Инструмент Творца

– Погожий день, а вы, Александр, опять один. Что же, Маша, так и ленится, не хочет составить вам пару? – с легким укором заметила хозяйка таксы.

– Ленится, Фаина Ивановна, – подтвердил ее слова инженер и вновь бросил мяч Еве, только что принесенный ей.

– Дело молодое… А у вас как дела, Александр? Не болеете? Я ведь терапевтом проработала всю жизнь, вижу.

– Да нет, Фаина Ивановна. Не беспокойтесь – усталость, больше ничего. В эти выходные решил отдохнуть. Уже лучше.

Инженер очередной раз взял у Евы мячик и бросил вперед.

– Многие так думали – уже лучше. Не хочу вас пугать, но пройти обследование вам бы не помешало. Послушай меня. А Маше скажи, если она на прогулки ходить не будет, я сама к вам домой с Евой приду и…

Фаина Ивановна закашлялась. Больное горло не позволяло ей долго разговаривать.

– Извините, Александр, хроническое. С работы еще. Берегите свое здоровье и семьи – это самое главное.

– Спасибо, Фаина Ивановна.

– Да за что спасибо?! Себя берегите!

Они разошлись. Ева какое-то время еще бежала рядом с инженером, но заметив, что хозяйка удаляется, развернулась и рванула со всех ног догонять ее.

Главный вход в парк, от которого начиналась центральная аллея, охраняли две старинные башни из красного кирпича с караульнями. Инженер, задумавшись, задержался у них; он гулял по парку очень много раз и мог с точностью рассказать об его истории и особенностях, обо всем, после того, как пройдешь границу между двумя разными территориями одного города. Но там, куда он хотел проникнуть с помощью своих экспериментов много лет, он не знал и не представлял абсолютно ничего. Он знал лишь одно – это «ТАМ» существует, и доказательства будут найдены.

Центральная аллея вывела инженера к усадьбе, пройдя которую, он оказался на берег небольшого пруда. Посетителей парка присутствовало еще мало, и найти свободное место для отдыха не составило труда. Инженер смотрел на воду. Изредка, от небольшого порыва ветра, по водяной глади пробегала легкая рябь, разбивая дорожку отражающегося солнечного света на миллиарды осколков звезд.

«Вот и во Вселенной свет мчится по бескрайним просторам пространства-времени, переливаясь на гравитационных волнах, искажается и образует свою уникальную дорогу. Мы тут, сейчас, видим его конечный путь и можем лишь догадываться о космической колыбели, из которой он вышел. А дальше не важно, что мы докажем своими формулами: мы все равно видим только прошлое, даже если пытаемся заглянуть в будущее – так устроен наш мир».

Жена с дочерью продолжали спать, когда инженер вернулся домой. Стараясь не шуметь, он прошел в гостиную, где в книжном шкафе дожидалась своего читателя накануне купленная новая книга – биография одного из известнейших писателей России начала двадцатого века. На некоторое время книга отвлекла от реальности, увлекла инженера; но прежние мысли о прошедших событиях потихоньку вновь возвращались, разбивая единую смысловую линию текста на теряющие взаимосвязь эпизоды. Приходилось перечитывать заново предложения, чтобы понять то, что без осмысления было прочитано ранее. Чтение стало быстро утомлять. Он отложил книгу в сторону и взял телефон.

«Позвоню. Встретимся, побеседуем. А его наш проект заинтересовал. Может, действительно что-то важное скажет?»

После нескольких гудков в телефоне послышался голос астронома.

– Слушаю, – энергично ответил он.

– Доброго утра, Сергей.

– И вам доброго, Александр.

– Я готов встретиться с вами: скажите, где и когда? – без лишних слов сразу начал с главного инженер.

– Вы заинтересовались. Хорошо. Встречаемся на площади около Храма Василия Блаженного через три часа. Вы согласны?

– Да, без проблем. До встречи.

Инженер прервал разговор и положил телефон рядом с книгой. У него было пару часов свободного времени на домашние дела.

Глава 5. Человек никогда не ошибается один.

– Великий Храм, – пододвигая к себе ближе тарелку с салатом, продолжил начавшийся еще при встрече на площади разговор астроном. – Удивительно, один из самых главных Храмов России получил второе свое имя в честь юродивого. На Руси почитали юродивых – мнимых безумцев, обладающих даром прорицания. Нищие телом, они обладали богатым внутренним духовным миром. Безумие не обязательно всегда равняется чему-то ненормальному: просто мы иногда не способны сразу понять того, чего они нам хотят рассказать, так как для этого чаще всего необходимо время. Есть записи о многих чудесах юродивого Василия Блаженного, но самые главные из них – это чудеса, связанные с предсказаниями будущего. Когда он умер, сам царь Иван Грозный нес его тело для погребения. Люди рассказывали, что чудеса продолжали проявляться и после смерти Василия Блаженного.

– Придания… В своем большинстве, люди очень охотно верят в чудо, – скептически возразил инженер, разглядывая узор из пенки в только что принесенной чашке кофе. – Эта чашка тоже может кое-что предсказать, если как следует пофантазировать.

– Вы патологический скептик, Александр, – нисколько не смутился астроном сравнению инженером юродивого с чашкой кофе. – Современный мир многогранен, и каждый вправе выбора веры. Я, как верующий, осуждаю вас, а как ученый, вполне объясняю себе вашу прямоту. Наука абсолютно нетерпима к чудесам и с успехом с ними справляется, хотя многое еще осталось без объяснений. Но, может быть, мы не замечаем главного чуда – чуда в том, что нам дана способность ВЕРИТЬ.

– Да, наука пока многого не можем объяснить, – согласился инженер. – Тем лучше – есть к чему стремиться.

На некоторое время они прервались, чтобы дать себе отдохнуть от разговора и насладиться принесенной едой.

– По вопросу встречи, – отставил пустую тарелку в сторону и, пододвинув стакан с апельсиновым соком, вернулся к беседе астроном. – Я, после того как позавчера вернулся домой, долго думал. Сомнения не давали покоя: вы были так уверены в предыдущем дне, когда, с ваших слов, получилось зарегистрировать сигнал. После же просмотра видеозаписей у вас стал очень растерянный вид. Скажите, вы до сих пор верите в то, что были правы, и пытаетесь объяснить самому себе свои же воспоминания?

– Сложно смириться. Воспоминания очень реальны, но я стараюсь забыть их, списав на усталость, – ожидал этого вопроса инженер.

– А зачем вы перед уходом интересовались координатами? Хотели сравнить с координатами в вашей памяти? Совпали?

– Нет, – выдохнул инженер, покачав головой.

Он замолчал. Вопросы астронома мысленно вернули его в прошлое к недавним вечерним экспериментам. В это время официант принес счет и стал убирать использованную посуду со стола.

– Спасибо, как всегда было замечательно, – расплачиваясь за обед, поблагодарил астроном.

– Вам большое спасибо за посещение нашего ресторана и, отдельное, как постоянному клиенту, – любезно ответил официант, после чего развернулся к инженеру, ожидая оплаты от него.

Последовала неприлично длинная молчаливая пауза. Официант стоял перед инженером и протягивал ему счет на оплату, справедливо ожидая повторения недавних действий, как при оплате астронома, но ничего не происходило. Клиент тихо сидел, сложив руки на столе, и, практически не моргая, смотрел на пустую кружку из-под кофе. Лицо официанта сменило выражение на легкое беспокойство и недоумение.

– Простите, ваш счет, – попытался еще раз обратить на себя внимание официант.

Реакции со стороны инженера не последовало.

– Ваш счет, – с положенным по правилам заведения спокойствием, но с повышенным голосом, повторил официант. – Простите, вы слышите меня?

Ответ снова не последовал. Официант вопросительно посмотрел на астронома.

– Извините моего коллегу. Он долгое время занимается сложной научной работой, и она его полностью измотала. Я оплачу.

Последовала оплата. Официант поблагодарил и удалился, оставив странного посетителя дальше молчаливо сидеть за столиком.

– Не сов-па-ли, – вдруг по слогам проговорил инженер. – Там были другие, отличные от наших, настоящих. Я хотел ввести их, но почему-то передумал.

Астронома поразила резкая перемена: взгляд инженера прояснился, появилась уверенность в словах.

– Почему передумали? – просто переспросил озадаченно астроном, пока не понимая, о чем говорит инженер, и продолжил наблюдать за дальнейшим состоянием Александра.

– Не могу объяснить. Не знаю. Что-то внутри остановило меня? Я как будто вдруг перестал верить себе. Столько лет работы, бесконечные расчеты, эксперименты… Стало страшно: я побоялся сойти с ума. Да и до сих пор… Прекращать надо все!

Последние слова показались астроному довольно решительными.

– Я человек временный в группе и не могу судить о правильности вашего решения. Единственное, – астроном прервался, давая себе время подобрать правильные слова. – Ради, как говорится, спортивного интереса, давайте попробуем ввести координаты из вашей памяти. Вдруг, вы в чем-то были правы, и у нас получится увидеть нужный результат.

На этот раз пришло время удивляться инженеру в перемене мнения астронома.

– Вы же с недоверием отнеслись к нашему проекту, а тут неожиданно начали с оптимизмом предлагать повторить эксперимент? Странно, но, конечно, спасибо вам за поддержку. Только толку всё равно не будет: мы пробовали бесчисленное множество различных комбинаций. Еще одна попытка – это очередная пустая трата времени.

– Жаль от вас слышать такие слова. Опустились руки. Я вас понимаю – столько неудач. Знаете, есть хорошее высказывание, что каждую неудачу, или ошибку, непременно нужно воспринимать в качестве ценного опыта в том, как не стоит поступать в дальнейшем. Мне все-таки кажется, что вы приблизились невероятно близко к успеху.

– Нет, не хочу! Не уговаривайте.

Инженер встал из-за стола и собрался уходить.

В руках астронома оставался последний козырь.

– Северное сияние, – спокойно произнес он.

– Что,– совершенно не понял смысла в сказанных словах инженер.

– Северное сияние,– повторил астроном, не меняя интонации.

– Какое северное сияние? Вы про что?

– В прошлый четверг, вечером, наблюдалось сильнейшее северное сияние. Последний раз подобное было в восьмидесятых годах. Мы его не видели, так как в это самое время проводили эксперименты. Вы не замечаете ничего странного?

– Нет, не замечаю, – зачем-то обманул астронома инженер, вспомнив свой разговор с женой день назад. Он тогда, как раз, и обратил внимание на интересное совпадение по времени двух событий.

– Вы же сами мне рассказывали про советских ученых, проводивших, подобные вашим, опыты, при вхождении в активную фазу которых фиксировались спонтанные вспышки на небе.

– Да, говорил. Но это лишь записи со слов участников испытаний. Подтверждающих документов не сохранилось; я вам об этом также рассказывал. Сияние – просто совпадение. Тем более, эксперимент у нас не удался.

– У нас в моей памяти – нет, – не сдавался астроном, стараясь убедить инженера не оставлять проект и дать себе еще один шанс, – а у нас в вашей памяти, Александр, – да.

Инженер сел обратно, сложив руки на столе. Он закрыл ненадолго глаза, опустив голову.

– Запутался я, – сказал инженер так, как будто он сидит на приеме у врача. – Хорошо, мы попробуем, один раз. Введем координаты, которые я помню. Странно, я помню координаты, рассчитанные вами, а вы про них знать ничего не знаете. Очень странно? Давайте так: разъезжаемся по своим делам, а ближе к вечеру, думаю, часам к восьми, встречаемся в лаборатории. Эксперимент выполним вдвоем: не хочу своих привлекать; они обо мне и так, наверное, черт знает что думают, после последней встречи. Как, договорились?

– Договорились, – начал подниматься со стула астроном.

– Подождите, а где счет за обед? – вспомнил инженер. – Про нас совсем забыли. Пойду, узнаю.

– Не стоит, – улыбнулся астроном. – Вы были увлечены своими мыслями, и мне пришлось за вас заплатить. Ничего страшного – отдадите потом.

– Точно надо завершать с проектом – выпадаю из реальности.

Они вместе вышли из ресторана и направились к станции метро. По пути инженер, поблагодарив, отдал долг астроному и дополнительно обсудил с ним некоторые детали вечерней работы.

– Долго ты в магазин ходил, – холодно бросила в сторону инженера слова жена при возвращении его домой. – А где продукты?

– Забыл, – спохватился он, понимая о бесполезности скрывать истинную цель своего ухода из дома, и добавил первое, что пришло в голову. – Схожу снова, куплю.

– Конечно, сходи. Я пару часов еще подожду, глядишь, булку хлеба принесешь.

Инженер не хотел говорить жене о встрече с астрономом и предстоящей вечерней работе. Он знал – будет ссора. Если же не сказать…

– Встречались с астрономом. Он вчера звонил, ты знаешь. У Храма Василию Блаженному. Мы… Мне, Маш, на работу вечером съездить придется.

Инженер затих, ожидая реакции жены. Затем, сняв обувь и подойдя к ней, постарался обнять.

– Перестань, – не дала ему сделать этого жена, вырвавшись из объятий. – Сумасшедший! Ты со своей работой совсем спятил. Езжай! Можешь прямо сейчас, давай! Там и оставайся. И жену себе новую найди – Пенелопу. Пусть тебя ждет хоть двадцать лет, хоть тридцать. Все равно ты с нами почти не живешь. У тебя ведь нет семьи!

– Зачем ты так? Ты считаешь, я не беспокоюсь о вас, что вы мне не нужны? Ты об этом думаешь? Зря. Да, я работаю, много работаю. Но я работаю не только для себя, а также и для вашего благополучия.

– Благополучия! – голос Маши начинал срываться на крик. – Благополучия! Ты вообще знаешь, что такое благополучие? Думаешь, деньги, дорогие вещи, хорошая еда и прочие материальные ценности являются единственным благом. Нет. Есть более важные ценности: быть вместе с семьей, любимым человеком, вместе встречать праздники, гулять, общаться, вместе проводить время дома, ходить в гости, навещать и самим приглашать друзей, делиться и радостными моментами жизни, и грустными тоже. Кому-то, может, этого не надо, устраивает, когда семейная квартира превращается в общежитие, или гостиницу, где каждый приходит только переночевать. Мне же такая жизнь не нужна!

Жена резко развернулась, быстрыми шагами прошла в спальню и с силой закрыла за собой дверь.

– Да ну тебя. Хочешь как лучше, – негромко успел проговорить ей вслед инженер.

– А ты только и хочешь, как лучше. Хочешь, и не делаешь! – уже из спальни за закрытой дверью ответила Маша. – Отстань. Не хочу с тобой разговаривать.

Дочери дома не было. Интересоваться у жены, где находится Оля, после ссоры инженеру не хотелось. Он лежал на диване, слушал в наушниках старые джазовые мелодии. Чувство обиды постепенно сменилось чувством вины перед семьей и сожалением за принятое в ресторане решение. Звонок астроному и отказ от продолжения многолетних поисков ответов на самые сложные вопросы о существовании мира многое изменил бы в его будущей жизни. Инженер не позвонил: желание прикоснуться к вечности оказалось сильней…

В Научно-исследовательский центр инженер подъехал чуть раньше согласованного времени, опередив астронома. Переодевшись, он прошел в лабораторию, включил оборудование и сел за свой рабочий компьютер, ожидая запуска программы. Рядом, на лабораторном столе, лежали оставленные в прошлый раз расчеты.

«Координаты… Какие были координаты: двадцать два, триста четыре, пять… Нет: двадцать два, четыреста три, пять… Или шесть? Забыл. Почему сразу не записал?! Думал, не пригодятся? Посмотреть прошлые записи? Зачем? Они ошибочны: несколько попыток сделали с ними – нулевой результат. Полная ерунда получается – приедет астроном, а я ему: «Извини, забыл координаты. Потом вспомню, наверное, – поехали домой». Он меня точно за идиота примет, в лучшем случае».

Инженер схватил карандаш, и, не задумываясь, написал на листке бумаги цифры; затем взял со стола расчеты, оставленные астрономом, для сравнения.

«Записи астронома. Пересчитывал. Так, вот они – координаты. Посмотрим. Что за черт?! Не понимаю, как?! Они полностью совпадают с написанными мной минуту назад. Но я абсолютно уверен – координаты из моей памяти и в расчетах были разные. Я же помню!»

Скрипнули петли открывающейся двери.

– Добрый вечер. Запоздал, – оправдываясь, поздоровался уже не первый раз на сегодня астроном.

– Да, добрый, – прозвучало сухое ответное приветствие.

– Вы не уверены в успехе? Капля оптимизма не помешает, – астроном развернул стул и занял рабочее место Алексея.

– Пожалуй, вы правы, не помешает, – последовало такое же сухое согласие.

– Вид у вас изменился: сильно уставший, как в пятницу. Если хотите, давайте перенесем работу. Я пойму. Заранее прошу простить за мое нетерпение, заставившее убедить вас приехать сюда в выходной день.

– Переносить не будем: оборудование приготовлено. Лучше, начнем. Правильно заметили – самочувствие отвратительное. Потерплю. Пару попыток, не более.

– Вы уверены?

– Потерплю. Приступим.

Инженер ввел в программу координаты с листка, при этом понимая о бессмысленности своих действий.

– Прошлый раз сфера в камере по-другому светилась. Что-то изменилось?

– Разница в этапах, или стадиях, эксперимента. На первом этапе в сфере создаются условия для передачи сигнала через информационное поле – цвет смещается ближе к красному спектру. На втором этапе в сфере формируется самостоятельное информационное поле – новое поле, изолированное от общего, – цвет смещается ближе к фиолетовому спектру. Его вы видели; мы наблюдали за поведением матери в эволюционирующем новом поле. Сегодня этого делать не будем. Достаточно отправить и получить сигнал. Остальное – потом.

Инженер быстро набрал на клавиатуре необходимые параметры, нажал «ввод данных». Звонок исправно оповестил о готовности, и, уже знакомый, треск послышался со стороны блока «Б», но длился он не долго. Прошло не более минуты. Наступила тишина. Глаза инженера смотрели пристально на монитор.

– Стоп! – сам себе громко скомандовал он и нажал клавишу.

– У нас получилось? – быстрые перемены в настроении инженера удивили астронома и насторожили.

– Нет, – с непонятно откуда взявшейся бодростью последовал отчет.

– По вам не скажешь. Вы как будто волшебную пилюлю приняли. Неудачная попытка так обрадовала?

– Попытка действительно не удалась, если мы говорим о получении сигнала. Она и не могла быть удачной – я ввел координаты, заранее зная об их ошибочности.

– Вы сделали так специально? – опасения астронома о здоровье инженера росли.

– Вижу, вы начинаете беспокоиться за мое душевное состояние. Что же, у вас есть все основания для этого. Попробую оправдаться. Когда я приехал сюда, я, к своему ужасу, понял, что забыл правильную последовательность чисел. Мои старания вспомнить ни к чему не привели. Полностью замучив себя, я, не задумываясь, написал на листке число и сравнил с вашими расчетами: координаты оказались полностью одинаковыми. Шок! Цифра к цифре: на моем только что исписанном листке бумаги и сделанных вами записях два дня назад. Получалось, у меня в памяти ваши «правильные» координаты заменились воспоминанием ваших «неправильных» координат. Меня это просто убило. Как я себя пересилил продолжить эксперимент? Одна мысль – оставить надежду вам.

– Зачем? Отложенная казнь? Но, как я вижу, она так и не свершилась: у вас явно появилась уверенность. Откуда?

– Сам не знаю. Сразу с подтверждением команды на отправку сигнала, я вспомнил все до мельчайших подробностей в тот вечер.

– И «правильные» координаты.

– Да.

– И вы готовы их ввести.

– Да, – ни малейшего сомнения не прозвучало в голосе инженера.

– Начнем? – вопрос астронома прозвучал теперь уже без недавнего энтузиазма, и в интонации более слышалось предложение все завершить.

– Через пятнадцать минут, – не уловив перемены в настроении астронома, с нарастающим оптимизмом предложил инженер. – Сделаем перерыв. Чертовски захотелось чаю с чем-нибудь вкусным, например, вон с тем печеньем и конфетами. Почаевничаем?

– Согласен.

Инженер записал вспомнившиеся ему координаты и направился включать чайник.

Две кружки с горячим чаем стояли на столе. Пар медленно поднимался над ними и растворялся в воздухе. Инженер с астрономом сидели на диване, ожидая, когда горячий напиток немного остынет.

– Помню, давно, – нарушил молчание астроном, – еще совсем в юном возрасте, я стоял на берегу медленно текущей реки. Солнце скрылось за лесом, и постепенно наступила удивительно тихая, летняя ночь. Отец с братом уплыли на лодке проверять рыболовные снасти, оставив меня одного следить за вещами и костром. Я, с поднятой головой, всматривался в бездонный океан Вселенной с миллиардом мерцающих звезд, ощущая себя частью невероятно большого, завораживающего мира. С тех пор чувство единения и сопричастности с нашим Миром навсегда закрепилось во мне, только усиливаясь с каждым годом. На следующий день я попросил родителей сводить меня в церковь и крестился, приняв веру. Позже пришло само понимание существования Великого замысла, превращающего пустоту в жизнь. Попробуйте представить полную пустоту, ничто, в окружении другой полной пустоты, снова в окружении пустоты, и так далее. Этакая Матрешка из ничего. Не получается? Упрямо рисуются призрачные границы, наполняя пустоты смыслом. Да, человеческий мозг рождается с «предустановленной программой» самоограничения. Он не способен осмыслить то, чего нет. Ему постоянно нужен ориентир – далекий «маяк» в ночи, к которому необходимо плыть, не смотря не на что, даже понимая всю тщетность стараний когда-либо выйти рядом с ним на сушу. Вот человек и ищет бесконечно ответы на одни и те же вопросы – зачем? и почему? Два этих вопроса материальны, я бы сказал, приземлены. Там они не нужны. Где есть все и ничего одновременно, бессмысленно строить логические цепочки, так как ответ всегда будет один – Бог, не зависимо от того, что чувствует или думает человек при упоминании этого слова. Можно ли поставить знак равенства между Богом и информационным полем? Никто не знает. Ваш эксперимент дает некоторую надежду. Но нужно быть очень осторожным – риск нарушить тонкий механизм Мироздания очень велик. В поддержку отсутствия равенства между Богом и Полем лишь скажу – Бог может и не знать всего происходящего в нашей Вселенной, или Вселенных, наблюдая со стороны на эволюцию мира под управлением Единого Поля, и только иногда исправляя его ошибки; но он точно знает, что надо делать после смерти Всего. Он единственный способен возродить жизнь. Уберите Бога, и встает вопрос о самовозрождении Поля из вечной пустоты. Хотя, ее даже вечной не совсем правильно называть. Ведь Вечность тоже должна существовать.

Астроном взял кружку с чаем и, сделал пару глотков, поставил обратно. Инженер сидел, облокотившись на подлокотник дивана, обдумывал услышанное. Его внутренний мир не принимал идею наличия Бога вне Поля. Бог имел право быть только внутри и только при полном подчинении доказанным законам мироустройства.

– Я раньше не задумывался сильно об этом, – начал инженер, стараясь аккуратнее высказывать свои мысли, хоть как-то касающиеся вопросов религии. – О значимости Бога. Я ученый, всю свою жизнь посвятивший изучению материи и энергетическим полям. Наука ушла далеко вперед: ученые научились расщеплять атомы, наблюдать за элементарными частицами в пограничных состояниях, когда они обладают свойствами, как материи, так и энергии с функциями волны. Более того, мы подошли очень близко к доказательству существования информационного поля. Оно объединяет всё, берет на себя ответственность за создание и развитие материи, развивается само, наполняясь информацией, новыми знаниями. Поле не пишет будущее – у него нет четкого плана. Поле обучается вместе с материей. Что же ему помогает поддерживать процесс эволюции? Мы долго думали над этим и пришли к выводу – при негативном развитии процесса, всегда имеется возможность воспользоваться накопленными знаниями. Оно просто возвращает время назад в определенный момент прошлого, запуская заново цепочку событий и, тем самым, изменяя судьбу. По аналогии с операционной системой – Поле перезагружается, восстанавливаясь в стабильное рабочее состояние. Бесконечный естественный отбор в материальном мире с возможность исправления критических ошибок на энергетическом уровне – это и есть процесс эволюции, и пока в нем Бог не просматривается. Я не отрицаю полностью его существование, или идеи Вечного замысла, но доказательства? За долгое время было написано и высказано множество идей на этот счет, с легкость, впоследствии, опровергнутых. Нужны доказательства! Иначе, Бог – только предположение. Поле же реально. Вы сами видели его в «Сфере». Да, необходимо буде ответить еще на многие сложные вопросы; не беспокойтесь, путь к их решению уже хорошо просматривается и с каждым новым открытием становится короче. Путь же к пониманию существования Бога с годами толь туманнее. Он исчезает с развитием цивилизации, и это естественно. Эволюция – вот тот Бог, или, как вы сказали, то, что вечно запускает заново жизнь, не давая пустоте победить.