скачать книгу бесплатно
«Аристократ» дернулся, словно собираясь зажать беглянке рот.
«Они не из Департамента, – поняла Джу, – люди из Обзора не стали бы скрываться. Великий Космос! Это неизвестно кто – им убить меня, что раз плюнуть».
Майер потрогал набрякшую скулу и грустно покачал головой:
– Вылезайте, девушка. А вы, Эшли, сами создали свои проблемы. Надо было брать ее на выходе. Ваши люди крепко напортачили, этот парнишка, ее напарник, похоже… того.
«Они убили Диззи. – Джу ощущала бессильную ярость, стыд и пронзительное горе. – Диззи умер вместо меня».
Аристократичный Эшли окинул профессора ледяным взглядом:
– Это ваша вина. Мальчик был неучтенным фактором. Кто обещал нам доставить эту женщину без проблем?
– Поймите, она псионик! Я уже надел на нее шлем, слабенький электроразряд – и был бы замечательный, длинный, безвредный обморок. Но попробуйте что-нибудь утаить от сенса…
– Она не накроет нас ментальной наводкой?
– Не беспокойтесь – алкоголь отлично блокирует эту способность.
– Для вашего же блага, Майер, надеюсь, что это так.
Эшли повернулся к Джу:
– Гражданка, вам нечего бояться. Мы сознательные бойцы, а не бандиты. А вам, Майер, можно простить первый прокол. Уходим. Революция не забудет вас, Хэри.
Профессор отвернулся в сторону и вяло махнул рукой, то ли принимая скупую хвалу, то ли отмахиваясь от возможных благодарностей революции. Он попытался почистить измазанный зеленью костюм, потом виновато щурясь повернулся к Джу:
– Простите меня, Разума ради. Поверьте, у меня не было выбора.
Белочка мгновенно отчеканила ответ:
– Идите вы в задницу.
Эшли одобрительно кивнул:
– Вы свободны, Майер. Гражданка, садитесь – да, да, прямо на газон, и закройте, пожалуйста, глаза.
Белочка нехотя подчинилась, догадываясь о последствиях. С закрытыми глазами она досчитала до пяти и ощутила на своем лице холодную струю распыленного из баллончика релаксанта.
Последняя мысль оказалась почти бесстрастной – Джу представились выжженные ушедшим зноем пустоши восточных равнин, седая полынь, треск цикад, редкие валуны, хмурые отроги восточных гор. Еще восточнее, на чужой земле, там, где густая зелень перемежается с серо-розовым мрамором Порт-Иллири или с его же ветхими трущобами, в этот момент тихо зазвенел уником.
Глава 18. Полет Стрижа
Иллирианская Империя, Порт-Иллири
Лохматый пудель сомнительных кровей, спущенный с поводка, носился по дворику. Нина с пронзительным писком бегала за ним, семеня ножками. Стриж с ремешком в руках снисходительно ждал, пока наиграются собака и ребенок. Через забор соседского дома, увешанный цветными пеленками, перегнулась толстая, в мелких редких кудряшках пожилая женщина:
– Мастер Алекс!
– Что?
– К вам мячик моих мальчишек не залетал?
– Нет, леди Полина.
Толстуха фыркнула:
– Я могу подумать, что вы издеваетесь над теткой Полли. Какая из меня леди?
Стриж сокрушенно покачал головой, и ответил, стараясь приглушить озорной огонек в глазах:
– Вы очень большая леди, Полли.
Толстуха взвизгнула от смеха, махнула в сторону Дезета рваным полотенцем:
– Хулиган.
Она улыбнулась неожиданно лучезарной, почти прекрасной улыбкой, и оперлась о заскрипевшую ограду крепкими руками работницы:
– Вот я смотрю – вы целыми днями дома, мастер Алекс. Никуда не ходите, с забулдыгами нашими компанию не водите, в пивной штаны не просиживаете, и, кажись, не работаете нигде. Я все думаю – и на что вы живете? Если бы не ваша обходительность, подумала бы – вор или рений гад.
– Кто?!
– Рений гад. Тот, кто сеет смуту против императора.
Стриж, сломавшись пополам, неистово захохотал.
– Правильно говорить «ренегат», Полли!
Женщина насупилась. Дезет, отсмеявшись, покачал головой:
– О нет, Все гораздо проще – я бывший военный. Не работаю, потому что нет работы, живу на пенсию отставника.
Полли сморщила толстый нос и поправила валик, свернутый на затылке из полуседых волос.
– А все ж мне сомнительно. Знаем мы, вашего брата, солдата.
Пудель с суматошным лаем еще раз пробежал по кругу.
– Бесполезная у вас собака, мастер Алекс. Хоть бы шерсть с нее снимали, а то только жрет и шумит, пакость одна. Мой брат мутанта-терьера держал…
Стриж отвернулся от болтливой соседки. «Нет уж, Полли, – подумал он. – Я не стану держать таких терьеров. Каленусийцы использовали их для ловли беглецов. Я помню того человека, который ушел всего не сто метров, потом упал, сбитый с ног, его шею, сгрудившись, рвали собаки-мутанты».
– Мы непременно это обсудим, но попозже.
Стриж повернулся и ушел в дом, прерывая разговор. Единственная комната с аккуратно выбеленными голыми стенами. Узкая койка у стены, детская кроватка, дощатый стол. Оттон Иллирианский честно держал прощальное слово – попытки найти работу до сих пор заканчивались плачевно. Люди просили документы, заглядывали в Систему, одни были подчеркнуто грубы, другие просто отказывали. «Меня занесли в черный список».
Поначалу ошеломленный спасением, Стриж не понимал, почему император пощадил его. Осознание пришло в свой черед. «Старик хочет, чтобы я сдался, приполз к нему на брюхе, взмолился о прощении, благословляя твердую руку повелителя».
Дезет грустно улыбнулся. «Он спихнул меня на дно, в нищету, и ждет».
Толстой, болтливой тетке Полли не следовало отказывать в наблюдательности – бывший сардар тщательно избегал грязных и веселых кантин предместья. Отчасти из осторожности, отчасти по другой причине. Всякий раз, когда Стриж тайно, в одиночестве прикасался к бутылке дешевого коньяка, он давал себе слово, что этот раз – последний. С начала осени таких последних набралось уже полтора десятка…
«А впереди не дни – годы». Дезет подошел к двери.
– Нина!
– Я здесь, папа! Можно, я еще погуляю…
– Хорошо, только не ходи за ограду.
«И все-таки мне повезло, – подумал Стриж, – если бы Оттон приказал им заняться Ниной, я бы сдался… Я бы сделал, сказал и подписал все, что угодно – любую низость». «Любую? – съехидничал внутренний голос. – не ври. Ради будущего Нины должен был ползать у ног императора, но ты не стал. На самом деле даже этого не нужно. Оттону хватит малого – признания, что он всегда прав. Потешь старику самолюбие и помирись с ним».
– Не ври мне ты, лукавый голос. Старик измажет меня в собственном дерьме и снова подставит, с одной только разницей: в прошлый раз я хотя бы верил в целесообразность кровавой бани, а сейчас – нет.
Голос смутился и умолк. Стриж достал початую бутылку коньяка, тщательно отмерил минимальную дозу. Маленький ребристы стаканчик одиноко стоял на голом деревянном столе.
– За здоровье его величия, доктора права, известного гуманиста, императора Иллирианского, великого и милосердного ублюдка Оттона! Да ляжет ему земля под ноги колдобинами на долгие годы.
Дезет поднял стакан и выпил порцию залпом, огненная влага обожгла горло. Сердито звякнул единственный ценный предмет в комнате – недавно купленный на задаток пенсии уником. Стриж нехотя потянулся к прибору.
– Слушаю.
Неопределенного пола голос кибер-оператора отдавал металлом и обидой:
– Абонент, почему вы неделю не принимали текстовые сообщения?
– Не понял…
– В вашем контракте с компанией сказано, что сообщения вам доставляют только по запросу. Вы их не забирали. База переполнена. Произвести очистку?
Стриж потер виски.
– Я понятия не имел, что мне кто-то пишет.
– Вы бывший военный, льготный клиент. Таким следует быть аккуратнее, мы вас обслуживаем в убыток себе. Запустить удаление?
– Да… Впрочем, нет. Много там писем?
– Одно, поставленное на цикл повторения.
– Тогда забираю.
Кибер тут же отключился. Уником ожил, высветив идентификатор отправителя – длинный, совершенно незнакомый номер и лаконичную запись недельной давности: «SOS».
– Космос и Разум…
Стриж списал номер на оборотную сторону неоплаченного счета, погасил экран, убрал коньяк. Потом он сорвался с места, дошел до двери и тут же вернулся к столу.
– Спокойно, спокойно. Это, вероятно, ловушка. Работа Оттона или Департамента Обзора. Тебя надувают, парень. Не надо дергаться.
Дезет переждал, пока успокоится пульс, не торопясь встал, с трудом сохраняя маску невозмутимости, вышел во двор.
– Леди Полина!
– Что, мастер Дезет?
– Я отлучусь ненадолго, присмотрите за Ниной. Вы можете взять ее к себе в дом? Мне так будет спокойнее.
– Давайте девочку сюда.
Стриж поднял ребенка на руки, передал в сильные женщины, чуть подумав, перебросил через заборчик и собаку.
– Ну, я пошел.
Он отпер калитку и выбрался на пыльную, узкую, мощеную битой плиткой улицу. Редкие кроны пирамидальных деревьев не трепетали – над нищей окраиной Порт-Иллири застыло томительное безветрие. Смог каров, казалось, повис в воздухе навек. Вскоре разбитая мостовая кончилась, сменившись плотно укатанной грунтовой дорогой. Район трущоб разительно отличался от фешенебельно-имперской роскоши центра Порт-Иллири – никаких арок, портиков, фонтанов и статуй. Хибары из дешевой псевдо-фанеры громоздились в два этажа, некоторые из них заметно завалились и стояли благодаря подпоркам, на которые пустили обрубки украденных в порту балок. В трущобах шла своя особенная диковатая жизнь. Полдень еще не наступил, но кучки слонявшихся без дела молодых мужчин попадались там и сям. Некоторые покуривали в тени, прислоняясь к ветхим стенам, двое сосредоточенно возились у полуразобранного кара со сбитыми идентификаторами. Эти двое нехотя оторвались от работы и проводили Стрижа настороженными взглядами.
Поперек узких улиц, от дома к дому тянулись веревки, провисшие под гроздьями мокрого белья. Витали ароматы пеленок, сомнительной выпивки и пережаренного лука. В подвальчиках нечто копошилось – то ли в полуподземных этажах держали дешевый блудоторий, то ли там промышлял пси-наводками нелегальный сенс. Из обшарпанных дверей то и дело выныривали потертые субъекты с остановившимися глазами и бледными лицами.
Стриж шел мимо, стараясь не смотреть по сторонам. Публика такого сорта обычно воспринимала прямой взгляд как вызов на драку.
Ближе к морю хибары поредели, сменились пустырями, длинными сараями из рифленого металла, аккуратными, безликими домиками портовых рабочих. Приближались доки. Дезет остановился, припоминая дорогу. Справа маячил покосившийся, заляпанный грязью и высохшими брызгами дождя указатель:
Сестринство Святого Разума.Храм №11
Стриж двинулся напрямую, перепрыгивая через вырытые кем-то, да так и забытые канавы. Храм оказался маленьким, выстроенным из пенобетона зданием с плоской крышей. Молитвенный дом, общежитие монашек и небольшую площадку для каров окружала изгородь из металлической сетки с запертыми на задвижку воротами. Стриж вздохнул и придавил кнопку звонка. Ему открыла молодая монашка – некрасивая рыженькая девушка в лиловом колпаке.
– Могу я видеть мать Наан?
– Она принимает кающихся.
Дезет подавил улыбку – воскресший пережиток древних культов Матери, обычай ставить исповедницами пожилых женщин, представлялся бывшему сардару чрезвычайно забавным.
– Может быть, она примет меня?
– Вы хотите исповедоваться?
«Нет», – подумал Стриж и все же утвердительно кивнул. Девушка провела Дезета в маленький полутемный храм и указала в сторону зашторенной кабинки.
– Идите туда.
Стриж отдернул шторку. Свет падал откуда-то слева и сверху, широкое решетчатое окно отделяло кающихся грешников от исповедницы.
– Добрый день!
– А, это вы…
Стриж поневоле поежился – желтые, словно у совы глаза монашенки не мигая, смотрели сквозь решетку.
