Вольга и Дарёна

А девок нету: ни живых, ни мертвых. Уволок девчат лютый зверь?»

Вольга в отчаянии зашел в шатер, рассеяно нашел подходящую одежду, и в горести побрел неведомо куда. Свет стал ему немил. Не пройдя и десятка шагов, он повалился ничком на траву-мураву. Куда теперь ему идти и зачем?

Нет больше Дарёны…

Но вскоре взыграло что-то внутри, наполнило его надеждой: вдруг девки сумели сбежать?

Вскочил Вольга на ноги и с воодушевлением рванул к родным селениям.

Он бежал без остановок, чередуя короткий путь и извилистую дорогу вдоль Дрёмы-реки. И надо же! Догнал уже поблизости от Гнездовья повозки пришлых торговцев. Глядь, а на одной из телег все три девки-Белки сидят!

Целехонькие и живехонькие!

Бросился к ним. В сердце радость поет неугомонная! Завидев его – своего, девчата тоже заулыбались. Взахлеб рассказали ему, как всё было: о странном неожиданном заступничестве. Зверь невиданный уберег их. Верно, кто-то из богов в огромного черного волка обратился и спас их от чужаков.

Вольга шагал, ухватившись за край телеги, и слушал девичью болтовню, глупо улыбаясь и не сводя глаз с Дарёны.

«Вот она отрада! Жива ненаглядная!»

Торговцы миновали Гнездовье, не заезжая, и Вольга шагал дальше с ними. Теперь он ни за что не оставит Дарёну. Глаз с нее не спустит.

Она переглядывалась с ним. Улыбалась. Опять с озорным прищуром, будто и не висела ее жизнь чуть раньше на самом тоненьком волоске.

В селении Белок люди цокали языками, удивляясь столь необычному спасению девок из полона. Но, видно, нашлись и те, кто решил, что со страху девчата всё выдумали. Но как бы там ни было, главное, девки возвратились домой невредимыми.

Вольга неотступно следовал за Дарёной, она посмеивалась, но не прогоняла настойчивого парня. Рядом с ее жилищем он сел возле изгороди, всем своим видом показывая, что останется здесь и будет беспрерывно беречь ее от напастей.

– Ладно, пойдем в дом! – призывно бросила она.

Родные увидели младшенькую, горохом высыпали со двора сестры: обнимают, вопят радостно.

И мать с отцом появились, смотрят на нее успокоено.

Вольга подошел, чуть смущаясь, низко поклонился:

– Здравы будьте!

– Виделись давеча, Ворон. Что привело тебя к нам? – приветливо уточнила хозяйка.

– В женихи ко мне набивается! – прыснула от удовольствия Дарёна.

– Коли так, то заходи, – усмехнулся хозяин.

Похоже, родители и рады такому гостю. Как-никак девятеро детей и все – девки. Но воспринимать Вольгу как жениха всерьез еще рано, обычаи надобно блюсти.

Дарёна упорхнула приводить себя в порядок после столь сурового путешествия, а парня усадили за стол и потчевали угощениями.

Сестры Дарёны шушукались и поглядывали на него смешливо.

А ему кусок в горло не лез, хотя и проголодался изрядно. Не привык он к таким посиделкам, и в дальней дороге тоже порядком измазался да измялся – вид вовсе не жениховский, да и одежа с чужого да чужеродного плеча.

Глава семейства Радомил – русоволосый коренастый мужчина, по глазам видать, человек добрый – сердобольно пришел ему на выручку: и баньку затопил, и рубаху со штанами выдал.

Правда, дожидаться пришлось, пока Дарёна первой отмоется.

После того как и он в баньке побывал, встретила его зазноба, за руку ухватила:

– Пойдем сестрицу мою, Малушу, проведаем, лихорадка ее одолела.

Вольга чуть не сомлел от восторга и от теперешнего девичьего прикосновения, аж ноги подкосились.

Прошли в светелку, там девица бледная лежит, трясет ее бедняжку. Смотрит Вольга: в изголовье у нее женщина сидит в странной темной одежде, молча поигрывая девичьими волосами, разметавшимися по подушке. Тут хозяйка вошла, болезной в руки куклу-берегиню вложила, сама с краешка присела, тихо заговор на исцеление забормотала, головой покачивая.

Опешил парень от увиденного, теперь он ясно понял, что на женщину эту не обращают внимания, потому что никто ее кроме него и не видит.

Кое-как сдержался, виду не подал. Мало ли? Вдруг ему это мерещится? Дед Суховей много всяких небылиц и быличек ему в детстве сказывал, с тех пор разум парня играет в свои непонятные забавы.

Вскоре они с Дарёной тихо вышли, Вольга насилу дождался, когда и хозяйка покинет светелку. Незаметно схватил веник у выхода и юркнул обратно к больной.

– Тетка-трясавица, загостилась уже! – грозно прошептал он странной женщине и замахнулся на нее веником: – Прочь за порог! Выметайся немедля! Вон отсюда в лес!

– Ох, напугал! – злорадно рассмеялась она трескучим смехом. – Ничего ты мне не сделаешь.

Гнев и ярость охватили Вольгу, и он неожиданно для себя издал жуткий утробный рык. Услыхав этот рык, тетка тотчас изменилась в лице, махом почернела, превратилась в тонкую извивающуюся змейку и, проскользнув к порогу, бесследно убралась прочь из дома.

Девушке вмиг полегчало. Хворь как рукой сняло.

Просиял лицом Вольга – доброе дело свершил!

Тут из угла появилось маленькое мохнатое существо с виноватыми глазами.

Парень взглянул на него недоуменно:

– Ты, что ль, здешний домовой-доброхот?

Тот с испуганным видом кивнул.

– Что ж не уследил, не защитил дом и семью? – спросил его Вольга с укором. – Аль гостинец тебе вовремя не положили и ты осерчал?

– Нежить эта вельми сильная! – обиженно отозвалось существо. – Не совладал я с ней. Хорошо, ты пожаловал.

И доброхот, сконфуженно попятившись, скрылся с глаз.

Тут и кончился запас выдержки у парня, стал сам не свой из-за столь небывалых событий. Сказал что-то сумбурное Дарёне и поспешил уединиться, заскочил за овин и прижался спиной к стене.

«Я их вижу, но не так, как в малолетстве, а наяву! Как такое могло получиться? Видно, обрядовые таинства так меня поменяли… И этот рык изнутри? Да что это со мной?.. А если после «Тропы духа» у всех Воронов так, или у каждого свое тайное умение появляется, и все это скрывают?

Ну да ладно. Разберусь со временем. Пока мне на пользу, ведь сумел прогнать лихоманку-лихорадку и это здорово…»

Перевел дух Вольга и вернулся в дом как ни в чём не бывало. Решил, лучше умолчать пока о случившемся. Вдруг такое больше и не повторится? Или ему просто привиделось всё после недавних переживаний?

Но сестрица Дарёны и впрямь поправилась.

И Вольга, чтобы выяснить для себя, как оно есть на самом деле, пытался приметить домового, украдкой шаря глазами по углам, но доброхота будто и не было вовсе.

До позднего вечера Вольга с Дарёной и ее сестрами гуляли по селению, беседовали о пустяках и играли на лугу с другими молодыми Белками.

Прощаясь, Дарёна выразительно потеребила родовой пояс парня, а затем, демонстративно поправив свою тугую косу, спросила игриво:

– Завтра я еще буду твоей невестой, али ты уже помышляешь из своих Вороних кого-нибудь приглядеть?

– И завтра и после, пока вместе жить не станем, – твердо сказал Вольга.

– Поживем-увидим! – звонко рассмеялась девушка. – Будешь так упрям, то могу и небыстро убегать от тебя на Купало!

– Убежишь, так я цветок папоротника отыщу, – уверенно заявил парень. – А он мне поможет тебя получить. Мы теперь всегда будем вместе.

– Ежели и соглашусь, то вместе будем пока живы, – весело отозвалась она.

– Нет. Всегда будем вместе, – решительным тоном сказал Вольга.

Довольная Дарёна отправилась в дом, а он, сделав вид, что пошел в Гнездовье, чуть удалился, потом тихо вернулся и, перемахнув через изгородь, скрытно пробрался в овин. Там и заночевал.

И был ему сон. Тяжкий, немыслимый. Будто бы это именно он набросился лютым зверем на рыжебородых, яростно грыз их насмерть и рвал на куски, пока никого из похитителей девок-Белок не осталось в живых…

Проснулся в холодном поту уже под утро. Дабы не навлечь на себя родительский гнев, выбрался осторожно и спустился к реке. Умылся и уже подумывал добыть рыбы на пропитание, как услышал позади знакомый голос:

– А ты как здесь?

Дарёна с коромыслом пришла на зорьке за водой и улыбнулась, обо всем догадавшись.

Снова они провели весь день вместе. А вечером Вольга, таясь, опять заночевал в овине. В этот раз Дарёна уже знала о том и принесла ему еды. Долго они еще сидели в ночи бок о бок…

Вольга рассказал ей, посмеиваясь, что повстречал их домового, и этот доброхот – вполне приятное существо. Правда, он и сам уже сомневается, что и впрямь видел его.

Дарёна, напротив, приняла его слова сугубо всерьез, убежденно заявив, что духи и всякие существа – не редкость, они повсюду и чуть ли не на каждом шагу можно их повстречать, но они незримы, потому что не желают, чтобы их видели люди, но если они сами захотят, то могут явить себя человеку. Домовой, верно, хотел напугать гостя, вот и показался парню на глаза.

А позже был Вольге прежний сон. Но теперь был еще и жуткий голос, выворачивающий нутро наизнанку: «Понравилось тебе облачаться в волчью шкуру? Сделай это прямо теперь!»

Вскочил Вольга переполошено, огляделся нервно – никого. Успокоился понемногу: просто приснилось. Но до утра так и не смог больше сомкнуть глаз, неподвижно просидел под открытым небом в укромном месте, уставившись на звезды…

***

Как бы не хотелось Вольге быть рядом с Дарёной, но желание желанием, а есть еще и обычаи, которые нарушать нельзя. Он и так уже запозднился, не предстал перед племенем вместе с другими переродившимися, дабы произнести свое новое имя…

Как «расплатятся» с ним соплеменники за такой поступок? Что скажет дед Суховей? Получить ответы на эти вопросы Вольге всё равно когда-нибудь придется, так лучше раньше, чем позже – когда груз его вины увеличится в разы.

Разлука была невыносима, но долг обязывал.

Дед Суховей встретил его сердито:

– Где ты шатался, Храбр?

Он был уверен, что такое имя дали парню, – сам волхва о том просил. Почему именно Храбр? Да потому что в детстве мальчуган совсем не плакал, хотя по глазищам было видно, что страх и боль он испытывал нередко.

– По-иному меня боги нарекли, – отозвался парень, склонив голову. – Вольга я.

Суховей нахмурился, но промолчал. Собрался спешно и ушел куда-то…

– Не в тот мир ты заглянул на Перерождении, – сокрушенно сказал Суховей, вернувшись лишь под вечер, и вздохнул тяжело: – Чей же ты сын? Какая матерь тебя породила? Не знаю, какого ты роду-племени, но доля тебе досталась – не позавидуешь.

И он рассказал, что нашел Вольгу младенцем на берегу – в корзине, завернутого в волчью шкуру. Шкуру Суховей выбросил и никому не сказал. Сразу к волхву его отнес для заговора-отговора от злых духов, все-таки найденыш – вдруг чего.

Но и словом не обмолвился про волчью шкуру.

Только Дождезов как увидал мальца, тут же поморщился:

– Навью от твоего приемыша разит!

– Тиной болотной от него несет, я его на другом берегу нашел, – соврал Суховей.

Дождезов рассердился, мол, он волхвует только для Воронов, но дело свое всё-таки сделал.

Вот и теперь Суховей ходил к Дождезову – за объяснениями.

О таинстве Перерождения говорить запрещено, но волхв обязан был Суховею жизнью, когда-то спас он его от верной гибели, потому Дождезов и рассказал, что произошло с найденышем: о том, что он отправился не в мир Прави, как было должно, а устремился в Навь. Но пока неясно: сидит ли в парне тьма Нави основательно, или она его лишь пометила на время?

Дождезов посоветовал тайно отвести приемыша к жрецам-двубогам. Они хранят старую веру, когда почитали лишь двух богов: поклонялись Белобогу и Чернобогу в равной мере и степени. Со временем люди перестали поклоняться Чернобогу, начали чтить только светлых богов, прародителем которых был Белобог. Но для двубогов всё осталось по-прежнему. Только староверов очень мало теперь осталось.

Вот им совсем нетрудно обратиться к Чернобогу и попросить его оставить парня в покое. У Дождезова так не получится, он служит только светлым богам.

Однако волхв подсказал, где искать жрецов-отшельников.

Дед, долго не раздумывая, велел парню собираться в дальнюю дорогу.

– А ежели и без того обойдется? – заупрямился Вольга, ему вовсе не хотелось отправляться неведомо куда, но больше всего он не желал надолго покидать Дарёну.

– А коли Навь приберет тебя к рукам, что тогда? – нахмурил брови Суховей. – Вдругорядь обернешься волколаком, как на обряде. Хорошо – коли сбежишь, а упадешь посередь Гнездовья в беспамятстве? Тебя тут же убьют, волчью пасть замкнут.

Спорить с дедом бесполезно, Вольга знал это с раннего детства. Спозаранку и пустились в дорогу.

Через Дрёму-реку перебрались на лодке, спрятали ее в прибрежных кустах и двинулись вглубь чужого леса. Суховей давненько сюда не забирался, а парень, побывав здесь только-только, уже хорошо ориентировался, но где-то на полдня пути. Скорым шагом он вел деда мимо спрятавшихся небольших болот, в обход непроходимых завалов бурелома, выводил к лесным ручьям.

Но полдня прошло, и дальше их поджидала неизвестность.

Лишь на третий день они подошли к небольшому горному хребту, где, по словам Дождезова, и обитали жрецы. Когда солнце было уже в зените, путники наконец-то разыскали их пещеру. Здешние жители встретили гостей настороженно и ни в какую не признавались, кто они есть, пока Суховей не шепнул им заветное слово от Дождезова.

Время Чернобога начинается только с наступлением сумерек и длится до утра, потому и таинство жрецы назначили на поздний час.

– Чернобог наложил на тебя свою темную печать, – пояснил старший жрец, когда гости рассказали ему о том, что произошло. – Скоро ты будешь вхож в Навь, сможешь пересекать границы между мирами. Станешь служить Чернобогу. Для простого смертного – это почетно. Большая редкость.

– А я могу отказаться от такой участи? – судорожно сглотнув, уточнил Вольга.

– Можешь, – ответил жрец. – А не пожалеешь ли после?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.