Жаркий Август. Книга Первая

Дверь закрылась, и я обратилась к Нику:

– Ну, как тебе?

– Зашел посмотреть, с кем ты говоришь. Тарелки – это лишь предлог.

– Скорее всего, – равнодушно пожала плечами, – много все равно не выяснил – звукоизоляция в доме хорошая, так что услышать наш разговор, он не мог однозначно. Экран боком стоял, он даже тебя толком не рассмотрел.

– Может, было бы и лучше, если бы рассмотрел, – рассеянно предположил Никита. Повисла тишина, и каждый думал о своем. Я мысленно воспроизводила отрывки досье своего подопечного, все больше убеждаясь, что где-то я хорошенько напортачила, раз судьба решила меня одарить таким подарочком.

Самое удивительное в этой ситуации, что не было паники, заламывания рук и истерики. Я так рьяно настраивалась на самое плохое, что когда оно, наконец, случилось, то не особо и удивилась. Вместо метаний, стенаний и прочих глупостей, включился мозг аналитика, ищущий выход из этой западни.

– Чу, давай я напишу заявление и возьму отпуск прямо сейчас? Два дня, и я приеду к тебе.

– Нет, – ответила холодно и категорично.

– Нет? – удивился парень, – и как ты там одна будешь с этим типом жить под одной крышей?

– Как-нибудь, – упрямо мотнула головой, – а ты не смей сейчас приезжать! Я в этом дерьме уже полностью увязла. Не знаю смогу ли выплыть, но тебя с собой тащить не собираюсь. Пока ты далеко, то ни при делах. Стоит тебе только появиться здесь и все – станешь соучастником.

– Вась, не геройствуй! Я приеду.

– Нет, не приедешь! – сказала твердо, глядя на него в упор, – ты мне будешь позже нужен. Когда корсет этот проклятый снимать буду. А может, сухари мне будешь носить в тюрьму, или цветочки на могилку, в зависимости от того, кто первый до меня доберется: вездесущий комитет или папаша нашего милого мальчика.

– Василиса…

– Все Ник, разговор закрыт, – мой непререкаемый тон заставил его замолчать. Уж кто-кто, а Лазарев знал, что некоторые мои решения необсуждаемы и бесповоротны. Это как раз такой случай. Выйду ли я из этой ситуации целой и невредимой не известно, но его топить вместе с собой, как говорится за компанию, не собираюсь.

Ник смотрел на меня сердито, недовольно, с упреком, но мне было плевать, отступать со своих позиций не собиралась.

– И что же ты думаешь делать? – устало поинтересовался друг.

Я замялась, нервно проведя рукой по жиденьким, некрасивым волосам:

– Есть одна задумка.

– Что-то подсказывает, что мне она не понравится.

– И мне не нравится, но другого выхода я пока не вижу. Барсадов старший рано или поздно все узнает, и рванет за Тимуром. Я не хочу плыть по течению и просто ждать, когда это все произойдет. Считаю, что нужно связаться с ним первой.

– Не вздумай! – повысил на меня голос Лазарев, – зачем ускорять приближение неприятных событий!? Он, может, еще месяц-другой ни о чем не узнает, и это время можно использовать с толком, для поиска выхода. Если обратишься сама, то никаких отсрочек не будет!

– Не нужно мне таких отсрочек. Это постоянно жить как на иголках, каждый миг ожидая стука в дверь. Лучше я сама попробую направить события в нужное русло и буду держать руку на пульсе.

– Что, если не получится? – всплеснул руками Никита, – что ты скажешь Барсадову? Знаете, а ваш Тимур нашелся, он у меня в рабстве. Сомневаюсь, что после этого, можно будет рассчитывать на конструктивный диалог.

– Лазарев, не знала, что ты – пессимист!

– Я – реалист!

– Тем более, должен понимать, что это единственный выход. Я попытаюсь достучаться до него, разложить ситуацию по полочкам, расскажу про документы на освобождение, которые были поданы без задержки. Судя по тому, что мне о нем известно, он – мужик разумный, должен прислушаться.

– Нет, какая же ты, Василиса, наивная! Иногда просто раздражаешь своей верой в людей.

– Никит, здесь нет наивности, только расчет. Я лучше сама сделаю первый шаг, чем буду ждать внезапного удара.

Ник только махнул рукой, поняв, что спорить бесполезно и все равно сделаю по-своему.

– Пробей мне его номер, – попросила у него, вызвав очередную волну негодования.

– Хотел бы я тебе отказать, да знаю, что бесполезно. Через кого-нибудь другого своего добьешься, – недовольно проговорил он, что набирая на клавиатуре.

– Именно так и поступлю, если откажешься помогать.

– Давай я сам с ним свяжусь, – предложил он, на что снова получил мой категорический отказ.

– Нет. Во-первых, повторяю, что не буду тебя втягивать в это безумие, во-вторых, считаю, что надо разговаривать с ним напрямую. Лишние посредники только разозлят и не будут способствовать установлению доверительной беседы.

– Вась, ты еще на доверительную беседу рассчитываешь? – поразился Лазарев.

– Почему бы и нет? Конечно не с первого раза, но все-таки возможно. В конце концов, именно благодаря мне Тимур вернется домой.

– Он с тобой даже разговаривать не станет! Он своего Тимура больше трех лет ищет, вознаграждение даже объявил. Его уже, наверное, достали горе-информаторы, которые охотятся за деньгами на пустом месте. Он отмахнется от тебя, как от надоедливой мухи и все!

– Не переживай, я его точно заинтересую, – убежденно хмыкнула в ответ, – ты меня знаешь!

– В том то и дело, что знаю. Если тебе надо, ты превращаешься в поезд, который не свернуть с пути. И когда ты собираешься совершить этот акт безумия? – Ник обреченно посмотрел на меня, недовольно поджав губы.

– Сейчас, пока еще смелость есть.

– Пфффф, – тяжко выдохнул он, с досадой мотнул головой, и, махнув рукой, произнес, – связывайся с ним, через защищенное соединение, чтобы не отследил.

– Знаю уж, можешь не учить очевидным вещам.

Я встала со стула и повернула экран таким образом, чтобы он смотрел на пустую стену. Теперь в поле зрения камеры не попадет ничего, что могло бы меня выдать. Бежевая стена, с небольшими цветочками. Ничего особенного, выделяющегося. Никаких зацепок. Никита придирчиво осмотрелся и удовлетворенно кивнул.

– Я пока правовую базу пересмотрю, может, найдется какая-нибудь лазейка, чтобы тебе выбраться из этой западни с наименьшим ущербом. Ладно, Чу, ни пуха ни пера.

– К черту, – выдохнула я, чувствуя, как внутри все дрожит, – если что, не поминайте лихом.

– Дура, – сердито констатировал факт Никита и отключился.

Через пару минут компьютер пикнул, оповещая о новом сообщении – Лазарев переслал контакты Барсадова старшего. Я немного посидела, собираясь духом и мыслями, а потом прошептала:

– Ну что ж, начали.

Набрала присланный Никитой номерок и, с каким-то обреченным спокойствием, стала ждать ответа. Может, его дома и нет. Время позднее, спит или ушел на встречу. Кто его знает…

Все мои рассуждения покатились в тартарары, когда после первого же гудка мне ответили. По ту сторону экрана оказался подтянутый мужчина лет пятидесяти в темно синем, безупречно сшитом костюме. Кто вообще дома вечером ходит в костюме?

Он сидел на кожаном кресле, расслабленно откинувшись на спинку, сцепленные руки лежали на столе, а пристальный взгляд серьезных темных глаз беззастенчиво скользил по мне. Я автоматически отметила сходство этого экземпляра с Тимуром. Те же черты лица, та же вопросительно поднятая бровь. Да, мальчик явно пошел в отца. Только этот – матерый, качественный, а у Тимурки еще детство в одном месте играет.

Мы рассматривали друг друга, я – с мрачной решимостью, а он – с отстраненным интересом. Неловкая пауза затягивалась.

– Здравствуйте, Игорь Дмитриевич, – наконец спокойно произнесла я.

– Здравствуйте, – мужчина кивнул, а потом не стал ходить вокруг да около и напрямую спросил: – откуда у прекрасной дамы мой личный, домашний номер?

Прямой мужик, мне нравится это качество. Без всяких лишних телодвижений, сразу в лоб.

– Это мой маленький секрет, – в тон ему ответила я, получив в ответ удивленно поднятую бровь, – я хотела с вами поговорить по одному очень важному делу.

– Какому? – последовал односложный вопрос.

– Это касается вашего сына.

Стоило мне только заговорить о Тимуре, как Барсадов старший подобрался, в глазах появилось колючее злое выражение. Похоже, мужика уже достали псевдо-сообщения о пропавшем без вести парне. Вот только у меня реальная информация, и мне надо ее качественно обыграть.

– Все ясно, – произнес ледяным тоном, – очередная охотница за вознаграждением, – и что же ты мне скажешь? Видела его где-то в толпе, в торговом центре, в самолете? Я такой чуши наслушался до сыта.

– Нет. У меня все просто. Я знаю абсолютно точно, где ваш Тимур, и чем он занимается в данное время.

– Интересно, чем? – Игорь Дмитриевич мне явно не верил. Что ж, дело его, но мне важно было зацепить его внимание, привлечь к себе, заставить слушать, а то отключится и все, или вообще в черный список добавит.

Сейчас я наблюдала за тем, как злость в его взгляде сменяется откровенной скукой и пренебрежением. Он принял меня за очередную пустышку, от которой никакого толка. Этого я не могла допустить ни в коем случае, поэтому решила немного растормошить его.

– Ну, весь вечер он пытался довести меня до белого каления, а сейчас ушел спать. Чтобы набраться сил и завтра снова начать меня доводить.

– Правда? – он опять мне не верил.

– Самая правдивая правда, – кивнула я.

– А мне вот кажется, что ты врешь.

– Что ж, может быть. Возможно, я и ошиблась, и это другой злобный паразит, – с этими словами я послала трёхмерное фото Тимура из личного дела, – но, согласитесь, похож на вашего гаденыша!?

Вот тут Барсадов старший реально разозлился:

– Думаешь, если используешь обходные каналы для связи, то я не смогу найти тебя, – надменно произнес он, смерив мен уничижающим взглядом, – поверь мне, это займет гораздо меньше времени, чем ты думаешь, и тогда тебе придется ответить за свою наглость.

– Я вся дрожу, – сказала насмешливо, а у самой на самом деле руки дрожали. Шутка ли, злить такого человека?

– Ах ты… – он подался вперед грозно сверкнув черными очами, по-видимому намереваясь, высказать мне массу приятного. Вот только я ждать не стала. Остановила его речь поднятым пальцем, отчего у него аж красные пятна на скулах появились, и невозмутимо произнесла:

– Вижу, конструктивный диалог у нас не клеится. Поэтому свяжусь с вами завтра в девять. Хотя нет, в это время я еще сплю. Так что в десять. И мы поговорим о судьбе вашего дорогого сына. Надеюсь, к тому времени вы возьмёте себя в руки и сможете спокойно выслушать все, что я вам собираюсь рассказать. Все, до завтра, – натянув синтетическую улыбку, подняла руку и помахала ему пальчиками.

Он хотел еще что-то сказать, но я уже отключилась.

Итак, каков итог этого разговора?

Я преднамеренно разозлила человека, который может без зазрения совести закопать меня живьем в моем же собственном саду. Безрассудно, но так я его хотя бы заинтересовала.

Еще как заинтересовала!

А что мне было делать? В противном случае он бы даже слушать не стал, все мои дальнейшие душевные излияния, отмахнулся бы, как от очередной жадной до наживы особи и все. Теперь же он, скорее всего, рвет и мечет в своем кабинете. В ярости от того, что какая-то моль сушеная говорила с ним в таком тоне, сына гаденышом обозвала, а в конце вообще перебила, выдвинув свои условия и невежливо отключилась. Да перед ним всегда все лебезят, а тут на тебе, выискалась наглая барышня. Нет, такого он точно не спустит, и завтра обязательно ответит. А мне только этого и надо.

Единственное, что скребло на душе, так это его фраза, что быстро найдет меня. Неприятно, но скорее всего блеф. Я связывалась через наши каналы, транслирующие и распределяющие сигнал через сотни серверов, поэтому отследить, где именно находится человек, невозможно. Вернее, возможно, но на это уйдут долгие-долгие годы. Так что уважаемый, Игорь Дмитриевич, остыньте и ждите моего утреннего звонка.

Не знаю зачем, но я снова открыла личное дело Тимура. Зависла на пару минут, рассматривая его фото.

М-да, с отцом одно лицо. У обоих темные, выразительные глаза, характерная полуухмылка. У Тима волосы темные как смоль, а у Барсадова старшего тронуты серебром седины на висках. В целом оба породистые, только Игорь Дмитриевич больше на матерого волкодава походит, а сынок на вредного пинчера.

Прошлась еще раз взглядом по досье. Хорошее образование – военная академия. Что ж это видно, выправка у него что надо, форма отличная. Явно выносливый как черт, иначе бы не справился с тем, что пришлось перенести.

Перешла к разделу "личные качества". Несдержанный, импульсивный. Ну, это я уже поняла, прочувствовала в полной мере. Вспыльчивый – из той же песни. Драки, скандалы – начиная с подросткового возраста. Пару раз чуть не вылетел из академии.

Тоже очевидно и закономерно. Характер – он такой, его так просто не скроешь! Мало, видать, его суровый папаша воспитывал. Мало! Пороть надо было нещадно, еще с юности. Глядишь бы, за ум взялся и не оказался в такой ситуации, на Ви Эйре. В академию отец, поди, силой упыреныша этого сдавал, в надежде, что остепенится, от дури лишней избавится. Ага, избавился, конечно! Странно, что с таким норовом умудрился продержаться в живых эти три года. Ведь бесил, наверное, неимоверно не только меня, но и всех прежних хозяев. Ни за что не поверю, что с ними был более покладистым. Хотя, по словам того же самого Тимура, подчиняться сильному всегда легче. Это я на него впечатления не произвела, а другим, может, и удавалось держать в узде. Так себе, удовольствие, сомнительное, потому, наверное, и перепродавали постоянно. А, может, и у других закрадывались мысли, что парень явно из свободных, и стремились от него поскорее избавиться, от греха подальше. И это только я умудрилась с ним встрять по полной программе, решив выпустить на свободу.

Хотя, если честно, никаких сожалений по этому поводу я не испытывала. Да, проблем я с ним массу получила, но с общечеловеческих позиций все верно. Каким бы свином он не был, но такой участи не заслужил.

Как же его угораздило так вляпаться? Кого он умудрился настолько достать, чтобы его отправили сюда, да еще и в статусе раба? Из досье не поймешь. Здесь только упоминания о том, что незадолго до исчезновения был уличен в связи с одной из преступных группировок. Вот, идиот самонадеянный! Мало ему родного папаши-авторитета в прошлом, сфера влияния которого простирается далеко за пределы родного сектора? Сидел бы на попе ровно, и ждало бы его светлое будущее, неомрачённое тремя годами ада на Ви Эйре. Наверняка, захотел выбраться из тени папочки, вот и начал кренделя выдавать. Нарвался на кого-нибудь и попал. А может, это доброжелатели отца, решили через Тимура досадить Игорю Дмитриевичу. На мой взгляд, это подло и низко, но у таких людей свои моральные установки и границы дозволенности.

В памяти всплыли обрывки давно прочтенной статьи о том, что отправка людей на Ви Эйру в качестве рабов – один из своеобразных способов наказания в таких кругах. Что-то там было и про нелегальные способы внедрения чипов, и про специальные блоки. Тогда я не обратила особого внимания на эту статью. Она показалась мне нелепой, жестокой и какой-то нереальной. И на тебе, пожалуйста, окунулась в это безобразие с головой. Надо будет на досуге поискать статейку или аналогичную информацию, вдруг пригодится.

Зато теперь стало ясно почему именно Барсик! У людей, сделавших с ним такое, было очень своеобразное чувство юмора. Представляю, как его коробило от этой клички. Нет ни имени, ни прав, только идиотское сокращение от фамилии.

Бедный!

Но все равно ненавижу его так, что зубы сводит!

Выключила компьютер и покинула кабинет. В коридоре постояла минутку, прислушиваясь. Похоже, Тимур уже ушел к себе. Поди, лежит и думает, как бы свою ненавистную хозяйку еще извести! Ну, ничего, мне главное завтра разговор с твоим отцом пережить, а уж с тобой как-нибудь разберусь!

Махнув рукой, прошла в свою комнату, с кряхтением переоделась в просторную ночную рубашку, такую, как старые бабушки носят, и забралась в кровать. Сон не шел. Я лежала, уставившись в потолок, и наблюдая за движением причудливых теней, погруженная в размышления о том, как же лучше завтра все преподнести Игорю Дмитриевичу. Как ни странно, кроме собранности и задумчивости, я не испытывала никаких эмоций, ни страха, ни паники, ни отчаяния. Ощущение такое, словно я была на работе и решала какие-то не очень приятные рабочие вопросы. Наверное, это и к лучшему. Через пол часа, выстроив в голове примерный план завтрашнего разговора, я сладко зевнула и, как по мановению волшебной палочки, погрузилась в спокойный крепкий сон без сновидений.

Глава 14

Осталось 28 дней

Проснулась, зевнула, потянулась, отметила день в календаре, встала с кровати, доползла до ванной комнаты. Все как всегда, стандартный алгоритм моего утра. Только в этот раз я была предельно собрана. Мрачным взглядом оценила свое отражение в зеркале. С каждым днем все краше и краше, иначе и не скажешь! Еще худее, еще бледнее и еще измученней. Как так получается, что с одной стороны спина приходит в норму, давая все больше возможностей для нормальной жизни, а с другой – с каждой минутой все меньше сил для реализации этих возможностей? Несправедливо.

Долго любоваться собой не стала. Мне нужен рабочий настрой, а вид сушеной ящерицы, в которую я все больше превращаюсь, не способствует этому. Сегодня у меня важное дело. Сложный разговор с отцом Тимура, от которого во многом зависит мое будущее. Так что, нет времени киснуть и жалеть себя.

Кстати, благодаря этому семейству, бесцеремонно вклинившемуся в мою размеренную жизнь, я все реже думаю о том, какой распрекрасной стала. Уж не поблагодарить их? Иронично хмыкнула в ответ на собственные мысли и покинула комнату. Часы показывали половину десятого. Значит, у меня есть еще полчаса, чтобы насладиться утренним завтраком в чудесной компании.

Как и ожидалось, Тимур уже хозяйничал на кухне. Увидев меня, он недовольно нахмурился и демонстративно отвернулся. Не больно-то и надо! Тоже мне, королевич нашелся! Вчера он настолько довел меня своими выходками, что даже смотреть в его сторону не хотелось.

Завтрак проходил в молчании. Я, уткнувшись носом в тарелку, собиралась мыслями перед неотвратимо приближающимся сложным разговором и упрямо игнорировала все попытки Тима подцепить меня. Парень был явно настроен на продолжение вчерашних разборок, вот только это не входило в мои планы. Сначала разговор с папаней, а потом уж все выяснения отношений с сынулей.

Вот же свалились на мою шею! Оба! Тоска зеленая.

Я молча ела, кожей ощущая, что Тимур меня рассматривает. В упор, не скрываясь. Чуть было не ляпнула что-то типа: "налюбоваться никак не можешь?", но вовремя прикусила язык. Ему скажешь одну фразу, а он в ответ десять. Опять разозлит, так что искры из глаз сыпаться начнут, а мне нужен чистый, незамутненный гневом рассудок. Поэтому тихонько вздыхаем, мысленно посылаем его куда подальше и с гордым видом продолжаем трапезу, а он пусть любуется сколько душе угодно, мне не жалко. Я потом отыграюсь… когда придумаю как.

Наконец, с завтраком было покончено и я, неуклюже спустившись со стула, намеревалась покинуть кухню, но, погруженная в свои невеселые мысли, на выходе столкнулась с Тимом. Сердито вскинув голову, посмотрела на него. В ответ насмешливый взгляд, дорогу этот свин явно не собирался уступать. Я опять проигнорировала его попытку начать ссору, печально покачала головой и молча его обошла. Парень, не ожидавший с моей стороны такой спокойной реакции, проводил меня удивленным взглядом. А я шла по коридору в сторону кабинета и занималась внутренней медитацией: "Я спокойна, я спокойна, я никого не хочу убивать, мир прекрасен, светел и полон чудес. Я спокойна".

Оказавшись в кабинете, плотно прикрыла за собой дверь, сделала несколько упражнений из дыхательной гимнастики, приводя мысли в порядок, и направилась к компьютеру. Времени уже почти десять, и как бы отрицательно я не относилась к собеседнику, задерживаться все равно невежливо. Барсадов рассердится еще больше, если я не проявлю пунктуальности, так же, как вчера не проявила должного уважения. Мне это не надо. У меня была цель зацепить его, растормошить, привлечь к себе внимание, но перегибать палку – верх идиотизма.

В общем, без одной минуты десять я набрала его номер. Как и следовало ожидать, ответ последовал незамедлительно. В этот раз Игорь Дмитриевич был одет менее официально. Бежевый легкий выгодно подчеркивал подтянутую для его возраста фигуру, волосы в легком беспорядке. Он сидел, вольготно прислонившись к спинке кресла, и снисходительно рассматривал мою скромную персону.

Я мысленно пожелала себе удачи, и, нацепив рабочую улыбку, довольно жизнерадостно произнесла:

– Доброе утро, Игорь Дмитриевич!

Ответ меня убил, заставив все внутри сначала перевернуться, а потом покрыться корочкой льда:

– Доброе, Василиса Андреевна.

Твою мать, откуда он знает кто я? Барсадов, чуть склонив голову, беспристрастно наблюдал за тем, как я пытаюсь удержать на лице маску спокойствия.

– Ты вчера не соизволила представиться, так что я взял на себя труд, узнать кто же ты такая, – с холодной полуулыбкой, от которой кровь в жилах стыла, произнес он.

Я нервно сглотнула, а он продолжил:

– Итак, что мы имеем? – на столе появилась тоненькая серая неприметная папочка, прямо такая же, как я открыла в офисе перед взрывом. В прошлый раз добром это не закончилось, чувствую, и сейчас ничего хорошего ждать не стоит, – Чуракова Василиса Андреевна. 24 года. Сотрудник юридического отдела Управления. Пока все верно, не ошибаюсь? Если что поправляй.

Облизала внезапно пересохшие губы и продолжала смотреть на него как мышка на удава. А в голове только одна мысль. Как? Как он смог меня найти в столько короткий срок?

– Мать с отцом развелись девять лет назад, после чего вы с ней уехали с Ви Эйры. Обычно живешь одна в собственной квартире, а на данный момент обитаешь в старом семейном доме на исторической родине. Мужа нет, жених погиб пару лет назад, насколько известно нет и постоянных отношений. Лучшая подруга – Таисия Фролова, друг – Никита Лазарев, он же напарник, в прошлом вас связывали неформальные отношения.

Обалдеть! Вся я в этой его серой папке! Недооценила я его возможности, ох как недооценила. Это не Тимур с его всплесками гнева, это серьезный видавший жизнь со всех сторон жестокий мужик, для которого нет ничего невозможного. Решил достать внезапно появившуюся выскочку и достал.

Кое-как справилась с начинающейся паникой и практически непреодолимым желанием прервать сеанс связи, спокойно улыбнулась и с нескрываемым восхищением произнесла:

– Браво! Вы меня сразили!

В ответ он чуть склонил голову, как бы обозначая поклон.

– Меня как управленца, интересует один профессиональный вопрос, – с трудом удерживаю голос на одной ноте, не давая ему сорваться на писк, – надеюсь, не откажете удовлетворить мое любопытство.

– Какой вопрос? – отвечает с учтивой улыбкой, но и я, и он прекрасно знаем, что это лишь игра.

– Как вам удалось так быстро найти меня? Я связываюсь с вами по такому каналу, что его так просто не отследишь, даже с вашими возможностями.

– Каналы не причем.

– Значит, это я в чем-то прокололась и выдала себя.

Кивок.

– Ну и что меня выдало?

– Поза, – его ответ поверг меня в легкий ступор.

– Поза? Что такого особенного в моей позе? – я непроизвольно выпрямилась и села ровнее, сложив руки на коленях.

– Сидишь на краю стула, стараясь держать корпус ровно, не двигаясь. Если все-таки движение произошло, то морщишься от боли, при этом руки непроизвольно тянутся к ребрам. Из этого можно сделать вывод, что у тебя что-то не в порядке, и это что-то доставляет постоянный дискомфорт. Учитывая то, как ты плачевно выглядишь, вывод напрашивается сам собой. Я знаю только одну вещь, которая приводит человека в такое состояние. Это корсет достопочтенного доктора Августовского. Ну, а дальше все просто. Из базы реабилитационного центра получил информацию о всех пациентах в данный момент, выбрал нужного и уже по своим каналам пробил всю остальную информацию, – спокойно пояснил он, потом извлек из серой папки мою фотографию в полный рост, сделанную год назад, на одной из вечеринок. Там я была красивая, грациозная и необычайно счастливая. Он посмотрел на фото, потом на меня и снова на фото, – вот как выглядит Чуракова Василиса в обычное время, ни за что бы не догадался.

– М-да, как оказывается все просто, – развела руками, признавая победу противника.

Вот я тупица! Так была уверена в своих защищенных каналах, что даже не подумала о том, что мой внешний вид может стать основной зацепкой. Это все потому, что большинство людей знают об Августе лишь понаслышке, по причине того, что не доводилось сталкиваться с этим в реальной жизни.