Обелиск Вечности: Пересёкший грань

Дмитрий Ремзин

Обелиск Вечности: Пересёкший грань

Глава 1: Пробуждение

Дима проснулся от резкого звонка будильника. В полумраке комнаты циферблат электронных часов пылал кроваво-красным: 03:33.

– Опять, – пробормотал он, проводя рукой по лицу.

Сон не шёл уже третью ночь. Всё начиналось одинаково: сначала – странное ощущение давления в груди, потом – обрывки непонятных образов: мелькание рун, отблески огня, чей-то голос, произносящий слова на незнакомом языке.

Он поднялся, нащупал выключатель. Лампочка под старым абажуром зажглась с тихим щелчком, выхватив из темноты скромную обстановку: узкую кровать у стены, заваленный книгами и старыми конспектами письменный стол, скрипучий шкаф. На подоконнике ютились три чахлых кактуса – единственное напоминание о живой природе в этом убежище.

Дима прошел к столу, отодвинул стопку учебников по физике и сел на жесткий стул. Его взгляд упал на единственный предмет, который выделялся из общего унылого интерьера – небольшой, гладкий черный камень, размером с кулак, лежащий на открытой полке. Он нашел его несколько лет назад на берегу реки, и с тех пор камень стал его странным талисманом.

Внезапно, камень словно поглотил свет настольной лампы, став не просто черным, а абсолютно бездонным. На его гладкой поверхности проступили тонкие, светящиеся синим линии…

Дима моргнул.

Когда он снова открыл глаза, камень вновь был обычным. Просто кусок обсидиана, поглощающий свет, но не излучающий его. Никаких синих линий, никакого бездонного мрака.

– С ума схожу, – прошептал Дима, потирая виски. Недосып, стресс из-за сессии – вот и галлюцинации.

Он потянулся к стоящему рядом термосу. Холодный чай должен был хоть немного прояснить голову. Налив жидкость в щербатую кружку, он сделал большой глоток и откинулся на спинку стула, уставившись в окно.

За грязным стеклом чернели крыши соседних домов и редкие фонари, отбрасывающие желтые пятна на мокрый асфальт. Ни души. Мир спал, и только Дима бодрствовал, пленник собственных нервов и странных снов.

Он поставил кружку на стол. В этот момент его взгляд зацепился за одну из книг, лежащих на краю стопки – старый, потрепанный том в кожаном переплете, который он купил на барахолке из-за красивого оформления, так ни разу и не открыв.

Дима поднялся из-за стола, бросив мимолетный взгляд на старую книгу. «Нужно будет как-нибудь почитать его, но сейчас не до этого», – подумал он, направляясь к выходу из комнаты.

Он прошел на крошечную кухню, пропахшую вчерашним кофе и моющим средством. Все равно сон не шел. Движения его были механическими, отточенными за три бессонных ночи: достал сковородку, разбил два яйца, включил плитку. Шипение масла немного успокаивало.

Завтрак в три часа ночи имел привкус абсурда. Пока яичница готовилась, Дима тупо смотрел в окно кухни, за которым маячил унылый пейзаж типовой многоэтажки.

Внезапно по позвоночнику пробежал холодок. Ощущение давления в груди, то самое, что предвещало сны, вернулось. Сильнее, чем раньше. Комнату словно сдавило невидимыми тисками. Свет от единственной лампочки на кухне начал мерцать, а потом резко погас.

В полной темноте Дима услышал тот самый голос. Он звучал не извне, а прямо в его голове – глубокий, резонирующий, произносящий слова на том самом незнакомом языке, который он слышал во снах.

Дима застыл на месте, сердце бешено колотилось в груди. Голос в голове оборвался так же внезапно, как и появился. Свет на кухне снова вспыхнул, заставив его болезненно зажмуриться. Яичница на сковородке уже начала подгорать, издавая горький запах.

Он отвернулся от плиты и, словно в трансе, прошел мимо своей комнаты в крошечную ванную.

Дима подошёл к зеркалу. В отражении он увидел себя— парня лет двадцати, с тёмными волосами, слегка растрёпанными после сна, и внимательными серыми глазами, в которых сейчас читалась усталость.

– Просто переутомление, – сказал он вслух, будто пытаясь убедить себя.

Но в тот же момент шрам на груди – тонкий, едва заметный, оставшийся после детской операции – вдруг потеплел. Дима невольно коснулся его пальцами. Ощущение было странным: не боль, а скорее… пульсация. Как будто под кожей бился маленький живой комочек энергии.

Он резко отдернул руку. Пульсация усилилась, стала горячей. Теперь это было похоже на медленный, но мощный удар сердца, синхронизированный с его собственным.

В зеркале его отражение начало меняться. Не лицо, не тело, а… фон за его спиной. Кухонная дверь и часть коридора в тусклом свете лампы стали расплываться, искажаться. Вместо знакомой побелки проступили очертания чего-то древнего, высеченного из камня. Барельефы, покрытые теми самыми рунами, что он видел во снах.

Паника захлестнула его. Дима отшатнулся от зеркала, не веря собственным глазам. Древний, чуждый мир в отражении манил и пугал одновременно. Шрам на груди горел так, будто его приложили к раскаленному металлу.

– Нет! – выкрикнул он, отступая назад.

Искаженное изображение начало наползать на его собственную фигуру в стекле. Руны светились все ярче, из глубины донесся знакомый голос, теперь усиленный, требовательный.

Дима схватил с раковины стакан с зубными щетками и с силой метнул его в зеркало.

Зеркало треснуло с громким звоном. Осколки брызнули на кафельный пол и раковину. Искаженное изображение исчезло, сменившись десятками осколков, отражающих лишь тусклый свет ванной. Голос в голове резко смолк. Пульсация в шраме ослабла до знакомого, едва заметного покалывания.

Он тяжело дышал, прислонившись спиной к холодной стене. Сердце все еще бешено колотилось, но паника отступала, уступая место опустошению и иррациональному желанию вернуться к нормальной жизни.

– Все к черту, – пробормотал он себе под нос.

Дима аккуратно перешагнул через осколки и вернулся на кухню. Горелая яичница дымилась на сковороде. Он выключил плиту, выкинул испорченный завтрак в мусорное ведро и, налив еще одну кружку холодного чая, сел за стол, уставившись в окно.

Он сидел так долго, пока рассвет не начал окрашивать небо в серые тона.

Утром он отправился в университет. Метро грохотало, люди спешили, уткнувшись в телефоны, а Дима всё пытался сосредоточиться на конспектах по теоретической физике. Но строчки расплывались перед глазами, а в ушах то и дело возникал тот самый шёпот – будто кто-то пытался пробиться сквозь шум города и стук колес. Шрам на груди едва заметно покалывал.

Он вышел на нужной станции и направился к старому зданию университета.

– Эй, ты в порядке? – голос подруги Ксюши вырвал его из омута мыслей.

Она стояла перед ним на лестнице у входа, держа в руках два стаканчика с кофе из ближайшей кофейни.

– Выглядишь так, будто не спал неделю.

– Почти, – он попытался улыбнуться, принимая стаканчик с ароматным напитком. Тепло кофе немного успокаивало. – Кошмары замучили.

Ксюша была полной противоположностью Димы – всегда энергичная, с копной черных, как вороново крыло, волос и проницательными глазами. Она училась на историческом факультете, но часто проводила время с Димой, утверждая, что "настоящие загадки мира скрыты на стыке науки и древних знаний".

– Кошмары? Или те твои "видения"? – спросила она, делая акцент на последнем слове. Она знала о странных снах Димы и его увлечении мистикой, которое он тщательно скрывал под маской рационального физика.

– Сегодня было… хуже, – признался Дима, оглядываясь по сторонам. Ему не хотелось обсуждать это здесь.

– Расскажешь подробнее? У меня сейчас окно, – предложила Ксюша. – Может, это связано с тем старым фолиантом, что ты купил на прошлой неделе?

Телефон в кармане Ксюшиного пальто завибрировал. Она достала его, глянула на экран и недовольно поморщилась.

– Мама, – шепнула она Диме, закатывая глаза. – Мне нужно отойти на минутку.

Она сделала несколько шагов в сторону от входа, чтобы шум студенческой толпы не мешал разговору, и приложила телефон к уху.

Дима остался один. Он допил кофе, скомкал стаканчик. Шрам на груди снова слабо кольнул. Он посмотрел на часы. До начала лекции по истории древних цивилизаций оставалось всего пять минут. Это была одна из тех редких лекций, которые он посещал с удовольствием – ее вел эксцентричный профессор, который рассказывал о забытых культурах так, словно сам был их современником.

Ксюша все еще оживленно жестикулировала, разговаривая по телефону. Стало ясно, что разговор затянется. Дима не хотел опаздывать.

– Я пойду, – крикнул он ей через плечо. – Увидимся после пары!

Ксюша кивнула ему в ответ, продолжая говорить в трубку.

Дима поднялся по широкой лестнице университета, чувствуя себя немного неуютно. Он остался наедине со своими ночными кошмарами и странными ощущениями. Он вошел в аудиторию и занял свое обычное место у окна. Профессор уже стоял за кафедрой, раскладывая старые пожелтевшие карты.

– Итак, господа, – начал профессор своим скрипучим голосом, – сегодня мы поговорим о культуре, которая исчезла с лица земли за одну ночь. Цивилизация А’Шаар.

Услышав это название, Дима замер. Голос в его голове, который преследовал его все утро, вдруг произнес это же слово, но совершенно на другом, чужом языке.

Дима сидел, как пригвожденный. Профессор продолжал рассказывать о культуре А’Шаар, об их технологиях и верованиях, но Диму зацепили не слова, а иллюстрация в старом, затертом учебнике. Изображение каменного круга с руническими знаками.

Он замер. Сердце забилось быстрее.

«Я видел это. Во сне».

Образ из ночных видений был ярким и четким. Не осознавая, что делает, он достал блокнот и карандаш и начал рисовать. Руки двигались сами собой, уверенно выводя линии и символы – те же руны, что являлись ему ночью. Он никогда раньше не рисовал, но сейчас каждая линия ложилась идеально, будто он делал это тысячи раз. Когда он закончил, перед ним был точный, до мельчайших деталей, рисунок того самого круга.

– Дима? – профессор остановился у его стола. – Вы что-то хотите добавить?

Дима вздрогнул, выныривая из своего транса. Он поднял голову и увидел, что все взгляды в аудитории прикованы к нему. Лицо профессора выражало смесь удивления и любопытства.

-Простите, я просто задумался.– ответил Дима.

Оставшаяся часть пары пролетела как в тумане. Дима больше не мог сосредоточиться ни на чем, кроме рисунка в своем блокноте. Он лихорадочно обдумывал происходящее, пытаясь найти рациональное объяснение, но совпадения множились.

Как только прозвенел звонок, аудитория начала шумно пустеть. Дима, сжимая блокнот в руках, направился к кафедре, где профессор собирал свои бумаги.

– Профессор, извините, – окликнул он его.

Пожилой преподаватель поднял голову. В его проницательных глазах все еще читалось любопытство, которое он проявил ранее.

– Да, молодой человек? У вас вопрос по цивилизации А’Шаар?

Дима задержался на несколько секунд. Ему хотелось задать вопрос, но он не знал, как сформулировать его, чтобы не выглядеть сумасшедшим.

– Профессор, – наконец решился он, – а вы верите, что древние символы могут быть… не просто символами?

Преподаватель поднял на него взгляд. Его взгляд стал острее, словно он заглядывал Диме прямо в душу.

– Зависит от того, что вы подразумеваете под «не просто».

– Ну… что они могут хранить силу. Или память.

Профессор А’Шаарский (так звали преподавателя, что было забавным совпадением) улыбнулся уголком губ.

– Молодой человек, история – это не только сухие факты и даты. Это энергия, которая остается в мире после исчезновения целых культур. Мы изучаем материальные остатки, но что, если эти остатки являются ключами к чему-то большему?

Он наклонился ближе к Диме.

– Вы о чем-то конкретном? Может, о том рисунке в вашем блокноте?

Дима запнулся, прижимая блокнот к груди. Он не был готов делиться своими ночными видениями с профессором.

Профессор А’Шаарский выпрямился, его тон стал официальным, но в глазах плясали искорки.

– Если вам интересно – загляните в отдел редких книг в библиотеке. Там есть манускрипт, который может вас заинтересовать.

– Какой именно? – поспешно спросил Дима.

– Он не подписан. Но вы узнаете его. Потому что он сам вас найдёт.

С этими словами профессор А'Шаарский кивнул и вышел из аудитории, оставив Диму одного среди пустых парт.

Дима стоял, чувствуя, как внутри нарастает странное волнение. Слова профессора звучали как очередное пророчество. «Он сам тебя найдет». Это было одновременно абсурдно и пугающе реально, после всего, что произошло за последние сутки.

Он посмотрел на часы. До следующей пары было еще два часа. Этого времени вполне хватит, чтобы дойти до главного корпуса, где располагалась библиотека.

Он принял окончательное решение.

Дорога до главного корпуса заняла пятнадцать минут.

Он вошел в огромный читальный зал, пропахший пылью и старой бумагой. Сердце в груди начало биться сильнее, а шрам снова заколол. Он направился к отделу редких книг, ориентируясь по табличкам.

За столом сидела пожилая женщина с тугим пучком седых волос, заложив книгу закладкой. Она подняла на Диму взгляд.

– Вам чем-то помочь, молодой человек?

– Я… ищу один манускрипт, – Дима неловко замялся. – Профессор А'Шаарский сказал, что он здесь. Неподписанный.

Лицо женщины осталось непроницаемым.

– Неподписанные манускрипты, говорите? У нас здесь тысячи таких, – ее голос был сухим и безэмоциональным. – Вам нужно уточнить.

Дима почувствовал разочарование. Он знал, что должен был расспросить профессора подробнее, но импульсивность взяла верх. Он уже собирался уходить, когда вдруг услышал тихий шорох.

Шорох раздался не от бумаг на столе, а из глубины стеллажей, где хранились древние тома. Он был похож на шелест листьев или едва слышный шепот. Дима обернулся. Никто, кроме него, кажется, этого не услышал. Пожилая библиотекарша снова уткнулась в книгу.

И тогда Дима увидел.

С одного из высоких стеллажей, словно отталкиваясь невидимой силой, медленно выдвигался толстый, неприметный фолиант в тусклом кожаном переплете. На его обложке не было ни имени автора, ни названия. Только старые потемневшие застежки и знак, круг с молнией.

Он подошел к стеллажу, протянул руку. Едва его пальцы коснулись обложки, как по всему телу пробежала волна энергии, заставляя шрам на груди гореть нестерпимым огнём. Шорох усилился, превратившись в громкий шепот, который, казалось, исходил из самой книги, и который он уже слышал в своих снах.

Он открыл первую страницу.

Текст был написан на незнакомом языке – но почему-то он понимал его. Слова складывались в его сознании сами собой, будто кто-то шептал их прямо в голову, переводя загадочные руны в ясный смысл.

«Тот, кто пробудит силу, должен пройти три испытания. Первое – познать страх. Второе – принять неизвестное. Третье – выбрать путь. »

Шрам на груди пульсировал в ритме этих слов, а страницы манускрипта слегка вибрировали под его пальцами.

Дима перевернул страницу. На следующей – был рисунок. Его собственный силуэт, стоящий в центре того самого каменного круга, который он нарисовал ранее. А над ним – огромная тень с горящими глазами, тянущая к нему когтистую лапу. Это было жуткое, пугающе детальное изображение.

В этот момент в зале погас свет.

Дима резко захлопнул книгу. Тишина, которая воцарилась после отключения электричества, была абсолютной, лишь собственное прерывистое дыхание казалось оглушительным. Где-то вдали раздался звук шагов – тяжелых, размеренных, приближающихся к отделу редких книг.

А затем – голос. Тот самый, что звучал в его снах и в его голове, теперь раздался в реальности, заполняя собой темное пространство библиотеки:

– Наконец-то ты нашёл меня.

– Кто здесь? – голос Димы прозвучал хрипло, почти неузнаваемо, заглушенный пульсацией в груди и шепотом в голове.

Ответа не было. Только эхо его собственного вопроса, отразившись от стеллажей, растворилось в тишине.

Дима сглотнул, снова открыл книгу. Он быстро пролистал страницы, ища подсказку. На этот раз текст на знакомом языке изменился, словно был написан специально для него в реальном времени:

«Путь начинается там, где кончается страх. Ты уже сделал первый шаг. Теперь – беги».

В тот же миг за спиной раздался отчётливый скрип половицы. Он резко обернулся.

В дальнем конце зала, между стеллажами, мелькнул силуэт – высокий, с длинными руками, будто растянутыми неестественной тенью. Фигура замерла на мгновение, затем скользнула в сторону.

– Стой! – Дима бросился следом, забыв о страхе перед темнотой и голосом. – Кто ты?!

Но когда он достиг того места, там никого не было. Только на полу лежал маленький предмет – металлический медальон с выгравированным символом круга и молнии.

Он поднял его. Металл оказался неожиданно тёплым, почти горячим. В тот же момент, когда он коснулся медальона, в голове вспыхнули яркие, мимолетные образы:

каменная арка, увитая плющом;

женщина в длинном плаще, её лицо скрыто капюшоном;

надпись на древнем языке, складывающаяся в слово: «Кира».

– Что за… – Дима сжал медальон в кулаке, пытаясь осознать эту новую порцию информации.

– Не трогай!

Резкий окрик заставил его вздрогнуть и обернуться. Он не заметил, как в проходе между стеллажами появилась девушка. Лет двадцати пяти, с короткими тёмными волосами и пронзительными зелёными глазами. На ней был практичный походный костюм песочного цвета, за спиной – колчан со стрелами и лук. Она выглядела так, словно только что вышла из фэнтези-игры.

Она двинулась к нему, не сводя взгляда с медальона в его руке.

– Ты не знаешь, что это, – её голос звучал твёрдо, без тени сомнения. – Положи на место.

– Кто ты? И откуда ты знаешь про медальон? – Дима инстинктивно отступил, прижимая артефакт к груди. Пульсация в шраме и тепло металла усиливались, реагируя на её присутствие.

Девушка остановилась в паре шагов, её рука легла на рукоять лука, висящего через плечо.

– Меня зовут Кира. И я следила за тобой последние три дня.

– Следила?! Зачем?! – в голосе Димы смешались гнев, страх и замешательство. Он сжал медальон и книгу еще крепче.

– Потому что ты – тот, кто пробудил знак. – Кира кивнула на его грудь, туда, где под рубашкой пульсировал шрам. – Собиратели уже знают о тебе. Если останешься здесь – они найдут тебя.

– Собиратели? Что за бред? Я не… – Дима попытался найти рациональное объяснение, но слова застряли в горле. Голос из темноты, погасший свет, исчезающая фигура – всё это было слишком реально.

– Это не бред, это наша реальность, – резко оборвала его Кира. Она оглянулась по сторонам, её проницательные зеленые глаза осматривали темный, заваленный книгами зал. – Тот, кто только что был здесь – это один из них. Предвестник. Они оставляют артефакты, чтобы заманить жертву, а потом приходят за силой.

– Но я… я просто студент, – Дима чувствовал себя нелепо, прижимая к себе старую книгу и медальон, разговаривая с девушкой в походном снаряжении посреди темной библиотеки.

– Ты – Избранный, – прошептала Кира, делая шаг вперед. – Тот, кто может активировать Обелиск Вечности. Ты должен решить, на чьей ты стороне.

Внезапно свет в библиотеке снова вспыхнул. Яркий свет ламп больно ударил по глазам. Тишина исчезла, сменившись гулом разговоров из читального зала.

– Нам нужно уходить. Сейчас же, – Кира схватила Диму за руку, её пальцы были холодными и сильными. – Они знают, где ты.

Словно в подтверждение её слов, где-то вдали раздался звон разбитого стекла.

– Чёрт, – выругалась Кира сквозь зубы. – Они уже идут.

– Откуда ты всё это знаешь?! – Дима невольно повысил голос, прижимая книгу и медальон к груди.

– Потому что я – одна из тех, кто охраняет границу. – Она наконец достала лук, натянула тетиву, ища глазами цель в глубине зала. – А ты – тот, кого мы ждали.

Ещё один звук – теперь уже отчётливый топот множества ног, приближающийся со стороны главного входа в библиотеку. Обычные студенты и сотрудники, должно быть, были в панике.

– Бежим! – Кира схватила его за руку. – Если хочешь выжить – делай, что говорю!

Дима колебался всего секунду, глядя на её решительное лицо и натянутую тетиву. Рациональный мир рухнул окончательно.

Затем кивнул и последовал за ней.

Они рванули между стеллажами, подальше от главного входа. Кира вела его лабиринтом проходов, ориентируясь с поразительной легкостью, словно знала это здание лучше, чем он сам. Они миновали зону читальных залов и оказались в служебном коридоре.

– Сюда! Черный ход! – Кира толкнула тяжелую металлическую дверь. Она оказалась заперта.

С другой стороны послышались шаги и приглушенные голоса. Собиратели были близко.

Кира оглянулась через плечо. Топот ног стал громче, совсем близко. Времени на раздумья не было.

– Отойди! – приказала она Диме.

Дима отступил на пару шагов. Кира быстро отцепила от своего пояса небольшой металлический цилиндр, похожий на пенал, и приложила его к замку на двери.

– Надеюсь, этот мир не слишком отличается в плане механики, – пробормотала она себе под нос.

Она нажала на кнопку на цилиндре. Раздался тихий щелчок, и по замочной скважине пробежал разряд голубоватой энергии. В следующее мгновение механизм внутри замка заскрежетал, а затем раздался громкий лязг открывающихся засовов.

– Готово! – Кира схватила цилиндр, который теперь был обжигающе горячим, и резко распахнула дверь.

Они мчались через лабиринт стеллажей, сворачивая то влево, то вправо. Кира двигалась уверенно, будто знала каждый поворот. За спиной раздавались крики, но она не замедлялась.

– Куда мы?! – выкрикнул Дима, едва успевая за ней.

– В безопасное место. – Она резко остановилась у глухой стены в другом конце библиотеки, игнорируя черный ход, к которому они бежали ранее. – Держись рядом.

Дима непонимающе посмотрел на глухую стену.

Кира достала из кармана маленький кристалл, бросила его на пол и продолжила бег, не оглядываясь. Кристалл ударился о кафель, и из него вырвалось облако густого, едкого дыма, быстро заполнившего проход.

Они завернули за угол, подальше от дыма и приближающихся преследователей. Кира схватила Диму за руку и потащила в узкую нишу, скрытую за старой картой мира.

– Теперь тихо, – прошептала она. – Нам нужно переждать.

Они затаились в пыльной нише, слушая шум паники в главном зале и приближающиеся шаги. Дым от кристалла уже начал просачиваться в этот коридор.

Глава 2: Бегство

Они мчались сквозь лабиринт стеллажей, и в голове Димы вихрем крутились мысли, перебивая друг друга.

«Куда она меня ведёт? Что за „безопасное место“? Если она столько дней следила за мной – почему именно сейчас решила вмешаться? Может, это ловушка? Но… если бы хотела навредить – уже бы напала. А этот медальон… он тёплый. Живой. И шрам пульсирует в такт шагам».

Кира резко свернула за угол, толкнула незаметную дверь – они оказались в узком служебном коридоре. Свет мигал, отбрасывая рваные тени на стены.

«Почему здесь так тихо? Где охранники? Где хоть кто‑нибудь? Будто весь мир вымер, пока мы бежим».

– Не отставай! – бросила Кира, не оборачиваясь.

Дима едва успевал за её стремительным шагом. В груди колотилось: «Собиратели. Граница. Три испытания. Это не сон. Это реально. Но как? Как всё это может быть реально?»

Он невольно сжал медальон в кулаке. Металл отозвался лёгким покалыванием, и перед глазами вспыхнули обрывки образов: каменная арка, женщина в плаще, слово «Кира», выгравированное на камне.

«Она знает больше, чем говорит. Но почему я ей верю? Потому что больше некому? Потому что никто другой даже не заметил, что со мной происходит?»

Они влетели в подсобку с пыльными коробками и старым копировальным аппаратом. Кира рванула на себя панель на стене – за ней оказался узкий проход.

– Входи, – скомандовала она, оглядываясь.

Дима замер на пороге. «Туда? В эту тьму? А если это конец? А если я просто исчезну, и никто даже не узнает, где меня искать?»

Но шрам на груди вдруг обожгло – будто кто‑то шепнул: «Иди».

Он шагнул внутрь.

Проход оказался туннелем с шероховатыми кирпичными стенами. Воздух здесь был густым, пах плесенью и чем‑то ещё – металлическим, как перед грозой.

«Это не просто подвал. Это… другое место. Как портал. Но куда? В прошлое? В иной мир? Или это просто тайный ход между библиотеками?»

Кира шла впереди, её силуэт растворялся в полумраке. Дима попытался разглядеть её лицо, но видел лишь контуры, размытые тенью.

«Кто она на самом деле? Человек? Дух? Хранительница? Почему она одна? Где её союзники?»

Вдруг позади раздался глухой удар – будто кто‑то врезался в стену. Дима обернулся, но увидел лишь мрак.