«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Силам ЛВО противостояли финские войска и немецкие войска, базировавшиеся в Финляндии. В их составе: 407 400 человек [38; 167] (по другим данным – 418 900 человек [47; 724]), эквивалентных дивизий – 22 (финских – 17,5; немецких – 4,5) [47; 416, 702-704], [38; 168], танков, танкеток и САУ – 192 [38; 167] (по другим данным – 233 [47; 724]), боевых самолётов – 333 [47; 724] (по другим данным – 424 [38; 167]), орудий и миномётов – 3 084 [38; 167] ( по другим данным – 3 198 [47; 703-704, 725]).

В составе ПрибОВО было: 412 985 человек [47; 724] (по другим данным – 379 775 [47; 707], 375 900 [38; 167]), эквивалентных дивизий – 30,5 [47; 724] (по другим данным – 25 [31; 11], 27,5 [47; 707], [38; 167]), танков и танкеток – 1843 [47; 724] (по другим данным – 1549 [38; 167]), боевых самолётов – 1944 (с учётом авиации Краснознамённого Балтийского флота) [54; 276-277], [47; 724] (по другим данным – 1920 (также с учётом авиации КБФ) [38; 167], 1814 [31; 11]), орудий и миномётов – 7 951 [38; 167] (по другим данным – 7368 [47; 724], около 7 500 [31; 11]).

Силам ПрибОВО противостояла группа армий «Север». В её составе: 787 500 человек [38; 167] ( по другим данным – 792 900 [47; 724]), эквивалентных дивизий – 28 [38; 167] (по другим данным – 30 [47; 417, 724], 29 [31; 11]), танков, танкеток и САУ – 679 [38; 167] (по другим данным – 680 [31; 11], 683 [5; 187-188], 691 [47; 724]), боевых самолётов – 679 [47; 724] (по другим данным – 830 [38; 167], 850 [31; 11]), орудий и миномётов – 8 348 [47; 724], [38; 167] (по другим данным – около 8 500 [31; 11]).

В составе ЗапОВО: 756 700 человек [38; 167] (по другим данным – 690 342 [47; 707], 731 455 [47; 724]), эквивалентных дивизий – 48 [47; 724] (по другим данным – 45 [47; 707], 47 [38; 167]), танков, танкеток и САУ – 3 462 [47; 724] ( по другим данным – 2 958 [38; 167], 3 345 [5; 190], более 3 000 [31; 32]), боевых самолётов – 2 200 [31; 32] (по другим данным – 1785 [47; 724], 1771 [54; 276-277], 2 094 [38; 167]), орудий и миномётов – 15 505 [38; 167] (по другим данным – 15 000 [31; 32], 15 156 [47; 724]).

Силам ЗапОВО противостояла группа армий «Центр»: 1 453 200 человек [47; 724] (по другим данным – 1 455 900 [38; 167]), эквивалентных дивизий –

________________________________

1 Во всех случаях численный состав и вооружение войск НКВД учтены.

2 Термин «эквивалентные дивизии» условный. В военной практике он не применяется. Его используют для пересчёта в дивизии различных отдельных бригад. Скажем, стрелковая бригада РККА считается половиной дивизии, а воздушно-десантная – третью [47; 708]. Используется также термин «расчётные дивизии».

50,5 [47; 417, 724], [38; 167], танков, танкеток и САУ – 2 156 [38; 167] (по другим данным – около 2 200 [31; 33], 2 374 [47; 724]), боевых самолётов – 1 468 [47; 724] (по другим данным – 1 712 [38; 167], 1 700 [31; 33]), орудий и миномётов – 15 161 [47; 724], [38; 167], [31; 33].

В составе КОВО и ОдВО: 1 412 100 человек [38; 167] (по другим данным – 1 155 945 [47; 707], 1 285 620 [47; 725]), эквивалентных дивизий – 85 [47; 725], [38; 167] (по другим данным – 75 [47; 707]), таков, танкеток и САУ – 8 068 [47; 725] ( по другим данным – 6 541 [38; 167], 6 703 [5; 191]), боевых самолётов – 4 500 [31; 56] (по другим данным – 4 268 [38; 167], 3 739 [54; 276-277], [47; 725]) (с учётом авиации Черноморского флота), орудий и миномётов – 26 500 [31; 56] (по другим данным – 25 080 [47; 725], 22 713 [38; 167]).

Силам КОВО и ОдВО противостояла германская группа армий «Юг», а также румынские, венгерские и словацкие войска. В их составе: 1 508 500 человек [38; 167] (по другим данным – 1 550 205 [47; 725]), эквивалентных дивизий – 66 [47; 417, 725] (из них немецких – 43,5; румынских – 19; венгерских – 3; словацких – 0,5 [47; 703-704]) (по другим данным – 67 эквивалентных дивизий [38; 167]; из них румынских – 18,5; венгерских – 2, т.о., на немецкие приходится – 46,5 [38; 168]), танков, танкеток и САУ – 1048 [5; 187, 190-191] (по другим данным – 1 200 [31; 55], 1 144 [38; 167], 1 336 [47; 725]), боевых самолётов – 1 666 [47; 725] (по другим данным – 1 829 [38; 167]), орудий и миномётов – 16 008 [38; 167] (по другим данным – 16 496 [47; 725]).

Таким образом, в Первом стратегическом эшелоне Советский Союз имел на 22 июня 1941 года:3 около 3 000 000 человек [82; 162] ( по другим данным – 2 970 900 [38; 167], 2 900 000 [68; 221], 2 583 600 [38; 171], 2 897 145 [47; 707], 2 885 265 [47; 725]), эквивалентных дивизий – 186 [47; 725] (по другим данным – 184 [38; 167], 170,5 [68; 221], 170 [38; 171], 171 [47; 707]), танков, танкеток и САУ – 15 209 [47; 725] (по другим данным – 14 200 [68; 221], 14 075 [5; 187], 13 907 [47; 442], 12 880 [38; 167, 171]), боевых самолётов – 11 231 [47; 725] (по другим данным – 10 266 [54; 276-277], 9 943 [38; 167], 9 200 [68; 221], 9 182 [38; 171], 8 920 [47; 725]), орудий и миномётов – 55 506 [47; 725] (по другим данным – 52 469 [38; 167, 171], 32 900 [68; 221]).

Вермахт и союзники Германии к моменту вторжения имели на советских границах: 4 215 205 человек [47; 725] (по другим данным – 4 811 205 [47; 703-704], 5 500 000 [68; 221], 5 600 000 [38; 167, 171]), эквивалентных дивизий – 168,5 (из них германских – 128,5; румынских – 19; венгерских – 3; словацких – 0,5; финских – 17,5) [47; 725] (по другим данным – 170 [38; 167], 181 [38; 167],

190 [68; 221], 191 [38; 168], 194 [ 38; 171]), танков, танкеток и САУ – 4 112 [5;

___________________________________

3 Итоговые данные как по советским, так и по германским войскам не получены арифметическим сложением вышеприведённых данных по отдельным направлениям, а взяты готовыми из различных источников. Простое сложение могло дать совершенно искажённую информацию, т.к. максимальные данные по группировкам советских войск и минимальные по германским приведены у разных авторов. Давая максимальные (минимальные) данные по одному из направлений, определённый источник, как правило, по другому направлению максимума (минимума) не «выдаёт».

187] (по другим данным – 4 215 [38; 167], 4 300 [68; 221], 4 521 [38; 171], 4 634 [47; 725], 4 657 [47; 431, 704 -705]), боевых самолётов – около 4000 [54; 309] (по другим данным – 4 197 [47; 725], 4 300 [38; 172], 4 973 [38; 167,171], 5 000 [68; 221]), орудий и миномётов – 43 203 [47; 703-704; 725] (по другим данным – 47 200 [68; 221], 47 400 [38; 167, 171], 49 916 [47; 703]).

Для удобства восприятия сведём все максимальные данные по Первому стратегическому эшелону РККА и минимальные данные по войскам вермахта и германских союзников на советской границе к 22 июня 1941 года в таблицу (таблица № 1). Также введём в эту таблицу графы соотношения сил. При этом советские силы примем за 1.

Оценим приведённую информацию.

Мог ли Первый стратегический эшелон РККА нанести внезапный удар по Германии и её союзникам и наступать в то время, как остальные силы Красной Армии мобилизуются, подтягиваются к границам, сосредотачиваются? Судя по цифрам, да, мог. В самом деле, мы имели на границе суммарно некоторое превосходство в эквивалентных дивизиях, превосходили вермахт и его союзников в танках в 3,7 раз, в самолётах – в 2,7 раз, в орудиях и миномётах – практически в 1,3 раза. Т.е. налицо трёхкратное превосходство в главных ударных силах – танках и авиации. Единственно, в чём мы уступали (причём, без малого в полтора раза), так это в количестве живой силы. Но это дело было вполне поправимое, если вспомнить, что для 172 дивизий РККА (т.е. как раз для дивизий Первого стратегического эшелона) полная боевая готовность определялась на 2-4 сутки от начала мобилизации [38; 8]. Другими словами, приграничные дивизии могли очень быстро пополниться личным составом уже в ходе ведущегося наступления.

Если же мы взглянем на отдельные стратегические направления, то тут соотношение сил будет ещё более разительным. Вспомним, что, как по Резуну, так и по реальным оперативным планам РККА, созданным накануне войны, главным было стратегическое направление, на котором действовали силы Юго-Западного фронта. Западный фронт также осуществлял наступательные операции, но основной его задачей всё же было содействие наступлению ЮЗФ. Для остальных сил РККА на западной границе вообще предполагалась активная оборона.

Так вот, по танкам ЮЗФ имел превосходство над противником в 7,7 раза! По самолётам – в 2,43 раза. Почти в 1,7 раз превосходил противника по количеству орудий и миномётов. Выигрывал в количестве дивизий (85 против 66). И уступал только в живой силе (примерно, на 100 тыс. человек), но, как уже отмечалось, определяющим этот проигрыш в людях не был.

У осуществляющего вспомогательные удары Западного фронта положение было несколько хуже: по численному составу он уступал противнику почти в 2 раза. Минимально, но проигрывал в количестве дивизий. Практически имел паритет в орудиях и миномётах. Но в танках выигрывал в 1,6 раз. И почти в полтора раза имел перевес в боевых самолётах. Словом, кажется, что и здесь мож-

НА ДАННОЙ СТРАНИЦЕ БУДЕТ РАСПОЛАГАТЬСЯ ТАБЛИЦА № 1.

можно было наносить удар. Правда, требуемого военной наукой трёхкратного превосходства в силах на данном участке у Первого стратегического эшелона РККА не было, но ведь наступали же немцы, нигде на русско-германском фронте не имея трёхкратного перевеса (наступали, как известно, чрезвычайно успешно).

Так что же? Прав Резун и его сторонники? По видимости, да. Но…

И вот тут следует целая серия «но», которые сильно расшатывают кажущиеся стройными построения Резуна и «резунистов», базирующиеся на количественном превосходстве в боевой технике и вооружении войск РККА на западной границе летом 1941 года.

Первое «но» связано с количественной оценкой советской и немецкой группировок. Здесь сейчас как раз самое время поговорить о причинах «разлёта» данных этой оценки (иногда, как мы видели, весьма значительных).

Первой причиной является, конечно, «разнобой» цифр в документах, на основании которых исследователи осуществляют свои подсчёты. В большей мере это относится к источникам, по которым оценивается наличие боевой техники и вооружения, как в РККА, так и в армиях стран германского блока (прежде всего, в вермахте). И отечественные, и зарубежные документы на одну и ту же дату могут содержать различные данные. В какой-то мере этой же причиной объясняется и разность в подсчёте личного состава противостоящих друг другу группировок, и расхождения в определении количества соединений.

Однако противоречия в самих документах могут объяснить относительно небольшие различия в подсчётах. Какую-то грань тут установить, разумеется, трудно, но, примерно, можно сказать, что «разлёт» в несколько десятков, максимум – в сотню-другую единиц боевой техники, в одну-три дивизии, в 30-40 тысяч человек ещё возможно объяснить путаницей цифр в документальных источниках. Но когда речь начинает идти о десятках дивизий, сотнях тысяч человек, многих сотнях, а то и тысячах, единиц боевой техники и вооружения, тут дело явно уже не просто в разночтениях между документами, а в принципах учёта и компановки данных, которые используют исследователи. Именно к такого рода различиям относятся, скажем, различия в определении количества советских дивизий или дивизий стран фашистского блока на границе к началу операции «Барбаросса»: 170-186 советских дивизий, 168,5-194 германских и союзных Германии стран.

Вот с эквивалентных (расчётных) дивизий разговор и начнём.

Совершенно очевидна причина расхождений в подсчётах дивизий германской стороны. Дело в том, что цифры 190, 191 и 194 даются с учётом немецких резервных дивизий (резерва Главного Командования вермахта). Было их 24: танковых – 2, моторизованных – 1, пехотных – 21 [47; 418]. Из них к 22 июня 1941 года перебрасывались с назначением: для группы армий «Север» – 2 пехотных дивизии; для группы армий «Центр» – 6 пехотных дивизий; для группы армий «Юг» – 4 пехотных дивизии [47; 418]. Оставшиеся 12 дивизий (2 танковых, 1 моторизованная и 9 пехотных) находились в процессе подготовки к переброске или уже перебрасывались, не имея определённого назначения [47; 418]. В этих дивизиях было 596 000 человек личного состава, 6 713 орудий и миномётов. Правда, в двух танковых дивизиях числилось всего 23 танка (видимо, предполагалось их укомплектование боевыми машинами за счёт уже действующих на фронте танковых дивизий и последующего поступления вновь произведённых танков) [47; 418].

Формально авторы, говорящие о 168,5 или 170 дивизиях вермахта и германских союзников на советских границах к началу войны, правы. На эту дату 24 дивизий резерва в непосредственном составе войск вторжения ещё не было. Они вступили в сражение с нашими войсками несколько позже. Но если предположить, как это неоднократно делает в своих произведениях Резун, что 22 июня германское нападение было отложено, и 6 июля СССР нападает сам, то эти 24 дивизии находились бы уже в составе немецко-союзнической группировки и «грудью» встретили бы удар Красной Армии. Таким образом, к 6 июля численность сил вторжения в СССР должна была составить, по самым скромным подсчётам, от 4 811 205 до 5 038 000 (в зависимости от оценки количественного состава сил союзников Германии; данные варьируются от 761 205 [47; 704] до 988 000 [38; 171] человек).

Подобные соображения, как представляется, должны уменьшить оптимизм в отношении возможностей Первого стратегического эшелона РККА.

Может, конечно, возникнуть возражение: «Но ведь Красная Армия тоже увеличивала бы свою группировку на границе (за счёт того же Второго стратегического эшелона, например)».

И тут самое время поговорить о расхождениях в подсчёте советских дивизий (170 или 186). Сразу заметим: Второй стратегический эшелон никоим образом не должен был усиливать Первый для нанесения им внезапного удара. Тут Резун, как всегда, напустил много тумана. Так, он пишет:

«Пользуясь присутствием Тюленева (генерал армии И.В. Тюленев был командующим Московским военным округом – И.Д., В.С.), генерал армии Д.Г. Павлов объясняет командующему 4-й армией генерал-лейтенанту В.И. Чуйкову (будущему Маршалу Советского Союза) назначение Второго стратегического эшелона:

«…Когда из тыла подойдут войска внутренних округов,– Павлов посмотрел на Тюленева,– когда в полосе вашей армии будет достигнута плотность – семь с половиной километров на дивизию, тогда можно будет двигаться вперёд и не сомневаться в успехе»» [82; 243].

Войска внутренних округов, которые должны были усилить Первый стратегический эшелон , ко Второму стратегическому эшелону не относились. Они должны были влиться в Первый стратегический эшелон. Судя по довоенным планам, для этого предназначались 18, 20 и 21-я армии (см. «Справку…» Н.Ф. Ватутина) [72; 475]. Так вот, «Справка…» от 13 июня 1941 года, составленная Н.Ф. Ватутиным, как раз и говорит о 186 дивизиях в составе фронтов, т.е как раз о дивизиях Первого стратегического эшелона. Представляется, что именно учёт сил 20-й и 21-й армий, находившихся от границы к 22 июня более чем в трёхстах километрах, даёт возможность некоторым исследователям говорить о 186 дивизиях Первого стратегического эшелона РККА. Таким образом, максимальный подсчёт количества советских дивизий на западных границах уже, практически, учитывает всё планировавшееся командованием РККА усиление приграничных войск СССР (речь, пожалуй, не идёт лишь о 18-й армии, ещё не сформированной к 22 июня; кстати, для её формирования дивизии забирались у 12-й армии ЮЗФ, т.е. делились уже имевшиеся силы).

Л. Лопуховский и Б. Кавалерчик, также использующие цифру 186 дивизий на «основных стратегических направлениях к началу операции «Барбаросса»» [47; 724], получают её сложением всех сил РККА, находившихся на территории западных приграничных округов и относившихся как к Первому, так и ко Второму стратегическим эшелонам. Как видим, они применяют при сравнении обобщающий термин «стратегические направления». К моменту начала войны на территорию ПрибОВО был переброшен 21-й мехкорпус из Московского военного округа. На территории ЗапОВО сосредотачивалась 22-я армия, а в КОВО – 16-я и 19-я армии. На 22 июня в этих армиях и мехкорпусе насчитывалось, по подсчётам Л. Лопуховского и Б.Кавалерчика, 16 эквивалентных дивизий [47; 730]. Они-то при сложении со 170 дивизиями западных приграничных округов и дают 186 дивизий на основных стратегических направлениях к началу войны.

Примерно то же самое можно сказать и о максимальной оценке советского танкового потенциала. «Разлёт» между максимальной и минимальной оценками – 2 329 боевых машин (15 209 – по максимальной оценке, 12 880 – по минимальной). Откуда могла взяться такая разница? Выскажем своё предположение. Для этого посмотрим, по каким из округов расхождение данных между максимальными и минимальными цифрами наибольшие (см. таблицу № 2).

На данной странице будет располагаться таблица №2

Совершенно очевидно, что наиболее разительное расхождение цифр приходится на КОВО и ОдВО (вместе). Вот с этих двух округов и начнём своё рассмотрение.

Мехкорпусов в этих округах было десять (см. таблицу № 3). Танков в механизированных корпусах КОВО и ОдВО насчитывалось приблизительно 5617. Говорим «приблизительно», потому что в различных источниках данные о количестве танков в мехкорпусах иногда отличаются друг от друга. Но возникает логичный вопрос: цифра 5 617 почти на тысячу единиц меньше даже минимальной оценки танкового потенциала КОВО и ОдВО (6 541 танк), не говоря уже о максимальной (8 068 танков). Откуда такая разница? Всё дело в том, что в состав мехкорпусов входили не все танки, находившиеся в округах. Было значительное количество машин в других частях и некоторое количество в военных учебных заведениях. Так, по оценкам К.А. Калашникова и В.И. Феськова, число таких танков в КОВО И ОдВО составляло 700 (в КОВО – 558, в ОдВО – 142)4 [38; 147]. С учётом того, что эти авторы считают, что в мехкорпусах данных округов было не 5 617, а 5 841 танк [38; 146], суммарное количество танков здесь получается как раз 6 541. И взять недостающие до 8 068 единицы (т.е. 1 527 боевых машин), прямо скажем, негде.

Но ведь где-то их нашли некоторые авторы. Хороша такая вот «иголочка в стоге сена». Ответ оказывается довольно прост: в общее количество танков в КОВО и ОдВО они «замели» даже то, что к КОВО и ОдВО не относилось, а только на их территории располагалось. Другими словами, в Первый стратегический эшелон не входило.

Поговорим более конкретно. На территории КОВО должны были находиться две армии РГК: 16-я и 19-я. Первая сосредотачивалась в районе Шепетовки (окончание сосредоточения – 10 июля), вторая – в районе Черкассы – Белая Церковь (окончание сосредоточения – 7 июля). В этих двух армиях было два мехкорпуса и отдельная танковая дивизия. В 25-м мехкорпусе (19-я армия) – 300 танков. В 5-м мехкорпусе (16-я армия) – 1070 танков. Количество боевых машин в 57-й танковой дивизии (16-я армия) нам не известно. Но можно предполагать, что оно было штатным или близким к нему (штат танковой дивизии в механизированном корпусе – 378 танков [72; 36]), т.е. около 380 машин. Таким образом, в 16-й и 19-й армиях вместе – около 1 750 танков.

Именно эти танки не в меру ретивые авторы зачислили в боевой потенциал РККА на западных рубежах СССР: 5 617 танков в мехкорпусах КОВО и ОдВО плюс 700 в других частях и вузах плюс около 1750 танков 16-й и 19-й армий; итого – около 8 067 боевых машин.

___________________________________

4 Источником происхождения «лишних» танков стали расформированные после принятия МП -41 в феврале 1941 года танковые бригады непосредственной поддержки пехоты (НПП). Укомплектованы они были в основном лёгкими танками Т-26. К моменту расформирования бригад НПП в РККА насчитывалось порядка 10 тысяч Т-26. Однако эти машины и создавались, как танки непосредственной поддержки пехоты, и для действий в составе механизированных корпусов подходили мало. По штатам мехкорпуса, в его составе должно было быть всего 44 Т-26 [72; 36]. С учётом того, что мехкорпусов, по МП-41, изначально планировалось иметь 30, Т-26 суммарно в них оказывалось всего 1 320. Всего же в РККА, по штатам МП-41, должно было быть несколько менее 2 тысяч этих машин [72; 38]. Таким образом, около 8 тысяч Т-26 оставались вне мехкорпусов. Вот они-то, в основном, и были «танками в других частях и вузах» (по классификации К.А. Калашникова и В.И. Феськова).

НА ДАННОЙ СТРАНИЦЕ БУДЕТ РАСПОЛАГАТЬСЯ ТАБЛИЦА № 3

Но какое основание поступать подобным образом было у этих исследователей? 16-я и 19-я армии ни формально к Первому стратегическому эшелону не относились, ни у границ не стояли. Это были армии резерва Главного Командования (РГК), т.е. как раз часть Второго стратегического эшелона. Удалённость их от границы составляла от трёхсот до свыше трёхсот километров. В реальности в бой на южном стратегическом направлении (т.е. в составе ЮЗФ или ЮФ) они так и не вступили, а оказались на Западном фронте. И задействованы были уже в ходе Смоленского, а не приграничного сражения.

А вот по ЗапОВО ближе к истине, по-видимому, максимальные цифры. В механизированных корпусах округа числилось 2 502 танка (по другим данным – 2 392 [38; 146]). В других частях и вузах – 738 танков [38; 147]. Наконец, в частях округа было ещё 395 танкеток [38; 147]. Подсчёты, дающие минимальный результат, этих танкеток, судя по всему, не учитывают. Дающие максимальный – учитывают. С учётом танкеток мы выходим на цифру близкую к максимальной: около 3 500 боевых машин. Разницу можно объяснить отличием цифр в источниках.

Попробуем теперь объяснить столь большое расхождение (294 машины) между цифрами максимума и минимума по ПрибОВО. Доступные нам данные единодушно говорят о 1 402 танках в двух мехкорпусах округа. В других частях и вузах округа танков было 147 [38; 147]. Выходим на цифру 1 549. Сразу скажем, что танкетки она не включает. Но последних в ПрибОВО было всего 67 единиц [38; 147]. Так что, число превышения максимума над минимумом уменьшается только до 227 единиц. Как раз 227 танков, по некоторым данным, было в составе 21-го мехкорпуса, переброшенного к началу войны из МВО в ПрибОВО [47; 730]. Правда, более часто встречается цифра 175 танков. Она использовалась и в нашей работе. Но, очевидно, авторы, приводящие максимальные данные по количеству танков в ПрибОВО, отталкиваются от числа 227. Ситуация получается схожей с КОВО и ОдВО: потенциал соединения Второго стратегического эшелона учитывается при подсчёте сил приграничных армий РККА. Как отмечалось, на наш взгляд, это абсолютно неправомерно. Очевидно, что минимальная цифра количества танков Первого стратегического эшелона РККА в ПрибОВО, встречающаяся в литературе, гораздо ближе к истине.

Таким образом, говоря об общем количестве танков в Первом стратегическом эшелоне РККА, мы склонны придерживаться цифры, занимающей промежуточное положение между максимальным и минимальным количествами, приводимыми исследователями: в Первом стратегическом эшелоне было около 13 800 танков, танкеток и САУ (последних в РККА числилось, буквально, единицы: около 30, из них в западных приграничных округах – 17 [47; 723] ).

Обращает на себя внимание и большая разница в оценках количества боевых самолётов приграничных войск Красной Армии: 11 231 – максимальная оценка, 8 920- минимальная. «Разброс» данных – 2 311 боевых самолётов. Столь большие отличия возникают из-за того, что одни из авторов приводят цифры только окружной авиации (правда, с учётом авиации флотов), другие прибавляют к ним ещё и самолёты, числившиеся за Главным Командованием РККА. К таковым относились бомбардировщики дальнего действия и тяжёлые бомбардировщики. В принципе, считать эти самолёты, принадлежащими к Первому стратегическому эшелону, не совсем правомерно: всё-таки это не окружная авиация. Но самолёт – не танк и не пехотинец. Несколько сотен километров удалённости от госграницы для него – не проблема. Тем более, если речь идет о дальнебомбардировочной авиации. Тяжёлые бомбардировщики и бомбардировщики дальнего действия приняли участие в боях приграничного сражения, хотя не все они базировались в западных приграничных округах. То есть можно говорить, что они располагались на Западном театре военных действий. И не только располагались, но и активно действовали на нём с первых дней войны (в том их отличие от наземных войск Второго стратегического эшелона).

На Западном ТВД к 22 июня находилось четыре авиационных корпуса ДБА (1, 2, 3 и 4-й) и 18-я отдельная дивизия авиации дальнего действия [54; 274-275].

Располагались эти силы следующим образом:

1-й ак (авиационный корпус) ДБА – район Ленинград – Новгород;

2-й ак ДБА – район Курска;

3-й ак ДБА – район Смоленска;

4-й ак ДБА – район Запорожье – Ростов-на-Дону;

18-я оад (отдельная авиационная дивизия) ДД – район Киева [54; 274-275].

Хорошо видно, что 2-й ак ДБА не находился на территории одного из западных приграничных округов (дислоцировался в Харьковском военном округе ХВО).