Дело для двоих. Хроники Воина Силы. Книга 1

Как хорошо, что меня не заваливают глупыми и банальными вопросами. А самостоятельно валят обильной информацией.

– И тебе, Жека, здравствуй, – сказал я. От чего мой собеседник застыл, не понимая юмора.

Мы зашли ко мне в комнату, где Жека тут же плюхнулся в широкое кресло и, по-барски, там развалился.

– Ты лучше скажи, кто мог меня на больничку так определить, что я ели концы не отдал.

– А ты не знаешь? Ты и в правду не знаешь, или прикидываешься.

– Зуб даю. Век воли не видать, Тут помню, а тут, как отрезало… – отозвался я кодовой фразой.

– Да ладно. Я то думал, как оклемаешься, разборки будут. А ту ещё розыск учинять придётся.

– А что в школе училки по этому поводу говорят.

– Да маразм устроили они по этому поводу, полный. Комиссия из ГОРОНО и из милиции была, так они заявили, что ты сам за шнурки свои зацепился, а потом сам с лестницы вниз головой метнулся. Во дебилки.

– Не может быть, – удивился я.

– А ещё, в тот же день после тебя, к нашей ЛеоЛене „скорую” вызвали. Говорят инфаркт. Может ещё оклемается, но вот в школу уже не вернётся. А жаль. Классная она тётка была.

– Так мы в одной больничке отдыхали, – ответил я, хотя совершенно не помню кто такая ЛеоЛена.

– Не. Её сразу в кардиологическую клинику в Москву увезли.

Тут щёлкнул дверной замок, и в квартиру вошла мама.

– Мишанька, ну здравствуй.

Мама вошла и с порога прильнула ко мне. Ох, да чего ж красива и хороша эта женщина. Молодая ещё женщина. Помню её в середине девяностых, она тогда только на пенсию вышла, красота её ещё не поблекла и выглядела она, даже для своего возраста, совершенно очаровательно. А сейчас – просто СНОГСШИБАТЕЛЬНО!

– Что тут у тебе приключилось. А то я у подъезда соседку из восемьдесят первой встретила, так она сказала, что ты в больнице. Здравствуй Женечка, – заметила она одноклассника.

– Мам, привет, да всё нормально. Я уже дома.

– Тёть Лид, здравствуйте. Ну, я пойду… – отозвался Жека и стал одеваться домой.

– Мам, ну сказал же, всё нормально. В школе на ступеньке поскользнулся и вниз. На голове только царапина была, а врачи смотри, какую плешь выстригли. Теперь стричься почти наголо придётся, – забалтывал я её.

Мама с недоверием нагнула мою голову и стала рассматривать плешь. Не увидев ничего опасного и для верности, ощупав меня всего, она вроде, как успокоилась. Далее, пока она раздевалась, шли банальные вопросы: про учёбу, и про спортивную секцию. Я отвечал уклончиво или односложно. Но и таких ответов ей было достаточно.

Мы разошлись по разным комнатам, она к себе переодеваться, я к себе осваиваться на новом месте.

…

Моя комната… Узкая и вытянутая к окну, метров десять не больше. Но вполне просторная, так как абсолютно аскетичная. Слева у входа шкаф, у окна письменный стол и широкое раскладное кресло, справа простая кровать лежанка, и всё. Чисто. Даже очень чисто. Интересно, это Мишка так поддерживал чистоту, или бабушка убралась, пока я был в больнице. На письменном столе равная стопка книг, учебники для девятого класса, рядом стопка тетрадей. Тут я вспомнил о сумке-портфеле, что остался в прихожей. Ага, вот он. Устроившись поудобнее в кресле, я извлёк от туда дневник. Интуиция подсказывала, что я сейчас узнаю о Мише, то есть о себе, много нового и интересного. Открыл. Почерк… отвратительный – «как кура лапой» – с таким почерком прямой путь в медицинский… Да, я помню, получал несколько писем от Михаила, но я не думал, что у него в детстве было всё на столько ужасно. Корявые буквы разной высоты пьяно шатались в строю. А замечания… Красными чернилами, как крики души: «Качался на стуле, сломал стул», «Опять качается на стуле», «Пришёл без сменной обуви», а вот интересная запись: «В классе был, но на уроке отсутствовал»… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Полез в конец дневника. За первую четверть, «тройки» были по химии, а так же по английскому, русскому и литературе. Да, писателем или дипломатом мне не быть… Остальное, слава богу, «четыре – пять». Пролистал две последней недели второй четверти. Оценки разные, не отличник, это хорошо. Алгебра, геометрия, физика – только «четыре и пять», русский и литература – сплошные «тройки», химия – стойкая «тройка», ну с химией и биологией у меня без проблем, сам могу эти предметы преподавать. Английский, удивительно!, но во всём дневнике нет ни одной текущей оценки по английскому, только четвертная «тройка». Хорошо, что у Миши английский, а не какой-то там французский или немецкий. У меня и в школе, и в медучилище, и тем более, в академии был английский. Да, к тому же и практика у меня была хорошая, пол года в Лондоне стажировался. Сейчас каникулы, значить я имею десять дней, что бы войти в курс школьной программы и не выглядеть на уроках полным кретином. Да и вообще, надо учёбу вытягивать. Тройкам – бой. Хороший лозунг, где-то я его уже слышал. И так, когда мне в школу, заглянул я в дневник, до десятого января расписание не заполнено, а только на пятницу и субботу. В пятницу меня ожидают геометрия, физкультура, химия, английский и биология.

А что у Мишки, то есть у меня, с одеждой? В шкафу… ух ты, да я богатенький „Буратино”. Костюм с жилеткой „тройка” тёмно-синий, импортный, с каким то гербом на накладном кармане, ну очень солидный. Ещё пара брюк и джинсы!, такая редкость в эти годы. Только у мажоров и фарцовщиков были настоящие Levi’s. Рубашки, футболки, галстуки, аж четыре штуки, не у каждого солидного мужчины в те годы было хотя бы два галстука, а тут целых четыре. Из обуви: туфли – Югославия, чешские кроссовки – Воtаs, ботинки зимние Salamander на меху, а вот ещё одни, Цебо, в коробке, не ношеные. Откуда? Немного поразмыслив, я предположил, мама проводница в поездах дальнего следования, от Москвы и до … А по маршруту, идёт товарообмен и движение дефицита почти бесконтрольное. В Одессе – джинсы, в Риге – туфли, в Барнауле – дублёнки, и так далее.

Справа за дверью самодельная „шведская стенка”, перекладина и некоторый другой спортивный инвентарь. Даже „боксёрская груша” имеется. Вне всякого сомнения, Михаил был мальчиком спортивным.

«Обязуюсь!!! Буду заниматься спортом. И обязательно по утрам зарядка и пробежка. Честное слово». – Пообещал я сам себе.

Хорошо бы узнать, где и каким видом спорта занимался Миша. Мама, что-то говорила, о спортивной секции. Надо бы аккуратно узнать подробнее.

…

Бабушка вернулась не скоро. Часа через два-три. За это время мы с мамой успели осмотреть и примерить новогодние обновки, мне спортивную шапочку Adidas, бабушке, новое зимнее пальто с меховой подкладкой. А себе, мама привезла финские зимние сапоги, она так им радовалась, аж светилась вся, но они оказались ей малы, в пальцах было узкое пространство, от чего нога зажата, как в тисках. От огорчения пошли на кухню, пить чай.

Чай пили с бабушкиными творожными ватрушками и говорили, говорили, говорили. Наговорились обо всём, и обо всех. До чего же приятная в общении эта женщина. Я, конечно же, не воспринимаю её за свою маму, а вижу в ней только молодую красивую женщину, ну очень привлекательную, лёгкую в общении, сексуальную. Это говорит мой истинный возраст, ведь она сейчас, моложе меня, того, из прежней жизни, больше, чем на двадцать лет.

– Мишань, что-то ты так разговорился, как будто, не с мамой разговариваешь, а с лучшей подружкой. И речь твоя совсем другой стала, без твоих немыслимых жаргонизмов. Ты говоришь, как будто, флиртуешь со мной, – мама заулыбалась, а глаза её светились счастьем.

– Да вот, как по голове ступенькой получил, так жизнь свою переосмыслил, можно сказать, за ум взяться.

Тут в квартиру ввалилась бабушка. Именно, что ввалилась. Да вместе с ёлкой.

– Лидочка, приехала. А я вот ёлку купила. От самой станции волоку. Новый Год ведь завтра. А у нас так ничего и не приготовлено.

– Ой! Мама, давай, давай. Миша, помогай бабушке.

– Я бы с радостью, да вот как с полки в поезде упал, да головой вниз, тут помню, а тут не помню… – произнёс я в очередной раз фразу из популярного в те годы фильма, – Я серьёзно. Ну, совсем не помню, где в нашем доме, какой инструмент лежит, помогайте вспомнить. Обязуюсь, до наступления Нового Года, вспомню всё.

– Да на балконе, если ветром не сдуло.

Мы весело рассмеялись. И я понял, шутка удалась, и при случае можно будет повториться.

Так с весельем и шутками, с запахом ёлки и мандаринов, да под салат оливье, начались наши предновогодние хлопоты. Маленькое домашнее счастье.

Глава 2

31 декабря 1974 года, 08:30.

Московская обл., г. Химки, проспект Мира, д. 18/5.

Утро. Сладко, до хруста в спине, потянувшись, прислушался к телу. Тело распрямилось упругой пружиной, что значит молодость… Прислушался: за окном послышался весёлый девичий гомон. Принюхался: а из кухни, до меня неслись такие завораживающие ароматы, что организм, тут же выделил доминантное желание. И это были не девушки, а еда! Я попытался выделить возвышенное, но доминантное – победило. Хм… Похоже, все-таки еда для меня самое актуальное желание. Ну, так-то оно и к лучшему – сейчас я точно найду, что пожрать, а вот девушку… за ночь в квартире она навряд ли завелась. Раньше, даже в молодые годы, такого у меня не случалось.

Тонкие иголочки „Силы” легонько прокалывали всё тело, мышцы вибрировали, а в голове царила непривычная для утра ясность. Эту бы хлещущую из меня энергию – да на мирные бы цели. Ну, тело, погоди! От потрясений отойду и впрягу тебя в нагрузки, взвоешь ещё. Надо будет составить программу физического развития, поддержания здоровья и интеллектуального роста. Предстоит период бурной молодости, а это оптимальное время для формирования личности. «И все же, каким видом спорта занимался Миша», – подумал я. – «И где». Ни каких намёков и подтверждений я в квартире не обнаружил.

Встал. Первым делом в ванну, помыться и зубы почистить. И опять, при взгляде на себя в зеркало, меня в очередной раз передёрнуло. И грустные воспоминания о „капитане Петрове” и о самом себе, чуть ли не до слёз, горьким комком подкатили к горлу. «Всё Алёшка, хватит скорбеть о себе, – подумал я, – ты живой и твой друг тоже, только в другой жизни. Радоваться надо, а не скорбеть». Собрал волю в кулак и решительно стал осматривать нового себя. Лицо, глаза, нос, рот, всё вместе и по отдельности, вполне симпатичная мордашка. Девушкам будет нравиться. Над верхней губой слегка темнеющий пушок первой мужской поросли. До ближайшей бритвы ещё года два, а то и три. Оскалился… Ровный заборчик крупных белых зубов.

«Кстати о зубах. Клянусь! Торжественно клянусь тщательно чистить их два раза в день и полоскать после каждого приёма пищи», – пообещал я сам себе. Встречаться со стоматологами, мне совершенно не хочется. Грустные воспоминания этой поры свежи даже через пол столетия.

С другой стороны, есть смысл проявить инициативу, дабы не доводить до худшего. В ближайшее время, надо к стоматологу самому сходить, в качестве профилактики. Ну что ж, раз уж я поклялся вести здоровый образ жизни, то часть планов можно начать осуществлять прямо сейчас. В ванной в стакане стоят три зубные щётки, тёмно-красная щётка – моя. Вчера, бабушка перед сном вручила. Свою то я в больнице оставил – примета такая… На полке у умывальника лежали два тюбика зубной пасты, «Апельсиновая» и «Поморин», привет из солнечной Болгарии. Взялся за «Поморин» и начал новый день новой жизни.

На кухне меня ждала записка:

Миша, на завтрак запеканка. На обед – в холодильнике суп, а тушёное мясо завёрнуто в одеяло в большой комнате. Макароны сваришь себе сам. Я с бабушкой в Москву, по магазинам.