banner banner banner
Молчание
Молчание
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Молчание

скачать книгу бесплатно


Эма достала из кармана скомканные купюры и, положив их на колени, разрыдалась.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Герман, присев перед ней на корточки.

– Меня уволили.

– Как это, уволили? Не имеют права! – возмутился Герман.

– Имеют. У меня нет трудовой, я там была на птичьих правах, будто ты не знаешь.

Герман несколько раз пересчитал деньги.

– Как так? Почему так мало? У тебя же только оклад в два раза больше плюс премии положены.

– Уборщиц премии не касаются.

– Беспредел какой-то, – фыркнул Герман. – А что случилось, почему уволили?

– Потому что я уснула на рабочем месте. А еще вероятно потому, что хозяин кафе пригласил меня в баню, а я отказалась.

– Вот же, козлина, – зло произнес Герман, театрально сдвинув брови. – Ладно. Давай не плачь.

Эма не могла унять слезы.

– Эй, ну ты чего, Рыжик, – обнял ее Герман. – Что-нибудь придумаем.

Он огляделся по сторонам.

– Слушай, где-то я недавно видел объявление… кажется, в нашем районе дворники нужны. Работа только утром, уйма свободного времени до начала учебы.

Эма резко оттолкнула его.

– Ты с ума сошел?

– Тогда может быть санитаркой? У тебя же два года меда?

– Ты сейчас серьезно? – вытирая слезы, произнесла Эма.

– А чем нам платить за квартиру? – с укором взглянул Герман. – Хозяйка за воду принесла такой счет, словно мы слона каждый день намываем.

Герман требовал, чтобы Эма экономила на всем, даже на бумажных салфетках. «Не выбрасывай, она почти чистая», – говорил он.

Эма не знала, сколько Герман зарабатывает, это никогда не обсуждалось. Но при ней постоянно озвучивались цены на аренду квартиры, воду, электричество, продукты, которые чаще всего покупала Эма.

– Почему бы тебе самому не подработать, Герман? – тихо произнесла она. – Ты же спишь до девяти, потом в ванной плещешься до обеда. Уйма свободного времени.

Герман посмотрел на нее внимательно. Это был первый бунт уже не Рыжика, но еще не Рыжей Королевы. А этого Герман допустить не мог. Он мнил себя творцом, непризнанным гением. Когда он замечал в отношении себя непочтительность, отсутствие пиетета, он принимался унижать всех, кто не мог дать отпор: таксистов, официантов, студентов в редакции журнала. И каждый обвинительный монолог Герман неизменно начинал с любимого «Нда уж».

Герман Василевский считал себя виртуозом казуистики. И если бы однажды, к несчастью, не вообразил талантливым писателем, вполне мог бы стать успешным адвокатом. Его изворотливость в аргументах, заведомо ложных, мог распознать лишь человек проницательный, либо с большим жизненным опытом. Но юная доверчивая Эма верила на слово всему, что он скажет, не замечая в речах откровенного крючкотворства.

– Рыжик, нам же надо как-то выбираться из этой нищеты. Семью строить, деток рожать. На что мы сына кормить будем?

– Какого сына? – не поняла Эма.

– У нас же будет когда-нибудь сын. Вот накопим деньжат, поженимся, родим сына.

– Может, родится дочь, – произнесла Эма, проваливаясь в расставленные сети.

– Нет, дорогая. У настоящего мужика – только сын. Наследник, – нажав пальцем на нос Эмы, произнес Герман и направился в кухню, поинтересовавшись на ходу: – Слушай, а что у нас сегодня на обед?

– Сила мужчины подтверждается не полом ребенка, – тихо произнесла ему вслед Эма и добавила мысленно: «Наследником чего – квартиры в Саратове и ржавого велосипеда? Ребенок может быть либо желанным, либо нет. Третьего не дано».

В тот день ей отчаянно захотелось вернуться домой, в родные запахи гостиной, бабушкиного буфета с печеньем и кофе, маминых пирогов и любимой ветки сирени за окном детской. Но детство закончилось, и Эма это понимала. С мамой отношения как всегда находились либо погранично, либо на линии фронта и из двух вариантов – остаться с Германом или вернуться домой – Эма снова выбрала первое.

Твердо решив больше не соглашаться на предложения грубой физической работы, Эма вскоре нашла заработок по душе и с вполне приличным доходом. В России появилось сразу несколько социальных сетей, и однокурсница Марина нашла вакансии копирайтера.

«Писать надо много, но это не баки тягать и мыть триста квадратов», – сказала она. Эма по-прежнему не досыпала, но теперь ночами, отправив готовые тексты заказчикам, она наливала новую порцию крепкого кофе и садилась за роман.

И время замирало. Эма пересекала границу другой реальности, не замечая вокруг никого и ничего до самого рассвета. На четвертом курсе к работе копирайтера добавилась внештатная работа в журнале, и теперь Эма могла сама с легкостью оплатить и квартиру, и коммунальные платежи. Она стала позволять себе походы с подругой в кафе и делать Герману дорогие подарки, как всегда ничего не ожидая в ответ.

Герман Василевский по-прежнему оставался для нее кумиром, первым мужчиной и наставником. Она доверяла ему, не замечая, что тексты, которые он просит слегка поправить, затем оказывались полностью написанными ей. Но чего было не отнять у Германа Василевского – это высшей степени орфографической грамотности. «Граммар-наци», – называл он себя гордо, поправляя всех, кто делал ошибки в словах и текстах.

Как водится, незаметно пролетело время и Эма, получив диплом, всерьез задумалась о карьере писателя. С мамой на довольно длительное время наладились отношения. Ирина Эдуардовна даже предложила Эме с Германом переехать к ней. Но Эма знала, что это благополучие имеет потенциально шаткий характер и вежливо отказалась, обозначив в качестве причины, близость съемной квартиры к работе Германа. Написание романа близилось к завершению. Заканчивался и календарный год.

Мама не заставила себя долго ждать, в очередной раз, выразив обиду на то, что праздник они отмечают не с ней, и включила любимый режим непрерывного молчания. Но настроение Эмы, казалось, ничто не могло испортить. Она закончила свой первый роман. Ее переполняли гордость и ощущение принадлежности к чему-то очень важному.

Сделав финальную вычитку, Эма распечатала рукопись и красиво вывела перьевой ручкой на второй обложке: «Посвящаю Герману Василевскому». Обернув скрепленные листы в крафтовую бумагу, она аккуратно перетянула упаковку жгутом. К главному подарку она добавила шарф крупной вязки и кожаные перчатки ручной работы. Спрятав все в дорожную сумку, она задвинула ее глубже на антресоли.

Украшая ель, которая с трудом втиснулась в маленькую комнату убогой квартирки, Эма представляла, как подарит Герману роман и, волнуясь, станет ждать рецензии. Он прочитает, произнесет традиционное «Нда уж», а затем, назвав ее Рыжиком, будет хвалить и удивляться, когда она успела написать целый роман. Потом они сядут на диванные подушки под украшенную ель, нальют шампанского и станут обсуждать замысел, героев, сюжеты и Эма заново проживет историю своего первого романа.

Герман читал ее книгу всю новогоднюю ночь. Сначала сидя за столом, потом лежа на диване, потом нервно меряя шагами комнату и выкуривая одну сигарету за другой, забыв о любимой трубке.

По первому каналу уже пошел повтор «Иронии судьбы», а он все курил и пил, сваренный Эмой крепкий кофе, не открываясь от чтения и, казалось, не замечая ее присутствия.

Дойдя до финала, он сунул рукопись под мышку, налил водки в фужер из-под шампанского и выпил ее залпом. Мельком взглянув на Эму, он прошел к окну, встал спиной и замер. Она смотрела на его затылок, пытаясь угадать реакцию.

– Нда-а уж, – произнес, наконец, Герман, небрежно бросив рукопись в плетеную корзину с журналами.

– Что скажешь? – спросила Эма взволнованно.

– Честно?

– Конечно.

– При всем моем уважении, Рыжик, – начал Герман, положив правую ладонь себе на грудь. – Только давай без обид, ладно?

– Конечно.

– Ты, бесспорно, имеешь способности. И не без моей, замечу, помощи из тебя получился неплохой журналист. Но большие литературные работы – это точно не твое. Уж прости. Ты просила честно, я честно ответил.

– Но ты так читал, мне показалось…

– Тебе показалось, – грубо перебил ее Герман.

– Но, скажи, пожалуйста, что в нем не так? – настаивала Эма. – Что тебе не понравилось конкретно?

– Нет изюма, нет оригинальной идеи. И сюжет слабый, и герои невнятные. И потом, к чему там мистика, это я вообще не понял. Как-то вообще не к месту. Прости, но я дочитал исключительно из уважения к тебе.

Расстроившись, Эма стояла рядом с корзиной, из которой торчали, замятые на сгибах, бумажные листы с ее мыслями, словами, выстраданными ночами, сюжетами. В душе Эмы растекались горечь и смятение. Она доверяла Герману, но и не верить в себя уже не могла. Роман был хорош, и Эма это понимала.

Герман подошел со спины и обнял ее за плечи.

– Не грусти, Рыжик. Хочешь, сходим в кино? А?

Эма, молча, кивнула.

– Только я пустой, как барабан. У тебя остались деньги?

Эма была разбита, раздавлена и долгое время не могла писать, хотя сюжеты приходили с неизменным постоянством. Она видела их даже во снах, по привычке просыпалась, но уже не записывала, как раньше. Немного придя в себя, Эма тайком от Германа решила узнать другое мнение и отправила рукопись электронной почтой в крупное издательство. Три месяца не было ответа, на четвертый Эма набралась смелости и позвонила.

– Еще раз, какое название? – спросила редактор отдела художественной литературы.

– Роман «Предел уязвимости». Автор Эмилия Майн.

– Так, «Предел уязвимости», – повторила редактор. – А вам не пришел официальный ответ?

– Нет.

– Ясно. С этого надо было начинать. Смотрите, если ответ не пришел, значит, рукопись не принята. Вы же, наверняка, читали правила, указанные на сайте – «В случае отказа редакция не обязана пояснять причину».

– Простите, а вы уверены, что ее читали? Может она затерялась?

– Ничего у нас не теряется, девушка, – грубо перебила ее сотрудница издательства. – Повторюсь, если не пришел ответ, значит причина одна – издательство не заинтересовано в данной работе. Пошлифуйте мастерство, напишите другую книгу и присылайте на рассмотрение. Всего хорошего.

После того как ее первенца отвергли дважды, Эма попыталась убить в себе писателя. Но игнорируя эти попытки, герои новых книг проникали в мозг, выстраивались в нужном им порядке и начинали жить своей жизнью. Эма вновь и вновь проигрывала варианты сюжетов, играя с вымышленными персонажами перед сном, во время прогулок, на работе, но, уже не посвящая в это Германа. А спустя время, в канун следующего нового года роман под названием «Предел уязвимости» появился на полках книжных магазинов страны.

За несколько часов до праздника, Эма и Марина решили встретиться в любимом кафе, обменяться подарками и проводить старый год под кофе с пирожными. Дома Эма накрыла белой скатертью стол, приготовила новогодний ужин и положила под ель подарки. Герман ушел неожиданно рано, пообещав вечером новогодний сюрприз.

В кафе все столики были заняты студентами. Было шумно и весело, царила атмосфера непринужденности и беззаботности, когда можно в удовольствие, не торопясь посидеть с сокурсниками в последний день уходящего года.

– Итак, подруга, чем мы завершаем этот год? – торжественно произнесла Марина, подняв чашку с латте.

Марина любила подводить итоги, писать ежедневные длинные планы и редко воплощала их в жизнь. Она жила с родителями, встречалась с однокурсником Максимом и считала, что в жизни больше всего нужно любить себя.

– Слушай, я сегодня составила карту желаний, – поделилась Марина. – На ватмане разбила цветные квадраты. В каждом – своя сфера. Теперь это надо визуализировать, и исполнение не заставит себя ждать. А ты приготовила мечты на следующий год?

– У меня одно желание.

– Секрет?

– Нет. Я мечтаю стать свободной.

– В каком смысле? – удивилась Марина.

– Хочу заниматься только тем, что мне по-настоящему нравится.

– А, так это супер! А чем?

– Стать настоящим писателем и только созданию романов посвящать все свое время. Чего я точно не хочу – мыть полы и вести аккаунты в соцсетях.

– Ты пишешь романы? – удивилась Марина.

– Пока написала только один. Еще год назад, – нехотя ответила Эма. – Но он, к сожалению, не был принят издательством.

Она взглянула в окно, за которым весело хороводили снежинки.

– И Герман оценил его, как слабый, – с сожалением добавила Эма. – Но, знаешь, я поняла, что не могу остановиться и продолжаю писать. Именно в эти моменты я чувствую ту самую свободу и абсолютную гармонию. Только я и вдохновение.

– Вот это здорово, Эмка! Дай почитать мне тот роман! Обязательно дай, слышишь?! Если понравится – а я в этом не сомневаюсь – я покажу его всем друзьям и через сеть рукопожатий мы добьемся его издания. У Макса полно знакомых. Никогда нельзя отчаиваться! Так…., – Марина поискала взглядом официанта. – Давай за это по бокалу шампусика?

– Давай, – улыбнулась Эма.

После встречи с Мариной Эма забежала в книжный, чтобы купить Герману пару новинок на каникулы. Он вечно жаловался, что читать нечего. Праздновать решили вдвоем. В этот раз мама обиделась не на шутку – второй новый год она будет одна – и традиционно перестала отвечать на звонки.

Прослушав знакомое «телефон выключен или находится вне зоны», Эма отправила ей сообщение с поздравлением и, взглянув в заснеженное небо, пообещала себе, что этот новый год точно станет особенным.

Непривычная для Питера погода радовала обилием снега и крепким морозцем. И лишь ветер неизменно напоминал о том, что ты в северной столице, а зимнее великолепие продлится недолго. Крепче затянув шарф, Эма быстрым шагом направилась к книжному магазину. Люди двигались навстречу, держа в руках пакеты, из которых бодро торчали копченые колбасные головы, облаченные в фольгу бутылочные горлышки шампанского и еловые ветки. Мимо проезжали машины с привязанными к багажникам елками, и будоражащая атмосфера вселяла надежду на лучшее, которое непременно ждет за последним в уходящем году поворотом часовой стрелки.

Ветер усиливался, и пальто на синтепоне не справлялось с его ледяными объятьями. Эма стряхнула с капюшона снег и, вбежав в магазин, с удовольствием вдохнула книжный запах.

У кассы была длинная очередь. Многие покупатели, поглядывая на часы, держали в руках книги в красно-синей обложке. В зале стоял привычный гул. У полок с детскими книжками толпились мамы с малышами. Всем хотелось прихватить на длинные праздники книжных новинок. Мужчина в дорогом пальто рассматривал на застекленной витрине раритетные издания.

«Кому-то повезет с подарком», – подумала Эма, взглянув на него.

Она подошла к стенду с новинками, посмотрела на название книг в красно-синей обложке и почувствовала, как разом пропали запахи и звуки. Мир замер. Она потерла глаза, решив, что померещилось. Прижавшись друг к другу яркими картонными боками, перед ней в несколько рядов стояли книги с одним названием. «Предел уязвимости».

Эма решила, что фантазия сыграла с ней злую штуку – подсунула картинку жизни, о которой она мечтала совсем недавно. Эма огляделась. На кассе стояла все та же очередь, и все те же люди держали в руках книги с красно-синей обложкой.

В метре от Эмы женщина в длинной норковой шубе и очками, сдвинутыми на лоб, близоруко щуря глаза, читала аннотацию к детективу известной писательницы. Пренебрежительно фыркнув, она задвинула книгу обратно на полку и подошла к стенду с новинками.

– О, «Предел уязвимости», – произнесла дама. – Событие в литературном мире, оглушительный дебют молодого автора. Сегодня из каждого утюга посыпалась реклама.

Она взяла книгу в руки.

– Читали? – обратилась она к Эме и та кивнула, убедившись, что это не сон и не шутка.

Еще оставалась слабая надежда на совпадение названий – такое бывает – и Эма медленно перевела взгляд на поле с именем автора. Красивым шрифтом на обложке было выведено «Герман Василевский», а на задней обложке – его биография и фото.

Эма почувствовала, как холодеют ладони, а тело начинает бить дрожь. У нее дрожали руки, губы, колени, от лица отхлынула кровь и только сердце, не желая участвовать в общей гонке, уверенно замедляло ритм.