Ключ: Козырь Бейкера

«Будь внимателен, Лиам». «Это не шутки, Лиам». «Тобой заинтересовались, словно Ящиком Пандоры, Лиам». Хотелось закатить глаза и остановить его. Я уже понял, что нахожусь в полной заднице, из которой выход весьма затруднителен.

– Лиам, – Бейкер смотрел на меня уже в упор, – ты меня слушаешь?

– Не лезть на рожон, смотреть по сторонам и давать Айзеку самому разбираться с проблемами, гарантируя себе безопасность, – отчеканил я, поворачивая к нему голову, – я понял.

«Ни черта ты не понял», – так и читалось в его глазах, однако он ответил лишь: «Хорошо», и кивнул Айзеку, намекая на конец разговора.

Мы покинули помещение и остановились посреди коридора. капитан переменился в лице. Нахмурился. Что-то его тревожило. Я всмотрелся в тёмные глаза, покрытые пеленой напряжения, и задумался. Почему он так нервничал?

– Айзек?

Парень встрепенулся, поворачивая ко мне голову.

– Что?

– Что-то ещё случилось?

– Ты о чём?

Враньё. Это же просто наглое, ничем не прикрытое враньё! Я нахмурился. Он проследил за переменой настроения и тоже напрягся. Молчаливая перепалка длилась недолго. Цыкнув, он убрал руки в карманы, признавая поражение, и махнул в сторону выхода.

– Потренируемся?

Ничего не говоря, я направился следом.

– На кладбище было мало людей, – начал Айзек, возвращаясь в стойку.

– И что? Кто будет в будний день рано утром на кладбище приходить?

Я сдул с лица упавшую чёлку и поднял руки к голове. Заблокировал удар в корпус и перехватил ногу, отталкивая его дальше от себя. Парень упал на землю и выругался, на что я лишь хмыкнул, удерживая смех, и между тяжёлыми вздохами бросил ему:

– Сам захотел на улице потренироваться. А в зале маты есть.

– Заткнись, – перебил он меня и поднялся, – там сейчас не поговоришь, много ушей. Я хотел поговорить тет-а-тет.

– М? – я остановился, но продолжил стоять с сжатыми кулаками, готовый к атаке.

– Ты сам сказал: кто будет ходить так рано в будни на кладбище? Кто-то да будет, конечно, но один из них точно не на могилку пришёл. За тобой целенаправленно следили. Я не смог рассмотреть, но там точно были по твою душу. В общем, подсказывает мне чуйка, что что-то мутное намечается.

– Почему ты не сказал об этом Бейкеру?

– А ты хочешь, чтобы он держал тебя взаперти? Знаю же, что ты свихнёшься без своих гонок на «Каве». Попробуй тебя запереть – заистеришь, как девчонка. Тем более… вдруг я всё-таки ошибся. Нужно для начала проверить, прежде чем шум поднимать. Не хочу лишний раз панику наводить.

Я хотел возмутиться, но решил промолчать и опустил голову. Он прав. Если Том узнает, что мной начинает кто-то интересоваться, если этот «кто-то» покрупнее мелких шаек, то точно запрёт меня в комнате, пока это всё не стихнет. Ради безопасности. Будет охранять меня до последнего. Иногда казалось, что он даже собой прикрыть был готов. Не скажу, что это не приятно, однако жутко, что глава организации готов так рисковать ради одного подчинённого. Если Томас умрёт по моей глупости – меня здесь просто сожрут!

Воздух грубо выбился из лёгких, я согнулся, обхватывая себя рукой. Из глотки вырвался лишь хрип. Айзек не стал ждать и опрокинул меня на траву, спина заныла от жёсткого падения. Он сел сверху и победно уставился мне в глаза.

– Снова витаешь в облаках, Лиам.

– Да ты… – я хватал ртом кислород.

Договорить не успел – защищался от ударов. Обматерил его, как только смог восстановить дыхание. Парень продолжал сидеть, не давая мне пошевелить ногами. Чёртовы захваты. Никогда не выходило из них выбраться.

– Чёрт, да слезь с меня!

– Нет, – равнодушно ответил Айзек, продолжая смотреть на меня, – борись, Лиам. Или я тебя с лёгкостью прихлопну. И я не шучу.

От моих навыков зависит жизнь, не на это ли он намекает мне? Заявляет, что теперь выживать станет труднее? Кто-то пустил обо мне слух, поэтому я уверен, что о моём существовании знают чуть ли не все в наших кругах. Я выживу, только если смогу выпутаться из любой ситуации, конечно, это и дураку понятно. Если меня прижмут – я просто подохну.

– Да, Айзек… спасибо. Я прекрасно знаю, что мне кранты.

– Хватит дурака валять, Райз! – Айзек начинал злиться, схватив меня за ворот, тряхнул и тут же нанёс хорошо поставленный, но грязный удар по лицу, – давай, чёрт тебя подери, включай мозги! Это тебе не детские игры, не догонялки и прятки, тебя реально к херам убить могут!

Я поставил блок, предотвращая попадание по левым рёбрам. Но на этом его пыл не поумерился. Жар опрокинулся на губу, кровь медленно стекла по подбородку, вырисовывая неровную линию. Чувствовалась неприятная пульсация. Затрещина, прилетевшая справа, заставила дрогнуть и резко выдохнуть. Слева по боку, справа по ребру. Прямо в челюсть. Этот мордобой словно длился вечность, и сообразить, откуда прилетит снова – трудно. Я схватил парня за ворот и заставил его нагнуться, ударил головой и поморщился, натренирован таким приёмом я не был. Схватился за лоб одновременно с бранившим меня всем своим подходящим нецензурным запасом лексики Айзеком. Лобная часть жутко трещала, зато я смог посадить его на задницу напротив себя.

– Ты чёртов псих. – выдохнул он и надавил пальцами на голову.

Я сплюнул кровь и зажмурился, делая прерывистый вдох:

– Кто бы говорил. Тренер из тебя паршивый.

Я лег, раскинув руки в стороны, Айзек сделал также. Мы смотрели в яркое небо, по которому слонялись постепенно затягивающие его облака, и молчали, пытаясь восстановить дыхание.

– Ну что, – Алекс выкатилась из-под машины, чтобы посмотреть на меня, – что скажешь?

– Ещё круче, чем был, – голос мой сверкал от восторга.

В предпоследний раз я привёз «Каву» потрёпанным: ободранные бока, одно поломанное крыло, второе отличалось глубокой вмятиной. Еле довёз его до гаража, в котором была Ал. Тогда она оторвалась от всех своих дел и принялась за мой «Кавасаки» мгновенно. Если бы байк был человеком, то я с уверенностью мог бы сказать, что она спасла ему жизнь. Я уже выезжал на нём, однако тогда Алекс потребовала его оставить на пару дней, я и представить не мог, что он будет выглядеть настолько свежо. Теперь он был полон сил и прекрасен, как в нашу самую первую с ним встречу: сверкающий, яркий, агрессивно неоновый. Руки сами тянулись к металлу.

– Ты что, краску поменяла? – я обошёл его со всех сторон, то нагибаясь, то вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть.

Девушка гордо подняла голову:

– Нет, но Сэм что-то там нахимичил, так что теперь тебя ни одна камера в городе не пропустит, на это можешь рассчитывать.

Я усмехнулся:

– Да уж, прямо на радость Бейкеру буду мозолить глаза всем вокруг. Полагаю, от такого у него нервный тик начнётся.

Мы рассмеялись, и я покачал головой, проводя по окрашенному металлу, он переливался синим, словно северное сияние опустилось на мой мотоцикл, творя с ним своё волшебство. Алекс смотрела на меня, стоя за спиной. Взгляд чувствовался прямо на затылке. Послышался тихий вздох, но, когда обернулся, девушка тут же посмотрела в сторону, изображая на лице вовлечённость в работу механиков, они вновь возились с «Ауди» Томаса.

– После всех заданий обязательно свожу тебя в кино.

– Чего? – на её щеках медленно разлился румянец.

– Ты же пойдёшь со мной в кино?

Её руки сцепились за спиной. Она улыбнулась, перекатываясь с пяток на носки, поджала губы и энергично кивнула:

– Пойду.

Я улыбнулся в ответ и направился к выходу из гаража. Ослабленные листья слетали с ветвей и падали прямо под ноги, хрустели под натиском подошв, крошились, но никто этого не замечал. Я смотрел на асфальт и разлетевшиеся от ветерка жалкие крошки, которые раньше были красивой пестрящей листвой. Мысли в один миг сменились на более тяжёлые.

Неужели и моя жизнь может закончиться также? Каждого из нас? Просто сломаться под чьим-то давлением? Просто быть раздавлена? Вот так просто?

Я наступил на пожелтевший лист и услышал хруст, долго смотрел на носок обуви и то, что под ним, убрал с него кроссовок; прошёлся взглядом по разлетевшимся кусочкам. Один шаг. Один шаг и судьба обычного человека может быть также разгромлена… У преступников жизни ломались гораздо чаще, каждую секунду чьё-то сердце могло прекратить биться. В чём причина? Полиция, убийство, заложник, пленник? В какой момент всё привело к фазе мертвеца?

Сколько вариантов погибнуть за один лишь день.

Размышления о смерти приходили внезапно: за расслабляющей поездкой по шоссе, когда в голову бросалась страшная мысль, что можно не справиться с управлением и попасть под грузовик; за заданием, когда, сворачивая в тёмные переулки, посещала мысль о том, что кто угодно мог бы выскочить из-за угла позади и всадить нож в спину, просто выстрелить, ударить по голове. Убегая по крышам, задумывался о неудачном падении с большой высоты: ступил на расшатанную поверхность старого дома – упал, не рассчитал длину прыжка и слабо оттолкнулся от края – упал, плохо тренировался и не смог зацепиться за край здания, подтянуться и продолжить бег – упал. Упал и разбился насмерть. Соскребай свои остатки по асфальту.

После таких мыслей всегда передёргивало. И сейчас тоже. Я повёл плечами и обхватил себя за локти, стараясь отогнать каждую давящую мысль. Тревога пробирала до дрожи костей, всему виной был слух, распространение которого мы не могли остановить.

Я не умру. Я ни за что не умру.

Хлопок по плечу, и я в миг подскочил, чувствуя удар в груди, пульс в миг ускорился. Послышался раскатистый хохот.

– Боже, ты бы себя видел, – произнёс сквозь смех Айзек и сделал полувдох.

– Смешно, – безрадостно ответил я и нахмурился.

– О чём задумался? – заметив моё настроение, капитан в миг посерьёзнел.

– Ни о чём.

Внимание карих глаз не упустило и моё выражение лица, и напряжённый взгляд, и мышцы. Хилл не стал докапываться, просто похлопал меня по плечу и бросил приободряющую фразу, а после направился к группе мужчин, которые, судя по всему, ждали только его. Он пожал каждому руку и, сверкнув ослепительной улыбкой, схватил у напарника поясную сумку. Обернулся ко мне.

– Лиам! – я посмотрел на крикнувшего парня, – сегодня никуда не уходи, я не смогу быть рядом.

Хотелось бросить что-нибудь из «мне же лучше» или «мне не нужно, чтобы за мной следили», «опекать меня необязательно», однако шутить или язвить не хотелось, поэтому промолчал и кивнул. У меня были дела и на территории, так что сегодня не было особо веских причин покидать её. Да и идти самому в объятия ко всем бандам не очень-то и хотелось. Ревя мотором, «Лэнд Ровер» выехал за ворота и набрал скорость, раздражающие слух биты беспощадно обрушились на улицу. Я ещё пару минут стоял с убранными в карманы руками и смотрел им вслед, радуясь, что эта дискотека не захватила мне приглашение. Такую шумную компанию я бы вряд ли вытерпел. Когда автомобиль скрылся, а музыка стихла, развернулся и направился на задний двор, огибая особняк.

Осень начинала сбрасывать листья. Повсюду лежали её маленькие огоньки пламени. Я достал зажигалку и провёл по рисунку. Почему-то всегда носил её с собой даже дома. Словно опасность преследовала меня и в этой крепости. Возможно, меня это успокаивало. Когда нервы находились в подвешенном состоянии – нужно было занять руки. Дёрнул за крышку, откидывая её большим пальцем, услышал звонкий, разрушающий тишину щелчок. Закрыл, металл глухо сомкнулся. Вновь дёрнул вверх, щелчок, закрыл, глухой стук, открыл, щелчок.

– Лиам, ты в порядке? – Сэм стоял на крыльце дома, всего в нескольких шагах от меня.

Спустился по лестнице, состоящей из трёх маленьких ступенек, и остановился передо мной. Солнце играло с переливающимися рыжиной волосами, ветер трепал их, создавая на голове лёгкий хаос. От ярких лучей в серых глазах играла метель.

– Да, – я кивнул и убрал зажигалку в карман.

Друг опустил голову и тихо вздохнул. Вряд ли ему понравился такой ответ. Мы стояли, окутанные молчанием, на другом конце здания слышались голоса, удары инструмента по металлу доносились регулярными лязганьями. На базе Бейкера постоянно кипела жизнь в том или ином месте. Проникнуться здешней тишиной казалось невозможным. Если тут постоянно происходило движение, что говорить о других участках, где дел было куда больше? Скорее всего, там даже не знали о сне.

– Поговорим?

Он повёл меня к соседнему зданию, забор между участками был убран для удобства. Я не сопротивлялся. В здании было невероятно тихо. Запах стерильности тут же навеял воспоминаниями, когда меня привели сюда впервые. Здесь всегда было излишне чисто, светло и… химически. Мы двигались по пустому коридору, на стене висели закрытые ящики с огнетушителями. Сэм проводил здесь большую часть свободного времени. Я часто сидел вместе с ним и смотрел за тем, как в колбы разливаются разные жидкости, названия которых я даже не мог выговорить. Из-за двери послышались частые писки. Я повернул голову и тут же подумал про подопытных крыс и мышей. Интересно, как они поживали в логове безумных учёных. Направился дальше, кабинет друга находился в самом конце, свернули пару раз, словно в лабиринте. Дошли до светлой двери без таблички, без номера, совершенно пустой. Он открыл дверь и пропустил меня первым. Я опустился на стул, оглядел бежевые стеклянные шкафы, идеально чистый стол, сложенные бумаги и стоящие в органайзере папки.

«Сама чистоплотность», – подумал я с восхищением.

Мой порядок состоял из внешнего вида, но за наполненности шкафов и различных полок после очередной попытки аккуратности я не ручался. Пару раз на меня с верхней части шкафа упали стопки футболок и маек. После этого я, конечно всё убрал, но тут же забросил идею складывать нужные вещи выше своего носа.

Сэм поставил чайник и достал две кружки, коробку с чаем положил передо мной. Я достал два пакетика с мятным вкусом. Друг опустился напротив в кресло мягко-серого оттенка. В углу кабинета на стоячей вешалке висел белый халат. Ну прямо-таки воплощение комнаты главного сумасшедшего учёного.

– Лиам.

– М? – я повернул к нему голову, наткнулся на пронзительный взгляд.

И он сразу мне не понравился и вызвал внутреннее напряжение. Я молча скомкал в руках две упаковки.

Как же я ненавидел эти моменты. Всегда заставался врасплох. Никогда не знал, как ответить лучше и что. Не знал, что происходило на самом деле, потому что не акцентировал на этом внимание, постоянно отодвигая на второй, а то и третий план. Ненавидел мгновения, когда из меня пытались вытянуть слова, которые я и сам не знал.

– Скажи мне, что тебя беспокоит.

Да знал бы я точно, что из всего этого дерьма меня беспокоит больше, Сэм, я бы, может, и сказал.

– Не знаю, – не желая копаться в себе, ответил я и пожал плечом.

Пакетик с химическим содержимым опустился в горячую воду, через время она окрасилась в оттенок оранжевого, а упаковки опустились на стол рядом. Недовольный и пытливый взгляд продолжал изучать меня. Я вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Не знаю, Сэм, не смотри на меня так. За меня уже цена назначена. Как думаешь, сколько за мою голову заплатить готовы? Меня уже кто-то ищет? Да меня определённо кто-то ищет, они же не идиоты. Айзек видел кого-то на кладбище. Как думаешь, Сэм, меня хотят просто убить или до этого они придумают, как мною воспользоваться? Им же наверняка нужно что-то, что Бейкера уничтожит.

Реймон не перебивал меня, просто смотрел и слушал.

– Меня почти хотели убить, – продолжал я, вспоминая мужчину, готового разорвать за недостающие купюры и с лёгкостью швырнувшего меня на кладбище в яму, я готов был поклясться, что видел нож у него в кармане, – и Бейкер, снова скрывает от меня все новости, вновь запрещает читать половину писем. Мы ничего не знаем, от меня скрывают абсолютно всё, и это просто выводит меня из себя. Да хотя бы крыса, которую мы не знаем, Сэм! Что из всего этого дерьма, думаешь, меня волнует?

Друг выкинул свой пакетик чая в мусорку под столом. Посмотрел на меня.

– Ты их читаешь? Письма.

– А сам, как думаешь, – бросил я и сделал глоток горячего чая, облизнул губы.

Почувствовался ярко-выраженный вкус мяты. Язык завязало от крепкости. Сэм проследил за скривившимися от этого губами и достал из моей чашки пирамидку, после чего кинул её в мусор.

– Бейкер пытается тебя уберечь. Прекрати узнавать каждые шаги. От любопытства…

Я его перебил:

– От любопытства кошка сдохла. Ага, конечно. Крепче ведь спишь, когда крышка гроба захлопывается.

Прозвучало довольно грубо, я тут же замолк. Друг угрюмо посмотрел мне в глаза. Я отвернулся, поджимая губы.

– Тебе стоит взять выходной.

– Я уже на выходном.

– Работать на базе – не выходной, – оспорил он, и я вздохнул.

– Предлагаешь сидеть и пялить в потолок? Чем мне, по-твоему, заниматься?

– Предлагаю выдохнуть и дать своей тупой башке разгрузку.

– Эй, – на этот раз грубо звучали его слова, я нахмурился.

Бросил на него обидчивый взор, но тот и бровью не повёл.

– Не пойдешь просить день, это сделаю я. И запрут тебя в комнате, как принцессу, Ли. – С долей язвительности добавил друг. – Тебе нужно перевести дыхание. Хватит этих гонок, за чем ты гонишься? Что пытаешься ухватить?

Собственные мысли. Смысл жизни. Пользу своего существования. Себя?

Он продолжал смотреть в ожидании ответа.

– Чёрт ногу сломит, пока из тебя хоть слово вытянет, – раздражённо бросил он и поднялся с места.

Я смотрел на жидкость в кружке и молчал. Сэм повернул ко мне голову.

– Хотя бы поспи. Ничего не успеет произойти за жалкие пять-шесть часов. Больше ведь ты и не проспишь.

– Нет.

Я открыл глаза, выкарабкиваясь из странной, совершенно непроглядной темноты, которая вместе с теплом затягивала обратно.

– Нет! Это же шутка?

Что происходит?

Поднялся с места, опуская ноги на холодный пол. Повернул голову к окну – открыто нараспашку, шторы развевались от свистящих порывов. Начинался ливень. Словно в ответ на размышления небо пронзила молния.

– Сэм, они же не могут так поступить.

Алекс? Что там творится вообще?

Я поднялся под трещащие звуки грома, игнорируя внешний вид: взлохмаченные волосы, торчащие в разные стороны, помятое лицо с отпечатком подушки на щеке и ключице, растянутую футболку с потёртым принтом какой-то излюбленной группы Айзека и спортивные штаны, готовые свалиться с меня в самый неподходящий момент.

Открыл дверь я тут же натыкаясь на стоящих в коридоре Алекс и Сэма, причём вид у обоих был просто отвратительный. Алекс стояла бледная, словно поганка, в глазах читался самый настоящий ужас, Сэм стоял более сдержанный, однако смешанных эмоций на его лице было куда больше и дёрганные движения выдавали в нём нервозность.

– Что случилось? – я ступил босыми ногами на паркет и пожалел об этом.

Сегодня было слишком холодно.

– Лиам, – спокойно начал Сэм, но Ал перебила его, говоря слишком громко и возмущённо, она почти кричала.

– Бейкер нанял его палачом!

Я застыл, не поверил услышанному, подумал, что ослышался спросонья, но не увидел ни намёка на улыбку ни у одного, ни у второго. Они не шутили. Совершенно. Остатки сна в миг улетучились.

– Почему он это сделал…

– Откуда я знаю, почему! Лиам, что мы теперь делать будем? – Алекс сводила брови, глаза блестели от еле сдерживаемых слёз. Её голос задрожал.

– Лиам, – проговорил Сэм, тут же обращая на себя внимание, – я не буду никого убивать. И не стану пытать людей, не хочу, чтобы… – он положил руку на плечо Алекс, прося её придержать бурлящие эмоции, и продолжил, перефразируя слова, – не хочу становиться монстром, Лиам, но решение Бейкера не оспорить. Фил уже отдал мне его распоряжение.

Мой взгляд проскользил по его напряжённым рукам, он старался держаться, хотя его смирение больше походило на обречённость. Его сотрясало от того, что сделал Бейкер. И клянусь, в эту минуту я возненавидел босса, как жестокого врага. Мысли закипали, начиная кричать. Не думая трезво, я сорвался с места, пролетел по лестнице, столкнувшись с кем-то плечом.

– Эй!

– Лиам, подожди! – крикнул Сэм.

Проигнорировал возмущения, как и нужность извиниться. В кабинете слышались голоса, но было плевать. Господи, как же мне было плевать.

Он посмел вовлечь Сэма в это! Чем он думал, когда ставил его на этот пост!

Я распахнул дверь и также бестактно захлопнул её, оказавшись внутри.

– Какого чёрта ты творишь, Бейкер! Почему ты так поступаешь с Сэмом, да что он тебе сделал!

Повисло молчание, Томас и Фил повернулись ко мне. Последний скользнул по мне понимающим, но молчаливым и довольно строгим взглядом.

– Как ты со мной разговариваешь? – серо ответил Томас, продолжая стоять у окна с расправленными плечами.

– Он же не убийца… – продолжал я, – я, Алекс, Сэм! Мы не убийцы, почему ты так поступаешь! Хочешь, чтобы он пытал людей? Он же сломается! И кем он тогда станет?!

– Лиам, – продолжил Филлип, бросая на Бейкера взгляд, – мы не можем поступить иначе. Таковы правила. Сэм прекрасно знал, чем он занимается, и что это когда-то случится. Это тебя не касается.

Я сжал кулаки, от злости просто трясло.

– Убери его с поста. Найми другого. Тут убийц полно, он не один тут находится!

– И не он создал смертельный яд, Лиам? – взор Фила был непроницаемым, он убрал руки в карманы, продолжая отвечать вместо Тома, – он создал химическое оружие, которое можно применять в пытках. Не убийца. Лиам, мы все здесь убийцы. Решения мы не изменим. Исключено.

– А ты что молчишь, – яростно прошипел я, бросая взгляд на Томаса, – что молчишь? Почему ты молчишь!

– Лиам! – Фил выступил вперед, – довольно! Хватит уже.

– Нет, не хватит, Фил! Не хватит! – голос сорвался, я сделал рваный вдох, чувствуя, как обречённость охватывает не только Сэма, но и меня, – каким же мудаком надо быть, чтобы так поступить…

Страх потерять друга охватил моё сознание. Я сделал шаг вперёд, но дверь резко распахнулась, и чьи-то руки обхватили меня со спины, не давая мне замахнуться на босса. Не давая совершить ошибку, которую я игнорировал в порыве ярости. Я отчаянно рвался к Бейкеру, но меня крепко прижали к груди.

– Лиам, чёрт бы тебя побрал, успокойся! – рявкнул Айзек, продолжая удерживать меня.

– Нет, пусти!

– Не дури, Лиам. Успокойся, говорю! – резко повернув к себе, он схватил меня за ворот и смачно ударил по лицу.

Я вписался спиной в шкаф и, не устояв, плюхнулся на пол. На кабинет обрушилось затишье. Щека отдавала болью. Айзек тяжело выдохнул.

– Успокоился?

Я посмотрел на него и, чуть помедлив, кивнул. Парень протянул руку, помогая мне подняться. Бейкер продолжал молчать. Фил стоял рядом с ним. В окно, разбиваясь вновь и вновь, били тяжёлые капли. Чёрное полотно разрезала очередная молния. Гром встряхнул землю. Я посмотрел на Томаса и тут же опустил голову. Злость сменилась отчаянием и болью. И стыдом. Я сжал кулаки и тяжело втянул воздух. Получил сильный и неожиданный подзатыльник, отчего ойкнул и вопросительно посмотрел на Айзека.

– А теперь извинись.

Слова не без труда, но всё же вылетели у меня из уст. Томас, наконец-то, проявил ко мне внимание, обогнул стол и приблизился ко мне.

– Оставьте нас наедине.

Айзек переглянулся с Филом, и они вышли. Дверь закрылась. Том положил руку мне на плечо. Я поднял голову.

– Лиам, – начал Бейкер ровным тоном, – ты прекрасно всё понимал, знал, что так будет. И всё равно врываешься ко мне в кабинет с претензиями.

– Он же не такой, он не из тех упырей, которых я знаю… Он… Том, я не могу. Это слишком. Слишком…

Прервался, даже не заканчивая фразу. Он провёл по волосам и опустил руку на плечо. Понемногу, постепенно, но я начинал успокаиваться. Уткнулся в грудь, сжимая рубашку, по щекам скатились слёзы от негодования. Томас ждал, пока эмоции выплеснутся, молчал. По-отцовски, гладил по волосам. Заботливо подхватил за подбородок и посмотрел на след, оставшийся после удара. Боль сконцентрировалась на скуле. Он подошёл к холодильнику у бара, достал лёд и бросил тот в стакан, немного поболтал им, о чём-то задумываясь. Прислонил к моему лицу, удерживая меня на месте.

– Ай, – я зажмурил один глаз и коснулся тыльной стороны его ладони, смотря на нахмурившегося Бейкера.

– Терпи.

Раздался очередной удар грома, в помещении на секунду стало светлее. Мы молчали. За дверью было также тихо. Айзек и Фил, вероятно, уже ушли. Я взялся за холодное стекло, Бейкер отпустил стакан и сделал шаг назад.

– Тебе лучше?

– Да.

–Хорошо. Теперь поговорим о твоём поведении, Лиам.

Я вскинул голову и посмотрел на мужчину. Лёд в стакане чуть звякнул.

– Я устал выслушивать, как ты себя ведёшь, Лиам Райз. – я дрогнул от произнесённой им фамилии. – Почему ты. Врываешься ко мне в кабинет и повышаешь на меня тон?