Тени короны

По залу сновали девки из заведения – кто-то в потрёпанных, но ярких платьях, кто-то и вовсе в одной полупрозрачной сорочке. Их глаза были пустыми и усталыми, а улыбки – натянутыми и профессиональными. Они заигрывали с матросами, садились им на колени, звенели их монетами. Это был отлаженный, циничный механизм по выкачиванию денег.

Со второго этажа доносились визги, стоны и смех.

Браин нашёл столик в дальнем, самом тёмном углу, заставленном бочками, заказал кружку самого дешёвого эля и начал наблюдать. Это место было просто ещё одним рынком, только здесь помимо всего прочего, торговали телом.

Капитан «Морской ведьмы» появился через полчаса. Он был именно таким, как его описали: громоздкий, с раскатистым смехом. Он грубо оттолкнул предложившую ему свои услуги девушку и устроился за столиком у стены, заказав бутылку чего-то крепкого.

Браин не сводил с него глаз. Он заметил, как капитан, постоянно поглядывал на входную дверь, нервно теребя своё кольцо-змею. Наконец, его гость появился. Это был не матрос. Стройный мужчина в хорошем, но тёмном плаще. Его лицо было скрыто капюшоном, но Браин уловил быстрые, точные движения его рук и дорогие сапоги из мягкой кожи.

Они говорили недолго. Капитан что-то передал ему под столом – небольшой свёрток. Незнакомец кивнул, положил свёрток в складки плаща и растворился в толпе у выхода так же незаметно, как и появился.

Браин не стал преследовать его. Вместо этого он дождался, когда капитан, развеселившийся после ухода гостя, отправится в уборную. Используя суматоху, Браин ловко подошёл к его столику и, делая вид, что поправляет ботинок, поднял с липкого пола клочок пергамента, выпавший из кармана незнакомца. Не глядя, он сунул его в свой рукав и вернулся на место.

Через десять минут он уже выходил из таверны, оставляя за спиной шум, гам и призрачные улыбки «Распутной Девки». Задание выполнено.

Он шёл по ночному Аскатосу, и город раскрывался перед ним с новой стороны. Огни фонарей рисовали таинственные узоры на мостовой. В дали виднелось помпезное здание с кричащей вывеской «Роскошь», из окон которого доносились приглушённые звуки музыки и смеха. За нарядными фасадами прятались сделки и секреты, такие же, как та, свидетелем которых он только что стал.

Стронг чувствовал себя живым. Опасность и необходимость постоянно быть настороже действовали на него лучше самого крепкого виски. Это была сложнейшая кража в его жизни – кража информации. И он только что успешно её совершил.

Вернувшись в «Серебряный якорь», он нашёл у своей двери маленький, свёрнутый в трубочку клочок бумаги. На нём было написано всего несколько слов: «Завтра. Тот же час».

Браин развернул смятый клочок пергамента из рукава. На нём был нарисован странный символ: стилизованное око, перечёркнутое молнией. Он не знал, что это значит. Но знал, что Стелла узнает.

Упав на кровать, Стронг глядел в потресканый потолок. Сегодня он не просто следил. Сегодня он понял, что готов играть по правилам этого нового мира. Ради себя. И ради той, что начала вкладывать в него свои знания.

Его место было здесь. И это уже не казалось ему ошибкой…

Демагикизация

На следующее утро Стелла вошла ровно в тот же час. Её взгляд сразу упал на клочок пергамента с символом, лежавший на столе. Изучив его, она произнесла, каким-то особым деловым тоном: —Это не местные. Это символ «Ока Молнии» – братства элитных магов-убийц из Фуртивийской империи. Их нанимают для точечных ликвидаций высших чинов и влиятельных персон. Появление их агента здесь, в Аскатосе… это не просто преступление. Это акт агрессии. Возможно, прямая диверсия фуртивийцев, а может, кто-то из нашей же знатной гнили решил убрать конкурента, наняв иностранных киллеров.

Она свернула пергамент с символом осторожно, будто он был ядовит. —Дарону это очень не понравится. Королю Вернану – тем более. Фуртивийцы только и ждут повода, чтобы обвинить нас в нарушении договоров и развязать войну. Или кто-то здесь, внутри, эту войну хочет спровоцировать.

В её глазах не было страха. Было холодное, безжалостное понимание уровня угрозы. Игра сразу перешла из разряда шпионских склок в категорию большой политики, где на кону стояли тысячи жизней.

Интересно, что они задумали? А самое главное, кто за этим стоит… – она произнесла это больше для себя, чем для Браина. – Ладно. Ты справился. Не идеально, но достаточно тихо.

Стелла не стала его хвалить. Вместо этого был очередной изнурительный тренировочный час. Браин уже немного лучше чувствовал кинжал в руке, его движения стали чуть увереннее. Стелла по-прежнему не давала ему спуску, но теперь её замечания касались не только базовых ошибок, но и тонкостей: куда смотреть, чтобы видеть периферическим зрением, как дышать, чтобы не выдать волнения, как смещать центр тяжести для более быстрого рывка.

После тренировки она бросила ему чистый, но простой плащ. —Сегодня мы выходим в город. Тебе нужно увидеть его не только как вору, но и как… гостю. Особому гостю.

Их маршрут на этот раз пролегал не через трущобы, а по центральным улицам Аскатоса. Стелла шла быстро, но Браин заметил, что теперь она не просто вела его, а периодически что-то показывала.

– Видишь синие фонари у входа в здание с колоннами? Это контора магических услуг. Там снимают порчу, находят потерянное, готовят любовные зелья. В основном шарлатаны, но пара настоящих мастеров там есть. Инспекторы держат их на коротком поводке.

Они прошли мимо, и Браин увидел, как из дверей вышел расстроенный мужчина с пузырьком мутной жидкости в руках.

Но настоящее зрелище ждало его дальше. На одной из оживлённых улиц, ведущей к главной площади, Стелла остановилась и едва заметно кивнула на небольшую, но ухоженную лавку. Её витрина была затемнённой, но сквозь стекло мерцал странный, переливчатый свет. Над дверью висела вывеска с изображением свитка и кристалла: «Атриум Диковин: редкие компоненты и артефакты».

– Заходим. Смотри, но не трогай ничего без спроса, – предупредила Стелла, открывая дверь.

Дверной колокольчик мелодично звякнул, но его звук потонул в том, что обрушилось на Браина. Запах. Не просто один запах, а целая симфония: сладковатый аромат сушёных трав, острый дух серы, терпкий запах старого пергамента, слабый металлический привкус озона и ещё десятки других, незнакомых и странных.

Воздух в лавке был каким-то тёплым. Полки от пола до потолка были заставлены банками, склянками, ящиками и шкатулками. В прозрачных сосудах плавали странные органы и глаза неведомых существ. В стеклянных колбах переливались и тихо бурлили жидкости всех цветов радуги. На отдельных бархатных подушечках лежали кристаллы, которые светились изнутри собственным светом.

Хозяин, худой человек в светло-серых одеждах мага без нашивок, поднял на них глаза. Увидев Стеллу, он лишь кивнул и снова погрузился в изучение древнего фолианта.

И тогда Браин увидел это. На дальней полке, за стеклом, лежал изящный браслет из серебра. Ничего особенного. Но пока Браин смотрел на него, вокруг браслета на секунду вспыхнуло и заискрилось крошечное, миниатюрное северное сияние, и в воздухе прозвенел едва слышный хрустальный перезвон.

Он замер, заворожённый. Это была не иллюзия. Это была магия. Настоящая, осязаемая, прекрасная и пугающая.

– Фокусированный артефакт, – тихо произнесла Стелла, стоя рядом. – Концентратор магической энергии. Бездарный маг с его помощью может бросить немалый фаербол, а опытный – обрушить стену огня. Стоит как небольшой корабль. И его наличие без лицензии карается пожизненным заключением в каменоломнях.

Она сказала это без эмоций, как экскурсовод. Но Браин слышал подтекст: «Это не твой мир. Здесь играют с силами, которые тебя разорвут».

Он видел и другие чудеса: перо, которое парило в стеклянном кубе само по себе, карты, которые медленно перетасовывались сами в колоде, зеркало, в котором вместо его отражения на мгновение мелькнул пейзаж с заснеженными горами.

Они провели в лавке не больше десяти минут, но для Браина это был шок сравнимый с падением в портал. Мир Ривьендора обрёл новое, пугающее измерение.

Выйдя на улицу, он ещё несколько минут молчал, переваривая увиденное. —И.… много таких лавок? – наконец выдохнул он.

– Достаточно, – ответила Стелла. – Но настоящих – единицы. Большинство торгует бутафорией для богатых бездельников. Но эта – настоящая. Запомни её. И запомни правило: магия – это не фокусы. Это оружие. Часто – более опасное, чем любое стальное. Его нельзя украсть, им нельзя просто так воспользоваться. Его можно только контролировать. Или быть контролируемы им.

Они вышли на одну из оживлённых улиц, ведущей к главной площади, когда впереди внезапно поднялся шум и смятение. Толпа расступилась, пропуская троих человек.

Двое были в синих мантиях инспекторов. Их лица были холодны и непроницаемы. А между ними волокли молодого человека в потрёпанной, но некогда дорогой мантии студента. Его запястья были сдавлены магическими оковами, которые тускло светились синим светом, и с каждым импульсом юноша корчился от боли.

– Я не хотел! – надрывался он, и в его голосе была искренняя отчаянная мольба. – Я хотел помочь! Девочка тонула в канале, я просто хотел откачать воду лёгким телекинезом! Я не рассчитал силу, я только учусь! Я лишь хотел её спасти!

Один из инспекторов, мужчина с тонкими, жестокими губами, грубо дёрнул за оковы. —Ты нарушил Статью IV Кодекса Магии: применение заклинаний вне стен Магической Академии без лицензии. А также причинил вред по неосторожности: твой «лёгкий телекинез» сломал ребро спасателю и контузил саму девочку ударной волной. Молчи и иди.

– Её бы унесло течением! – всхлипывал юноша, но инспекторы уже грубо поволокли его за собой, не слушая оправданий.

Браин смотрел им вслед, и у него похолодело внутри. Он обратил внимание на то, как лицо юноши искажал настоящий, животный ужас.

– Демагикизация, – холодно произнесла рядом Стелла, отвечая на его немой вопрос. – Ритуал, после которого он никогда больше не сможет чувствовать магию. Для мага это хуже, чем слепота или глухота. Это кастрация души.

– Но он же пытался помочь… —Неважно, – её голос был стальным. – Закон суров для всех. Белинда и Есения ввели его, чтобы не допустить использование магии со злым умыслом. Но инспекторы… у них много власти. И некоторые пользуются этим. Бывает, что неугодного мага или просто богатого горожанина, который им перешёл дорогу, обвиняют в «несанкционированной магии» по надуманному предлогу. Доказать обратное почти невозможно. – Она бросила взгляд на удаляющихся инспекторов, и в её глазах мелькнуло что-то тёмное, что Браин не смог прочитать. – Поэтому их многие ненавидят. И колдуний, что дали им такую власть, тоже. Хотя те, думали лишь о безопасности и прогрессе.

Она резко развернулась и пошла дальше, будто сбрасывая с себя этот разговор. Браин посмотрел ей вслед, а затем на спины инспекторов. Роскошный Аскатос внезапно показался ему не только городом возможностей, но и гигантской клеткой с очень жёсткими правилами.

Стелла снова повела его по улицам, и теперь Браин смотрел на город другими глазами. Он видел не только кошельки и карманы, но и слабые мерцания защитных чар на окнах богатых особняков, видел браслеты-амулеты на запястьях знатных горожан, видел настороженные взгляды людей в синих мантиях, которые, казалось, были везде.

Его обучали не просто выживать. Его обучали видеть скрытую механику мира, невидимые нити, которые дергали людьми. И самым ценным уроком было то, что его учитель, она, была мастером в этой игре.

Они шли по мосту через один из каналов, когда Стелла внезапно резко остановилась и оттащила его в тень арки. —Смотри, – её голос стал лезвием бритвы. – Но не двигайся.

По мосту навстречу им шёл отряд королевской стражи. И не просто патруль. Это была целая процессия. В центре, окружённый личной гвардией в сияющих на солнце доспехах, шёл высокий мужчина в тёмно-бордовом камзоле, с умным лицом и пронзительным взглядом. Его пальцы, унизанные перстнями, перебирали рукоять изящной трости.

– Советник Дарон, – прошептала Стелла, и в её шёпоте Браин впервые услышал нечто, похожее на ледяной, сконцентрированный ужас, в вперемешку с уважением. – Правая рука короля Вернана. И.… мой работодатель.

Она не сводила с него глаз, пока процессия не скрылась из виду. Её лицо было каменной маской, но Браин чувствовал напряжение, исходящее от неё волнами.

– Запомни его, – сказала она, выходя из тени. – Если он когда-нибудь попадёшь к нему в немилость… беги. Не оглядывайся. Потому что я уже не смогу тебе помочь.

Она не стала больше ничего объяснять. Но в тот вечер, вернувшись в свою комнату, Браин понял главное: его учитель была не просто наёмницей. Она была пешкой в очень большой игре. И пешки в таких играх часто оказываются принесены в жертву.

Его собственное выживание теперь было связано не только с его умениями. Оно было связано с её судьбой. И это делало всё в тысячу раз опаснее. И в тысячу раз интереснее.