скачать книгу бесплатно
Очкарик продолжал беспорядочно сыпать вопросами. Стриж отвечал, не задумываясь. Они сделали перерыв через три часа. Потом Дезета увели и первый раз накормили обедом. Он уже перестал обращать внимание на ненавидящие взгляды преторианской стражи.
Очкарик закончил труды только к вечеру. Стрижа освободили наконец от датчиков и тут же сковали наручниками. Техник просматривал записи в углу и умственно тешился результатом, а Стриж под конвоем отправился спать.
Ночь в бетонной камере пришла почти без сновидений, только под утро Дезет увидел сеть – ровную, прочную сеть из липких серых нитей. В углу, чуть левее центра, зияла рваная дыра. Он нацелился выскользнуть через дыру, но проснулся от грохота двери, так и не успев убедиться в спасении.
– Встать! На выход.
Он вышел навстречу хмурому утру, туману, мелкому моросящему дождю. Двор, все такой же стерильно-чистый, почти пустовал, Стрижа втолкнули в машину, двое охранников плюхнулись по бокам, старый знакомый, офицер, влез на переднее сиденье.
– Поехали.
Взревел мотор. Кар мчался через тихий пригород, Стриж снова смотрел во все глаза – мимо проносились украшенные скульптурой арки, колосс в миниатюре – статуя императора, колоннады и портики, дворцы, скопище роскошных зданий Иллирианского университета, фонтаны, площади, с которых веером разлетались прочь потревоженные белые голуби…
Охранник усмехнулся.
– Нравится? Смотри-смотри. Недолго осталось.
Дезет пожал плечами со вновь обретенным равнодушием фаталиста.
Машина тем временем подрулила к площади Величия. Резиденция императора, украшенная с фасада пилонами, заканчиваясь куполом из металла, который имитировал платину. Растительный орнамент обильно украшал фризы, над ними, на карнизах простирали крылья каменные орлы. На свободных площадках, на почтительном расстоянии от подъезда резиденции, серебрились ряды дорогих каров.
Стриж хмыкнул, шагая по белым мраморным ступеням брезентовыми ботинками, без куртки, в наручниках, в линялой рубашке, прожженной у походных костров. Навстречу вынырнул седой, благообразный аристократ с дамой в бриллиантах. Женщина в ужасе затрясла искусственными ресницами. Ее спутник надменно вытянул желтоватое, породистое лицо.
– Возмутительно! Пойдемте, моя леди Таня. Эта безродная шваль заполонила все приличные места.
Преторианцы в ответ смерили аристократа ледяными взглядами. Роскошный портал пропустил Стрижа под своды дворца, охрана расступилась, лакеи робко жались к стенам.
– Сюда.
Статуи, лестницы, роскошная мозаика пола. Поднялся и упал за спиной бархатный занавес. Стриж вошел и остановился на пороге. Этот кабинет предназначался явно не для работы, а для полуторжественных аудиенций – не было ни книжных шкафов, ни письменного стола, ни кибера, ничего лишнего. Высокий потолок покрывала роспись, в которой смешались обвитые плющом шпаги и вздыбленные в ярости грифоны. Светильники имитировали факелы, причем не только по форме – они даже слегка мерцали. Пожилой император сидел на небольшом, в одну ступень, мраморном возвышении, в кресле из черного дерева и кожи рептилий.
Стриж открыто разглядывал властителя. Прежде им довелось встретиться лицом к лицу всего один раз: за уничтожение Центра Калассиана Дезет получал награду из собственных рук Оттона.
За прошедшие годы владыка Иллиры оплыл, стал более грузным, крупный, благородных очертаний нос с небольшой горбинкой тонул в отечных щеках. Короткие мелко завитые кудряшки надо лбом поредели, однако, смотрел диктатор Иллиры бодро и зло. Стриж пошевелил запястьями в наручниках. Пожалуй, даже со скованными руками он расправился бы с Оттоном за несколько секунд… если бы не конвоир за плечом и не отсутствие у расправы смысла.
Возможно, у императора возникли сходные мысли. Оттон оглядел Стрижа с тем специфическим выражением лица, с которым люди брезгливые рассматривают отбросы.
– Снимите с него браслеты. Оставьте нас наедине.
Вышколенный преторианец выполнил опасный приказ без возражений. Стриж, привыкший за последние дни к наручникам, чувствовал себя едва ли не голым. Оттон с презрением указал бывшему сардару на стул.
– Садитесь.
Стриж сел.
– Я хочу послушать, как вы будете оправдываться. Начинайте.
– Не хочу.
Дезет сам испугался собственного озорства. Пожалуй, человеку, предпочитающему легкий род смерти, не стоило сердить императора. Оттон уставил неподвижный взгляд куда-то в диафрагму агента.
– Чего не хотите? Не хотите оправдания или не хотите доставить мне удовольствие?
– Не хочу ни того, ни другого.
Император пожевал нечто невидимое имплантированными, ярко-белыми зубами, покачал все еще величественной головой.
– Тогда я скажу вам.
…Стриж был удивлен. Через минуту его изумление достигло крайней степени и едва не перешло в восхищение.
Император Иллиры ругался. Сказать так – значило не сказать ничего. Стриж не был любителем крайних проявлений брани, однако, поневоле вращаясь в самых разных кругах, приобрел немалые познания в ругательных обычаях как Иллиры, так и Каленусии.
Слушая Оттона, он понял все ничтожество своих познаний. Оттон извергал не шквал – ураган сквернословия, всесторонне оценивая все, что касалось сути Стрижа, начиная от способов его зачатия, кончая предположительными интимными привычками самого Дезета. Стриж несколько раз с интересом отметил и вовсе незнакомые ему слова.
Правитель тем временем перешел к описанию анатомии провинившегося, особое внимание уделив свойствам его головы. Потом подробно описал генеалогию Алекса, добавив в нее наиболее колоритных представителей фауны Геонии.
Нецензурную симфонию завершил короткий, энергичный аккорд – оценка многочисленных подвигов агента. Оттон, устав, начал сдавать, в описании преобладали всего-то несколько энергичных глаголов, в качестве объекта специфического любовного действия указывались мозги – как самого Стрижа, так и Оттона. Сардар старательно выпрямлял спину под градом словесных нечистот. Правитель брызгал слюной.
Диктатор умолк. Не торопясь достал тонкого шелка кремовый платок, медленно, основательно вытер губы, щеки, вспотевший лоб, подкрашенные брови, дряблые виски.
Стриж часто, мелко дышал, стараясь не глядеть на Оттона, боясь открыть рот – он из последних сил, вися на паутинке износившегося здравого смысла, боролся со смехом.
Император презрительно посмотрел на испытывающего нестерпимые муки агента и добавил, уже спокойно, со стариковским стоицизмом.
– Ты разочаровал меня, сынок.
– Чем, ваше величие?
– Ты оказался слишком приличным человеком, а ведь я потратил на тебя столько усилий. Сначала – чтобы найти типа с пси-нулем, потом – чтобы привить тебе нужные навыки и подставить тебя каленусийцам так, чтобы ты сам не догадывался о подоплеке дела. Потом – потом мы дали тебе хорошего адвоката и пристроили арестанта в интересующий нас проект Хиллориана. И вот, когда с таким трудом организованное дело подошло к концу, когда ты, (император выплюнул мерзкое слово), держал в руках ключ к разгадке – что ты сделал? Ты его потерял. Даже не потерял – ты его выбросил! Выбросил, занятый спасением каленусийского мусора, этих сенсишек, случайных статистов в игре. Ты меня разочаровал, сынок. Я вырастил барахло.
Оттон повел грузными плечами, почесал наманикюренным ногтем седой висок.
– Почему от меня скрыли подоплеку дела? – спросил, набравшись смелости, Стриж.
– Чтобы ты поневоле не выдал того, о чем не знаешь.
Дезет припомнил свое общение со следственным отделом Департамента Обзора Каленусии и с трудом подавил желание плюнуть в холеную физиономию властителя Иллиры.
– Значит, требование моей выдачи было блефом?
– От начала и до конца – это часть игры. Но теперь это уже не имеет значения…
– Значит, моя жизнь – вся, как есть, от начала и до конца, была создана вами?
– Да! Да! Да!
Рыхлые щеки Оттона гневно тряслись. Стриж крепко сжал сцепленные пальцы.
– Вы обманули и предали меня.
– Я тебя создал, мальчишка, ничтожество.
– Себе на потребу.
– Я дал тебе шанс стать чем-то получше обывателя, неблагодарная скотина.
– И что теперь?
Правитель задумался. Дезет ждал, не дыша. Он только сейчас заметил, как щедро испещрили кожу Оттона склеротические жилки, отметил нездоровую желтизну его белков – император сильно сдал за последние годы.
Оттон вздохнул.
– А убирайся ты на все четыре стороны. Мне противен вид моей ошибки. Забирай своего щенка, и с глаз моих долой. Сколько тебе лет?
– Риторический вопрос. Тридцать пять, вашество.
– Я накажу тебя, молодой человек – отправлю на пенсию. Получишь скромное пособие отставника, а я уж позабочусь, чтобы ты нигде в Иллире не нашел работы… по специальности. Нигде, и не надейся – тебя даже вышибалой в бордель не примут. Ты, недоумок, будешь скучать долгие годы, поливая петунии, под плотной опекой претории, кормить собаку и возиться со своим отпрыском. Марш отсюда, сволочь. Вон.
…Вольный Стриж ловко сбежал по широким ступеням резиденции. Преторианцы прощально отсалютовали и проводили его ненавидящими взглядами. Нина уже ждала во дворе, на мраморной скамье возле клумбы. Знакомая монахиня, мать Наан, сухо кивнула в ответ на приветствие Дезета.
– Спасибо, – просто сказал Стриж.
– Не за что, – ответила она и вперила в бывшего сардара взгляд пронзительно-желтых, птичьих глаз. – Я не прощаюсь, мастер Дезет.
Слегка ошеломленный Стриж проводил взглядом высокую сухощавую фигуру и лиловый колпак. «Чего она хочет этим сказать?»
Он выбрал такси, посадил девочку на широкое заднее сидение, назвал водителю адрес дешевого отеля. Дворец уже исчез за поворотом, но фигура плюющегося от злости и сквернословящего императора все еще стояла перед глазами. Все надежды, тревоги и сомнения последних месяцев сквернословие Оттона, облив грязью, превратило в ничто.
«А чума с ним, с безумным правителем, – подумал усталый Стриж, – сейчас приеду и первым делом приму душ. О делах подумаю завтра. Главное, я жив, жив и свободен, у меня теперь есть это завтра».
Глава 17. Лавры, тернии, звезда
Один год спустя, Каленусийская Конфедерация, Полис Параду
Джулия Симониан оглядела собственное отражение в зеркале – черное платье, усеянное серебряными искрами, оставляло открытыми плечи, кожу покрывал персиковый, наведенный стимуляторами загар. Визажистка нанесла на ее скулы последний мазок бледно-лиловых румян.
– Спасибо огромное, Лия.
Джу простучала острыми каблучками в соседнюю комнату, Диззи, ее бывший сокурсник, а ныне – доверенный секретарь, уже ждал, сверкая очками, с портативным кибером по мышкой.
– Тебя ждут к шести в философском клубе. Ты готова, Джу?
– Да.
– Тогда вперед!
Они вместе сбежали по плавной и широкой лестнице отеля, зашуршали шины такси. Вечерний Параду вихрем летел навстречу Белочке, рассыпая искры огней. Диззи на заднем сиденье пощелкивал маленькой клавиатурой миниатюрного кибера:
– Ты помнишь, Джу, что завтра прием?
– Угу.
– Еще с тобой хочет встретиться Хэри Майер. Для разговора с глазу на глаз.
– Что ему нужно?
– Какие-нибудь факты в пользу его бредовых теорий – ты у нас живой научный экспонат…
Джу моментально обернулась и лакированным ногтем щелкнула Диззи по модельно остриженной лопоухой голове. Он не менее ловко прикрылся тревожно заверещавшим кибером. Белочка давилась смехом, рискуя испортить косметику, водитель хранил невозмутимый вид.
Машина свернула в университетский квартал и встала, качали кронами кипарисы, кораллового цвета гравий хрустел под каблучками, Белочка вступила в колледж летящей походкой, высоко держа каштановую голову, по тем самым дорожкам, по которым в отчаянии брела прочь три года назад. Незнакомые, совсем еще зеленые студенточки в обрезанных ниже колен штанишках таращились на ее вечернее платье.
Клуб сиял золотистым светом, охранник, чем-то похожий на Хэла, вежливо отстранился, увидев в руке Белочки глянцевую карточку приглашения, и тут же заступил дорогу Диззи.
– Мне очень жаль – сюда нельзя.
Джу снисходительно обернулась:
– Он мой референт.
Охранник, сама корректность, покачал головой:
– Простите, госпожа – подобное исключено. Во-первых, у вас именное приглашение – лично для вас и только. Во-вторых, вход с квазиразумными устройствами запрещен – уже давно, после… после небольшого инцидента с мобильным кибером профессора Майера.
Джу закусила губу – ей смертельно хотелось отругать охранника в том стиле, что практиковался в «Виртуальных Приключениях», но вместе с тем ронять марку не хотелось.
– Диззи, ты останешься снаружи. Сходи, развейся, погуляй в парке. Там есть бар и стабильярд!
– Но…
– Никаких «но». Ты забыл? Из нас двоих босс – это я.
Диззи снял очки, протер их платком, беззащитно мигая близорукими глазами.
– Ладно, Джу. Иди, веселись. Я буду неподалеку.
Он ушел, печально растворившись в радужных переливах фонарей. Джу впорхнула в раскрытую дверь. Нарядная толпа придвинулась, окружила ее бледными пятнами лиц, звуки смешались в единый теплый, доброжелательный шелест:
– О, госпожа Симониан!..
– Добрый, добрый вечер, госпожа Симониан…
– Здравствуйте, Джу… Вы меня помните?
Джу кивала направо и налево, растягивала губы в ритуальный улыбке.
– Как я рада! Прекрасный вечер. Ну, конечно, я отлично помню вас!
