Пересказы

Предисловие

Короткие истории, насыщенные пищей для ума и сердца – что может сравниться с ними по силе притяжения? Прочитав, прислушиваешься к себе, находишь ассоциации, что-то отвергаешь, что-то принимаешь…

В этой небольшой книге я пересказываю притчи и занимательные истории как придуманные когда-то мною, так и услышанные от друзей, знакомых или прочитанные. Сюжеты некоторых из них корнями уходят в далекое прошлое. Так, включенные в книгу древнекитайские притчи, были написаны почти 2500 лет назад философом и даосским подвижником Ле Юйкоу, который жил в начале IV веке до н.э. Их тексты я привожу по книге «Атеисты, материалисты, диалектики Древнего Китая», перевод с китайского Л. Д. Поздняковой, изд-во «Наука», 1967. Автором притчи о святой Рабии «Иголка» является персидский поэт-суфий и философ Джалаладдин. Руми, живший в 13 веке. Русский перевод притчи я нашел в книге «Поэма о скрытом смысле: Избранные притчи», переводчик Наум Гребнев, 1986. Буддистские притчи взяты из изданной в 1957 году книги «101 Дзенская история», перевод С. А. Кроткова. Сказка «Сон» была написана Г. Х. Андерсоном в 1851 году, на русский язык переведена Анной Ганзен в 1894 году.

Основным критерием отбора притч и рассказов для книги были их красота и скрытый смысл. Здесь нет ни одной сказки, притчи, ни одного рассказа которые бы оставили меня равнодушным.

Авторства большинства сюжетов, передаваемых из уст в уста и через интернет на протяжении многих лет, установить не представляется возможным. Пересказывая их, я стремился к тому, чтобы они тронули ваши сердца так же, как тронули когда-то мое. С этой целью я насыщал их красками, подправлял сюжеты… Приятного чтения!

Дмитрий Красавин

www.dkrasavin.ru

Трое вас, и трое нас, помилуй нас

Эту притчу я слышал в Рыбинске на встрече мологжан. Говорят, ее когда-то рассказывал прихожанам архимандрит Павел (Груздев)

Ехал как-то архиерей по морю на Соловки, в монастырь. Справа по борту островок каменистый маячит. Кто-то из местных пальцем в сторону островка показал и сказал, что на нем три святых старца живут. Архиерею любопытно стало, велел шлюпку на воду спустить. Перебрался в нее со своими приближенными, и погребли они к тому островку. Подошли к берегу. Островитяне архиерея с поклоном встретили, привели к своему шалашу, усадили на бревнышко. Владыко их перекрестил и сразу с вопросом:

– Ну, люди добрые, рассказывайте, кто вы такие, как долго здесь отшельничествуете?

– Долго ли не знаем, но лет двадцать или тридцать, пожалуй, будет. А оказались здесь по промыслу божьему. Рыбачили на море, как вдруг шторм начался, лодку о камень разбило. Мы среди волн взмолились господу и пообещали, что коль дарует нам добраться до клочка земли, то до конца дней своих жить на нем будем.

– Похвально, что от обета не отказались, ну, а молитесь-то как?

– Да какие из нас, владыко, молитвенники. Помним, что на небе бог в трех лицах, и нас трое. Вот три раза в день и говорим ему: «Трое вас, и трое нас, помилуй нас».

– Ну, это никуда не годится! Читать умеете?

– Что букв и знали, забыли – книг здесь нет, почту не получаем.

– Ну, тогда давайте устно учить, повторяйте за мной: «Отче наш, иже еси…»

Много ли мало ли времени прошло, но архиерей уехал лишь тогда, когда старцы повторили ему всю молитву от начала до конца самостоятельно.

Шлюпка причалила к судну, архиерей поднялся на палубу. Перед тем как идти к себе в теплую каюту глянул еще раз в сторону островка и увидел, что тот весь охвачен ярким заревом.

– Шалаш у старцев горит! – крикнул кто-то из приближенных.

Архиерей приложил ладонь козырьком к глазам, вглядывается вдаль. Что такое? Зарево от острова отделилось и к судну летит, а под ним по воде, аки по суху, бегут три отшельника. Приблизились к борту, кричат снизу:

– Прости владыко, только ты отъехал, заспорили мы промеж собой, как правильнее молиться. Научи нас еще раз, а то как-бы раздор не случился.

У архиерея слезы на глазах выступили, а в голове мысль бьется: «Как я ничтожнейший из ничтожных посмел этих святых людей поучать? Молитвы и обряды – лишь средства пробуждения любви, а те рыбаки живут ею». Перегнулся он через борт и кричит в ответ:

– Люди добрые, я много молитв знаю, но по морю бегать не умею. Возвращайтесь на остров и молитесь, как раньше: «Трое вас, и трое нас, помилуй нас».

Архимандрит Павел (в миру Павел Александрович Груздев (1910-1996) С 1916 года жил в расположенном недалеко от Мологи Афанасьевском монастыре до момента его закрытия. В 1941 году был арестован по делу архиепископа Ярославского Варлаама, долгие годы провел в тюрьмах и лагерях. В 1958 году был реабилитирован. С 1960 по 1992 годы служил настоятелем Троицкой церкви села Верхне-Никульского Некоузского района Ярославской области. Учил прихожан и приезжавших к нему со всей Руси паломников как жить по христианским заповедям, рассказывая притчи и жизненные истории. В 1983 году возведен в чин архимандрита. Последние годы жизни провел в Тутаеве. Похоронен на местном кладбище. К месту погребения отца Павла приезжают паломники из разных регионов России. На могиле старца постоянно служатся панихиды.

Королевский сад

У короля был сад, в котором росло бесчисленное множество растений со всех концов света. Король любил свой сад и с удовольствием отдыхал в нем между делами.

Однажды ему пришла в голову мысль поинтересоваться у растущих там деревьев и цветов – счастливы ли они?

Он подошел к могучему дубу, под сенью которого так приятно было посидеть в знойный полдень, и спросил:

– Ты счастлив?

– С чего бы это мне быть счастливым? – недовольно проворчал тот в ответ.

– А почему бы нет? – искренне удивился король. – Неужели мои королевские садовники так плохо за тобой ухаживают?

– Не то, чтобы плохо. Но вот если б они могли что-нибудь сделать с моими плодами…

– Но я не вижу на твоих великолепных ветвях ни одного поврежденного желудя!

– Это так, но они такие крохотные, невкусные, невзрачные. Мне, сильному и могучему, невыносимо стыдно иметь такие плоды! Они унижают мое достоинство! То ли дело плоды у яблони!

Король подошел к яблоне:

– У тебя такие большие красивые плоды и к тому же очень вкусные, ароматные. Ты счастлива?

– Ага, выдумал тоже! – возмутилась яблоня. – Посмотри на мои ветви – они стонут под тяжестью этих плодов. С таким бременем, о каком счастье вообще может идти речь? Вот вишня – ей определенно повезло – и плоды самое то, и цветет всех красивее в саду!

Король задал свой вопрос вишне.

– Да, мои плоды меня устраивают, – ответила вишня, – но мое цветенье так кратковременно! То ли дело роза – она цветет почти всё лето и каждый ее бутон – совершенство!

– Ты что, издеваешься? – обиженно отозвалась роза. – У самой, небось, кора гладкая, а я вся в колючках, как дикобраз.

Так король обошел почти все растения и, выслушав массу жалоб и недовольств, опечаленный уже намеревался возвращаться во дворец, как вдруг в самом дальнем уголке сада его внимание привлек чей-то радостный голосок:

– Динь-динь, динь-тирлинь.

Король раздвинул ветки жасмина и увидел среди высокой травы маленький колокольчик, который восторженно вертел головой во все стороны, оглашая полянку радостным звоном.

– Ты что такой радостный? – удивился король.

– А как же мне не радоваться? – отозвался тот. – Ведь я расту в королевском саду!

– Но условия, в которых ты растешь, несравненно хуже, чем у других цветов. Тебе приходится изо всех сил тянуться вверх, чтобы не заглушала трава, мои садовники не удобряют твои корни, не опрыскивают листья, не разрыхляют почву, не выдергивают вокруг тебя сорняки. О тебе никто не заботится!

– О нет, Ваше Величество, Вы ошибаетесь! Да, садовники меня не балуют вниманием. Ну и что? Это такая мелочь, что я о ней даже никогда и не думал! Ведь обо мне заботится весь мир! По утрам я купаюсь в росе! Ночь дает мне отдых, а в полдень моих лепестков касаются лучики солнца и согревают их! Сегодня рядом со мной остановился король и разговаривает как с равным. Жизнь прекрасна! Я так счастлив!

Король нагнулся ниже, заглянул в искрящиеся радостью синие глаза колокольчика и задумался. Что такое счастье? Зависит ли оно от того, как за нами ухаживают, кто о нас заботится или это нечто неуловимое, зависящее только от нас самих?

Потом он осторожно, чтобы ненароком не задеть нежные лепестки колокольчика, отпустил ветви жасмина и выпрямился. Его сердце было наполнено тихой радостью.

Колокольчик ли был тому причиной? И "да", и "нет".

"Нет", потому что эта радость была с ним всегда, никогда не покидала. Каждый из нас создан из вещества называемого радостью, и никакой колокольчик тут не может ничего ни прибавить, ни убавить.

"Да", потому что, сосредотачиваясь на внешнем мире, с годами мы забываем о том, что радость живет не где-то вовне, а внутри нас. И тогда нам нужен колокольчик, чтобы вспомнить.

Быть или не быть счастливым – каждый из нас выбирает сам!

Не так ли?

Всё к лучшему, мой король!

У короля был советник. Их соединяла крепкая многолетняя дружба. Они вместе решали важные государственные дела, а в свободное от забот время любили охотиться в окрестных и дальних лесах.

У советника была одна странная привычка – за всё благодарить Бога.

Хорошая погода: «Слава Богу – можно отправиться на охоту. Всё к лучшему, мой король».

Плохая погода: «Слава Богу – займемся рассмотрением государственных дел, обдумаем планы на будущее. Всё к лучшему, мой король».

Если дела шли вкривь и вкось, он восклицал: «Возблагодарим Бога! Ошибки делают нас умнее, это принесет плоды в будущем. Всё к лучшему, мой король!»

Монарха несколько раздражала эта глупая привычка давнего друга, за все благодарить всевышнего, но в остальном тот был выше всяких похвал, а у кого из нас нет недостатков?

Как-то раз, сопровождаемые многочисленной свитой, друзья охотились на кабанов. Король подстрелил крупного борова и, полагая, что тот мертв, подошел вплотную к громадной туше зверя. Но только протянул руку к взъерошенной кабаньей холке, как зверь, собрав последние силы, неожиданно встрепенулся, бросился на короля и откусил у него палец. Из раны хлынула кровь. К счастью, рядом был придворный лекарь, который перевязал рану. И всё же, откушенного пальца было уже не вернуть.

Все присутствовавшие со слезами на глазах поспешили засвидетельствовать монарху свое сочувствие. Один лишь советник, подойдя к нему, посмел улыбнуться и произнес свою излюбленную фразу:

– Не печалься, мой король – всё к лучшему!

Это было уже слишком.

– Я лишился пальца, глаза моих придворных полны слез, а ты издеваешься надо мной! – вскричал король в гневе и тотчас приказал бросить советника в тюрьму.

Шло время. Король периодически наказывал тюремщикам поинтересоваться у своего бывшего друга, не готов ли тот принести извинения. Но советник неизменно отвечал, что не ведает за собой никакой вины.

Однажды король во время охоты погнался за оленем, оставив свою свиту далеко позади. Оленю удалось скрыться. Прекратив погоню, король спешился, присел на поваленное дерево, огляделся вокруг и вдруг понял, что находится в совершенно незнакомом месте и даже не знает, в какую сторону следует возвращаться. Он несколько раз выстрелил в воздух – никто не отзывался. Солнце клонилось к закату, на небе засверкали первые звезды. Король вновь запрыгнул в седло и, чтобы не кружить на одном месте, поехал на свет Полярной звезды, через каждые полчаса стреляя в вверх в надежде услышать ответные выстрелы. Через какое-то время он выехал на небольшую поляну, и тут из-за стволов деревьев появились воинственные дикари. Размахивая копьями, они принудили короля слезть с коня, привели в свою деревню, привязали к возвышавшемуся посередине небольшой площади деревянному столбу, обложили столб хворостом и, размахивая горящими факелами, принялись танцевать. Танец ускорялся, подходили все новые участники. Король понял, что его собираются принести в жертву какому-то неведомому богу и мысленно стал прощаться с жизнью. Неожиданно танцоры остановились и расступились, пропуская вперед, разукрашенного многочисленными гирляндами бус из человеческих костей, жреца. Тот, кружась и завывая, приблизился к королю и стал натирать его тело благовоньями. Дошла очередь до рук. Подняв левую руку короля, жрец увидел, что на ней не хватает одного пальца. Лицо его исказила гримаса ужаса.

– Этот человек несовершенен, – вскричал жрец. – Бог прогневается на нас, если мы принесем ему несовершенную жертву!

Достав из-за широкого кожаного пояса кривой жертвенный нож, он перерезал веревки, которыми король был привязан к столбу. Боясь гнева неведомого бога, дикари вернули монарху коня и отпустили на все четыре стороны.

Усталый, изнеможенный тот вернулся во дворец только под утро и первым делом поспешил в темницу.

Войдя в камеру к советнику, упал пред ним на колени и произнес:

– Прости меня. Ты был прав, восхваляя Всевышнего, когда все сострадали моему горю, – мое увечье спасло мне жизнь.

Затем он рассказал о своем чудесном спасении и со слезами на глазах еще раз попросил прощения у друга.

– Мне не за что тебя прощать, – ответил советник.

– Ну как же, – удивился король, – по моему приказу тебя безвинного больше года держали в тюрьме.

– Но, если бы я не сидел в тюрьме, я был бы на охоте рядом с тобой. Не так ли?

– Разумеется.

– Но мои–то пальцы все при мне… Так что, всё к лучшему, мой король.

Торговец сандаловым деревом

Король любил вечерами пройтись по улице, заглядывая в торговые лавки и с удовольствием отвечая на приветствия их хозяев.

Но однажды, проходя мимо лавки торговца сандаловым деревом, он ощутил беспокойство и раздражение.

Торговец приветствовал его в обычной манере и внешне выглядел безупречно. Король не мог понять, что являлось причиной его собственных негативных чувств по отношению к приветливому и опрятному торговцу.

Так продолжалось несколько дней – каждый раз, завидев торговца, король испытывал чувство непонятной враждебности. Он был удивлен и озабочен.

Желая выяснить скрытые причины случившегося, король вызвал министра, известного своей мудростью, и рассказал тому обо всем.

Выслушав короля, министр занялся исследованием проблемы.

Через пару дней министр доложил, что изучил суть вопроса и принял соответствующие меры.

В тот же день вечером король отправился на прогулку своим обычным маршрутом. К своему большому удивлению он обнаружил, что, подходя к лавке торговца сандаловым деревом, больше не испытывает гнева и раздражения! Враждебность по отношению к торговцу, ощущаемая им в течение нескольких прошедших дней, полностью исчезла.

Король был вполне счастлив, но изрядно удивлен. Он попросил министра объяснить происшедшее.

Министр ответил:

– Ваше Величество! Я обнаружил, что у торговца сандаловым деревом возникли проблемы с оптовыми покупателями. Крупная партия товара оказалась непроданной, он понес большие потери и оказался в отчаянной ситуации. Однажды ему пришла в голову мысль, что, если бы умер король, он смог бы продать много сандалового дерева для кремации. Вечером, когда, погруженный в эти мысли, он увидел вас, Ваше Величество ощутило в нем дурные чувства. Хотя вы не знали причин, вы смогли воспринять вибрации этих чувств, и они вызвали у вас ответные отрицательные эмоции. Я помог торговцу найти выход из кризиса, и он освободился от дурных чувств – Только и всего.

– Но взлеты и падения неизбежный атрибут всякой коммерции. Когда-нибудь его дела снова пойдут под уклон, тогда подобные чувства вновь овладеют им. Что ты скажешь на это?

– Не думаю, что он из тех, кто дважды наступает на одни и те же грабли. Мне не составило труда открыть торговцу глаза на истинную причину неудач – невозможность полностью сосредоточиться на деле из-за одолевавших его негативных мыслей. Я помог ему привести ум в спокойное состояние и научил некоторым несложным практикам. Он ощутил на собственном опыте насколько продуктивнее идет работа, когда ум чистый, незамутненный, чем тогда, когда им овладевают уныние или жадность. Осознание того, что негативные мысли не только ранят душу, но и препятствуют бизнесу оказалось для него самым действенным лекарством. Теперь это лекарство всегда при нем.

Чувства человека, добрые или злые, привносят в окружающий мир определенные вибрации, которые передаются другим людям. Мы все зависим друг от друга.

Какие вибрации передаете вы, какой мир создаете внутри и вокруг себя?

Как Спаситель в гости приходил

Сюжет этой притчи предположительно принадлежит архимандриту Павлу (Груздеву)

В одном селе прошел слух, что в такой-то день и такой-то час посетит их Спаситель, сам Христос, и заглянет в гости ко всем благочестивым сельчанам.

Одна женщина, которая на свечки в церкви не скупилась, поклоны перед всеми иконами в храме ежедневно клала, сразу стала готовиться к приходу Спасителя. Вымела горницу, напекла пирогов, наготовила разных сладостей, самовар вскипятила. Себя в порядок привела – сидит в горнице под образами, ждет.

Чу, шаги на крыльце! Она вскочила со стула, кинулась дверь открывать, а та уже открывается, но на пороге не Христос, а мальчишка соседский:

– Тетя Маня, пойдемте к нам, помогите – с мамой плохо сделалось. Жар большой, стонет, не знаю, как помочь.

Женщина с досады чуть щелчка малому не дала, но сдержалась:

– Не досуг мне, гостя жду. Попроси кого другого. – И выпихнула паренька за дверь.

Обед прошел – нет Христа. Ладно. Вдруг на крыльце сапоги чьи-то застучали. Кинулась снова к дверям, а то мужик из соседней деревни.

– Мария, коровушка телится, да неладно. Пойдем, помоги, ты по коровам-то понимаешь.

– Уходи, я гостя жду.

Прогнала и мужика.

Ждет дальше. Вечереет. Солнышко к закату клонится. Снова на крыльце чьи-то шаги, входит в дом другой мужчина и с порога ей:

– Слушай-ка, баба, я овдовел два года назад и с горя запил. Ты ведь знаешь: «стопочки да рюмочки доведут до сумочки». Обнищал до последней стадии. Видишь, бельишко на мне все в дырах, измызганное, ветром продувается. Будь ласка, залатай, постирай – век добро помнить буду.

– Ишь, что выдумал! У меня чистота, гостя дорого жду, а ты с грязными тряпками, в рваных ботинках лезешь! Выгнала непрошенного гостя взашей.

А Спасителя все нет. На варенье мухи насели, пирог зачерствел, самовар остыл. Устала ждать, уронила голову на стол, задремала и видит во сне Христа.

Она ему с упреком:

– Господи, я так ждала Тебя – что ж ты не пришел?

– Приходил три раза, да ты Меня все гнала.

– Господи, не было этого!

– Евангелие читаешь?

– Каждый день.

– Разве там не написано: «Был болен, и вы посетили Меня». А ты Васятку за моего посланника не признала, чуть щелчков не надавала, выгнала.

– Прости, Господи, не знала. Ну, а второй-то раз когда?

– Второй раз мужик пришел, попросил твоей помощи. Ты и ему от ворот поворот дала. Разве не читала, что сделав добро «для одного из братьев Моих меньших, ты для Меня делаешь»?

– Господи, не знала! А третий раз когда?

– А третий-то раз приходил Я к тебе в виде обнищавшего мужичка, дабы исполнить ты могла евангельское «Был наг, и вы одели Меня».

– Не знала, Господи!

Знала! Знала, нечестивая, все! Евангелие читаешь, значит, не могла не знать, что благочестие не в поклонах и свечах, а в любви и милосердии!

Наши и не наши

Однажды после воскресной проповеди и причастия кто-то из прихожан в церкви спросил у отца Петра:

– Скажите, а кто нам, русским православным людям, более близок: буддист, иудей или мусульманин?

– Разве близость человека определяется его национальностью или тем, какую религию он исповедует?

– А чем еще?

Отец Петр обвел взглядом собравшихся вокруг него людей и неожиданно предложил:

– Давайте, я поведаю вам притчу. – И, огладив ладонью бороду, начал рассказывать.

– Рано утречком в Великую субботу поехал один «русский православный человек» на своей машине в Лавру, к мощам Сергия приложиться и праздник светлый, Пасху, в святом для всех нас месте встретить. На полпути случилось так, что у машины спустило колесо. Остановился на обочине, достал запаску, поменял. Наклонился к канаве придорожной руки помыть, а сзади разбойники налетели. Побили изрядно, из карманов деньги вывернули. Мобильник, ключи от машины отобрали и укатили на его машине, оставив нашего героя валяться в придорожной грязи. Много ли мало ли времени прошло, сказать не берусь, но оклемался сердешный, вышел на дорогу, голосует проезжающим. Все мимо катят. Священник один притормозил было, да увидел замызганные грязью ботинки, порванную куртку и снова на газ нажал – салон у него в машине перед Пасхой начищен, ладаном пропитан – побрезговал батюшка в такую благость незнакомца приглашать. Депутат думский с мигалками, даже не притормозив, мимо проехал – его в Лавре журналисты с камерами ждали, чтобы засвидетельствовать набожность народного избранника. Бедолага уж совсем отчаялся, идет по краю дороги, шатаясь от усталости, голову опустил. Вдруг каблучок потрепанный впереди остановился и задний ход дал. Вышел из машины узбек, правоверный мусульманин, из тех, кого у нас в Москве презрительно лимитой называют. Дверку перед страдальцем открыл, помог в салон сесть, достал аптечку, ссадины тому на руках продезинфицировал, пластырем залепил. Разузнав о случившемся, отвез нашего героя в Сергиев Посад, устроил в гостиницу, деньги на мелкие расходы оставил. После чего уехал по своим делам в Дмитров, пообещав на обратном пути, в воскресенье, заехать за ним и отвезти домой в Москву.

– Так это вы евангельскую притчу о самарянине на свой манер рассказали! – раздалось сразу несколько голосов.

– Именно так! Так, кто для нашего героя близким оказался: православные священник с народным депутатом или узбек-иноверец?

– Ясно дело – узбек, – отозвался прихожанин, вопрошавший ранее о близости. – Но это частный случай, а хочется в общем знать – кто наши, кто не наши.

– Милосердный иноверец-самарянин и христианский Бог в евангелии неразделимы. Если Христос «НАШ», то НАШИ и все те, чьи сердца исполнены любви к людям, к божьему творению. Какой они веры, верят ли вообще в Бога, какой национальности, какого пола – значения для верующих во Христа не имеет.

Чудесный мост

Игумен со своим келейником возвращались в монастырь, но заплутали и вынуждены были заночевать на обрывистом берегу неведомой таежной речки. Проснувшись по утру, игумен увидел на другой стороне стадо коров и разбудил келейника:

– Илюша, переберись на тот берег, найди пастуха, спроси дорогу и умоли дать нам хлеба с молочком, а то что-то я совсем изголодался.

Илюша упал игумену в ноги, попросил благословения и, получив его, скатился вниз к реке. Вода была чистая, прозрачная до самого дна, а ее поверхность переливалась мириадами бликов восходящего солнца, как церковь в пасху переливается мириадами горящих свечей. Оглядевшись, келейник понял, что брода рядом найти не удастся. Плавать он не умел, но желание игумена для келейника закон, а главное почитал он своего хозяина на равных с Богом. Осенив себя и речку крестным знамением, он заговорил с ней.

– О, чистая, непорочная река, в тебе нет ни одного изъяна! И мой игумен чист и непорочен! Ты одаряешь своими благодатными водами всех, кто приходит к твоим берегам! И мой игумен одаряет благодатью Божьей всех, кто приближается к нему! Во имя господа нашего Иисуса Христа, во славу моего игумена, пропусти меня на тот берег за молочком для непорочного слуги Божьего.

И случилось чудо: течение реки на миг замерло, мириады солнечных бликов поднялись вверх, образуя над водой сверкающий мост. Восхваляя Бога, своего игумена и реку, келейник взошел на него и, не замочив ног, перешел на противоположный берег.