Мы не одни…

На сложном ложе из парящих в воздухе эластичных пластин лежал инспектор соцрега Ивор Тадынски, над приведением в норму которого, вот уже два месяца бились лучшие умы человечества. Разведчица не почувствовала общим счетом ничего – слишком уж инспектор был похож на статую. Она достала из кармана какую-то вещицу и, не взглянув на нее, нацепила на белую руку когда-то живой статуи.

Ничего не произошло, но мадам Бови ничего и не ожидала.

– Нельзя было не попробовать, – пробормотала она себе под нос.

Вызов Герхарда догнал ее, когда она уже садилась в служебный флайт.

– Что ты натворила?!

Гретта даже поморщилась – столь высокую ноту взял хирург.

– Молчать! – перебила она сбивчивый монолог.

Для старушки она показала отличный результат по бегу на короткие дистанции. Даже для людей помоложе это было выше нормы. Герхард встал неприступной стеной на пути в палату инспектора.

– Теперь говори! – гаркнула она на хирурга.

Как всегда подействовало – Герхард вспомнил, кто он и кто стоит перед ним.

– Иначе, как глобальным реверсом это назвать невозможно! – теперь хирург отвечал четко и последовательно. – Сначала ничего не происходило, потом начались отклонения, но их мы отнесли на счет фантоматических реакций. Уже через три минуты все вернулось к первоначальному, младенческому состоянию! Сейчас он стремительно подходит к собственному возрастному порогу и я, черт возьми, совсем не представляю, как такое вообще возможно!

Под конец он снова сорвался на фальцет, но разведчица даже не поморщилась.

– Прогноз?

Герхард словно рыба открывал и закрывал рот, но не издавал при этом ни звука. Гретта терпеливо ждала, знала, что глыба-человек напротив превратился в глыбу-компьютер.

– Два дня и он встанет на ноги, – ответил Герхард. – Правда, говоря это, я чувствую себя юным фантазером.

Разведчица не переспрашивала.

– Спасибо, Герхард, – и усмехнувшись, добавила: – не теряй это ощущение. Оно дорого стоит.

Хирург ушёл в палату, оставив разведчицу одну.

– Защита по высшему уровню важности.

Дежурный, сидевший на другом конце Солнечной системы, принял сигнал и перенаправил его исполнителям. Могучий дракон спорхнул с теплого места…

***

Тадынски просыпался. Словно поднимался с глубин теплых вод изумрудного океана навстречу родному солнцу. В помещении и впрямь было солнечно. И людно.

– Вы меня слышите? – спросил обладатель мясистого и капризного лица.

– Да.

– Вы помните, как вас зовут?

– Естественно. Где я?

– Не перебивайте! Вы помните все события, предшествующие вашему пробуждению?

Неожиданно для себя Тадынски мгновенно вышел из себя.

– Отодвиньтесь, милейший! – процедил он сквозь зубы. – Заслоняете обзор.

Ивор осторожно сел и осмотрелся.

– Госпожа Бови, – Тадынски старался справиться с неожиданной вспышкой. – Объясните, пожалуйста, где я и почему такой ажиотаж вокруг моего пробуждения.

Она что-то сказала на ухо грузному мужчине в медицинской униформе. Тот с яростным неудовольствием на лице кивнул. В мгновение ока в помещении не осталось никого, кроме Ивора и старой разведчицы.

– Ты провалялся здесь больше двух месяцев в качестве мясного рулета. Шансов на то, что ты придешь в себя, было… не было. А про то, что будешь адекватно воспринимать происходящее, такие возможности даже не обсуждались. Но вот ты очнулся. Все.

Она казалась довольной, сытой хищницей. Но напряжение в ней было – это Тадынски ощущал с непоколебимой уверенностью.

– Вопросы, господин Тадынски?

– Пока один, – медленно произнес Ивор. – Когда вы будете в меня стрелять?

Показалось или она и вправду расслабленно выдохнула?

– Не сегодня.

Тадынски с легкой дрожью понял, что старушка не шутила.

– Что будет дальше?

– Продолжим работать. Ваша незаменимость – все еще факт, поэтому, как только войдете в норму, вернетесь на Марс.

– Что-нибудь еще произошло?

– Мелочи.

Ивор откинулся на спину и закрыл глаза.

– Что с Кондратом?

– Его больше нет, – ни на секунду не помедлила с ответом Гретта.

Тадынски скривился, словно от приступа нестерпимой боли, хотя диагностические блоки ничего не зафиксировали.

– Я не просто колодой валялся, – с большими паузами и тяжелым дыханием произнес Тадынски. – Я знаю, как у них получалось начинять людей энергией…

Сказав последнее слово, Тадынски замолчал. Его голова безвольно свесилась набок. В палате тотчас объявился Герхард и практически взашей вытолкал разведчицу за порог. Госпожа Бови отдавала себе отчет в том, что время, которым она располагает – мираж, но также она понимала, что не может сейчас надавить на того, кто единственный может реально помочь стоящему на краю обрыва человечеству. Опять впереди было тягостное и тревожно ожидание.

О браслете Гретта решила пока умолчать.

***

Целых две недели Тадынски сражался против Герхарда и его подчиненных. Отбивался от разнообразных тестовых камер, экспериментальных препаратов и прочего. На исходе второй недели он совсем разругался с хирургом и связался с Греттой. Она стоически перенесла вспышку ярости Тадынски и с видимым равнодушием на лицу разрешила тому отправиться на Землю. О том, что его всегда будет сопровождать группа охраны, она сказать не успела – Ивор уже отключился. Прямо в больничной одежде он отправился в транспортный отсек. Чуть ли не за шкирку схватил первого попавшегося пилота и, показав ему проекцию допуска и разрешения, велел доставить его на Землю. Ответ на запрос пилота пришел в мгновение ока и уже через несколько минут медицинский транспортник ушел с орбиты к родной планете.

Во время полета и посадочных мероприятий у Ивора было время подумать. Обо всем и ни о чем.

Он поблагодарил пилота и направился за территорию космопорта. Пока не прибудет манор, есть время побродить по Земле. Подальше от больничных покоев и нерушимых стен вокруг. Тадынски добрался до небольшого островка зелени, в тени которого стояло несколько скамеек, и блаженно вытянулся, подставив лицо ветерку и мелькающему сквозь крону деревьев солнцу.

Земля вздрогнула и Тадынски подскочил на месте. Оказалось, что вздрогнула только скамейка – на другом конце сидел шкафообразных размеров мужчина с лицом полускрытым капюшоном. Одет он был в ногу со временем (то есть, как и во что попало, по мнению Ивора), но вся его одежда была покрыта крупными брызгами черного масляного цвета. Огромная длань поднялась с колена и стащила капюшон. На Ивора уставились два янтарных солнца.

– Добрый день, – поздоровался незнакомец и протянул руку для рукопожатия.

Голос его был странной смесью шепота и баса. Ивор удивился такому жесту, поскольку видел его только в ходу у жителей Русского Сектора, а на жителя этого района незнакомец не походил категорически.

– Добрый, – ответил Тадынски и пожал руку.

Несмотря на габариты ладони, рукопожатие вышло мягким, но у Ивора осталось ощущение, что захоти незнакомец сжать руку, ему не потребовалось бы прилагать большие усилия, чтобы от кисти инспектора осталась смятая культя.

– Не по-осеннему погожий денек, не правда ли?

– И вправду.

– Простите мне мою непоследовательность. Меня зовут Гракх.

– Ивор.

Они еще раз обменялись рукопожатиями. Разговаривать вроде как бы было не о чем, но незнакомец не уходил и не пересел на соседнюю скамейку. Ивор начал испытывать смутную тревогу, пока еще неясную. Не нравилось ему что-то в этой встрече.

– Извините мое любопытство, но мне кажется, что вы немного больны. Вы себя плохо чувствуете?

– Спасибо за участие, но уже хорошо, – Ивор поднялся со скамейки. – Мне уже пора.

Незнакомец покивал.

– Прошу прощения за беспокойство, просто мне приглянулся браслет на вашей руке и я… хотел спросить, где вы его купили.

Тадынски замер. Браслет был надежно скрыт рукавом, об этом он знал точно.

– Это подарок, – нашелся Тадынски. – Я не знаю, откуда он.

Незнакомец ничего не сказал. Натянул капюшон и двинулся прочь. Ивор некоторое время колебался, но все же отправился вслед за незнакомцем, как только тот отошел на некоторое расстояние. Его широкая спина уже маячила среди пассажиров, втягивающихся под своды космопорта.

Дважды посигналил коммуникатор – манор прибыл на место. Ивор дал задачу инсу соединиться с сетью соцрега и отслеживать ситуацию по космопорту и при малейшем негативном изменении связываться с Греттой.

Тадынски на несколько мгновений замер при входе в главный зал. Осмотрелся, но незнакомца на выходах на площадки старта не заметил. Сердце бешено застучало в ребра, кровь разбегалась по телу адреналиновыми реками. Ивор поднялся на второй этаж и уже с балкона наблюдал за залом. Сотни людей мелькали перед взором пестрым ковром, но знакомого «узора» не было.

Что похожее мелькнуло внизу, почти у самого выхода и Тадынски не раздумывая бросился по лестнице вниз. Люди торопились сойти с пути несущегося мужчины, а вот замешкавшиеся чувствительно получали по разным частям тела.

На первом выходе никого похожего не оказалось!

Тадынски с силой выдохнул, успокаивая себя. Взгляд его замер на мембране перехода в технические помещения. Ивор почувствовал, как что-то вроде внутреннего компаса установило направление и теперь мягко подталкивает по нему. Переход не открывался до тех пор, пока Ивор не продемонстрировал допуск. Звуки многолюдья остались позади, из помещения на другом конце короткого коридора доносилось тихое жужжание и позвякивание металла.

Ивор медленно прошел коридор вдоль стеночки и выглянул в цех. Помещение было очень длинным и делилось на сектора, в которых трудились автоматы и андройды. Общее действо походило на четко отрепетированный спектакль. Коммуникатор Ивора тоненько пискнул – сигнал обязательного вызова.

– С чем пожаловали? – не очень дружелюбно начал разговор контролер цеха.

– Допуск видел? – решил не отставать Ивор. – Я ненадолго.

Тадынски двинулся по узкой дорожке, разделявшей сектора.

– Передо мной никто не заходил?

Контролер немного подумал и ответил:

– Нет.

Мимо пронеслись два андройда на огромной скорости. В манипуляторах они держали что-то невыразимо мерзкое и безобразное. Остановились. В полу открылся порядочных размеров люк, куда и полетела их ноша. На некоторых планетах встречались подобные паразиты, способные заползать в любые полости и принимать любые размеры, иногда размазываясь тонкой пленкой. И вакуум им был не помехой! Ивор естественно слышал о них, но вживую еще видеть ему не доводилось.

Тадынски прошел помещение до конца под свист, визг и писк работающих автоматов. Несколько разочарованный он собирался повернуть обратно и тут его взгляд буквально натолкнулся на того, кто назвался Гракхом. Тот стоял, оперевшись на деталь обшивки межзвездного транспортника, и смотрел на Ивора.

Тадынски ничего не успел сделать – в руке незнакомца появилось что-то отдаленно похожее на лучевик, которым снабжают силовые структуры. Красная вспышка не ослепила, позволила видеть, как малиновый по цвету заряд летит по кривой траектории и попадает прямо в глаза.

Ивор ощутил падение. Земля больно ударила по ногам. Несколько мгновений дезориентации и ожидания нового удара-выстрела сменились растерянностью. Тадынски понял, что зрение его не подводит и что вокруг действительно глубокие сумерки! Вокруг, насколько мог различить глаз, располагалась равнина со скудной растительностью. Лишь далеко на горизонте, где небо было чуточку светлее, можно было различить контуры высоких гор.

Тадынски набрал полные легкие воздуха, чтобы во всю мощь голосовых связок спросить у мира, где же он «черт побери» оказался. Но вместо этого он просто выдохнул и повторил все еще раз. Ивор потянулся к коммуникатору, но его не оказалось на месте. Более того – больничной одежды тоже не было! Он стоял неизвестно где абсолютно голым! Тут Тадынски все-таки не сдержался и высказал уже совсем темному небу все, что пришло ему на память. Большей частью это были выражения, которые он, так или иначе, слышал в Русском Секторе. Некоторые из них он до сих пор не понимал.

Окончательно успокоившись, он двинулся в сторону противоположную от той, где он разглядел горы. Идти в темноте было тяжеловато – то и дело под ноги попадались камни или ступня норовила попасть в расщелину. Пару раз Ивор чувствительно приложился пальцами именно правой ноги и обеими коленками.

Он шел уже пару часов, когда откуда-от справа донесся звук, как будто что-то тяжелое упало с приличной высоты и разбило камень в мелкий щебень. Тадынски некоторое время напряженно вслушивался, но вокруг разливалась извечная тишина. Он сделал шагов десять прежде, чем звук повторился. Правда, теперь он не был таким громким, но раздался намного ближе.

Ивор старался идти быстрее, это было не так уж и легко. Пару раз он останавливался и вглядывался в темноту, но ничего разглядеть не смог. Звук повторялся каждый раз, когда Ивор начинал идти. И каждый раз он был немного ближе. И вот уже когда не видеть источник звука не было никакой возможности, Ивор ощутил, как на затылке зашевелились волосы. Не от страха, нет. От перехлестывающей через край волны жути. Обжигающе холодный пот покрыл его с головы до ног.

После получаса ходьбы буквально бок о бок с незримым источником звука Тадынски уже с трудом мог контролировать себя. Лишь один раз мелькнула мысль о том, что спотыкаться он перестал вообще. Потом все слилось в сплошное неразличимое месиво из ощущений.

Звук пропал внезапно. От неожиданности Тадынски прошел еще несколько метров и рухнул на колени. Ноги и спина гудели от напряжения. Небо за спиной немного растеряло непроницаемость и Ивор увидел… прямоугольный силуэт, неуклюже переваливающийся с одного бока на другой. Еще минута и он растворился без следа.

Ивор улегся на спину, раскидав руки-ноги в стороны, и весело и беззаботно рассмеялся. Он понял, где находится! Подобная зверюга водилась только в одном месте – парк Сагуаро в пустыне Сонора. Исследователи натолкнулись на них случайно на одной бесперспективных планет. Тадынски не помнил точно, но, кажется, тогда все окончилось трагично. Дело в том, что это создание обладало неплохим пси потенциалом и с легкостью могло внушить жертве что угодно. Ученый попался на эту удочку и, путешествуя по навеянным миражам, шагнул в ущелье, где его уже ждали товарки хищника. Пировали они несколько недель…

Тадынски позволил своему телу немного отдохнуть и заставил себя встать, когда почувствовал, что вот-вот соскользнет в сон. Он продолжил движение на запад и уже через час его подобрали туристы, флайт которых двигался по туристическому маршруту.

***

– … немного отоспался и вот я здесь, – закончил Тадынски.

Гретта Бови слушала с каменным лицом. Но недовольство ее, словно влажность, напитало воздух. Разговор проходил в рабочем модуле разведчицы в главном здании УГП. Что поразило Ивора в обстановке кабинета, так это полное отсутствие обстановки – видим был лишь серый пол, все остальное было информацией. Бегущей, летящей, льющейся с потолка.

– В клинике ты сказал, что понял, как работают эти террористы.

– Да все оказалось очень просто, – не сразу переключился Ивор. – Единственный способ накачивать людей энергией в таком объеме и не засветиться, поскольку это должен быть немалых размеров комплекс – это наши собственные эмпси-съемники. При их техническом превосходстве ничего не стоило бы, скажем, изменить или дополнить сеть, увеличив пропускную способность.

– Такую информацию, господин инспектор, не стоило носить в себе так долго.

Она закрыла глаза и пару минут не шевелилась, лишь жилка пульсировала на виске.

– А вы знаете, господин Тадынски, что у вас есть доброжелатель?

Ивор не ожидал подобного вопроса.

– Что вы имеете в виду?

Вместо ответа Гретта указала на браслет, выглянувший из-под рукава.

– Его предшественник тоже был подарком?

Ивор с озадаченным видом смотрел на разведчицу.

– Ах, да! Вы же не в курсе, – Гретта Бови с удовольствием наблюдала за растерянным инспектором. – Тот браслет, который был у вас до нападения, исчез. Я специально проверяла записи, когда на мое имя доставили вот этот экземпляр. И очнулись вы после того, как этот браслет вновь оказался на вашей руке.

Разведчица дала время на переваривание информации.

– Так что вы знаете о вашем доброжелателе?

– Ровным счетом ничего.

– Вы понимаете, что он как-то связан с террористами? Может быть, он даже один из них?

– Вряд ли, – уверенно произнес Тадынски. – Иначе, зачем ему присылать мне вот это? Скорее всего, он также работает против них.

Ивор некоторое время боролся с фантазиями и домыслами.

– Кстати, вы проверяли его?

– Естественно, – усмехнулась мадам Бови. – Ничего подозрительного. Чистое железо.

Ивор некоторое время сомневался – задать или не задать мучивший его вопрос. Ему он казался каким-то детским.

– Госпожа Бови, что же будет дальше?

Гретта улыбнулась так, как не улыбалась еще прежде – с безмерной мудростью и печалью во взгляде, и ответила:

– Ивор, если бы ты знал, как часто возникают ситуации, когда кажется, что завтра наступит конец света. Не стоит переживать. Человечество выкарабкается, как и прежде. Ну, а уж мы не подведем.

На эту браваду Ивор не купился. Он видел, что внутреннее напряжение не отпускает разведчицу, но выпытывать причины не стал.

– Мне, наверное, пора.

– Ивор… – разведчица помедлила, не решаясь продолжить. – Давно хотела спросить

, почему вы не женились во второй раз?

Тадынски не ответил, лишь печально улыбнулся. Мадам Бови поняла все без слов.

***

Звездная россыпь холодных колючих огней уже резала глаз, но успешно отвлекала от дум. Тишина и бездействие заставляли забыть о покое и с тоской слушать звон натянутых нервов. Одна из станций УГП вот уже вторую неделю плыла в пространстве солнечной системы, не доступная ничьему взгляду. Периодически станция меняла свое местоположение, практически непредсказуемо.

Уилли сдержанно поприветствовал Тадынски, хотя глаза его наполнились искренней радостью. По-видимому, вахта на этой базе ему надоела до чертиков. После выяснения всех распорядков базы и своего собственного положения на ней, Ивор пригласил Уилли к себе. Молча разлил в рюмочки старый коньяк, протянул одну Уильяму.

– Как-то присутствовал на подобном действии в Русском секторе, – Ивор остановил руку Уилли, которая потянулась навстречу. – Когда они вспоминают кого-то, кто ушел раньше них, они пьют молча, памятью провожая каждый глоток.

Норингтон младший переварил информацию, помолчал и выпил.

– Не лишено смысла, – нарушил он молчание.

– О да! – согласился Тадынски и медленно опустошил рюмку. – Теперь давай рассказывай обо всем.

Рассказ его ничем особым не отличался от того, что Ивор уже и так знал. Лишь пара личных штрихов. Под конец рассказа Уильям признался, что не верил в то, что Тадынски вернется и вообще выживет.

– Хорошо, что я ошибался, – тихо произнес Уильям.

– Ты не поверишь, но я тоже так считаю!

Некоторое время они позволили себе поупражняться в остроумии, после чего расстались – распорядок базы был очень строг. Ивору по расписанию стоило приступать к дежурству через два с половиной часа. Это время он решил использовать с толком. Просто поспать. Последнее время где-то в глубине засела раздражающая усталость или нечто сродни ей. Однако сон помог лишь временно – внутренний надрыв ушел на глубину, но обещал вернуться.

Все две недели Ивор боролся с собой и с рутиной. А также с ожиданием. Но ничего не происходило и это изматывало еще больше, если учесть, во что вылилось ожидание в прошлый раз. Пару раз Ивор вспоминал о Лилии и делал зарубку в памяти, что нужно ее навестить, но каждый раз это забывалось. День за днем желание слетать в Русский Сектор становилось все настойчивее и настойчивее.

Тадынски оторвался от панорамы Вентспилса, вернее того, что от него осталось. Грязная, неимоверно перемешанная мозаика цветов, кругами распространялась далеко за границы взрыва. И нескоро оно еще пропадет и рассосется…