Лики миров

А этот экземпляр был будто специально создан, чтобы Медея Сергеевна ощутила всю свою беспомощность и села в калошу: лет тридцати или чуть меньше на вид, высокий, но не долговязый, статный, загорелый, с иссиня-черными волосами, падающими на высокий лоб, с узким скуластым лицом, c тонким, слегка хищным носом, а глаза одни чего стоили: яркие, темно-синие, немного приподнятые к вискам.

Я успела только подумать: «Вау!» – раззявить рот и, неловко поставив ногу при следующем шаге, подвернуть каблук. Наверное, будь я порасчетливей, могла бы, подобно героине дамского романа, пасть в его объятия и завязать непринужденное знакомство, но я была мною, поэтому ситуация повернула совсем в другое русло.

Пытаясь не грохнуться, я замахала руками и конвульсивно сжала стакан с кофе. Пластиковая крышка, и так с трудом державшаяся, со свистом вылетела вон, и ароматная темная волна с шапкой молочной пены обдала одновременно и пиджак вошедшего, и мою юбку.

Брюнет резко остановился, недобро зыркнул на меня, ничего не сказал, только воздух втянул раздраженно.

– Ой, простите, – тут же принялась суетиться я, подбежала к ближайшей стойке, схватила целую стопку бумажных салфеток и хотела было броситься мужчине на помощь. Но меня молча отстранили, половину салфеток изъяли и дали понять, что в моих услугах больше не нуждаются. Тут бы мне и выйти наконец. Но нет, у Медеи Сергеевны от испуга открылся фонтан красноречия.

– А знаете, что у нас общего? – выдала я, настолько жеманно хихикая, что самой противно стало.

– Одни мозги на двоих? – произнес красавец, мельком поднимая на меня взгляд. Холодновато произнес, обидно.

Я, вообще-то, имела в виду, что облились мы из одного стаканчика, а не это вот.

– Вы к моим не пристраивайтесь, – возмутилась я, промакивая пятно на юбке, – занято.

– Интересно кем, – хмыкнул брюнет, – вы-то ими явно не пользуетесь.

Во мне тут же проснулся дух противоречия.

– Временно отключила, дабы некоторые не чувствовали себя ущербно.

– Вы могли не утруждаться, – он скомкал последнюю партию салфеток и теперь оглядывался, ища, куда бы их выкинуть, – разницу все равно никто не заметит.

«Ну не хам ли? Вот не зря я не люблю смазливых: слишком уж большое самомнение там со всех сторон выпирает».

Я отвела душу тем, что послала украдкой этому говорливому неприличный жест, и вышла на улицу.

На рабочее место заявилась тютелька в тютельку, даже самый строгий босс не придрался бы. Но Черт Лысый, разумеется, нашел до чего докопаться.

– Могла бы и пораньше прийти, – буркнул он недовольно и с места в карьер пристал ко мне с каверзными вопросами. Он меня так не гонял даже перед проверками. Это кто ж у нас такой сегодня ожидается-то?

Наконец шеф от меня отстал и пошел встречать клиента. Я смогла немного выдохнуть и пробежать глазами нужные буклеты.

– Ух, девочки, там такое! – Алена заглянула к нам в кабинет и сделала кукольные глазки и губки бантиком. – На Куличиках засели. Готовьтесь, скоро к вам придут.

Мы с коллегами переглянулись и приготовились ждать. Но секретарша шефа ошиблась: вместо обещанной экскурсии у меня затрезвонил внутренний телефон.

– Медея, зайдите ко мне, – раздался в трубке начальственный голос. Благостный-благостный. Не к добру. Я вздохнула и отправилась к Черту на рога.

Постучалась в дверь, нацепила свою самую радушную улыбку под названием «слава стоматологам» и шагнула за порог.

– А вот и наша Медея. Она будет вас вести. Если возникнут вопросы, можете смело к ней обращаться в любое время, – стрельнул в меня взглядом любимый шеф.

«Любое время» я оценила, большое спасибо.

Я перевела взгляд на сидящего тут же, за столом, клиента… Нет, улыбку я удержала. Но глаза мои несколько расширились, и веко правого начало слегка подергиваться: из мягкого кожаного кресла на меня взирал уже знакомый по утреннему происшествию брюнет. Увидев меня, он слегка приподнял соболиные брови и лениво, и оттого непередаваемо иронично, помахал рукой.

– Дея – наша лучшая сотрудница, – продолжал расхваливать меня босс таким тоном, что я бы сама поверила, если бы не знала, что позавчера эту «лучшую» чуть не турнули вон.

Дорогой клиент при этих словах окинул меня столь скептическим взглядом, что сразу стало ясно, о чем он думает: мол, если это лучшие, какие же тогда остальные…

Забегая вперед, скажу, что ни до, ни после мне не встречалось человека, способного так красноречиво молчать. Особый талант.

Я уж было подумала, что сейчас этот нахал потребует себе другого сотрудника, но нет, он кивнул и произнес не без понятной только мне иронии: «Приятно познакомиться».

– Мне тоже, Феликс Александрович, – вспомнила я имя потенциального клиента из переписки с шефом.

– Лик, – сразу поправил меня он, – можете обращаться ко мне так.

И вроде бы нос не морщил, недовольства не высказывал, а в одночасье стало ясно, что всяких Феликсов, тем более Александровичей, он в моем исполнении не потерпит. Ну, мы люди подневольные, клиентоориентированные, так что нам, в целом, без разницы. Лик так Лик. Странно, конечно, но ему подходит.

Дальше пошла обычная деловая часть переговоров. Продаем мы станки, разные к ним запчасти и комплектующие. Это вам вряд ли будет интересно. Тем более что моя роль в этом действе сводилась к разного рода уточнениям, небольшим консультациям и звонкам нужным специалистам для ответа на интересующие Лика вопросы, другими словами, к функциям ходячего и говорящего справочника. А помимо всего вышеперечисленного, я, разумеется, исподтишка наблюдала за новым знакомым, и чем дальше, тем больше он меня удивлял.

Во-первых, задавал очень правильные вопросы. А во-вторых, был чрезвычайно в себе уверен. Речь не о демонстрации собственной крутизны и давлении авторитетом. Я говорю о той внутренней уверенности, которая действительно заставляет с собой считаться. Он был спокоен и чужд суетливых навязчивых движений: ничего не крутил в руках, не почесывал щеки или кончик носа, не качал ногой.

В какой-то момент я даже начала испытывать досаду: ну нельзя же быть таким идеальным, это против всяких правил.

– Ничего, Дея, – успокаивала я себя, – наверняка у него целая куча недостатков. Может, он маньяк, наркоман и вдобавок храпит во сне, как разъяренный медведь. А с другой стороны, какая разница? Проверять я все равно не собираюсь.

Убедив себя в последнем, я со спокойной душой досидела до конца рабочего дня и отправилась домой.

А ночью мне приснилось вот что.

Мы в космопорте. Нас человек двадцать. Все, включая меня, аспиранты одного и того же учебного заведения. Почти все уже в сборе, не хватает только Веды. Но она, если верить активной рассылке сообщений на мой комм-браслет, вот-вот должна подойти. До начала посадки всего полчаса, и я немного волнуюсь. Да что там я – все мы слегка нервничаем, все-таки не каждый день нас отправляют в качестве практикантов на другую планету, да еще такую удаленную. Лететь до нее предстоит больше двух месяцев. С двумя остановками и тремя пространственными переходами.

– Скорее бы уже, что ли… – зудит над ухом недовольный голос пухлого крепыша Рогги. Он уже весь извелся и капризничает, как маленький. Хочется на него прикрикнуть, но нам же с ним чертову уйму времени в замкнутом пространстве сидеть.

– Проверь лучше еще раз все документы, вдруг что, – советую я, и на какое-то время наш нетерпеливый коллега обезврежен.

– …зато Дея спокойна как дредноут, – слышится со стороны.

Я подмигиваю девчонкам. Ну да, спокойна… Я-то, в отличие от вас, понимаю, что сплю. Поэтому могу сколько угодно времени разглядывать огромное здание зала ожидания и регистраций с прозрачным куполом. И антигравитационные тележки, на которых лежит наш немаленький багаж, и своих коллег и приятелей, и… кстати… почему бы не последовать своему же совету? Любопытно же. Я лезу в небольшую нагрудную сумку и извлекаю из нее пару пластиковых карт – билет и паспорт. Все на имя Деи Рин-Стокк. Ага, вот так меня тут зовут, приятно познакомиться.

– Вот и я! – врезается мне в спину мой личный клубок жизнелюбия. Я с негодованием оборачиваюсь, чтобы увидеть подругу – ее короткие русые кудряшки в полнейшем беспорядке, щеки раскраснелись от бега, зато спортивный костюм – черный, с красными вставками – делает Веду похожей на атлетку, только что пробежавшую дистанцию. Мы почти все здесь одеты во что-то подобное – легкое, не стесняющее движений, самое то для начала межпланетного путешествия.

– Ты чуть не опоздала… – делаю я ей выговор.

– Но не опоздала же! – поводит плечами та. – Уже объявили, с какого сектора мы стартуем?

– Давно, – машет в сторону огромных дисплеев один из парней, – рейс один-два-семь —двадать восемь, судно «Флейт-17», сектор тринадцать.

– Бе, – скривилась подруга, – не люблю число тринадцать.

– Ну иди пожалуйся, – сердится Рогги, который к этому времени проверил и перепроверил все свои документы и теперь только ждет повода, чтобы выплеснуть скопившееся волнение.

Тут, по счастью, объявляют посадку, и мы, по очереди предъявляя документы и билеты, идем по переходу, грузимся на платформу и медленно летим на ней к нужному сектору. Там в ожидании нас застыла сверкающим параболоидом махина космического корабля. Он кажется мне гигантским, размером с дом. И этот дом вместе с нами сейчас ка-а-ак взлетит в межзвездное пространство!

Желание лететь куда бы то ни было резко пропадает. Если бы все происходило наяву, я бы тут же сдала билеты. А во сне отчего не рискнуть, правильно?

У входа на воздушное судно нас встречают две девушки и один молодой человек в синей форме гражданского космофлота. Девушки приветливо улыбаются, проверяют билеты и всех пересчитывают, их коллега сканирует багаж. Зачем, правда, непонятно: нас и так при регистрации всех перетрясли… но надо так надо.

Мы по очереди просачиваемся внутрь.

Изнутри корабль похож на лабиринт с гладкими металлическими стенами и таким же точно полом. Мы идем дальше и оказываемся в достаточно большом помещении – что-то вроде столовой и общей комнаты для отдыха и общения. Здесь нас встречает оставшаяся часть экипажа, вежливо, но внимательно разглядывающая тех, за кого им придется нести ответственность в ближайшие десять недель.

– Добрый день, – здороваюсь я.

И на этом слова мои заканчиваются, и батарейки в мозгах, кажется, тоже садятся. Я замираю на месте, усиленно пялясь на стоящего перед нами… капитана? Ни черта не понимаю в званиях.

Боже ж ты мой, как необычайно идет ему эта строгая темно-синяя форма! И короткая стрижка только подчеркивает выигрышные черты лица. А глаза… цепкие, но бесстрастные, с прохладцей. Они смотрят на нас, пассажиров, примерно с тем же выражением, с каким я разглядываю кипу документов, подкинутых шефом под конец рабочего дня.

– Лик? – не слишком уверенно спрашиваю я.

Он резко поворачивает голову в мою сторону, пристально всматривается какое-то время, но, кажется, не узнает. По крайней мере, интерес ко мне тут же теряет. А через минуту его хорошо поставленный голос разносится по залу:

– Добрый день, дамы и господа. Я, капитан Эйден Ли-Карт, приветствую вас на борту космического корабля «Флейт-17». Прошу вас проследовать за членами экипажа, они помогут вам разместиться и приготовиться к взлету.

На этом самом месте раздался звонок. Я разлепила глаза, чертыхаясь и не совсем понимая, на каком нахожусь свете. Зато прекрасно помня, что сегодня суббота и будильников я никаких не ставила.

Звонок не прекращался, поэтому пришлось нашарить рукой телефон и хрипло прокаркать туда: «Кто там?»

– Дея, доброе утро, это Лик.

«Так… собрались, Медея Сергеевна… ага… Лик, значит…»

Тут подгрузились кадры из недавно виденного сна, и еще не проснувшийся мозг подсунул мне следующий вопрос:

– Мы что, уже прилетели?

В трубке повисло молчание.

– Куда? – наконец спросил слегка сбитый с толка голос.

«А я откуда знаю, куда мы там летели? Интересный какой, сначала будит ни свет ни заря, а потом такие вещи спрашивает».

– Сюда, – ответила многозначительно. – Так что вы хотели?

– Мне нужна ваша помощь. И, боюсь, довольно срочно. Мы можем встретиться?

«Э-э-э… Ну, выбора-то у меня особо и нет… Черта Лысого, как говорится».

– Можем, – вздохнула я, – где и во сколько?

Местом встречи был избран ресторанчик японской кухни. Я, словно пионер, который всегда готов, явилась туда на пятнадцать минут раньше, выбрала столик у окошка, заказала зеленый чай и принялась ждать. Конечно, мысли тут же попытались снова уйти совершенно не туда и нашептывали: «А вдруг он решил пригласить тебя на свидание?»

«Ага, пал жертвой моего феноменального знания каталогов, конечно, – не поддавалась я пустым мечтам. – Больше-то брать нечем. Нет, думать так непродуктивно и вовсе опасно. Лучше будем надеяться, что он не выставит мне счет из химчистки».

Лик объявился ровно в назначенное время. Просто возник рядом с моим столиком, когда я задумчиво потягивала чай из маленькой чашки, произнес нейтральное «Добрый день», опустился на сиденье напротив, и я чуть не закашлялась: моя фобия снова расцвела пышным цветом: этот индивид словно цель себе поставил ее усилить. Кто, скажите мне, является на субботнюю почти утреннюю встречу в белоснежной рубашке? Я с немым укором посмотрела на своего визави, выдохнула, проглотила наконец застрявший в горле чай и только потом смогла пробулькать что-то вроде «здрасьте».

– Мне жаль, что приходится беспокоить вас в выходной, – начал Лик безукоризненно вежливо, но я вот ни на йоту не засомневалась, что он бы и среди ночи меня вытащил без зазрения совести, возникни такая необходимость, – но ситуация довольно острая.

Тут он сделал перерыв, чтобы заказать у подскочившей к нам официантки кофе и кусок шоколадного торта.

– Суть в том, – не стал кружить он вокруг да около, – что некоторые позиции моего заказа мне нужны срочно, желательно сегодня.

– О каких позициях речь? – Я лихорадочно вспоминала тот нехилый список, который мы вчера обсуждали.

– Ничего особенного: ножи, насадки, ролики, червяки, – легко перечислил он, открыл черную кожаную папку и положил передо мной список артикулов, – вчера меня убеждали, что все это есть на складе.

– А… откуда такая спешка, если не секрет?

– Не секрет. – Он скрестил пальцы в замок. – Мои партнеры – влиятельные люди, привыкшие к старым, довольно агрессивным методам ведения дел, – не хотят ждать, скажем так, и мне не хотелось бы неприятностей.

«Что-то не выглядишь ты напуганным, милый друг», – подумалось мне. Высказывать мысли я, разумеется, не стала, а заскользила глазами по списку, пытаясь понять, сможем ли мы все это быстро оформить и отгрузить. Кажется, проблем быть не должно.

– Ах да, – вдруг добавил господин Торопыга. Вот тут я и поняла, что проблемы так и маячат за углом, – забыл уточнить… Эти детали должны быть из одной – вот этой – партии… Считайте это моим капризом. – И улыбнулся так по-доброму, будто только что сделал мне трогательный подарок.

«Эм-м-м…»

– И еще… Я буду вам очень признателен, если последняя моя просьба останется между нами. – И он спокойненько принялся за кофе, поглядывая на меня с интересом.

Еще раз «Э-м-м…»

Я пыталась осмыслить его запрос. И единственный вопрос, который приходил мне на ум, был не слишком цензурным и означал примерно: «Зачем?.. К чему все это?» Я так озадачилась, что даже позабыла о всяких фобиях.

– Лик, – настороженно спросила я, – сознайтесь: в этой партии спрятаны золото и бриллианты?

Он смотрел на меня какое-то время, а потом совершенно серьезно ответил:

– Нет, конечно. Только изумруды и рубины.

И я в очередной раз почувствовала себя очень глупо.

Дальше я звонила шефу, накликав на свою голову очередную волну его недовольства, но получила разрешение на внеплановую самостоятельную отгрузку.

Когда я вернулась к столику после звонка, мой капризный клиент ел торт, задумчиво разглядывая прохожих в окно.

Я кивнула ему, показывая, что все в порядке. А потом какое-то время украдкой им любовалась, пока не перехватила его взгляд и не смутилась отчего-то. Ну и куда глаза девать прикажете? И я начала смотреть… на торт. Симпатичный, шоколада туда явно не пожалели… ягодками вот украсили…

– Дея, – вдруг обратился ко мне Лик, едва-едва, самую малость, улыбаясь, – вы так смотрите на него, что у меня кусок в горло не лезет… заказать вам такой же?

«Прекрасно, теперь я чувствую себя собачкой-попрошайкой».

– Нет-нет, – замотала я головой, – я такое не ем.

Он только пожал плечами. Мол, ну и зря…

Потом мы заехали в офис, чтобы оформить документы. И я узнала, что передвигается любитель шоколадных тортов на каршеринговом внедорожнике.

– А я почему-то была уверена, что у вас спортивное авто, – удивилась я.

– Когда-то было, – подтвердил мужчина, хмыкнув, – но толку от него немного: я все время в разъездах, и нет смысла обрастать имуществом.

«Разъезды разъездами, а в хитросплетениях местных дорог товарищ ориентируется неплохо», – отметила про себя. А еще прояснила совершенно неважный, но интересующий меня вопрос:

– Вы когда-нибудь хотели быть летчиком или космонавтом? – Образ Лика – капитана космического корабля так и стоял у меня перед глазами.

Взгляд, которым он меня окинул, можно было назвать озадаченным, а можно – «что с тебя, дуры, взять». Я предпочла думать, что правильней первый вариант.

– Хотел, – наконец изрек он.

– А почему не стали? – продолжила я допрос.

– Не срослось. – Кажется, разговор ему удовольствия не доставлял.

– Жаль, – вздохнула я, – форма была бы вам к лицу.

Судя по взгляду, которым он меня наградил, мне бы очень к лицу был кляп.

После офиса мы двинули на склад. И вот тут было самое тонкое место плана: у складских только один царь и бог – их начальник Сан Саныч. К нему-то нам и предстояло подмазаться.

Мы нашли начальника склада, и я разъяснила ему ситуацию: так, мол, и так, срочная отгрузка, вот документы… Только, миленький Сан Саныч, разрешите этому ненормальному вот эти детальки самому выбрать, уже все мозги сожрал и нервы вымотал.

Лик все понял правильно, подхватил игру и разразился такой отборной руганью, что Сан Саныч посмотрел на меня с сочувствием, почесал затылок и, так и быть, разрешил.

– Пусть ковыряется, но под твою ответственность, Дея. Чтоб ничего не стибрил и не испортил.

«Да, да, конечно, я прослежу, посмотрю… и вообще, буду над вашими червяками как орлица над орлятами».

Кто не в курсе, «червяки» – это палки такие металлические со спиралью в серединке, конкретно те, что нас интересуют, – длиной примерно с мою стопу. Хотелось бы мне посмотреть, как их вообще можно испортить…

В общем, подвели нас к коробу с этими самыми «червяками», и принялись мы в них ковыряться, выискивая те, которые из нужной нам, пятьдесят пятой партии. Ни дать ни взять заправские рыбаки перед рыбалкой.

Штук пятнадцать набрали, а дальше дело застопорилось, пришлось чуть ли не весь короб переворачивать, а это оказалось очень утомительно…

– Все, больше нет, кажется, – наконец подвела я итог нашей деятельности. И когда мы уже добрали до нужного числа остальных, я краем глаза заметила еще один подходящий образец. И, недолго думая, запихала его в свою сумку.

«Дома поразглядываю, что там такого интересного, а потом верну».

Выглядели мы с Ликом к этому моменту не лучшим образом: притомившиеся, местами перепачканные, но некоторые (не я, понятное дело) очень даже довольные.

Мой напарник забрал все коробки с положенными ему товарами, подписал документы, и мы покатили обратно.

– Чем мне вас отблагодарить? – спросил инициатор нашего веселого субботнего похода за червяками, перед тем как высадить меня неподалеку от дома.

И тут я зависла. Ну не денег же у него просить.

– Пришлите мне что-нибудь на ваш вкус.

– Договорились, – кивнул Лик и посмотрел на меня лукаво. – До связи!

Я попрощалась с ним и отправлялась к себе без единой мысли в голове.

Дома я первым делом вытащила из сумки честно украденного со склада «червяка» и принялась тщательно его разглядывать. Тяжеленький, плотненький, ни пустот, ясное дело, ни щелей, ни тебе, Дея, рубинов с изумрудами. Может, конечно, они внутри…

«Распилить, что ли», – вяло подумала я.

Но, естественно, делать этого не стала. Максимум на что меня хватило – взять гвоздик и поскрести блестящую металлическую поверхность.

Сряб-скряб-скряб. На металлической поверхность подозрительно весело и бодро начали появляться голубоватые царапины. Я воодушевилась и пошла за напильником и наждачкой. Сорок минут беспрерывного шорканья – и «червяк» в моих руках весь стал из серо-стального блестящего голубовато-серым матовым. Руки, правда, покрылись ссадинами от наждачки, не умею я аккуратно ей работать.

«Ну и как это понимать? Из чего эта чертова деталь вообще сделана?»

Я снова поскребла неизвестный материал гвоздиком, точнее попыталась, но безрезультатно. Покрутила в руках и призадумалась.

«Ну Лик… ну удружил. Надеюсь, оно хотя бы не радиоактивное».

Я срочно побежала к ноутбуку – читать в мировой паутине о симптомах лучевой болезни, – и только начитавшись всяких ужасов, обнаружила, что так и сижу с голубым «червяком» в руке, словно Данко с горящим сердцем. Очень логично и последовательно, конечно.

Палка была срочно изгнана на самую дальнюю полку, а я отправилась мыть руки… Бесполезно уже, наверное, но все же… Вздохнула, ожидая пощипывания от густой мыльной пены, но такового не обнаружила. Совсем. Промокнула руки полотенцем и критически их осмотрела – ни одной ссадины, даже самой завалящей.

«Что за чертовщина? Я же точно помню, что когда за ноут садилась, они были… Или я схожу с ума, или резко научилась заживлять ранки, или что-то этому поспособствовало».

Я нахмурилась, потом перевела взгляд на ноги. С сегодняшней беготней по складам я слегка натерла туфелькой пятку. Эксперименту быть! Я сняла с полки потенциально радиоактивную палку, приложила к пострадавшей ноге и засекла время. Спустя минуту пятка была как новенькая…

«Да ты не червяк! – восхитилась я, сжимая в руке неизвестное чудо. – Ты моя волшебная палочка! Хотя нет, для палочки изделие тяжеловато, а вот волшебный жезл – другое дело. Мой личный кадуцей. Вот так и буду его называть».

За остаток вечера я залечила себе все царапинки, синяки и прыщики, которые нашла. Потом пришлось заставить себя положить жезл на полку: мало ли, вдруг лечение – это приятная побочка какой-нибудь адской гадости.

А когда ложилась спать, втайне надеялась, что сегодня мне снова приснится, как я летаю.

Глава 3

Воздух нестерпимо пахнет гарью. Черные жирные тучи пепла заслоняют небо, так что ни лучика не проникает сквозь них. А ведь я откуда-то знаю, что сейчас день… Вокруг холодно, темно и нечем дышать. Грудь разрывается, пытаясь вобрать в себя еще воздуха, но каждый вздох отдается першением и свербящим, надсадным кашлем, почти хрипом.

Я лечу, но тяжело, через силу. Мне ужасно больно. А еще страшно. Нужно спрятаться. Куда, от кого? Не помню… Но мысль эта бьется пульсирующей жилкой, заставляет то подниматься ввысь, то спускаться ниже, выискивая, в какую бы щель забиться. Наконец я ее нахожу – небольшую расщелину, почти трещину на отвесном склоне горы. Если я туда протиснусь, до меня не доберутся.

Я снижаюсь, цепляюсь за самый край и, толкаясь изо всех сил, пропихиваю тело внутрь. Чуть дальше щель расширяется, образуя крошечную пустоту, я едва-едва могу там развернуться, но и это счастье: можно отдохнуть, перевести дух и, осторожно выглянув, посмотреть вниз: там, посреди черных гор, расцвеченных огненными всполохами незастывшей лавы, бьются друг с другом силуэты огромных существ. Становится горько и отчаянно хочется кричать, но нельзя, иначе меня обнаружат. Я сворачиваюсь жалким клубочком, чтобы было теплей, и постепенно… нет, не успокаиваюсь, скорее проваливаюсь в дрему от навалившегося отупения и усталости…

«Найди его, Дея… найди Ключ… Ключ… Ключ».

В подобных снах есть только одна приятная вещь – пробуждение. Я проснулась среди ночи и долго пялилась в темноту, глубоко дыша, наслаждаясь каждым вдохом и выдохом. Привидится же такая гадость.

– Ты часом не Ключ, Кадечка?

Утром я первым делом схватилась за свой червячный кадуцей и задумчиво покрутила его в руках.

«Ой, вряд ли… Понятия не имею, что им можно открыть… максимум кого-нибудь отключить, если прицельно по маковке тюкнуть. Ну, тоже вариант, конечно. Что вот только с моей находкой теперь делать?»

Интуиция на пару со здравым смыслом орали, что хвастаться им и предъявлять всем подряд – а ну смотри, какая у меня штука есть! – не стоило. А Лик… нужно ли ставить его в известность? С одной стороны, этого хотелось, даже просто посмотреть на реакцию. Но было страшновато: а вдруг реакция окажется негативной. Поэтому я решила не делать вообще ничего.