Демонские игры. Хроники Земли: Восхождение

– Иду, бабуль, – сонно буркнул я, потирая лицо. Голова гудела, будто в неё вбили гвоздь, но это не похмелье, а отголоски магии. Приложил пальцы к вискам, массируя их. Хотелось избавиться от этой боли, что всё чаще накатывала на меня после слияния. Внезапно почувствовал, как холод из груди сквозь пальцы проникает в голову успокаивая боль. В прошлый раз ни одна таблетка не помогла, а сейчас будто ледяная волна накрыла тлеющие угли.

Встал с кровати, чувствуя, как пол скрипит под ногами, и побрёл на кухню. Запах молочной рисовой каши ударил в нос, тёплый, уютный, но он казался чужим, будто я вдыхал его сквозь толстое стекло. На столе стояли тарелка с кашей, пара бутербродов с колбасой, пахнущие дешёвой химией, и кружка кофе, чёрного, как тьма, в которую хочется вернуться. Cел, глядя на еду, аппетит был зверский из-за истощения, но горло сжималось от подступившего кома.

– Чего сидишь, как в гостях? Ешь! – Бабуля хлопнула меня по плечу. – В университет идёшь или опять прогуливать будешь, бездельник?

– Иду, иду, – сказал я, зачерпывая кашу. Она была тёплой, но безвкусной, будто магия понемногу выжигала мои чувства. Включил телевизор, чтобы заглушить тишину, и попал на канал с мультфильмами для подростков. Шёл мультфильм про магов, где магия была безопасным аттракционом, а сражения заканчивались, не успев начаться, под жизнеутверждающую музыку. Это было так наивно, что я почти улыбнулся. Почти. Отголоски магии в груди напоминали, что моя жизнь теперь – не мультфильм, а что-то гораздо темнее.

Доел кашу, проглотил кофе, обжигающий горло, и пошёл одеваться. Вчерашняя одежда – толстовка и джинсы – висели на стуле как шкура, сброшенная змеёй, напоминание о том, кем я был до слияния с демоном, до путешествия в Рай, до того, как руки пропахли кровью. Натянул их, чувствуя, как ткань скользит к коже, и инстинктивно положил нож в карман. Рукоять была холодной, но руна отзывалась на прикосновение, ощущение его веса в кармане придавало уверенности. Оранло молчал, но его присутствие чувствовалось тенью, что ждёт, когда я оступлюсь.

На улице было холодно, больше двадцати градусов мороза, но я не мёрз. Жар магии грел тело изнутри, казалось, что и куртка мне не нужна. По привычке завернул в магазин у дома, чтобы купить сигареты. Легкие сигареты надоели, хотелось чего-то резкого, настоящего. Взял пачку дорогих сигарилл, их запах – терпкий, с ноткой ванили – был таким густым, что хотелось не курить, а жевать. Продавщица, старая тётка с лицом, как потрескавшаяся кора, посмотрела на меня с подозрением, взглядом, будто я был не в себе, но пробила пачку без вопросов. Сунул сигареты в карман и пошёл к университету, чувствуя, как магия бурлит внутри, будто рвалась наружу, как зверь из клетки. И одна мысль точила изнутри: а что, если эта сила – лишь отражение моей собственной, давно скрытой жажды стать кем-то иным?

Главное здание университета стояло обособленно от остального района, серое, как всё в этом городе, его окна были покрыты инеем, а двор завален снегом, который никто не убирал. Булата, который обычно ждал меня перед парами, не было, и я выдохнул с облегчением. Не хотел объяснять, где пропадал. Скинул пуховик в раздевалке и заодно переобулся в лёгкие кроссовки, чувствуя, как холодный кафель пробирает даже через подошву, и пошёл к аудитории. Половина группы уже стояла у двери, их голоса сливались в невнятный гул. Но когда я подошел, разговоры смолкли. Все смотрели на меня – кто с удивлением, кто с опаской. Будто видели призрак.

– Кравц? Ты живой? – кто-то хлопнул меня по плечу. Я вздрогнул, рука сама начала искать нож. – Говорили, что ты уже отправился на тот свет!

– Слухи о моей кончине сильно преувеличены, – отшутился я, отстраняясь. Их лица были такими знакомыми, но гул голосов резал слух, а их заботы казались игрушечными. – В порядке всё, просто немного приболел.

Пацаны переглянулись, но не стали спорить. Они начали трепаться про пары, девчонок и новую игрушку на компьютере, а я слушал эту болтовню вполуха. Их голоса были далёкими и незначительными. Смотрел в окно, где снег падал медленно, как пепел, и думал о том, как вся жизнь изменилась за столь короткое время. Лекция по гражданской обороне прошла как в тумане – преподаватель монотонно читал про первую помощь, но это было не интересно. Ничто из этого не пригодится мне, ставки выросли, теперь каждое сражение было гонкой, где победным кубком была собственная жизнь. Второй парой была философия, и тут началось. Преподаватель, худая женщина, с лицом, как у вороны, накричала на меня за невыполненный доклад.

– Кравцов, ты лентяй! – её голос прозвучал, как удар хлыста. – Вчера времени не нашёл сделать пару страниц?

– Я болел, – жар огня в груди вспыхивал от злости, а холод воды его гасил из рациональности.

– Болел? – Она фыркнула, поправляя очки. – Тем более весь дома сидел! Ты у меня экзамен не сдашь, будешь за мной бегать всё лето.

Сжал кулаки, чувствуя, как нож нагревается в кармане. По телу пробежала волна жара, и в голове на секунду вспыхнула тёмная картина: как она замолкает, увидев пламя в моей ладони. Но я сдержался. Не здесь. Не сейчас. К концу учёбы я был вымотан, не от учёбы, а от попытки притворяться тем, кем уже не был. Идти домой не хотелось – там была только пустота. Нашёл Руслана, вместе мы нашли Лиану, Юлю и Алину в коридоре и предложили немного прогуляться. Они согласились, и я почувствовал облегчение. Может, хоть с ними смогу хоть ненадолго забыть о магии, о крови, о тайной жизни. Мельком посмотрел на Лиану, в груди возникло знакомое, ноющее чувство. В той новой жизни ей нет места, может именно поэтому я так отчаянно цепляюсь за эту?

Мы вышли на улицу, снег скрипел под ногами, а зимнее солнце отбрасывало длинные, словно когти, тени. Лиана смеялась, её волосы блестели под тусклым светом. У меня не получалось посмотреть ей в глаза – боялся, что она увидит в них монстра. Держался немного в стороне, меня не отпускала параноидальная уверенность, что она учует на мне запах крови и пепла. Руслан рассказывал про свою новую басс-гитару, Юля и Алина спорили о каком-то новомодном певце. Все это было таким повседневным и одновременно таким далеким. Мы бродили по дворам, заваленными снегом, но через час все начали замерзать.

– Холодно, – сказала Юля, кутаясь в шарф. – Пойдём по домам.

Кивнул, и горькая усмешка исказила мои губы от этой жалкой попытки быть нормальным. Друзья разошлись, их голоса растворились в холоде, а я остался один посреди двора, глядя, как снег оседает на асфальте и почувствовал себя чужим, будто эти улицы больше не были моими. Город гудел – далёкие машины, лай собак, скрип снега под чьими-то шагами. Но внутри меня было тихо, слишком тихо, будто магия замерла в ожидании нужного момента, чтобы напомнить о себе. Достал телефон, старый, с треснувшим экраном, и набрал Айрата. Его голос был ленивым, будто он только что проснулся.

– Привет, – спросил я, прижимая телефон к уху. – У тебя мать дома?