Ключ: Козырь Бейкера

Послышалось гортанное рычание, Хорас сцепил пальцы в моих волосах, дёрнул до адской боли в шее, заставляя задрать голову. Шумный вдох сорвался с моих губ от неудобного положения. Охранники схватили меня за руки, вынуждая застыть на месте и лишний раз не брыкаться.

Дело дрянь. Неужели, я так взбесил его тем, что намекнул на проституток в клубе, которых он сам же себе нанял?

– Это в первую очередь девушки, а не игрушки, Райз, – он вновь приблизился к лицу, – де-вуш-ки.

Хорас отпустил меня, и я поспешил опустить голову. Шея и плечи выдохнули, заметно расслабляясь, хотя продолжали скулить от пережитого. Кабинет наполнился злостью и раздражением.

– Поднимите его, – бросил Ли, отворачиваясь от меня к стене.

Он разглядывал модульную картину: Бруклинский мост, окутанный жизнью огней ночного города. Перебираясь взглядом от первого изображения до третьего, Хорас молчал и о чём-то долго размышлял. Я остановился посреди кабинета и бросил взгляд на мужчину, железно держащего мой воротник куртки. За дверью слышались шаги, но их цель была далеко от неё, поэтому вскоре они стихали, а мы продолжали находиться в полном молчании. Охрана не задавала вопросов боссу, стояла, как статуя. Я смотрел ему в затылок и также ждал. Плечи Хораса расслабленно опустились. Минуту спустя он повернулся к нам полубоком и улыбнулся.

– Сколько ты хочешь?

– Что?

– Сколько ты хочешь за информацию? – он считал появившиеся купюры в руках.

– Считаешь, меня так просто можно купить?

– Ты ещё молод. Бесстрашие – это не так плохо, но сколько тебе, пятнадцать? Зачем тебе рисковать жизнью в этом мире взрослых? Ты ведь ребёнок.

– Мне семнадцать, – раздражённо поправил его я.

– Лиам, – он показал мне сотни долларов, – хочешь тысячу? Три? – усмехнулся и прибавил к сумме, – сколько, пять? Я буду щедр, не бойся, скажи мне сумму.

– Я не продамся. Подавись своими деньгами.

Хорас улыбнулся.

– И почему нынче дети такие трудные.

Он в третий раз назвал меня ребёнком?

– Ну, и что ты будешь делать дальше? Забьёшь меня, просто чтобы самоутвердиться и отпустить? Ну так бей, валяй.

– Когда ты один – сражаться гораздо сложнее, – спокойно ответил он после долгой паузы, от которой в ушах лишь сильнее ощущался звон в ушах. Хотелось отдохнуть в постели, а не обмениваться бессмысленными репликами с каким-то мужиком, – тебе что, совсем не страшно?

– Я не один.

Мужчина усмехнулся. Подошёл к шкафу, в который вернул деньги, и достал оттуда коробку. Он поставил её на полке рядом и вынул из неё сигару. Зажёг, огонёк пламени рассёк темноту. До носа медленно дотянулся запах табака. Я чуть отвёл голову в сторону. Ко всем запахам, чтобы окончательно ощутить убивающую головную боль, не хватало только его.

– В таком случае тебе повезло, – скрывая горечь в голосе, произнёс собеседник, – но где они? Ты один, Райз.

– Я не один, – повторил я твёрже, хотя страх начинал вытеснять все спокойствие.

Хорас хмыкнул, приблизился ко мне и положил руку на плечо:

– Раз ты так уверен, может дождёмся их, м? Когда они придут? Выпьем, пока ждём твоих дорогих друзей.

– Не пью, – бросил я и посмотрел на дверь, – и не стану.

Хотелось свалить отсюда. Разобраться с Хорасом было бы несложно, да даже просто сбежать – дело пяти минут, но стоило бы подумать над тем, что делать, когда меня скрутят его бугаи, которые контролировали каждое моё движение и любой поворот головы. Ли проследил за взглядом:

– Нет. Пока я не захочу, ты отсюда не выйдешь.

Я вновь обратил взор к нему. Он смотрел спокойно, но властно. В голосе звучала сталь, в теле виднелась сплошная расслабленность. Рука убрана в карман, другая держала сигару, запах которой успел распространиться по всему кабинету. Когда Ли оказался ближе, я стал внимательно следить за каждым его движением, однако до сих пор ничего не происходило, а табак неприятно скрёб горло.

Тебе так нужны эти деньги? Ты разбрасываешься передо мной купюрами, и тебе мало того, что ты имеешь? Откуда такая жадность?

Хорас вернулся к столу, на котором стояли стаканы и бутылка, как гласила этикетка, «Джека Дэниэлса». Он плеснул в сосуд жидкость янтарного цвета. Табачный запах смешался с алкоголем. Охранник с особой резкостью дёрнул меня к столу, я врезался в него и посмотрел на мужчину. Ли поставил ко мне бутылку воды, сам взял стакан спиртного и повернулся ко мне.

– Раз, уж, не пьёшь, хотя бы промочи горло. Вижу, сигары тебе не особо нравятся, извини, привык курить в кабинете, стоило быть учтивее и спросить своего гостя, – Ли махнул охране, и они вышли.

Я хмыкнул. «Гость» – сказано слишком громко. Гостей на диван не швыряют, и охрана за их спиной не трётся. Теперь в кабинете остались лишь мы вдвоём, и стало гораздо просторнее. Дверь закрылась с той стороны, и гул голосов, доносящийся из коридора стих. Хорас прошёл к дивану, опустился на него, закинул ногу на ногу и взболтал жидкость. Я посмотрел на бутылку, оказавшуюся на столе, и прошёлся взглядом по этикетке. Обычная вода.

– Присядь, – он указал на место рядом с собой.

– А если не сяду? Твоя компания мне не особа приятна.

– Тогда я позову тех, кто сделает это за тебя. Не думаю, что тебе это понравится. Лиам, разве стоит всё так усложнять? Я ведь пытаюсь поговорить.

Я подумал об охране и решил, что их компания лишь уменьшает мои шансы уйти отсюда без лишних проблем. Поэтому опустился на диван напротив, чтобы держаться на некотором расстоянии от него для безопасности. Может, с ним выйдет договориться тет-а-тет?

Или же он тянет время? За мной никто не придёт, СМС от меня получено, один только Томас ждёт моего возвращения, неужели он знает об этом?

Я гипнотизировал свои ладони, предпочитая промолчать максимальное количество времени. Хорас за мной определённо следил, его взгляд ощущался физически. Он сделал пару небольших глотков и облизнул губы.

– Бери уже. Наверняка сушняк замучил.

– Может, ты её отравил и закрыл, – предположил я.

– Она запечатана, по-твоему, я гений по вскрытию бутылок? Бери, Лиам. Она куплена и закрыта. Тем более она хранится в моём баре. Я не пью всякую дрянь.

Я промолчал. Хорас вздохнул и отставил стакан, опуская его на деревянный подлокотник дивана.

– Мы ведь ждём твоих друзей. Разве не так? Они же придут за тобой? Уверен, с ними мы сможем договориться.

Я продолжал молчать. Губы Ли растянулись в довольной улыбке, и он дополнил:

– Или же, ты мне соврал. Ты один, как я и сказал. Может, ты мне и про счета солгал, м?

– Я не знаю того, что тебе нужно, – тихо повторил я.

Хорас подвинул ко мне бутылку, снова привлекая к ней внимание. От смены температуры на ней стали появляться капельки воды.

– Жаль. В таком случае придётся тебя отпустить. И извиниться за то, что потратил твоё время.

Я покосился на него. Звучало глупо. Ухватил эту уже надоевшую мне воду и осмотрел её, холодное стекло приятно остужало ладонь. Взялся за крышечку, услышал удовлетворяющий меня хруст. Ещё не вскрытая. В одном Хорас был прав: во рту и правда пересохло, а от дыма сигары горло начинало ужасно першить.

– Всё же ты грубый мальчишка, – продолжил Ли, следя за тем, как я делаю глоток; от холодной воды я кашлянул, а вкус показался каким-то сладковатым, на этикетке было расписано про полезные вещества и минералы в составе, – я думал, ты со мной поторгуешься. А тебе деньги не нужны, умереть ты не боишься. Ты либо псих, либо смертник, потому что герой… герой из тебя абсолютно никудышный. Ты так уверен: случись беда, и за тобой тут же прибегут?

Потому что так и есть. Заметят, что меня нет, и пойдут искать. Они перевернут весь Чикаго, чтобы найти меня. То же самое я бы сделал и для них – перевернул весь мир.

– У меня никого нет, – Хорас отвернулся, и коснулся стакана, – и никто за меня не встанет горой. Порой это даже разочаровывает.

Я ничего не ответил, обхватил бутылку двумя руками. Вода не особо помогла избавиться от сухости в горле, а головная боль обручем сдавливала виски.

– Что ж, ты и правда ценный подарочек за огромные деньги, Лиам. Хотя сейчас тягаться с Томасом я не смогу, да и предавать своего партнёра я не собираюсь.

– Бред, – я нахмурился, – ты серьёзно? А это что? Забрал его человека. Хотел узнать информацию, которая тебе не принадлежит. Не предательство?

– Ты путаешь предательство и бизнес.

– Ну конечно, – фыркнул я.

– Ты еще слишком юн, чтобы всё понять, – Хорас отпил виски и вздохнул, кладя руку на подлокотник, – я совершенно один, у меня никого нет. И меня ничего не останавливает. Это отличает меня от тебя. Ты считаешь, что там твоя семья. И именно в этом твоя главная ошибка.

– Не тебе говорить о том, что ошибка, а что нет.

– Возможно, – он прищурился.

Повисла пауза. В это время я сделал ещё несколько глотков в надежде избавиться от появившейся жажды. Но вода не помогала, и я оставил эту затею. Становилось хуже. Сердце с каждым разом подозрительно разгоняло свой ритм, а горло сдавливало, затрудняя дыхание. Паника настигала меня не вовремя. Хорас выпил остатки спиртного и поставил стакан на стол.

– Молодых так просто обмануть, – вдруг произнёс он и облизнул губы.

Я застыл, ощущая, как тело бросает в холодный пот; резко повернулся и уставился ему в глаза. С минуту в голове кружила целая метель. Он солгал… Он солгал? Я посмотрел на бутылку в своей руке. Страх разрастался внутри, но он возник ещё до слов Ли, так что не они являлись основной его причиной. Паника просто-напросто обрушилась на меня, словно на голову вылили ведро с ледяной водой.

– Что? – грузно выдохнул, продолжая смотреть на него.

Мужчина молчал. А мысли уже стали подбираться к догадке. Внимание вернулось к сосуду.

– Вода…

Жаль было поздно.

Лицо Хораса осветилось довольным оскалом. Я ощущал, как по венам разливалось что-то неприятное и новое. Все органы чувств в миг обострились, и я напрягся. Обстановка вокруг накалялась. Тело слушалось запоздало, сигналы мозга доходили до него с большими паузами. Мужчина победно вздёрнул уголок губ.

– Извини, Лиам. Но ты мне соврал.

– Что?..

– Ложь за ложь. Хотя в том, что я не мастер по вскрытию бутылок, я тебе не соврал, – он посмотрел на ёмкость, которую я в последние пару минут сжимал до беления костяшек, – я правда её не открывал.

– Ч-то э-то?

– Это? О, один из авторских напитков в моём клубе. – С улыбкой произнёс он. – Наркота.

Я поднялся с места, но в следующую секунду ухватился за находящийся рядом стол. Коснулся головы, ощущая невыносимую тяжесть, зажмурился, всё в миг потеряло фокус и вновь приобрело его, уцепиться взглядом за что-либо оказалось затруднительным от стремительно движущихся перед глазами предметов. Приходилось сильно напрягаться, чтобы совладать с этим странным давлением, но, казалось, от сопротивления этому становилось лишь хуже.

– Думаешь, я настолько глуп, чтобы просто отпустить тебя?

Я промычал от ударившей по голове боли и ухватился за стол двумя руками. Бутылка выпала из кисти и опрокинулась на паркет, раздался звон разбивающегося стекла. Слишком громко. Слишком душно. Слишком ярко. Слишком темно. Слишком… Слишком.

– Что ты сделал? – проговорил я, пытаясь ухватиться за собственные слова, которые сказал.

Ответ буквально на поверхности – только ухватиться за него сложно.

– Ты носишь в себе столько информации и считаешь, что я испугаюсь Бейкера и не воспользуюсь тем, что ты переступил порог моей территории? Я заберу тебя себе и выбью все знания из твоей гениальной головы. А если окажешься бесполезен, я просто отдам тебя тем, кто отвалит больше денег. Поверь, ты высоко ценишься на рынке, – Хорас наклонил голову, – Лиам, я могу тебя помочь. Всего лишь номер счёта. И тогда я тебе помогу справиться с… этим.

– Т-ы… – я зажмурился, не успевая договорить оскорбление.

– Ответишь – помогу, иначе тебя знатно вштырит, и мы продолжим накачивать тебя дальше уже другим способом, – равнодушно ответил Хорас, – прости, но ты вынудил меня перейти черту.

Ужас раскалился в венах. Силы покинули тело, оставляя меня в ватном состоянии. Я еле стоял на ногах: ни шага без огромных усилий. Еле перебирая ими, сделал лишь один кривой выступ в сторону и пошатнулся.

– Кстати, ты ведь выходил на своё задание? Конверт у тебя? Раз ты решил стать моим постоянным клиентом, было бы приятно иметь хотя бы какой-то бонус.

Ответа ему не последовало. Пол уходил из-под ног, предметы мебели играли в догонялки и ускользали в темноту помещения. Стол, который ещё недавно служил мне опорой, съехал на фута три от меня. Я пошатнулся, цепляясь за что-то, чего не мог увидеть и отличить. Перед глазами возникали пятна. Тошнота подкатила к горлу, во рту пересохло, словно от долгой беготни по жаре. Голос мужчины стал доноситься откуда-то из-под воды, я пытался найти его взглядом, но увидел лишь стоящее надо мной пятно, хотя не был точно уверен, что это был именно он, а не шкаф или дверь – всё сменялось слишком быстро. Биение сердца замедлилось, и каждый удар пульсировал у меня в ушах, словно наушники с полной звукоизоляцией включили странный трек под мутным названием «Сердечный ритм» и снизили скорость.

– Эй? Ты всё ещё отказываешься?

Прикосновения под курткой ощущались неприятно, каждое касание отдавалось ударом, словно меня избивали на полу; кто-то рылся в моих карманах и спешно их выворачивал. Но он ничего не найдёт. Всё необходимое давно обращено в пепел и отпечатано лишь в моей голове.

Что происходит… Голова так кружится… Ноги не слушаются. Где я? Что за мерзкое чувство…

Когда я посмотрел на нависающий надо мной силуэт, то понял, что лежал на полу. Удар о паркет громыхнул словно хлопушка. Я дёрнул головой и зажмурился от резкого звука, но это стало единственным чётким действием за это время. Остальное плыло и превращалось в непонятные сгустки цветов. Множество танцующих линий вместо предметов. И свет, яркий луч света где-то вдали. Должно быть это тусклая лампа, которая освещала помещение. Но точно ли это была лампа? Не часть воображения?

– Судя по всему он хочет ещё больше веселья, – прогремело где-то над головой, – дайте сюда!

Я попытался пошевелить рукой, однако смог поднять её лишь немного. Задел что-то, но даже не смог понять, что именно тронул, потому что в следующий же момент, она оказалась полностью неподвижна. А затем ощутился болезненный укол. Сердце выдавало рваный ритм, а дыхание перекрыло на вдохе. Что-то стремительно проникало в организм, разгоняясь по венам. Тьма окружала сильнее, а голоса сливались воедино, пока один из них не выделился. Фигура у двери обрела чёткие границы, и теперь я смог увидеть короткую стрижку, выцветшую футболку, самые обычные джинсы. И изношенные кроссовки девяностых годов. Я качнул головой и, превозмогая всю тяжесть, упёрся рукой в пол, просто заставляя себя отползти.

– Нет… – просипел я, двигаясь дальше, – не трогай меня… Ты больше не можешь… Не трогай меня!

Он приблизился слишком быстро, а я просто не мог ничего сделать, паника билась внутри меня конвульсиями. Я пытался сопротивляться, но был слишком слаб против него. До сих пор. До сих пор он здесь и контролирует меня, причиняет боль, унижает, использует в своих целях.

Он тряхнул меня, и я поморщился от грубых и резких движений, пытаясь оттолкнуть его, но я знал. Прекрасно знал, что слабее и сбеги я от него сейчас, всё равно потом получу вдвойне, а то и втройне сильнее. Почти ничего не слышал. И был рад этому. Тело же начало сопротивляться мне: пульс продолжал стучать в ушах, глаза начинали бороться с любой моей попыткой сфокусироваться на вещах; я не мог повернуться набок и подняться, не мог пошевелить левой рукой, вместо этого поднимал правую. Жар и духота изводили, виски грозились лопнуть вены, как мыльные пузыри. Шершавость в горле вынуждала раздирать его при каждом срыве на кашель. Дыхание постепенно ухудшалось, и я больше не мог набрать полные лёгкие воздуха, постоянно хрипя.

Сколько я пробыл в таком состоянии? Сколько пытался побороть этого человека, будучи на полу? Что происходило вокруг, кроме вертящейся вокруг комнаты, плавающих предметов и его мерзкого лица, склонившегося надо мной в довольном оскале? Он нашёл меня. Нашёл. Больше не отпустит. Я вновь его заложник. Мне не выйти из этой комнаты. Я… он убьёт и меня тоже.

Я не хочу умирать…

События прошлой ночи остались в пучине памяти, и я не мог из неё выудить никакие выпавшие моменты. Был в клубе, говорил с Хорасом, номер счёта… нет или да? Что-то другое? Нет. Ли хотелось узнать что-либо выгодное для него. Уже больше минуты я смотрел в потолок, ничем не примечательный, простой и светлый. Жутко хотелось пить, и голова ужасно гудела. Я медленно повернул её.

Я в больнице. Что там произошло?

На стуле, откинувшись на спинку, сидел Томас с накинутым на плечи халатом. Кажется, спал. Под глазами мужчины залегли тени. Сколько он здесь сидел? А сколько здесь пролежал я? И самое главное: почему?

Взгляд опустился с капельницы на лежащую в покое руку. На другой виднелся еле заметный след от иглы. Том услышал шорохи и приоткрыл глаза. Встретившись со мной взглядом, он подскочил на месте, спешно поднялся и приблизился к койке, чуть ли не нависая надо мной.

– Боже, Лиам. – Бейкер притянул меня в объятия, – почему ты не можешь обойтись без приключений… Как ты меня напугал…

– Прости, – я хотел сказать спокойно, но судорожно закашлялся, слова вылетели совершенно чужим, скрипучим голосом, в горле невероятная сухость.

– Сейчас, – мужчина взял графин с водой, после чего подал наполненный стакан.

Я осушил его с ужасным удовольствием, словно не пил неделю или больше. Он молча наполнил второй и третий, позволяя мне утолить жажду. Капля стекла по подбородку, и я спешно вытер её тыльной стороной ладони.

– Прости. – вышло слишком тихо.

– Всё хорошо, – он положил руку на плечо, – всё хорошо, Лиам. Я позову врача.

– Я что-то испортил? – вопрос был странный, однако я ничего не помнил, и это выводило меня из себя.

А я определённо что-то испортил. Как я оказался в больнице, если я разговаривал с Хорасом в его клубе? Мне что, стало плохо? Что произошло во время разговора? Почему я не помню? Почему я, мать его, ни хрена не помню!

Где твоя чёртова способность, Лиам! Где твоя память, интересно? Вспоминай, чёрт! Чёрт… Чёрт!

– Лиам, ты помнишь, где ты был?

– В клубе… Говорил с Хорасом Ли, он хотел, – я нахмурился, собирая убегающие кусочки той ночи, – хотел, чтобы я назвал ему счёт тех упырей.

– Лиам, – мягко осадил он меня, напоминая об уважении ко всем бандам, – ладно, что было потом?

– Я отказался, потом… – но что было дальше начинало играть со мной в прятки, – потом он предложил мне деньги, я тоже… отказался. И он захотел со мной выпить… кажется. Я тоже отказался…

Бейкер встревоженно смотрел на меня, продолжая позволять мне запинаться и медленно собирать этот пазл. В голове мелькнуло очередное воспоминание.

– Нет… то есть да, но… Он дал мне бутылку. Я пил воду… Воду ведь…? – спросил я сам у себя.

Ничего не помнил.

– Сукин сын, – удерживая гнев, Томас протянул очередной стакан воды.

Я сделал глоток. Губы защипало от жидкости – слишком потрескались. Укусил нижнюю, срывая кусочек кожи, и тут же поморщился, почувствовав боль. Дурацкая привычка…

– Лиам, – Бейкер сел на край кровати, – не кусай губы. Они и так все потрескались.

– Прости, – поспешил я ответить.

– Ничего, продолжай. Что дальше?

Я посмотрел в карие глаза, они метали молнии и рвали жертву на части. Острые скулы на лице Бейкера сверкали как лезвия. Как же сильно клокотала в нём злость. Нет, ярость. Он пребывал в ярости, но сидел здесь, осторожно вытаскивая из меня подробности. Держал в узде песчаную бурю, всеми силами пытаясь свои эмоции от меня скрыть.

– Я не помню. Он хотел меня отпустить, говорил…

– Лгал. Чего он хотел на самом деле, Лиам? Он не сказал? Ты не помнишь этикетку? Что это была за вода, его производство? Что-нибудь ещё можешь вспомнить?

– Не помню… Наверное, это… – в голове не было ни одной картинки этой чёртовой бутылки, – нет… Нет, я не помню.

От таких провалов становилось нервно. Память для меня была всем. Без неё – я обычный жалкий пацан, ни на что в этом мире не способный. И из-за этого начинал нервничать сильнее, причина следствия – в голове полная неразбериха.

– Лиам, всё хорошо. Тебя выпишут, и мы поедем домой. Всё позади. Я позвоню Айзеку и остальным, скажу, что ты в порядке.

– Что со мной произошло? – неуверенно растянул я слова, смотря ему в спину.

– Наркотическая интоксикация.

– Интоксикация… – повторил я, отводя взгляд.

Перед глазами предстал момент прошлого: бутылка воды, не одна. Стояла в баре. Что вообще простые бутылки воды делали в баре в таком количестве? Хорас не глуп, спланировал всё заранее. А вот я… Невнимательный идиот.

– Лиам? – Том стоял вполоборота недалеко от двери.

– Он достал воду из бара. Я не должен был даже притрагиваться к ней, а я…

– Лиам. Ответь мне на один вопрос: хотел ли он тебя убить?

Я покачал головой. Всё, что происходило в его клубе, словно и осталось в его клубе. Как кусок плёнки вырезали и неровно склеили оставшиеся: предельно ясно, что чего-то не хватает, но найти нехватающую часть, как и виновников, невозможно.

– Не помню. Он что-то говорил, но я совершенно ничего не помню. Ничего. Абсолютный пробел. Ноль.

Может, меня правда пытались убить? В таком случае, почему я до сих пор жив?

Айзек Хилл сидел в комнате Лиама со сцепленными до белых костяшек пальцами и ждал новостей от Бейкера, постоянно бросая взгляды на лежащий сбоку от него телефон. Тот продолжал темнить, никаких уведомлений, никаких звонков. Но отсутствие плохих новостей – хорошие новости. Так он себя и успокаивал на протяжении целого дня. Капитан посмотрел на часы, уже наступал вечер. Он сидел в комнате своего друга с того момента, как они с Томасом разделились: тот вёз его в больницу, Фил взял на себя командование группой. Айзек остался бы с ними, чтобы выбить всю дурь из каждого, кто находился у того кабинета, однако его отправили домой вместе с Малкольмом, который следил за каждым его движением.

Алекс и Сэм тоже сидели здесь. Девушка спала, прижавшись к парню, ей удалось уснуть лишь около часа назад, до того времени она постоянно плакала, а Реймон – успокаивал её и практически носил на руках, нашёптывая ей, что всё будет хорошо, пока сам боролся с тревогой в душе. В конце концов он гладил девушку по волосам, пока та сопела ему в шею. Наконец-то, ей удалось успокоиться. Хотя бы на время и хотя бы одной из всей их собравшейся троицы.

Хилл не мог угомонить свою внутреннюю панику. Каждую минуту его начинало трясти в очередной волне, которая накатывала на него, словно новый порыв ветра в холодный дождливый день сбивал с ног. Он не мог успокоиться. И каждая клетка тела винила себя в случившемся.

Айзек не отпустил Лиама на задание одного. Разумеется, он бы и не отпустил его, приказ есть приказ. Даже если Райзу не нравится гиперопека, вляпываться в неприятности у него получалось без всякой помощи. Приходилось следить за дорогим информатором, который был ценнее слитка золота и начинал прорываться в топ «товаров» на рынке. Всё это время он следил за ним, но держался на расстоянии. Этот день (точнее ночь) исключением не стал. Когда же девушки у клуба начали приставать к юнцу, Хилл лишь усмехнулся, задумываясь о том, что он засмущается от такого внимания женщин и раскраснеется, как типичный девственник. Айзек хотел увидеть эту картину своими глазами и после посмеяться над ним. Посмеялся. И поздно спохватился, почуяв неладное.

Вышедшая из клуба блондинка была ему смутно знакома. Чья-то личная девочка, которую он уже не раз видел. Дорогие вещи, шикарная фигура, длинные волосы, завитые в прекрасные локоны, и всё остальное, что только можно было сделать девушке, чтобы каждый представитель мужского пола сворачивал себе шею при одном только её появлении на улице. Хилл помнил хитрый и хищный взгляд, который она обращала на своих «жертв». Но он не помнил человека, который раздавал ей приказы.

Она держала в руке помятую временем бумажку и шла именно к Райзу, которому почти удалось отцепить от себя одну из приклеившихся к нему работниц. Его завели в клуб, а он даже не успел достать телефон. Хилл смотрел на вывеску, окутанную раздражающим красным цветом. Через время, когда Райз не вышел ни через десять минут, ни через двадцать, Айзек точно почуял неладное, а в груди заклокотала бьющаяся, как птица, тревога. Гудки быстро прекратились.

– Айзек?

– У Лиама проблемы, мне нужна группа хотя бы человек из пяти.

Томас на той стороне ничего не ответил, но тут же позвал Фила, которому последовал срочный приказ собрать всех, кто сейчас был свободен.