Альтернатива. Бой за власть

Забывая следить за временем, Джаин так и проработал почти до часу ночи. Наконец подняв глаза, он сомкнул веки, расслабленно потянувшись. Закончив краткую передышку – первейший раб заметил, что в лаборатории не осталось ни одного сотрудника, кроме него и Чана, возившегося в дальнем углу цеха с непонятной установкой. Все остальные места – давно опустели.

Прикрывая рукой зевающий рот, Джаин встал со стула и, снимая рабочий халат, крикнул Чану:

– Я не успел всё закончить. Если позволите, продолжу завтра… вернее, уже сегодня, просто спустя пару часов. – Сна вожделел даже его голос.

– Понадеемся, что спустя пару часов – всё это, уже окончится, – тихо ответил Чан. Повернувшись в сторону своего подопечного, учёный не спеша зашагал к нему. С серьезным лицом, он приглушённо изрёк:– Сегодня ведь, тот самый день?

Опустив глаза, Джаин скованно выдавил:

– Да, по моему графику – сегодня.

– Вот и хорошо. Именно этого дня, людской народ так долго дожидался…– сблизившись с человеком, безрадостно произнёс разработчик.

– Вы слишком сильно рискуете. Прошу, отправьтесь в Евразию вместе с нами! – стараясь не кричать, довольно громко воскликнул Джаин, смотря Чану в самые глаза. – В Евразии вас с радостью примут, но если вы останетесь здесь – нэогары быстро поймут, кто помог нам снова сбежать.

– За меня не волнуйся, в Империи я не пропаду. Каждый живущий на этом свете человек, словно часть меня, ведь вы – мои драгоценные творения. Я больше не могу смотреть, как вы стареете и умираете, под гнётом рабства, – дрожащим голосом, промолвил Чан. – Ты и представить не можешь, как сильно я хочу отправиться с тобой. Но ты настолько мне важен, что я не смогу перенести твоей смерти, если придётся увидеть её. Именно поэтому, я останусь в Империи, и позабочусь о Вэнтэре. В этот раз, именно я его вразумлю. А все вы, должны жить свободно и счастливо, ведь именно счастье – смысл любой жизни! – воодушевившись, закончил Чан. На его металлическом чёрно-белом лице проявилась улыбка – слабая, зато искренняя.

– Вы, – шмыгнув носом, буркнул бунтарь, чьи глаза мгновенно покраснели, – вы самый великий нэогар! Ваша мудрость породила новую расу, и она же её спасла! Я до конца своих дней, буду чтить вас, – почти заплакав, пообещал Джаин.

Слабая улыбка на чёрно- Белом лице стала чуть ярче. Чан приобнял дорого его душе ученика, покрывая грядущую пустоту теплом временной близости. Но краем своего вечно прищуренного глаза, учёный заметил у приоткрытых дверей лаборатории нечто неуловимо промелькнувшее: быструю, пустую тень. Это заняло всего мгновение, и несомненно насторожило профессора; переведя взгляд на вытиравшего глаза Джаина, он мягко произнёс:

– Уже поздно, тебе стоит отправиться в свою комнату. Когда всё начнётся, лучше быть наготове.

– Да, вы правы, – отступив от профессора, направился бунтарь к выходу. Уже у самых дверей, он кинул на Чана последний взор – глазами полными слёз, и сжато добавил:– Берегите себя! – после чего поспешил уйти.

Чан же, рухнул в стоявшее за его спиной кресло, накинул ногу на ногу и, рассмеявшись, приподнял голову вверх. Уткнувшись в потолок лаборатории, он сквозь широкую улыбку, язвительно молвил:

– Интересно, что Вэнтэр теперь будет делать?

Прогулявшись по длинному, мрачному коридору – Джаин вошёл в свою комнату. Включив свет, он лениво дошёл до кровати и, рухнув на неё – тяжело вздохнул. Оставаясь в тишине, он объявил бой сну, что так желал затмить его разум. Ни слова больше он не произнёс; первейший раб лежал с открытыми глазами, чего-то выжидая. Изредка зевая и частенько поглядывая на часы, висевшие над окном – бунтарь не оставлял надежд. Но стрелки перевалили вначале за два часа ночи, затем за три… даже в настолько поздний час, Джаин не уснул. Он так и продолжил лежать, держа руку под ухом и томно смотря по сторонам. Увидев, что стрелки вот-вот коснутся циферки «4», революционер засмеялся. Мирный смех быстро перерос в громкий хохот, и Джаин стал лениво подниматься.

– Какой же я дурак, – сквозь смех выдавил бунтарь, присев на край кровати. Поборов признаки истерики, Джаин подковылял к окну и, открыв его – залез на подоконник. Он свесил ноги с внешней стороны дворца; покачиваясь на прохладном ветру, человек устремил взгляд в небо, где уже давно весела полная, яркая луна. – Даже не знаю, есть ли кто на свете, глупее меня? Я четыре года строил какие- То графики, составлял схемы и чертежи; раз в неделю отправлял в Евразию воздушные посылки с инструкциями, поправками и нужными материалами, рискуя при этом и Чаном и самим собой, а для чего… похоже – просто так. Столько рисков и трудов, надежд и желаний спасти людей, ради очередного провала…– заползая обратно в свою комнату, повстанец прикрыл окно. В прежнем одиночестве, он решил унять уныние:– Хотя, это ведь к лучшему; теперь, Чану не придётся отвечать за наши глупости, – но даже эта мысль, не подняла ему настроение. В таком же отчаянии, он снова сел на кровать, и упав головой на подушку – хрипящим голосом вымолвил:

– Надежда всегда умирает последней, но даже она – мертва.

Всевластный император, по сей час сидевший в тронном зале, зевнув – перевёл взгляд на часы. Увидев, что в силу вступил четвёртый час утра, он на выдохе произнёс:

– Завтра закончу. Подождёт арена лишний день… – эти слова разлучили его с хрустальным троном, уставшая рука погасила ночник на столе, и затёкшие ноги потопали к дверям. В самом изысканном коридоре главного замка Империи было восемь дверей, последняя из которых, вела в личную спальню властителя. В её умиротворяющей обстановке  он скинул роскошные одеяния – мечту любого другого человека, облачился в пижаму – белоснежную бархатную рубашку с замысловатым голубым узором и такие же мягкие штаны, при этом самому себе сказав:

– Высплюсь, и разберусь с «Бойсдракс», – словно кроме этой, причин вставать не предвиделось.

Под тёплым тёмно-красным одеялом, без огней последнего светильника – воевода повернулся на правый бок, спиной к выходу на балкон. Уставший император быстро ощутил объятья мира дремоты; глубокая усталость и уютная кровать – всё, что нужно человеку для стремительного сна.

Тишина, покой, мрак ночного неба – билет в первый ряд тура сновидений. И владыка занял заветный вагончик, когда громыхнул мощный взрыв – неприятным рёвом выбив мальчишку из сна. Не только неожиданный взрывной толчок, но и яркая оранжевая вспышка за окном – донесли весть о воспылавшем поблизости пожаре.

Треск и гул взрывного очага заставили Вэнтэра скинуть с себя одеяло и, забыв о тапочках – побежать к окну. Буквально выбив дверь на балкон – император крепко схватился за невысокие перила, чуть не перекинувшись вниз. В разных точках Империи, но довольно близко к замку – он увидел внушительные кратеры, не лишённые горячих языков. Один из их семейства – уничтожил ворота внешней крепостной стены, оставив на её месте лишь запечённые руины.

В голове Вэнтэра промелькнула мысль, что было бы неплохо, если б пострадали только стены дворца. Но остальными мишенями предстали фабрики и заводы, на которых трудились люди.

– Это ещё что за…?! – в яростном удивлении, гневно рассматривая пылающие места – воскликнул император. Его глаза забегали меж тусклых очагов, отблёскивая недовольством. Но когда взгляд оказался на линии горизонта, известный каждому тиран – замер на месте. Шок – заметный на всём его лице – моментально сменил удивление, а безжизненно приоткрытый рот, даже не пытался издавать звуки. Вэнтэр врос в свой балкон, не сводя изумленных глаз со слабо освящённой лунной дали.

В покои мальчишки вбежал Кан, с порога крикнув:

– Император, вы должны проследовать в укрытие! – голос генерала переполняла тревога, что он пытался спрятать под криком.

– Это мой сон? – сам у себя спросил владыка, прибывая в глубоком шоке.

– Император, медлить нельзя! – снова окликнул его Кан, подбегая к Вэнтэру. Но забежав на балкон, генерал и сам увидел, как примерно в километре от Империи – огромная, невероятно гигантская, колоссально громадная фигура робота – ударила новым залпом.

До дворца громадине оставались невообразимые расстояния, но она всё равно пугала габаритами – высокими и толстыми ногами, широким длинным цилиндровым туловищем, от которого в разные стороны, но точно по Империи ударили десять новых ракет. Руки этого гиганта, были не менее внушительны и массивны, хотя бы из-за того, что длиной опускались ниже колен.

Позади разлетавшихся в далёкие друг от друга точки ракет, эта огромная тёмная фигура продолжала громоздко шагать. Такая картина даже Кана, заставила окаменеть рядом с императором, который, не дыша, на это глядел.

Все десять запущенных снарядов упали где-то на просторах Империи, озарив ночь новыми – яркими взрывами. В этот раз огонь охватил и топливные заводы, из-за чего взрывная мощь возросла в десятки раз. Насмотревшись на цветшие пламенные столбы, генерал наконец пришёл в себя и положив руку человеку на плечо, тревожно проговорил:

– Император, оставаться здесь опасно! Вы должны отправиться в…

– Да не переживай, – перебил его Вэнтэр спокойным, задумчивым голосом, – эта бандура не целится в замок. Она просто сеет хаос, – пояснил он, не сводя взгляд с феноменального гиганта.

– Тогда, что прикажете делать? – суматошно спросил генерал.

– Я… да не знаю я! – воскликнул мальчишка, резко развернувшись. Он оттолкнул Кана и быстрым шагом направился к выходу. Сжав зубы, его голова породила мысль: «В армии больше нет нэогаров, а эта штука однозначно пришла за людьми. Значит, нет смысла приказывать выстраивать оборону; если дать им оружие, он сбегут ещё проще… Чёрт подери, и что мне с этим делать?!»– выбив руками двери спальни, озадачился Вэнтэр, продолжая в одной лишь пижаме шлёпать по коридору. На его лице прописался ярый гнев, а сжатые в кулаки руки нервно мотались.

Тот самый громадный робот – широкими, сотрясавшими землю шагами, наконец вышел за грань пустыни. Его огромная нога наступила на территорию вражеской цитадели, и за этим последовал новый залп, снова десятью ракетами. Они ударили по другим точкам Империи, и заставили мирный континент вновь окунуться в пылающий хаос. Рядом с теми старыми и ветхими постройками у окраин Империи, которые гигант безмятежно давил – можно было приблизительно понять, что его рост равнялся высоте пятисотэтажного здания, а высокий и широкий в радиусе цилиндр-туловище, даже внешне казался невероятно вместительным. Состоял этот неимоверный робот из потёртого, старого металла, в основном серых цветов. Кое-где видны были сшитые листы меди, портившие общий тон. Своей обшивкой монстр внушал эффект заброшенности, старости, но шагал и действовал – на диву чётко.

В его небольшой, практически незаметной на огромном туловище голове – располагался центр управления, где сидели десять выживших людей. Каждый занимался чем-то своим; в круглом центре у руководителей были свои стулья, мониторы, и основная панель . За главным экраном, обозревавшим Империю – сидел тот самый глава выживших, что носил в себе планы Джаина. Герд, сходясь с император и разнясь с повстанцем – не изменился совсем.

– Цельтесь как можно точней, мы можем запускать снаряды только в те точки, которые заранее покинули люди, – командным тоном напомнил наводчикам знаток, внимательно смотря в монитор.

– Мы так припоздали… Хоть бы стратегия Джаина не успела просрочиться, – насмешливо молвил один из наводчиков. Ответный взгляд Герда усмирил его, и возвратил к работе.

– Больше медлить нельзя, включайте прожектора и динамики, мы должны объявить свою цель! – распорядился староста, и центр управления взялся за дело.

Пока собранный из металлолома монстр топтал разных размеров и предназначений здания, нэогары, паникуя – разбегались кто куда. Они, забывая друг о друге и переживая лишь за себя, со всех ног убегали, стараясь спастись от атак гиганта. Разразившиеся по всей Империи пожары никто не тушил; попавших под обломки, покалеченных собратьев – нэогары не щадили и продолжали укрываться. Паника и страх пред смертью превратили их в безумных зверей, спасавших свою шкуру. Что довольно удивляло, так это отсутствие людей; в отличие от толп нэогаров, они даже не показывались на улицах и не пытались разбегаться. Рабов попросту не было видно, как и не слышно было их криков или же стонов.

В поглощавшейся с каждой минутой всё большими беспорядками Империи, которые с собою принёс ужасающий гигант, начиная его головой и вплоть до похожих на плечи креплений – ровной линией поднялись динамики, размером большие, чем командный центр. Длинные прочные ручища расправились в стороны, и промеж трёх гибких пальцев зажглись прожектора, по одному на каждой «ладони». Мощности их света хватило, чтобы более чем ярко осветить широкие участки городов, а переводя лучи в разные стороны – гигант обратился самой яркой луной в истории. С огромной высоты, на всю Империю, зазвучал человеческий голос, который не перебить ни одному нэогарскому:

– Людской народ! Этот робот – ваша свобода! Бегите! Бегите на свет Гегара!!! – убедительный, отдававший жутким эхом голос – пробудил в Империи волну бунтующих рабов. Прятавшиеся в безопасных местах люди повыскакивали из укрытий, и ориентируясь на яркие световые указатели – большими группами ринулись к Гегару. Они держались поближе друг к другу и пока нэогары занимались собственным спасением, без особых препятствий мчали к творению выживших. Единственными помехами становились завалы на дорогах и рухнувшие здания, но даже это не остановило людей на пути к свободе.

Невероятный своим размером Гегар – прекратил шагать. Он остановился на месте, примерно в конце Имперских окраин. Перед его ногами раскинулся жилой, пока невредимый город, где всё равно бушевала паника и царил беспорядок. Ютился шум и всполох, на усладу понимавшим это управляющим.

– Внешние люки открыты! Гиды заняли свои посты! – доложил ответственный за вместимость.

У ног Гегара, с двух сторон каждой ступни – гиды открыли проходы, и самые первые подоспевшие к спасителю, вереницей потянулись внутрь громадины. На фоне общей суматохи видны были только сгруппированные люди, всё ближе и ближе подбиравшиеся к заветным лестницам внутрь Гегара.

Напротив дверей императорского дворца, отшагивая от своей лаборатории, показался Чан, сжимая в руках небольшую ракетницу. Сохраняя серьёзное лицо, он беззвучно вытянул неприметное оружие к сомкнутым дверям, и смело сдавил курок. Его хмурому взору, под которым таилась душевная радость – предстал неслабый взрыв, что вынес прочные врата. В получившуюся небрежную расщелину, сквозь дым и по мелким камням – ринулись рабы замка, среди которых был и Джаин. Проскользнув мимо дражайшего учителя, он умиротворённо кивнул; в ответ, Чан сделал тоже самое. Считая это моментом расставания, умнейшие создания Империи обменялись прощаниями.

Люди, чьи сердца переполнились радостью, воодушевлённо помчали к далёкому силуэту Гегара, видному сквозь пробитую во внешней стене дыру. Примерно в центре пятидесяти убегавших рабов находился Джаин; его скорость уступала остальным, ведь он серьёзно устал.

Главный бунтарь уже не верил собственному счастью – вот свобода, прямо перед его глазами. Но перед ними же, проблеск счастья вдруг погас – в тени императора.

Соскочив с балкона третьего этажа – самого низкого во всём замке – мальчишка ловко сократил путь до революционера. Едва приземлившись перед бежавшим человеком, Вэнтэр с размаху ударил его в живот. Шокированный повстанец не то, что упал, а буквально отлетел в обратную сторону. Проехавшись спиной по земле, он сдавленно промычал и приподняв лишь голову, услышал:

– Куда собрался? Тебя я не отпущу! – злобно улыбаясь, заявил Вэнтэр. Его превосходство сочилось отовсюду, даже из очей Джаина. Владыка ровно стоял, крепко сжимая подростковые кулаки, а за спиной его пятнистым глазом горела луна. Глаза цвета синей пыли полнились гневом и высокомерием, что подчеркнули слова:– Моё тело куда крепче и сильнее ваших, а сражаться я обучен нэогарской жизнью. Однажды, твоё спасенье отстояли, но теперь – ты труп!

Юный тиран бросил угрозы одному лишь Джаину; и его слова, и пристальный взгляд – нацелились только на него. Остальных рабов, что суматошно сверкали пятками – он вовсе не считал за мишени.

Многие из тех, до кого сгустку злобы дела не было – уже успели выбежать за стены вокруг дворца. Каждый видел, что грозило Джаину и кто пред ним стоял, но лишь трое истинных смельчаков – преподнесли поддержку. Набросившись на императора, им удалось повалить его; ещё больших усилий потребовало сдерживание попыток выбраться – мальчишка не преувеличивал своих сил.

– Ты в Евразии нужней, чем мы! Беги, пока он не вырвался! – сдавленно потребовал один из бунтарей.

– Да! Спасайся! – почти приказал Джаину другой, как раз получивший ногой по щеке.

– Я не могу вас бросить! Я вас не оставлю! – взволнованно ответил Джаин, едва держась на ногах. Обеими руками он сжал живот; Вэнтэр постарался привнести побольше боли.

– Да беги уже!!! – крикнул последний доброволец, положивший себя благу революционера.

У Джаина почти всегда был план действий; он предпочитал заранее всё продумывать. Но в этом случае, он совершенно растерялся; хоть преданное помощи собратьям сердце требовало выручить самоотверженных добровольцев, инстинкт выживания, вперемешку с принуждениями людей – подчинил его ноги. Первейший автономный человек пустился в бега, бросив троицу смельчаков, что из последних сил сдерживали прыткого тирана. Когда глава бунтарей покинул пределы внешних дворцовых стен – император, наконец, скинул с себя рабов, разбросав служителей замка кого куда. Его гнев лишился всех пределов; злость, с которой мальчишка набросился на ближайшего к себе человека – окрашивала глаза в оттенки красного. Способы и силы, вложенные в избиение раба – были ужаснее, чем бесчеловечные.

Лишившись страха пред смертью, другой паренёк, что очухался быстрее третьего – вздумал помешать владыке. Он ногой посмел отбить воеводу от окровавленного тела своего собрата, чем только перевёл безмерный гнев на себя…

Просторы Империи никто не осмелится назвать скудными. Но чего только не сделаешь, ради долгожданной свободы. Объединившись с группой рабов, что служила на отдалённом имперском заводе – Джаин, без передышек, пробежал до самого Гегара. На пути его отряда не вставало особых препятствий; этой сотне человек поистине повезло. В числе последних беглецов – Джаин забрался в ногу Гегара. К тому времени, когда там показался революционер, очереди – как небывало. Поднявшись по надёжной лестнице внутрь стопы, лидера беглецов встретили более удобные ступени, что держались на стенках внутри полых ног. Не обошлось без особых постов для командующих людей, чьими трудами был возведён Гегар. Только завидев человека, чей облик смахивал на старину Джаина, гид крикнул:

– Джаин! Вы спаслись!

Повстанец приподнял измождённый бегством лик, где одарённые блеском карие глаза увидели некогда знакомого человека.

– Пройдёмте, вас заждались, – увлекая Джаина за собой, паренёк то и дело оборачивался на пути.

Набравшись решимости с очередным резким выдохом, лидер оппозиции умчал за сохранившим молодость пареньком.

Вели их сотни и сотни ступеней, не редко переходивших в вертикальные лестницы. Стезя эта открыла автору проекта виды на внутренние просторы махины, служившие временным жильём. Весь его безмерно вместительный корпус разделили на целую тысячу ярусов, где и ютились люди. Они словно улитки заползали в домики, слабо освящённые бледными лампами, с потолков метром в высоту. Вновь совершившие побег рабы лежали кто на спине, кто на животе, лишь преступая к отдышке, различая раны и ссадины впервые с тех пор, как получили их.

Отнюдь не мало сил ушло на подъём к самому верхнему ярусу Гегара – его голове. Добравшись до командного пункта, чьи серебристые двери раздвинулись в стороны – Джаин упоенно молвил:

– Вы представить не можете, как я рад, что хоть кто-то выжил, – задержав на Герде взгляд дольше, чем на прочих, выплеснул бунтарь. – Я мечтал об этом дне. – В компании родных сердец, он растаял.

– А кто ж не мечтает о спасении? – Такой уж Герд человек – не злобный, но колючий. – Раз уж ты выжил, прими в награду честь затушить пыл императора, – воспитанный в духе прогресса человек, очевидно, не придумал нужных слов, чтобы деликатно сместить эту ношу со своих плеч, на Джаина.

Герд поднялся с места, уступив микрофон повстанцу. Взглянув на неприметный шарик, что венчал упругий трос – революционер почувствовал сухость во рту. Ему было понятно, что сказанные слова долженствовали выбить из Вэнтэра всё высокомерие, но это и заставляло волноваться. Переборов страх провала, Джаин неспешно подошёл к «туннелю» до колонок, и изрёк:

– В мире не должно существовать рабов и хозяев, ведь рабство – лишает счастья, а значит, и смысла жить, – голос первейшего разумного человека разлетелся по всей Империи, чем отвлёк императора, занятого избиением полумёртвых людей. – Эта ночь стала триумфом людской расы, и я лишь прошу нэогаров: Оставьте нас в покое. Гегар, которого видит каждый из вас – оружие массового поражения; не заставляйте, это повторять…

Оставив заинтригованных слушателей в замешательстве, Джаин погасил прожектора на руках гиганта. Но он не позволил Империи надолго угаснуть; из оружейных люков, роивших весь корпус Гегара – феноменальный монстр пролил град боеприпасов, что принёс с собою в обитель жестокой стали. Возможно, лишь парой единиц меньше тысячи, различные ракеты, бомбы, гранаты – всё рассыпалось по видимой Империи.

На секунду, Вэнтэр заметил позади ног махины, что топтала его окраины – первые проблески солнца. И тут же нежное свечение затмили алые взрывы, погрузив Империю в огненно-дымный туман. В арсенале мальчишки таилось множества взглядов негодования, но этот – хмурый блеск проигравших глаз, что не выпускал силуэт Гегара – был уникальным. Лишь хмыкнув, подросток отвернулся от бардака в своей державе. С недовольным, опечаленным видом, он юркнул в сторону дворца, не желая любоваться рассветом, чьи ростки затмевал Гегар. Из разломанных ворот замка выбежал Кан, проведший беспорядки непонятно где.

– Император, выслать преследование? – тревожно осведомился он.

– Нет. Оставь их. К чёрту рабов, – сухо ответил мальчик, пройдя мимо генерала, но не сдвинув взгляд с прямой точки впереди. Его состояние ещё никогда не было таким подавленным; лоб покрылся каплями пота, руки испачкались остывшей кровью, а под пристальным взглядом можно было заметить слабую дрожь, которую Вэнтэр не мог сдержать.

Кан, с неким отстранением смотрел на горевшие имперские города, где порой раздавались новые взрывы, только подоспевших к «вечеринке» заводов.

Чан, наблюдая то же из лабораторных окон – откровенно радовался, что выдавал багрянец его глаз.

Не так уж быстро Гегар развернулся лицом к земле, ставшей местом его «рождения». Устремив взор своих зелёных глаз туда, где люди не будут рабами – он вновь тягостно зашагал.

Среди всех обломков, костров, уцелевших или разрушенных зданий, что оставил монстр, лишь однажды показавшись в чужих землях – не осталось ни единого человека. Только во дворе замка тирана лежали три трупа. Во всём нэогарском государстве, на целом «холодном» материке – не было ни единой человеческой души. Так казалось на первый взгляд, и по большому счёту, это было правда. Но среди заброшенных домов на имперских окраинах – скрывалось исключение.

У ветхого, полуразвалившегося дома, вблизи пустыни, в след далёкому Гегару, «уплывавшему» в рассвет – смотрел последний человек Империи. Именно человек, и вовсе не раб, ведь все рабы освободились. Он, как ни странно, был абсолютно цел; среди хаоса явно не мелькал. Некий настрой враждебности придавали ему не только суровые глаза и мрачное лицо; его тёмные волосы, почти касавшиеся плеч, лёгкая щетина, тонкий шрам через нос, крепко сжатые автоматы, что дулами почти упирались в землю, торчавший из-за спины меч, и чёрный старый плащ – всё внесло вклад в облик нелюдимости.

Как смотрят спасённые на спасителей – так смотрел человек на Гегара; восторженно, и умиротворённо. Но обернувшись ликом к Империи – туда, где вдалеке обосновался дворец тирана, избежавший спасения проронил:

– Теперь, тут только я. И ты поплатишься!

5 эпизод. Дань

Растаяв за горизонтом разрушенной, укрытой дымком гасших очагов Империи, гордо шагавший Гегар, тяжко переваливался с ноги на ногу, соблюдая направление в родную для него Евразию.

Над перешейком, что предстояло пересечь, ради возвращения домой – пылало полуденное солнце, чьи жаркие объятья накаляли корпус освободителя до уровня кипящей духоты. Это был единственный непродуманный нюанс плана повторного спасения людей, принудивший их к поистине горячей прогулке. Пик жары стоял и в центре управления, ведь крохотная голова была ближе всего к светилу; последний раз струйки надоедливого пота на телах управляющих пересыхали ночью.