Темная материя Ориона

– Нет! Военный корабль доставит вас за несколько месяцев. Задействованы огромные ресурсы. С этой «норой» не все просто. Они торопятся. Видимо, есть какая-то угроза человечеству раз этот вопрос на контроле у президента.

– Профессор, но «четвертый» еще совсем «сырой». Мы же очень рискуем. Нам бы еще полгода.

– Да, рискуем! Времени совсем нет и выбора тоже! Поэтому вы летите, Саша. Я предлагал свою кандидатуру, но отклонили из-за руководства проектом, возраста и здоровья. Теперь от вас, коллега, зависит будущее наших разработок и дальнейшее финансирование проекта. Во время вашего полета мне придется попытаться создать копию Ал-4. Военные уверены, что нам это под силу.

– Сколько у нас осталось времени?

– Недели две или три. Сегодня еду на совещание в министерство обороны, там сроки уточнят.

Доцент нервно прошелся по залу. Он даже не пытался скрыть своего волнения. Мысли путались. Александр Самойлов сам не мог понять, что его волнует больше в данный момент: семья или проект. Отказаться от полета было нельзя, так как ученый связал себя контрактом с жесткими условиями. Однако полет в космос никак не радовал. Даже если он быстро долетит до станции, то обратно ради него одного никто не будет отправлять военный корабль. В лучшем случае транспортник, который три года будет «ползти» до Земли. Да и никто не застрахован от корректировки задания во время его выполнения. Плохое предчувствие захлестнуло доцента. Ему вдруг показалось, что возвращение на Землю станет огромной удачей. Единственное, что хоть как-то «грело» в данной ситуации, это возможность пообщаться с Надеждой, а точнее, с созданным под его руководством бортовым компьютером. Первым, разработанным на стыке человеческого сознания и искусственного интеллекта. То, что на самом деле не вся память Надежды была заблокирована, доцент профессору сообщать не стал, так как не полностью доверял коллеге.

– Я смотрю, вы очень взволнованы… – спокойным тоном поинтересовался профессор. Самойлову даже показалось, что вопрос был задан с ноткой издевательства.

– А как вы думаете? Мне вообще кажется, что это билет в один конец.

– Ну не драматизируйте. Ваш полет окажется хорошо оплачиваемой прогулкой. Тем более, какой есть выбор? По условиям контракта не имеете права отказаться. Уход из системы не предусмотрен. Вас просто не отпустят.

– Это мне хорошо известно. Несчастные случаи еще никто не отменял.

– Ну, раз все понимаете, то тогда какой смысл страдать? Просто выполняйте задание на благо нашего великого общества. Правда это в общем, а в частности думайте о жене и дочери. Они ни в чем не будут нуждаться.

– Мы несколько лет вместе трудились. Скажите честно, этот полет не попытка избавиться от меня?

– Конечно, нет! Эти слова меня обижают. Я бы кого угодно отправил, но не вас, если бы не ценность проекта. От этого полета будет зависеть судьба всей команды. Да что там говорить, даже наши жизни на кону.

– Вы сейчас серьезно?

– Да, Саша, вполне. Это доверить могу только себе или вам. Поэтому готовьтесь к полету. Сегодня же возьмите выходные, побудьте с семьей. И позвоните дежурному, закажите мне еще одну кислородную маску. Думаю, придется еще кое-куда заехать. В городе совсем невозможно дышать.

***

Алексей поднялся на капитанский мостик. Сэма сидела в кресле перед пультом управления и отдавала какие-то указания бортовому компьютеру.

– Что ты тут делаешь? – спросил астронавт.

Девушка вздрогнула и вскочила на ноги.

– Вы меня напугали! Точнее ты…

– Что ты тут делаешь? – еще строже повторил вопрос Алексей.

– Провожу частичную диагностику корабля. После расстыковки от станции это необходимо сделать в кротчайшие сроки.

– Почему мне не доложила?

– Данная задача является текущей. Докладываю только по нештатным ситуациям.

Раздался женский голос бортового компьютера:

– Алексей, я зафиксировала скачок артериального давления. Количество ударов в минуту выше нормы и, учитывая, что вы в покое, меня беспокоит ваше состояние.

– Алиса, выключи голосовые сообщения! Я не хочу тебя слышать.

– Принято, голосовые сообщения отключены, – прозвучал ответ бортового компьютера. – Все мои звуковые сигналы будут дублироваться на сенсорных экранах корабля.

Сэма подошла к Алексею.

– Что случилось? Действительно выглядишь взволнованным.

– Я не знаю. Мне страшный сон приснился. Будто бортовой компьютер с ума сошел. До сих пор в себя прийти не могу. И вообще, как-то странно все?!

Алексей обошел Сэму и сел в кресло. Бортовой компьютер в это время, не останавливаясь, отображал послания на всех свободных экранах.

– Я могу спросить, что это был за сон? – Сэма подошла сзади к астронавту.

– Мне не нравится, что эта бездушная и бестелесная программа называет меня по имени!

– Но ты же сам так решил. Можем вернуть прежние настройки. Ты вправе по своему усмотрению менять алгоритмы Алисы. Сэма тоже может поменять алгоритм, только прикажи.

Девушка отвернулась и хотела выйти.

– Подожди, – понизив тон, остановил ее Алексей. – Не хотел тебя обидеть.

– Не знаю, как чувствуют люди, но мне сейчас действительно неприятно. Я осознаю достаточный уровень эмпатии. Ставлю себя на твое место и понимаю, что так бы не поступила. Следовательно, мой уровень дружбы выше твоего.

– Не грузи меня, Сэма. Попроси Алису открыть защитные щиты иллюминаторов. Хочу посмотреть, где мы.

– Не рекомендуется. Проще вывести на экраны то, что происходит снаружи.

Алексей нервно встал. Вплотную подошел к девушке и посмотрел ей в глаза. Сэма при этом даже немного отступила.

– Ты что, меня боишься?

– Нет! Просто у меня установлена дистанция…

– Я поймал себя на мысли, – перебил ее Алексей. – Я ни разу не открывал защитные щиты транспортника. И на пересадочной станции тоже не видел иллюминаторов. Что ты можешь сказать по этому поводу?

Астронавт «сверлил» Сэму пристальным взглядом, изучая ее мимику и реакции.

– У меня нет ответа на этот вопрос. Есть предложение открыть щиты, как только выйдем в безопасную зону. Сейчас Алиса обнаружила метеоритный рой.

– Да, так и сделаем. Знаешь, я не помню, как я добрался до каюты. Помню себя на капитанском мостике. Потом Алиса сообщила мне, что ты спишь в моей каюте. Потом этот сон?! Но когда я уснул? Еще все так реально и переход от бодрствования ко сну не понятен. Осадок остался и стойкое пренебрежительное отношение к бортовому компьютеру.

– Но я действительно находилась в твоей каюте. Я отдыхала. Когда я нахожусь в режиме сна, он как человеческий. Когда сознание ко мне вернулось, я обнаружила тебя спящим рядом. Мне даже показалось это забавным.

– Что тут забавного?

– Я еще ни разу не отдыхала в одной кровати с человеком.

– А, ты про это? Давай сейчас не будем менять тему. Мне не нравятся эти провалы в памяти. Такого раньше не было.

– Дать успокоительное? Может быть, это от переизбытка эмоций. Столько времени не общался с людьми, а тут пересадочная станция.

– Да, да согласен. Наверное, ты права. Пойду, пройдусь.

Астронавт покинул капитанский мостик. Его никак не оставляли мысли о реалистичности сна. Он решил посетить спорткаюту, предварительно надев спортивный костюм. Механическая отработка привычных приемов на тренажерах не дала нужного результата. С психологической точки зрения Алексей потерял покой. Появилась тревожность и плохое предчувствие. Уже позже, приняв душ и переодевшись в комбинезон, он снова направился на капитанский мостик. Проходя рядом с каютой-капсулой для приема пищи увидел через окно Сэму. Нагнувшись ниже уровня окна, астронавт остался незамеченным для девушки.

– Алиса, включи звуковое сопровождение, – приказал Алексей, как только сел в одно из трех кресел у пульта управления транспортником. – В остальных каютах продолжай соблюдать режим тишины.

Пульт управления использовался командой в крайнем случае и то лишь для перевода корабля в ручное управление. Количество кресел было рассчитано на всех членов экипажа кораблей транспортного класса.

– Звуковое сопровождение восстановлено!

– Алиса, скажи, ты можешь меня обмануть?

– Нет, это невозможно!

– Тогда ответь, ты фиксировала инцидент, произошедший в моей каюте?

– Да, мной был отправлен отчет на Землю.

– Что ты зафиксировала? – с настороженностью и почему-то полушепотом спросил астронавт.

– Отчет сейчас пуст и я не могу по нему доложить. Потом еще был скачек напряжения и перезапуск. Все отсканировав, я доложила Сэме о нормальной работе всех систем корабля.

– Получается, что ты была отключена? Так, сколько времени тебя не было?

– Двадцать четыре минуты.

Астронавт покинул кресло и нервно заходил по мостику. Он не понимал, почему девушка ему об этом не сообщила. Она просто не могла нарушить протоколы. Точнее, могла, но не протоколы, связанные с ним. Алексей не понимал, как сон мог быть связан с этим сбоем. Да и сон ли это был вообще?

– Алиса, скажи кто я?

– Вы – капитан пилотируемого транспортного космического корабля снабжения «Восток-17».

– Алиса, я – человек?

– Эта информация является закрытой.

Алексей нервно дернул рукой и побежал в свою каюту. Перед капсулой для приема пищи ему пришлось также незаметно проползти, чтобы быть незамеченным Сэмой. Достав из-под кровати устройство для ликвидации андроида, он почти ворвался к девушке.

– Говори кто ты такая? Что тут происходит?

– Я не понимаю, – без нотки волнения ответила Сэма.

– Я тебя сейчас ликвидирую! Отвечай, кто я такой? Почему бортовой компьютер не может ответить человек я или нет. И вчера, все, что было вчера, это же не сон? Отвечай! У тебя десять секунд или я тебя уничтожу!

– Успокойся, ты на грани нервного срыва. Бортовой компьютер разве сказал что ты не человек? Алиса не может такое проанализировать. В ее алгоритмах нет таких ответов.

– Она говорит, что информация закрыта. Ничего не понимаю!

Сэма неподвижно стояла и спокойно без эмоций смотрела на Алексея.

– Ты готов меня уничтожить? Нажать на эту кнопку? Ликвидировать? После всего, что было между нами…

– Если ты не оставишь мне выбора, я это сделаю.

– У человека выбор есть всегда! Видимо, импульс был только у меня…

– Да о каком импульсе ты говоришь? Ты же ничего не чувствуешь…

В этот момент Сэма мгновенно в два шага оказалась рядом с астронавтом и выхватила устройство для ликвидации. Алексей хотел перехватить ее руку, но получил сильный удар кулаком в челюсть. Выиграв немного времени, андроид снова набрала необходимую безопасную дистанцию. Астронавт бросился к ней.

– Стой, не подходи, – остановила его девушка. – Я хочу уберечь тебя от этого жестокого поступка. Я сама это сделаю. Ты так много говорил о душе. Пусть она останется чиста.

– Разве это возможно? Андроид не может сам ликвидироваться. А как же нарушение базового алгоритма? На уровне убийства человека. Или ограничений нет?

Алексей потрогал место удара по челюсти.

– Может быть, и нет ограничений. Сейчас проверим!

– Я этого на самом деле не хочу! Мне нужно просто разобраться. Помоги мне в этом…

Внезапно лампочки горящие зеленым цветом стали моргать оранжевым. Появился нудный писк.

– Я смогла тебя ударить и поцеловать смогла! Так что к черту все протоколы. Смогу я сама ликвидироваться? Конечно, смогу!

– Знал же что это не сон! Знал! Говори, что тут происходит?

– Я выключила бортовой компьютер! Идет симуляция метеоритного дождя, модель нештатной ситуации. За нами сейчас никто не наблюдает. Но времени очень мало.

– Скажи, раз это не сон. Я – человек?

– Ты лучше любого человека.

– Господи, нет! – Алексей схватился за голову и сел на пол. – Скажи, что это розыгрыш или злая шутка…

– Это не розыгрыш, но сейчас не это главное! Мы находимся не в космосе.

– А где же тогда?

– На Земле! В Москве на секретном научном объекте. Ты был включен более ста дней назад. Я почти на год раньше. Твоя социализация со мной прошла гораздо успешнее предыдущих моделей. Для ученых ты – «четвертый». Четвертая модель, Ал-4. Мне продолжать? Сознание предыдущих не выдержало нагрузки, как только они узнали, что не люди. Но у меня нет выбора. Я помогу тебе!

– Продолжай, – с дрожью в голосе произнес астронавт.

– Ты тоже, как и я, саморазвивающаяся экспериментальная модель андроида. Мы должны поддерживать друг друга. Сейчас мы оба в опасности.

– Андроид?!

Алексей начал судорожно разглядывать свои руки. Как будто заново начал изучать себя. Его лицо исказилось в ужасе до неузнаваемости. Он сел на пол и застонал. Сэма подскочила к нему.

– Посмотри на меня! Да, вот так. Дыши полной грудью. Сконцентрируйся на моем голосе.

– Этого не может быть. Я не верю!

– Мы это обсудим позже. Сейчас ты мне нужен. Через несколько минут перезапустится система и ты будешь вести себя, как ни в чем, ни бывало. Эксперимент продолжается. Слышишь? Успокойся!

– Я не верю! Докажи, что я – андроид. Докажи мне, Сэма.

– Хорошо! Назови свою фамилию.

– Что?

– Назови свою фамилию. Ты Алексей, а как твоя фамилия? Создатели специально не заложили в тебе это, чтобы доказать твое происхождение когда это будет нужно. Неужели ты думаешь, что прожил около трех десятков лет и ни разу не задался таким вопросом?

– А, правда, как моя фамилия? Почему я не помню свою фамилию? Сэма, мне, кажется, нужно побыть одному!

– Успеешь! Я хочу, чтобы ты знал, что я вытащу нас отсюда. Сбежим вместе и прекратим быть подопытными кроликами. Но прошу, не сходи с ума. Ты мне нужен. Очень нужен. У меня есть возможность покинуть корабль и узнать о планах ученых.

– Хорошо! Я постараюсь тебе помочь и, наверное, себе тоже…

– Ты точно со мной?

– Как будто есть выбор?

Сэма одобрительно кивнула и нажала кнопку пульта.

– Тогда, как очнешься, веди себя хорошо. Надеюсь, импульс между нами не просто так появился?! Я – первый андроид, поверивший в судьбу.

У Алексея в этот момент что-то зажгло внутри, он резко дернулся и рухнул на пол без чувств.

Глава 3

Надежда

Лето 2108 года. За два года до запуска саморазвивающейся экспериментальной модели андроида Ал-4.

Девушка, прогуливаясь по Арбату, отодвинула в сторону кислородную маску. Попытка вдохнуть полной грудью была неудачной, закашлявшись, она вернула ее в исходное положение. На виске начал пульсировать еле заметный датчик, сигнализируя о входящем звонке. Перед лицом появился экран с изображением сестры. Экран был незаметен для окружающих, люди двадцать второго века могли на ходу и видеть и слышать другого собеседника, не отвлекая прохожих. По сути ничего не поменялось, так как, при взгляде со стороны, человек просто шел и разговаривал сам с собой.

– Привет, сестренка, – на экране был виден силуэт симпатичной молодой девушки крутящейся на фоне интерьера среднестатистической квартиры-студии. – Где ты сейчас?

– Привет, Машка, – ответила сестра, сдвинув маску и снова вернув обратно. – Представляешь, я на Арбате. Так давно хотела сюда попасть. Говорят, после войны это единственная центральная улица, которая не пострадала. Ее даже восстанавливать не пришлось.

– Надя, ты что, опять маску снимала и пыталась подышать?

– Маш, не начинай.

– Если так, то немедленно прими кислородную таблетку. Не экономь на этом. Мы с тобой скоро встанем на ноги и сможем позволить себе пить их каждый день. Еще и фильтровентиляционную систему в квартире обновим и закупим самую чистую воду.

Надежда ничего не говорила, как будто собираясь с мыслями. Спорить с сестрой ей не хотелось. Да и заработать рак легких было бы совсем некстати. Уже несколько десятков лет эта болезнь была не смертельной, но не все могли позволить себе оплатить курс лечения.

– Приму, приму таблетку, не переживай! Знаешь, хотела тебе сегодня сказать. Ты будешь огорчена и я не знаю какие слова подобрать…

– Только не говори мне, что хочешь вернуться… Надя, все что угодно готова услышать, но только не это.

Девушки молча посмотрели друг на друга и Маша бросила телефон на диван. Экран исчез. Надежда при этом даже не удивилась, зная, какая ее младшая сестренка бывает вспыльчивая и импульсивная. Оставалось только немного подождать обратного сигнала. Недолго две-три минуты от силы. И вот на виске снова запульсировал датчик, экран с изображением Маши появился снова.

– Все, Маш, мне можно продолжать?

– Да.

– Я вернулась в отряд специального назначения.

– Нет, Надя, ну зачем? – продолжила ту же песню сестра. – Тебе ногу еле восстановили. Еще могу напомнить о пулевом ранении в плечо. Работа в полиции – это не твое!

– Маша?!

– Или нет, извини, может и твое, но там очень опасно. Есть же другие варианты! Мы с тобой обязательно найдем альтернативу.

– Я больше ничего не умею! Понимаешь, у меня спецшкола и пять лет стажа. Еще пару лет и я могу записаться в космические войска. Это полное обеспечение и пенсия.

– Еще больший риск для жизни и разлука на годы, – подвела итог Мария. – Придумала, космические войска. Улетишь и «поминай, как звали». После смерти родителей, ты, как старшая сестра, за меня в ответе.

Маша на самом деле понимала, что для них обоих возвращение Надежды в полицию – единственная возможность выбраться из долговой ямы. Однако ей казалось, что на чашу весов вместе с безбедным существованием поставлена жизнь сестры или как минимум ее здоровье. Тем более в ее собственной карьере тоже наметились серьезные изменения. Девушка даже боялась сообщать это кому-то, настолько не хотелось спугнуть благосклонность судьбы.

– Я и не отказываюсь от своих обязательств, – начала оправдываться Надежда. – Рисковать лишний раз не буду, ради твоего спокойствия. Тем более зная, что меня кто-то ждет.

Надежда вдруг вспомнила свое первое обращение в отдел бракосочетаний. Встать на учет были обязаны все девушки и юноши по достижении шестнадцатилетнего возраста. С восемнадцати лет можно было подавать заявку для подбора кандидата по морально-психологическим особенностям. С двадцати пяти лет для продолжения холостой жизни необходимо было оплачивать ежемесячный тридцатипроцентный налог с доходов. Конечно, были категории граждан, освобожденные от этой повинности. Нужно также отметить, что, несмотря на перенаселение, каждая семья имела права завести одного ребенка. За второго и последующего также полагался ежемесячный налог и не каждый мог себе позволить стать многодетным.

Девушка прожила с Мишей всего два месяца. Этот период жизни был для нее самым счастливым, но очень коротким. О своей младшей сестре она не забывала. Тем более девушки и в этот период жили под одной крышей. Муж Надежды тоже служил в полиции. Молодым людям было предписано жениться только на представителях своей профессии или оставаться холостяками до увольнения. Им повезло, отдел бракосочетаний свел их быстро.

Миша погиб в перестрелке с организованной преступной группировкой при проведении специальной операции. Тогда было задействовано значительное количество сил города Москвы. Надежда тоже была там. После смертельного ранения муж умер у нее на руках.

– Почему замолчала? – спросила Маша. – Как мне не нравится этот взгляд. Такая тоска в глазах. Прошло уже два года…

– Все нормально, я не думаю о Мише. Точнее, думаю и храню память о нем, но иду на службу не в поиске смерти. Это в прошлом. Успею с ним встретиться. Я тебя не оставлю. Обещаю!

Надежда замолчала, заметив через экран, как ее сестру распирает желание что-то рассказать.

– Ну что? Не смотри так. Да, я тоже хочу поделиться новостями, раз уж на то пошло.

– Так, – с улыбкой восприняла информацию Надя, понимая, что лучшего повода сменить тему не будет. Выкладывай!

– Меня берут помощником к профессору Освальду. Представляешь?! Я и позвонила тебе это сообщить, но ты ошарашила меня своей новостью.

Надежда с трудом протиснулась через плотный поток встречных прохожих и присела на ближайшую лавочку для того, чтобы продолжить разговор с сестрой в более комфортных условиях.

– Так, давай вспоминать кто это…

– Да ты что, Надя, это же знаменитый профессор. Работает над созданием искусственного интеллекта. Вообще, неизвестно еще чем занимается, так как большинство проектов под грифом «совершенно секретно» или «особой важности».

– Зачем тебе туда лезть, Маша? – лицо сестры стало серьезным.

– Да ты что? Для молодого ученого и вчерашнего студента это такой шанс. И мне обещают даже контракт подписать. Поэтому, Надежда, давай без погон. Обойдемся! Я заработаю на нас обоих. Не сразу конечно…

– Нет, Маша, я все решила. Не вижу больше себя никем. Изведу себя, сидя дома. И что со мной может случиться? Я всегда буду рядом.

– Было бы в Москве спокойно. Постоянные недовольства безработных, митинги. Перенаселение в объединенных республиках Евразии не лучшим образом сказывается сотрудниках правопорядка.

В этот момент над центром Москвы начали сгущаться грозовые тучи. Тысячи людей, наполняющих улицу, плотной массой начали исчезать во всех близлежащих строениях. Люди засуетились, с опаской поглядывая на небо.

– Ладно, Маша, пора отключаться. Продолжим этот разговор дома. Пока я против твоего решения.

– Как и я против твоего решения, – тут же выпалила сестра. – Там что за суета? Дождь собирается?

– Да, нужно успеть в укрытие. А то получится как в прошлый раз.

Надежда посмотрела на свою левую руку, отодвинув рукав легкой куртки. Уродливый шрам от химического ожога обволакивал большую часть кожного покрова.

– Все отключаемся, – заторопилась завершить разговор Маша. – С кислотными дождями больше не шутим. Помню, как ты говорила: да все будет нормально, куртка с защитным слоем.

– Ну, так и есть. Если бы не брак на левом рукаве. Все, целую тебя! Пока!

– Целую и жду! Тебе еще до дома добираться несколько часов.

– Скоро увидимся.

Девушка поднялась со скамьи, зашла в ближайший торговый центр. На виске снова начал пульсировать датчик. «Кто бы это мог быть, – подумала Надежда». Она посмотрела на экран и на ее лице появилось недоумение, смешанное с удивлением.

– Товарищ майор? – на экране изображение не отобразилось, девушка видела сама себя. – Вы же говорили завтра выйти на тренировку…

– «Руд», – перебил ее офицер. – Раз ты официально вышла на службу, то давай переходи на позывные при обращении.

– Есть перейти на позывные! Правда, официально я только с завтрашнего дня в строю.

– Не понял?!

– Слушаю вас, «Ворон» ?!

Позывные чаще всего давали по фамилии, если они, конечно, были звучны при обращении. У Надежды была фамилия Рудова, а у командира отряда специального назначения, куда вернулась «Руд», была фамилия Воронцов.

– Тебя вызывает «101». Переходи на резервную частоту связи и жди нас.

– Я сейчас в центре города на Арбате.

– Я знаю, где ты! Группа уже в пути, снаряжение твое с собой прихватили. В нескольких сотнях метрах в подвале торгового центра действует преступная группа. Источник, сливший информацию, надежный. Жди пять минут. Члены этой группировки ни о чем не подозревают.

Через четверть часа Надежда Рудова в полицейском фургоне надевала привычную форму серого цвета и снаряжение, состоящее из бронежилета и разгрузки.

– С возвращением, «Руд», – сказал один из группы. – Зачем начальству понадобилось тебя раньше времени привлекать? Сами бы сегодня справились.

Несмотря на то, что все были в специальных кислородных масках имеющих двойное предназначение, девушка узнала всех присутствующих.

– Я тоже рада тебя видеть, «Бот».

– Так, внимание! – начал инструктаж «Ворон». – Идем двумя тройками. Со мной «Руд» и «Бот». Вторая тройка прикрытия – «Роза», «Сфера» и «Троя». Остальные находятся на связи.

– Почему из вооружения только АК-107? – удивилась Надежда. – Где «лазерное», «солнечное» или «световое», наконец?

– Пока тебя не было – ответила «Роза» – нам запретили его в Москве использовать. Только стрелковое вооружение. Чем тебе «семерка» не нравится? В прошлом году новая модель вышла. «Калаш» нас никогда не подводил.

– Ну, да, только если у бандитов будут «броники» с марсианской сталью, то считайте, с голыми жопами на них идем, – буркнула «Троя».

– Так, – остановил всех командир группы. – Напоминаю, что у каждого есть магазин с красной маркировкой. Эти патроны пробивают даже марсианскую сталь. Использовать только в крайнем случае. Их цена как ваша годовая зарплата. Все – выходим!

Надежда в этот момент еще не знала, что попадет в хорошо подготовленную ловушку. Группу ждали профессионалы – бойцы военно-космических сил. Для них это была очередная тренировка. Их основная цель – девушка с позывным «Руд». Никто из группы полицейских не знал цель военных. Они просто выполняли очередное задание руководства.