Фривольное лето. Ярко горят!

– Почему же нет? Вдвоем, как известно, веселее, – одобрила ее предложение вожатая.

Всё время до ужина мы с Мику мотались от склада до музыкального клуба, словно два челнока. За один рейс мы перевозили пять матрасов, а всего их было штук тридцать. Я шел, старательно упираясь подошвами в землю и толкая перед собой тяжелую и неповоротливую тележку. Мику налегке шла рядом и развлекала меня беседами, скрашивая монотонную работу. У музклуба мы раскладывали матрасы под крышей веранды, а затем, гремя пустой тележкой, отправлялись в обратный путь.

В очередной раз оказавшись у музклуба, Мику вдруг осенила идея:

– Семен, а давай матрасы и внутрь занесем! У нас там из всей мебели только пара стульев, как-то неуютно, а если матрасы разложить, будет на чем сидеть… на мягком к тому же… А может… может, даже и лежать… – смутившись, она договорила почти шепотом.

– Отличная идея! – поддержал я. – Устроим мягкий уголок!

Следующую партию мы занесли внутрь и разложили вдоль стены.

– А знаешь, они почти и не мокрые, – поделилась наблюдением Мику, тщательно исследовав один из матрасов. – Может, немного сырые только. Думаю, завтра они уже высохнут. Можно будет сверху застелить каким-нибудь покрывалом, и получится низенький, зато очень длинный диван.

– А давай на складе и посмотрим что-нибудь этакое, покрывала, как ты говоришь, – предложил я. – Тоже возьмем на просушку несколько штук к нам в клуб.

После переноски матрасов, которая, благодаря Мику, оказалась не такой уж и утомительной, мы отправились на ужин. Я привычно сел рядом с ней за столик. К нам подсела Алиса, бросив на меня быстрый взгляд.

Мику, все еще находясь под впечатлением от наших свершений, принялась увлеченно рассказывать Алисе о том, как мы трудились.

– Представляешь, мы с Семёном матрасы таскали, таскали, возили, возили! А потом меня р-р-раз! И как озарило! – щебетала она, её глаза блестели от энтузиазма. – Я придумала сделать в музыкальном клубе мягкий уголок! Теперь там так уютно, просто прелесть! Матрасы вдоль стены, как диванчик, представляешь? Можно сидеть, лежать, что хочешь делать!

– И не просто матрасы, а с покрывалами сверху! Нам удалось раздобыть на складе достаточное их количество! Причем благородного черного цвета! Ну это не совсем покрывала, на самом деле это лишь широкая полоса ткани. Мы немного отрезали, так что лагерь не обеднеет! Правда втихаря. Мы никому не сказали! Так что и ты никому не говори, это будет наш секрет, ладно? Потом все равно вместе с матрасами вернем назад!

– И теперь там такая красота! Прям почти настоящий диван! Длинный, широкий, мягкий! Приходи завтра обязательно посмотреть и посидеть!

Алиса вежливо кивала, я же, улыбаясь, наблюдал за Мику. Она была похожа на маленький, неугомонный вечный двигатель, который, казалось, вопреки законам физики никогда не остановится. Мне нравилось, как она увлеченно жестикулирует, рассказывая о своих идеях, как её глаза загораются, когда она делится своими мыслями.

Алиса несколько раз пыталась как-то поучаствовать в разговоре, поймать мой взгляд, но, кажется, быстро поняла, что пока Мику в ударе, ей ничего не светит. В итоге, она просто молча слушала, изредка бросая на меня взгляды, смысла которых я, если честно, не улавливал, но отчего-то смущался.

Я уже расправился со своей порцией и, прислушиваясь к неутихающему монологу Мику, рассеянно наблюдал за остальными. Внезапно идиллию нарушили громкие звуки, доносившиеся из кухни. Сначала это было похоже на обычный рабочий разговор, но постепенно звуки усиливались, превращаясь в настоящий переполох. До нашего столика доносились обрывки чьих-то взволнованных реплик, которые вскоре переросли в громкую перепалку. Затем послышалось жалобное: "Ай, больно! Ухи, ухи мои! Не надо так тянуть!", произнесённое капризным, почти детским голосом. Через минуту из кухни появилась странная процессия: женщина в белом фартуке и поварской шапочке, а за ней, на полусогнутых ногах, семенила наша новенькая, розоволосая девушка. Женщина крепко держала Антонину за ухо, отчего та шла, скрючившись и всё приговаривая "Ой, больно, больно! Хватит, хватит! Я сдаюсь, сдаюсь! Отпустите уже!!!"

Эта диковинная пара прошествовала прямо возле нашего столика, так что я мог отлично всё видеть и слышать. На шум подоспела Ольга Дмитриевна.

– Вы только посмотрите на неё! – голос повара дрожал от возмущения. – Завалилась на кухню, как к себе домой! Ни здрасьте, ни до свидания! И сразу шасть по холодильникам! Я ей говорю: "Ты что тут делаешь? Ты кто вообще такая?" А она мне заявляет, что ей, видите ли, пиво подавай! Наглость-то какая! Пиво ей, понимаете ли, очень необходимо! Видите ли, без пива она творить не может! Представляете?

Ольга Дмитриевна, выслушав гневную отповедь, повернулась к Антонине. Та стояла, потирая ухо, и на её лице застыло выражение оскорбленной невинности.

– Это что ещё за выходки?! – строго спросила вожатая. – Какое пиво?! Ты в своём уме?! Немедленно прекрати этот цирк!

– Но как же! – Антонина вскинула голову, её голос зазвенел от негодования. – Как же я буду работать?! Где мне взять вдохновение?! Тысячи людей ждут моего следующего шедевра, нет не тысячи – миллионы! А я… я не могу писать, потому что вы отказываетесь выдать мне этот живительный напиток! Это просто произвол! Вы губите мой талант!

– Я требую немедленно выдать мне хотя бы пару бутылочек! Я же знаю оно у вас точно где-то есть! Я прям это чую!

– Что за абсурдные требования?! Ничего ты не получишь! – отрезала Ольга Дмитриевна. – С чего вообще ты решила что можешь что-то требовать? Уймись! Или я заставлю тебя это сделать! И тебе, уверяю, это не понравится! Так что если не хочешь последствий, советую немедленно прекратить этот балаган и спокойно идти к себе в домик!

Антонина, видимо вспомнив, насколько сурова бывает вожатая, когда дело доходит до наказаний, мгновенно сникла. Щеки её по-прежнему пылали, но, кажется, не от стыда, а от возмущения. Поняв, что сопротивление бесполезно, она понуро опустила голову и, бормоча себе под нос что-то о загубленном таланте и бессердечных мучителях, поплелась прочь из столовой.

– Вот и славно, – подытожила Ольга Дмитриевна, смерив взглядом удаляющуюся фигуру Антонины. – А вы, молодёжь, кушайте, кушайте, не отвлекайтесь, – добавила она, обращаясь к нам, и вернулась к своему столику. Я же проводил взглядом Антонину, скрывшуюся за дверью, и невольно задался вопросом: что это за "шедевр" она пишет, что ей для этого так необходимо пиво? И кто те "тысячи людей", которые с нетерпением ждут его появления?

Несмотря на всё её вызывающее поведение, на эти нелепые капризы и абсурдные требования, в глубине души я даже испытал что-то вроде… зависти? Нет, не то слово. Скорее, лёгкое восхищение. Как бы там ни было, но она умеет отстаивать свою точку зрения. Не сдаётся, идёт до последнего, пока не наткнётся на действительно непреодолимую преграду. В данном случае – на Ольгу Дмитриевну.

Я не такой. Я мягкий, покладистый, не люблю конфликты. Мне проще промолчать, уступить, согласиться, чем спорить и доказывать свою правоту. И порой мне самому от этого тошно. Смогу ли я когда-нибудь стать хотя бы чуточку таким же смелым и пробивным, как Антонина? Научиться отстаивать свои интересы, не боясь показаться смешным или глупым? Не знаю. Но, наверное, хотелось бы. Хотя бы немного.

Решив немного поухаживать за девушками, я собрал их пустые тарелки и стаканы к себе на поднос и отнёс к ленте транспортёра, на которую все ставили грязную посуду.

Когда я вернулся, Алиса, одарив меня мимолётной улыбкой, сказала, что им с Мику нужно переговорить о чём-то своём, девичьем, и попросила меня оставить их наедине. Я не стал возражать. Интересно, что они не пошли к выходу, а уединились в дальнем углу столовой, скрывшись за раскидистым фикусом. Что ж, у девушек свои секреты.

Я собрался было выйти из столовой, но путь мне преградила Ольга Дмитриевна:

– Семён, ты ведь помнишь, что сегодня у нас вечер настольных игр?

– А, да… точно, настольных игр, – я сделал вид, что припоминаю, но, видимо, это объявление было сделано на линейке, которую я полностью прослушал, занятый своими мыслями.

– Так что все остаются в столовой, будем играть в тихие игры.

– Хорошо, понял, можно я снаружи подожду, пока другие не закончат есть?

– Мы тебя позовем, – разрешила вожатая.

Выйдя из столовой, я присел на ступеньки. Приятная тяжесть в животе располагала к спокойному созерцанию и философскому настрою в мыслях. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в пастельные тона. Длинные тени от сосен, словно гигантские пальцы, тянулись по земле, а верхушки деревьев пылали золотисто-оранжевым огнем. Воздух, настоянный на ароматах хвои и трав, казался густым и осязаемым, словно сотканным из тончайших лучей заходящего солнца. В нем витала едва уловимая сладость, смешанная с легкой горчинкой уходящего дня. Кузнечики, осмелевшие с наступлением вечерней прохлады, затянули свою неугомонную песню, наполняя пространство вокруг умиротворяющим стрекотанием.

Казалось, весь «Совёнок» замер в предвкушении ночи. Если днём здесь царила атмосфера безудержного веселья: громкий детский смех, весёлые крики, суета и беготня, шум и гам, то с наступлением вечера лагерь преображался. Он становился тихим, задумчивым, спокойным, словно и он устал от дневной суеты и теперь постепенно расслаблялся, погружаясь в то блаженное, умиротворенное состояние, которое предшествует сну.

Кто-то легонько похлопал меня по плечу, вырывая из созерцательного настроения. Я обернулся. Это был Электроник.

– Пойдём в карты играть! – воодушевленно предложил он.

– В карты? На раздевание? – раздраженно уточнил я, недовольный тем, что меня отвлекли от приятного ничегонеделания.

– Нет, почему на раздевание?! – опешил Электроник, явно не ожидавший такого вопроса.

– Ну, если нет, то и не надо меня звать! Прочие игры меня не интересуют! – отрезал я.

– Семен, что это такое ты говоришь? – Из-за плеча Электроника показалась удивленная Ольга Дмитриевна.

– А, да ничего такого! Я задумался просто. Во что, говоришь, играть будем? В карты? – мигом сориентировавшись, я постарался принять максимально невинный вид.

– Да! Я игру новую придумал. Интере-е-есную! – оживился Электроник, потирая руки в предвкушении.

– И какую же? – изображая интерес спросил я.

– Ну, надо сначала карты добыть, потом расскажу, – хитро улыбнулся он.

– Так ищи, в чём проблема?

– Они есть только у Ольги Дмитриевны, а она против карточных игр, – заговорщицки понизив голос, сообщил Электроник.

На крыльцо вышла Славя, с любопытством поглядывая на нас.

– Ольга Дмитриевна! А Семён как раз хотел у вас карты попросить! – громко обратился Электроник к вожатой так, как будто она не слышала нашего разговора.

– Я вообще-то… – попытался было возразить я.

– Зачем? – строго спросила Ольга Дмитриевна, нахмурив брови.

– Мы игру новую придумали! – выпалил Электроник, сияя от энтузиазма.

– Что за игра? – Тон вожатой смягчился, но в глазах по-прежнему читалась настороженность.

– Будут карты – я покажу, – многозначительно заявил Электроник, не раскрывая всех секретов.

– Ох, не нравится мне эта идея… Но раз и Семён за, то, наверное, ничего страшного… – протянула Ольга Дмитриевна, задумчиво теребя прядь волос.

– Да я вообще не… – снова попытался вставить я, но меня в очередной раз бесцеремонно перебили:

– Конечно, ничего страшного! Даже наоборот! Весьма полезная и развивающая игра! – Электроник принялся расписать все достоинства своего изобретения. – Она тренирует внимание, сообразительность, память и… – он на секунду замялся, придумывая следующий пункт.

– И ловкость рук, – с хитрой улыбкой добавила Славя, выручая Электроника.

– Ну что ж, звучит убедительно. Инициатива, так сказать, с самых низов… – изображая глубокую задумчивость, проговорила Ольга Дмитриевна, едва сдерживая улыбку.

– А инициативу нужно всячески поощрять! – с энтузиазмом подхватила Славя, явно наслаждаясь разыгрываемым спектаклем.

– Хорошо! Уговорили! Семен, карты в нашем домике. В ящике стола. Будь любезен – принеси страждущим, – Ольга Дмитриевна, наконец, сдалась под натиском юных хитрецов.

– Мы вместе сходим! – Славя сделала шаг в мою сторону.

– Спасибо за предложение, конечно, но лучше я один, – вежливо, но твердо отказался я. «Сколько пионеров нужно, чтобы принести карты? Ответ – ни одного! Пионеры не играют в карты!» – Я усмехнулся этой мысли, кивнул вожатой и поспешил удалиться, пока заботливая Славяна не придумала, как ещё осчастливить меня.

Когда я вернулся с картами, все уже зашли внутрь. На крыльце столовой осталась лишь Алиса, задумчиво смотрящая на сгущающиеся сумерки. Я попытался пройти, но она, заметив меня, загородила проход.

– Тебе что-то нужно? – осторожно спросил я, не зная, чего ожидать от этой непредсказуемой девчонки.

– Что, тоже планируешь участвовать в этой дурацкой игре? – В ее голосе звучало пренебрежение пополам с вызовом.

– Ну… да, возможно, а что такого? – Я пожал плечами, не понимая, к чему она клонит.

– Нет, ничего. А в карты-то играть умеешь? – Алиса скрестила руки на груди, выжидающе глядя на меня.

– Умею немного, – признался я, чувствуя себя не в своей тарелке под ее пристальным взглядом.

– В дурака, небось, и всё? – В ее глазах мелькнул насмешливый огонек.

– Ну, в принципе, да…

– Значит, тут у тебя шансов никаких, – безапелляционно заявила она.

– Почему? – Я искренне удивился.

– По кочану! – Алиса фыркнула, явно довольная произведенным эффектом.

– Ты правила знаешь?

– Конечно! – Она гордо вскинула голову.

– Что ж, значит, у тебя будет преимущество, – спокойно констатировал я, не видя смысла дальше продолжать этот бессмысленный разговор. Я сделал несколько шагов по направлению к двери.

– Что ты все сбежать пытаешься?! Меня боишься? – Алиса придвинулась ближе, в ее голосе зазвучала неприкрытая издевка.

– Да… нет… совсем не… – Я растерялся, не зная, как реагировать на ее провокацию.

– Давай поспорим, – неожиданно предложила она.

– Ты про что?

– Совсем тупой?! Про карты, про что же ещё!

– А чего про них спорить? – Я пожал плечами.

– Спорим, что я тебя обыграю! – В ее глазах заплясали озорные искорки.

– Ну, это самый вероятный исход, – спокойно согласился я, не поддаваясь на ее азарт.

– Значит, боишься? – Она сощурилась, словно пытаясь прочесть мои мысли.

– Да чего бояться-то? Просто не привык спорить, когда не уверен. И вообще не вижу смысла, – устало пояснил я.

– И рисковать ты тоже не привык, – заключила она, видимо, сделав свои выводы.

– Меня не волнует твоё мнение обо мне. Это всё? – Я начинал терять терпение.

– Нет уж! – Алиса сделал еще шаг, оказавшись совсем близко.

– Ну что ещё? – обессиленно вздохнул я. Её пустая болтовня про какой-то бессмысленный спор начинала не на шутку раздражать.

– Если не согласишься спорить, я всем расскажу, что ты ко мне приставал! – выпалила она, глядя на меня с вызовом.

– Что?! – От неожиданности я попятился.

– Что слышал!

«Да, пожалуй, она вполне может…» – мелькнула у меня в голове тревожная мысль.

– Но это глупо! Тебе никто не поверит – я здесь новенький, да и… – Я попытался воззвать к ее здравому смыслу.

– Хочешь проверить? – В ее глазах сверкнул опасный огонек.

– Ну, предположим… Что будет, если я выиграю?

– Я никому ничего не скажу, – Она мило улыбнулась, словно и не угрожала мне секунду назад.

– А если проиграю?

– Исполнишь одну мою просьбу, – Алиса облизнула губы, и в этом жесте мне почудилось что-то зловещее.

– Просьба-то хоть приличная? – поинтересовался я.

– Что ты там себе навоображал?! – теперь уже Алиса отступила подальше от меня, прижав руки к груди.

Передо мной встал непростой выбор. С одной стороны, было глупо соглашаться – я не знал правил, да и азартные игры не были моим коньком. Но с другой – Алиса вполне может сильно осложнить мою жизнь в лагере своей клеветой, а, зная ее характер, она, скорее всего, не преминет это сделать. «Да и можно ли ей верить? – сомневался я. – Что если она претворит угрозу в жизнь при любом раскладе?»

– Так что решил? – Алиса с нетерпением смотрела на меня, ожидая ответа.

«Уверен, я ещё сто раз пожалею об этом, но…» – Я сделал глубокий вдох.

– Ладно, давай поспорим, – выдавил я из себя.

Алиса торжествующе улыбнулась.

– Только, если я выиграю…

– Да-да, всё честно, без обмана! Но и ты в случае чего будь любезен сдержать уговор, – перебила она меня.

– Само собой, – подтвердил я, и Алиса, наконец, посторонилась, пропуская меня в столовую.

Я проиграл в первом же турнире. Алиса вышла во второй тур. В перерыве она меня отловила и, взявшись за галстук, потянула вниз, заставив наклониться. Когда мое ухо оказалось напротив ее губ, она прошептала:

– Я выиграла! Так что приходи на пляж, когда турнир закончится.

Не ожидая ничего хорошего от такого приглашения, погрузившись в мрачные мысли, я побрел на пляж. Ступив на песок, я осознал, что в реке кто-то есть. Вскоре пловец принял вертикальное положение и направился к берегу. Это была Мику. Она меня заметила, смутилась, заволновалась и стала судорожно одеваться, из-за спешки делая это так неуклюже, что я невольно умилился.

Мику довольно быстро оделась и подошла ко мне.

– Ой, Семён, ты тут! – Её голос слегка дрожал от волнения. – Но ведь все на турнире. А как же турнир? Неужели ты проиграл?

– Есть такое, – признался я.

– Я вот вообще в таких вещах ничего не смыслю! – Она вздохнула. – Все эти правила такие сложные, надо что-то запоминать, думать, считать, и что может быть интересного в этом? Непонятно!

«Не тебе одной…» – подумал я.

– А я тут поплескаться захотела, весь день так жарко, на солнце я сгораю, а вечером хорошо, вода теплая и нет никого, – пояснила Мику.

– Я помешал?

– Нет-нет-нет, что ты, что ты! – замахала руками она. – Я уже закончила… Хотя, если ты хочешь, можем ещё вместе искупаться!

– Лучше в другой раз. Сегодня я просто пришел посмотреть на пляж. Осмотреться, так сказать. – Не говорить же Мику, что у нас тут ночное свидание? «Хотя… какое свидание? Алиса и романтика – несовместимые понятия!» – подумал я.

– Правда? Я тоже люблю вот так стоять и просто смотреть! – Глаза Мику заблестели. – Это так завораживает! Сразу все мысли в голове успокаиваются! Солнышко садится за горизонт, все эти розовые облачка и лучи солнца сквозь них – так красиво. Давай посмотрим на закат вместе? Проводим этот день. Ты не против?

Мику внимательно изучала мое лицо с тревогой во взгляде. «Похоже, опасается, что я сейчас срочно сбегу и оставлю её тут в одиночестве наслаждаться догорающим солнышком и розовыми облачками. Не хочется её расстраивать… Да и вообще, когда ещё в моей жизни девушка сама предложит провести вечер с ней наедине? Тем более что это вообще-то мне нужно всеми силами стараться сблизиться с ней. А тут получается наоборот, Мику сама все делает, чтобы мы стали ближе! Как же мне везет!»

Я оглянулся назад, туда, откуда пришел. Алисы видно не было, и я, не в силах отказать Мику, ответил:

– Совсем не против!

– Но теперь, когда мы вместе, просто молча смотреть уже не получится, правда? – Мику придвинулась ближе. – Ты ещё ни с кем не успел подружиться? У меня вот новых друзей не появилось в лагере. Не завелись почему-то. Несмотря на то, что я тут с начала смены. Если у тебя так же, то можем начать… дружить и вообще…

Мику жалобно посмотрела на меня, и в ее взгляде читалась такая надежда, что у меня сжалось сердце.

«Никогда ранее симпатичные девушки так настойчиво не добивались моего внимания и дружбы не предлагали.»

– Только если тебе куда-то надо идти, а я тебя отвлекаю своей болтовней и не даю прохода, ты сразу скажи, ладно! – Мику смущенно потупилась. – Я не только про сейчас, а вообще… Чтоб ты не подумал, что я навязываюсь! Только если сам хочешь…

– Не переживай, все нормально, – поспешил успокоить я её и сел на песок.

«К тому же с этой особой мне совсем не нужно волноваться о том, что сказать сейчас, а что потом. Натужно выдавливать из себя слова и переживать, что говоришь какую-то дичь… Эта девушка все сделает за тебя… В том числе и скажет все несуразности, положенные при первом неуклюжем общении. Но в любом случае проблем с коммуникацией точно не предвидится! Это ли не счастье?» – размышлял я.

Мику последовала моему примеру, опустившись на песок рядом со мной, с той лишь разницей, что замолкать она и не думала. Спустя некоторое время мне подумалось, что если каким-то образом абстрагироваться от того, что она говорит, то её можно слушать вечно: такой приятный и завораживающий голос. И, видимо, при определенных условиях абстрагироваться – это именно то, что я умею.

Мику продолжала что-то рассказывать, а я повернулся к ней и теперь рассматривал внешность своей неутомимой собеседницы, пытаясь выяснить, что ещё я смогу узнать о ней, если отбросить её самое очевидное свойство и пропускать всю болтовню мимо ушей. «А ведь красотка! Хотя и несколько непривычная красота», – отметил я про себя.

«…Идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит… Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…» – процитировал я с сокращениями, и действительно – Мику напоминала мне русалку. Особенно в таком… влажном после купания виде… Я даже мысленно представил русалочий хвост вместо ног. Забавный получился образ.

Я невольно улыбнулся от полученной в голове картины, и наши взгляды в этот момент встретились.

– Что такое? У меня что-то не так? Я опять неправильно завязала галстук? Я такая растяпа! – Мику с тревогой в глазах принялась осматривать себя.

– Нет, все в порядке, мне тут просто представилось…

– Что? Расскажи-расскажи! – несказанно оживилась моя собеседница, которую, видимо, все же слегка напрягало, что в нашей беседе ей принадлежит лидирующая роль.

Я сомневался, стоит ли озвучивать свои нелепые и неуместные мысли. «Особенно если учесть, что такая красотка наверняка привыкла слышать приятные слова в свой адрес от более опытных парней… Наверняка засмеёт!»

– Просто, пока слушал тебя, мне вдруг подумалось, что ты похожа на русалку, вышедшую из пены морской… – всё же решился я озвучить свои мысли.

– Спасибо, это так мило! Хотя какая из меня русалка – я же на воде еле держусь! Ну ты скажешь тоже! – Мику рассмеялась.

«Вроде хорошо приняла. Я могу сказать что-то приятное девушке? Даже рассмешить ее?! Удивительно! И вообще, наверное, не русалка, а сирена? Правда, они заманивали моряков не разговорами, а песнями. Но и с этим у Мику проблем, наверное, не будет.»

– Неужели раньше тебе этого никто не говорил?

– Нет. Может быть, потому что ты первый, кто вообще меня здесь увидел, – просто ответила она.

– А как же девочки? Ты с ними сюда не ходишь?

– Нет, меня особо не зовут. Днем я не могу из-за солнца, поэтому, как правило, в клубе сижу. А вечером… Все обычно заняты и вообще стараются держаться от меня подальше, – грустно вздохнула Мику.

Я мысленно представил, сколько времени она безвылазно проводит в клубе в одиночку, и мне стало её немного жаль. Действительно, быть единственным членом клуба… это не весело звучит. Тут я вспомнил, что, когда выходил из музыкального клуба, к ней направлялась Алиса.

– К тебе сегодня Алиса заходила, верно?

– Да, она гитару берет. Ну… это немного нелегально. Алиса не хочет вступать в музкружок, а играть на гитаре ей нравится, поэтому, пока Ольга Дмитриевна не знает, мы нарушаем правила, – доверительно сообщила Мику. – Ой, ты ведь не выдашь ей наш секрет?

– Нет, конечно. Если я живу с ней в одном домике, это совсем не значит, что я всё ей докладываю, – поспешил я ее заверить.

– Да, точно, прости, что такое могла подумать, – смущенно улыбнулась она. – Алиса говорит…

Мику продолжила пересказывать доводы Алисы против занятий кружковой деятельностью, а я опять задумался. «Вообще, если судить поверхностно, то Мику очень легко принять за дурочку, но она явно не такая. Да, наивная. Да, язык без костей. Но не дурочка. А говорит много и невпопад, наверное, больше от смущения. Или она так пытается удержать внимание собеседника? Боится показаться скучной и не интересной?» – размышлял я.