «случайной». В ненависти он встал, и быстро пошел к выходу из Колизея, даже не глядя в сторону Зверя, которого прямо по песку волокли ко входу в катакомбы.

10

Всю следующую неделю Павел, Артур, их дети и отобранные жители города тренировались на арене. Павлу все еще предстояло выбрать себе напарника, и он надеялся, что, хотя бы за эту неделю, ему удалось как-то поднатаскать молодых ребят. Поход уже завтра, а, следовательно, решение нужно было вынести уже сегодня. Он понимал, что глупее надежды в его жизни еще не было, но вера это последнее, что стоит терять.

Он вместе с Артуром, его сыном, и одним из новичков стоял в центре арены, показывая различные приемы.

– Смотри Макс, тебя бьют, ты делаешь шаг и оборачиваешься вокруг себя, а затем бьешь мечом сбоку. Понимаешь?

– Это сложно. – ответил Макс.

– Совсем нет. Просто нужны тренировки. Но ты ведь будешь тренироваться, верно?

– Конечно, дядя Паша!

– Может, тебе стоит…

В этот момент Макс ударил деревянным мечом рядом стоящего Фернандо. Тот сделал резкий шаг назад, и заорал:

– Какого черта, пацан?!

– Я не хотел!.. Я… я… не знаю, как это получилось. Я не хотел!

– Макс, зачем ты это сделал? – схватил парнишку за плечи Артур.

– Я не хотел!

– Держите своего пацана в узде!

– Эй, заткнись, урод! Он же сказал, что не хотел!

– Но он это сделал!

Павел подошел к Артуру и тихо ему сказал:

– Слушай, тебе надо показать его нашему новому доктору. Все, что ты рассказывал, плюс это – выглядит не очень. Я переживаю, и ты тоже.

– Ты прав. Сделаю это сейчас же.

Артур взял сына за руку и повел с арены.

– Папа, прости, я не хотел! Прости!

– Я знаю, сынок. Все в порядке.

Павел смотрел им вслед с явным беспокойством. Его пугало то, что происходило с Максом. И он будто предчувствовал что-то неладное.

Из Колизея они вышли чуть ли не бегом. Артур оглядывался по сторонам в поисках доктора, но его нигде не было видно.

– Ладно, пойдем, я оставлю тебя дома, а сам поищу доктора.

Но подойдя к своей лачуге, Артур вдруг увидел Джузеппе.

– Доктор! – Артур старался не кричать очень громко, чтобы не привлечь лишнее внимание людей. – Док, слушайте, у нас к вам разговор. – продолжил Артур, подобравшись к нему поближе. – Пройдемте внутрь.

Они вошли в лачугу и Артур посадил Макса на кровать, затем постаравшись объяснить Джузеппе все, что его беспокоило.

– Что скажете, Док?

– По вашим словам, он бредит уже несколько недель.

– Да, сначала во сне, я думал, это просто кошмары, но потом, сидя рядом со мной, он спросил, где мать. Так было еще несколько раз.

– А этот случай на тренировке, с непроизвольным ударом, он единственный?

– Пока да. Но дальше ждать я не намерен. Скажите док, в чем дело?

– Скажи, Макс, ты чувствуешь, что ты чем-то болен?

– Я не знаю.

– Тебе интересно ходить на тренировки с отцом?

– Не очень.

– Подожди, Макс, но ты же говорил, что хочешь ходить туда. – Артур удивился.

– Я просто не хотел расстраивать тебя. Ты был так рад.

– Потому что я думал, что ты рад! – крикнул Артур, но потом взял себя в руки.

– Артур, он похудел?

– Да, я заметил, что он потерял в весе. Но сейчас же апокалипсис, я не придал этому значения. Все-таки, мы не так хорошо питаемся, как могли бы.

– Макс, у тебя бывают галлюцинации?

– А что это?

– Когда тебе кажется, что ты видишь что-то странное, чего нет на самом деле.

– Я не помню такого.

– А много ты помнишь из своих действий?

– Да. Бывает, что-то забываю, но потом обычно вспоминаю.

– А голова болит?

– Да, он часто жаловался мне. У меня нет лекарств, я ничем не мог помочь. – Ответил Артур.

Док замолчал. Он мял бороду и смотрел на парня.

– Ну же, док, что с ним?

Док продолжал молчать. Затем он встал с колен, взял Артура за руку и повел его в сторону.

– Артур, скажите мне, вы ели только мясо убитых в лесу животных?

– Ну да, а в чем дело?

– Вы уверены? Артур, подумайте хорошо, потому что от вашего ответа зависит точность диагноза.

– Ну, в общем-то, да.

– В вашем городе разводятся какие-то животные?

– Да, свиньи.

– И все? Может, вы разводили кого-то раньше?

– Вообще, раньше мы разводили коров. Но идея быстро сошла на нет, так как их нечем было кормить, в такой жаре – трава дефицит, а солевых блоков у нас и не было даже. Да и в принципе, ухаживать за ними было сложно.

– И вы их убили.

– Да, а запасы полученного мяса со временем съели.

– И ваш сын тоже ее ел.

– Верно. Док, в чем дело, черт возьми?

– Послушайте меня, очень внимательно. Для того, чтобы поставить точный диагноз, исключить или подтвердить мой, нужно серьезное обследование. Но нам его, как вы понимаете, не провести. Но все симптомы, что мы здесь с вами выделили, указывают на одну болезнь. Она называется болезнью Крейтцфельдта-Якоба.

– Что? Что за идиотское название?

– Не думаю, что вам стоит так пренебрежительно отзываться о болезни, которая убьет вашего сына.

– Что? Какого черта вы несете?! Этого не может быть!

– Это смертельная болезнь, Артур. Мне очень жаль.

– Что значит вам жаль? Ведь существуют какие-то препараты, черт да какой из вас врач!

– Я отличный врач! А эта болезнь неизлечима, Артур! Никто за годы своего существования не придумал, как от нее избавиться!

– Но почему больше никто не заболел?

– Просто им повезло больше с куском мяса. Болезнь очень редкая, шанс заболеть ей – совсем небольшой. Один на миллион.

– Ложь! Так не должно быть! Лекарство точно есть! Я, конечно, не знаю, что там за пределами леса, но Павлу нужен напарник, мы пойдем вместе и принесем лекарство!

– Да нет же, черт возьми, лекарства! Успокойся, ты же взрослый мужик, а ведешь себя, будто конфетку у мамы выпрашиваешь!

Артур замолчал. Он даже забыл, что рядом сидит его сын. Теперь он смотрел на него, не роняя ни слова. Сколько грусти было в этом молчании.

– Папа… Все плохо, да?

Артур все еще молчал. Затем медленно подошел к сыну, и опустился перед ним на колени. Ему уже тогда казалось, что он видит его в последний раз. Мы прямо срываем джек-поты – то оказались в числе немногих выживших из миллиона, то в числе одного заболевшего… из миллиона.

– Послушай, Макс. Мы не для того пережили апокалипсис, чтобы сдаться какой-то идиотской болезни. Скоро мы с дядей Пашей пойдем на охоту, и обязательно поищем тебе лекарство.

Артур знал, что чтобы заставить сына поверить ему, то он хотя бы должен перестать лить слезы. Получалось не очень.

– Все будет хорошо сынок, нам еще к Кинг-Конгу в гости надо будет. – Отец попытался улыбнуться.

Затем он подошел к доктору и после паузы тихо спросил:

– Что с ним будет дальше?

– Болезнь будет прогрессировать. Слабоумие, память, непроизвольные движения, депрессии… Ваш сын изменится, Артур.

– Сколько ему осталось?

– Возможно, месяцев 16.

Артур вновь заплакал. Он быстро вышел из дома и пошел в сторону арены. Он не верил в то, что это случилось с его сыном. Как будто смерти его матери было недостаточно. Как можно верить в Бога, когда происходит такое? Этот парень никому ничего не сделал, да он даже на играх ни разу не был! А эти жестокие и мерзкие твари, которым только крови подавай, живут себе спокойно в ожидании новых трупов.

Вскоре, добравшись до Колизея, там он нашел Павла, схватил его за плечо и отвел в сторону.

– Нам нужно поговорить. – Артур взял паузу, чтобы перевести дух. Я пойду с тобой.

– Ты уверен, что хочешь пойти?

– Да.

Павел начал догадываться. Артур выглядел так, словно был заперт в гробу. Похоже, это была вина доктора.

– Артур… что с твоим сыном?

На глазах Артура вновь накатались слезы. Ему всегда казалось, что он достаточно сильный мужчина. В своей жизни он пережил многое – его родителей на его же глазах убили мародеры, но он выжил благодаря всего нескольким добрым людям, добрался до целого города сквозь опасные леса и даже полюбил, женился, а затем потерял и это. Его сын – единственное, что держит его в этом мире. Он невольно стал задумываться о том, что будет с ним, когда Макс уйдет. Он корил себя за эти мысли, ведь это так эгоистично, но они все равно лезли в голову. Как ему жить? Что делать? Он ненавидел этот город и этот свет, это долбанное солнце и песок арены, и единственный, кого он любил, самая родная частичка в этом мире покидает его. Бард говорил, раньше люди жили ради любви. А ведь тогда в мире было чем заняться. Но чем жить сейчас? Что будет держать Артура на этой земле?

– Ты много знаешь болезней с идиотскими названиями?

– Эм, честно говоря, я даже никогда не задумывался об этом.

– А вот я теперь одну знаю.

– Значит, твой сын все же болен?

– Да, и больше чем ты можешь себе представить.

– О чем ты?

Артур знал, что Павел – один из тех, кому он точно мог довериться. Еще он верил Лаврову, но с ним они не часто общались. Павел был его единственным настоящим другом.

– Клее… тц… да… Черт, все равно тяжело выговорить. Клеее…

– Артур!

– Клейтцфельдта-Якоба. Сложно, но это дерьмо я запомню на всю жизнь.

– Что это?

– Она смертельна, Павел! Человек теряет память, глупеет, дергается, как рука Макса сегодня, бредит и в конце концов умирает!

– Что? Это невозможно! Мы вылечим его!

– Нихрена! Понимаешь! Нихрена! Этот чертов старик сказал, что это невозможно! Лекарства никогда не существовало, даже тогда, когда эта дурацкая планета еще не была разрушена!

– Может, он ошибается!

– Человек, который знает такое идиотское название, навряд ли не понимает, с чем оно связано.

– И все равно, не факт, что он прав.

– Павел! Черт, хватит! Мы оба понимаем, что дело дрянь! Понимали еще до сегодняшнего дня, еще когда он просто бредил. Да, я тоже не думал, что все настолько плохо, но что теперь сделаешь.

– Я… мне жаль, Артур.

– Мне тоже. – слезы заливали лицо Артура. – Именно поэтому я пойду с тобой.

Павел положил руку ему на плечо, посмотрел в прячущиеся глаза, и сказал:

– Слушай. Это опасная работа. Уже завтра ты можешь погибнуть, а эти дикари. Они уже не просто дикари, их оружие становится лучше. Быть может скоро они пойдут штурмовать город, если среди них найдется тот, кто сможет их объединить. А у тебя… у тебя есть своя жизнь и смертельно больной сын, и, если ты погибнешь, он тоже погибнет. Один. Страдая, мучаясь, и даже не увидев напоследок того, кого любил больше своей жизни. Никто, кроме него, не будет о тебе скорбеть. Понимаешь? Никто. Когда я сказал людям, что Эриксон погиб, ни один не проронил и слезы. Да что там слезы, ни один даже не сказал: "да упокоится его душа", или что-то похожее. Для них его смерть лишь значила минус один голодный рот. Да, они устроили показушную минуту молчания, Император разыграл на этом очередные игры. Но мы то с тобой понимаем, что здесь нет искренних соболезнований. Артур, мы ведь такие же изверги, как и те дикари. Разве что мы организованы, а они каждый сам за себя. Быть может, тебе и надоело жить в этом аду, но в пустоту ты всегда успеешь. А здесь есть люди, которым ты нужен больше, чем черту на небесах. Лучше останься жив, хотя бы ради своего сына.

– Я хочу дать ему больше, чем просто свое существование. Я хочу, чтобы у моего сына хотя бы то время, что ему осталось, была вкусная еда, чтобы он хоть раз поел досыта. Я хочу, чтобы мой сын улыбнулся. Как обычно люди улыбаются. Те, что здоровые. Я хочу, чтобы у них было что-то, кроме меня. – Они замолчали, но затем Артур завершил – Поэтому я пойду с тобой.

– Хорошо. Артур, идти нужно уже завтра.

– Хорошо… Хорошо.

Павел и Артур пожали по локоть друг другу руки, и молча переглянулись. Артур пошел домой, к своему сыну, пока еще есть время, а Павел смотрел ему вслед, и казалось, что ему еще никогда не было так больно.

Вечером Артур был дома, со своим сыном. Артур впервые не знал, о чем ему с ним говорить. Он просто отвечал на его вопросы, а в свободное время молчал. Внезапно он услышал стук в дверь. Подумав, что это Павел, пришел проведать его перед походом, Артур спокойно открыл дверь. В следующую секунду он получил мощный удар в нос, от чего сразу же упал. Макс вскочил и понесся к отцу, выкрикивая пронзительное «Папа!». Однако группа людей не дала ему даже добежать до лежащего Артура, перехватив его на полпути. Взяв его за руки, они повели его прочь из дома. Артур, наконец, встал. Ещё никогда в его сердце не было столько ярости. Со страшным взглядом он помчался за сыном, схватил одного охранника и, ударив с чудовищной, силой тут же вырубил его. Однако оставшиеся двое продолжали тащить его сына, и Артур пошел за ними.