Тайна «Лисьей норы»

– Ничего страшного, – сообразила Настя. – Я сейчас позвоню другу, его водитель привезет. – Она набрала номер Добровольского. – Это не займет много времени. Для него такая сумма – один раз позавтракать.

Уже через час Настя любовалась новым приобретением у себя дома на Рубинштейна. Правда, в какой-то миг ей вспомнилось, что когда она уже была на пороге магазина, продавец тихо рассмеялся. Но девушка была уверена, что если и так – то только от радости, что вещь купили. Усевшись на диван, Настя старалась повторить фокус, который ей показал продавец, и пришла в восторг, когда у нее получилось. Установив зеркало на резную подставку, которую она обнаружила на дне коробки, под красной тканью, Настя уселась перед ним, разглядывая свое отражение. Как странно, думала она, что здесь, в Питере, когда она и думать забыла о родных местах, Солнцевск напомнил о себе. И кто бы мог подумать, что когда-то до революции в тех местах жили богатые люди и имели такие прекрасные вещи. Сказать честно, Настя мало интересовалась заброшенной усадьбой – у нее были другие заботы. Слышала от матери, что когда-то там была колония для малолетних преступников, а потому даже и подходить близко побаивалась. Правда, ее парень Никита пытался ей рассказывать о Елениевых, о графине Анне Николаевне, о чудесных, волшебных вещах, которые когда-то наполняли этот дом. У него был родственник, который интересовался историей Елениевых и, кстати, кажется, жил в Питере. Но Насте скучно было слушать про старину. Ей хотелось живой, настоящей жизни. И она ее получила. Теперь можно побаловаться и антикварными побрякушками.

Вскоре позвонила секретарша Добровольского, и Настя отправилась в агентство. О зеркале она и думать забыла. До вечера. Показ длился до полуночи. Настя почувствовала, что она устала как-то больше обычного. Сославшись на головную боль, она поехала домой, хотя, как правило, они с Герой закатывались еще посидеть за шампанским и вообще… ехали к нему. Но сегодня почему-то Насте ничего этого не хотелось. Бросив цветы в наполненную ванную, она переоделась, попила зеленый чай и уселась на кровать, любуясь зеркалом. Зазвонил телефон – это звонил Добровольский. Но Настя не сняла трубку. «Скажу, валялась в ванной, не слышала, – подумала она. – Перезвонит». Глаза слипались. Отложив зеркало, она улеглась под шелковое одеяло. И только голова ее коснулась подушки, она забылась сном.

Однако хорошо выспаться Насте не удалось. Она постоянно просыпалась от смутного ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Неведомый прежде страх опутывал ее. Она все время проверяла, закрыты ли двери, окна, чего прежде никогда не случалось. Хотелось спрятаться, закутаться в одеяло. Настя несколько раз включала свет – ей казалось, в квартире кто-то присутствует. Невидимый, бестелесный, но очень недобрый. И он пришел за ней.

Утром все страхи рассеялись. Следующие несколько дней у Насти было много работы – несколько фотосессий для журналов, интервью блогерам, парочка съемок в рекламных роликах. Едва устроившись в агентство, Настя начала вести и собственный блог – чтобы повысить популярность в Интернете. Подписчиков постепенно набралось прилично – почти пятьсот тысяч. И для них девушка проводила трансляции, во время которых рассказывала о жизни моделей в шоу-бизнесе, о проектах, в которых участвовала, отвечала на вопросы. А также показывала свои обновки. Старалась выходить в эфир почаще, несколько раз в неделю – как позволяло время. Так, в пятницу вечером она увидела, что вопросов от подписчиков уже набралось прилично, так что она решила ответить на них, а заодно рассказать, как она готовится ко дню рождения и похвастаться новой вещицей – старинным зеркалом. Она была уверена, что рассказ о семье Елениевых, о старинной усадьбе и ее прекрасной хозяйке Энн Джонс точно добавит ей если не сотню, то несколько десятков новых поклонников точно.

Покончив с делами, Настя привела себя в порядок, принарядилась и вышла в эфир. Вначале слушателей было всего тысяч десять, но она не сомневалась, что «народ подтянется», так всегда бывало. Рассказ о зеркале она начала издалека, с легенды об Энн Джонс, графине Елениевой, которая умела превращаться в лисицу и вообще слыла колдуньей. О том, что эта Энн Джонс проживала в усадьбе рядом с поселком, где родилась и провела детство сама Настя, «звезда» предпочла умолчать – она не собиралась признаваться, что родилась в провинции. Ведь на сайте агентства значилось, что Анастасия Артемьева – коренная петербурженка, с высшим образованием и свободным английским. Настя изо всех сил старалась соответствовать созданному имиджу. Но иногда проскакивало, конечно, истинное происхождение. И даже не иногда. И тогда Настя очень на себя злилась.

Заинтриговав слушателей, Настя представила зеркальце. Историю, как оно попало в антикварный магазин, она поведала, слегка понизив голос. Даже пустила слезу, сожалея о тяжелых обстоятельствах несчастной женщины, которой пришлось его продать. Выдержав паузу, раскрыла зеркальце, намереваясь показать «японские чудеса». Действительно, на стене появились веера и ветки сакуры. Количество слушателей росло буквально на глазах. «Лайки» сыпались щедро.

Вдруг повернув зеркало к себе, Настя вскрикнула и отпрянула – в отражении она вдруг увидела отвратительную старуху со сморщенной кожей. Лицо почернело, нос ввалился, а кожа на губах потрескалась, обнажая зубы. Спокойно наблюдать этот ужас Настя, конечно, не могла. Но и рассказать слушателям – тоже. Отложив зеркало, она собралась с силами и вынудила себя вежливо улыбнуться. Извинившись, прервала трансляцию, сославшись на неотложные дела.

Настя не могла поверить в то, что увидела. Как такое может быть? Она осторожно приблизила зеркало к себе, опасливо взглянула – на этот раз она не увидела ничего, кроме своего привычного отражения.

«Это все усталость, – решила она. – Да и кофе сегодня выпила многовато. Надо принять душ и отдохнуть!» Настя еще раз взглянула на себя в зеркало и, взяв халат, направилась в ванную. Выходя из комнаты, она инстинктивно обернулась – и обомлела. Ее изображение не исчезло из зеркала, оно смотрело на хозяйку. Настя приблизилась к дивану, на котором лежало зеркало. Нет, показалось. Блестящая поверхность отражала только лепнину на стенах в старинной квартире – и больше ничего. «Опять почудилось», – успокоила себя Настя.

Однако и ночью, и утром следующего дня Настя не могла избавиться от ощущения, что за ней кто-то следит. Она жаловалась шоферу, но тот ничего подозрительного не обнаружил. Жаловалась Добровольскому, но тот и вовсе покрутил пальцем у виска, мол, ты, вообще, ку-ку. «Просто психованная стала!»

Сквозь сон девушке мерещились длинные тени, напоминающие пауков, карабкающихся по стенам. Они заполняли собой все пространство. Настя вздрагивала от каждого шороха, пугалась любых резких звуков. Зеркало все чаще показывало ей изуродованное черной гнилью лицо. Она спрятала его в комод и боялась доставать. Однако чудовище из зеркала не покидало свою жертву. Оно переселилось в витрины магазинов, смотрело со всех стеклянных поверхностей, даже со столика в ванной. Оно чудилось Насте во всех зеркалах – а зеркал было много, особенно в офисе агентства.

Страхи довели Настю до того, что она не смогла работать, вконец переругалась с Добровольским, и он уволил ее. Так что девушке пришлось отказаться от большой квартиры на улице Рубинштейна, так как платить за нее она не имела средств, и снять маленькую студию в новом районе на Парнасе. На новом месте Настя сразу избавилась от всех зеркал и прочих отражающих поверхностей. Она даже перестала пользоваться смартфоном и компьютером, лишь бы никогда не видеть уродливого лица, преследующего ее, и довольствовалась простым кнопочным телефоном.

Зеркало Энн Джонс Настя хотела выбросить при переезде, но – вот удивительно! – сколько ни искала, не нашла. И она очень боялась, что коварная вещица переехала вместе с ней, только она пока ничего об этом не знает.

«Желтая пресса» с неделю погудела о том, что известная модель куда-то пропала. Строили различные догадки. Бывшие «партнерши» Насти с удовольствием давали интервью, рассказывая, какая она была несносная, тупая и психованная. И что самое место ей в лечебнице. Если туда угодила – и слава богу. Но потом все утихло. Про Настю забыли. У директора Добровольского появилась новая пассия. И все пошло, как шло.

Настя тоже на некоторое время обрела покой в своем новом убежище. Она очень внимательно просмотрела все вещи – зеркало так и не нашлось. Настя боялась надеяться, что адское приобретение добровольно покинуло ее.

Во всяком случае, она спала спокойно. На улицу выходила мало. Предпочитала дышать воздухом на балконе. Уже наступил апрель – потеплело. Все необходимое, в том числе и продукты, она заказывала в Интернет-магазине – денег на карточке пока хватало.

Но однажды утром в дверь ее квартиры позвонили. Настя только что проснулась и пила кофе у стойки. Взглянув на часы, удивилась – доставку продуктов она ожидала к одиннадцати, а было только восемь часов утра. Почти забытый страх снова охватил ее. Подойдя к двери, Настя посмотрела в глазок – никого. Она приоткрыла дверь – на коврике стоял пакет, в нем она увидела письмо. Настя отпрянула и захлопнула дверь.

Она стояла, прижавшись спиной к стене, и не знала, как ей поступить – взять пакет или нет. На лестничной площадке было тихо, вдруг у соседей напротив открылась дверь, послышались голоса – мама с сыном направлялись к лифту, в школу.

Настя быстро открыла дверь и схватила пакет, ей не хотелось, чтобы они его видели. Вернувшись в комнату, Настя поставила пакет на стол, взяла конверт – белый, без обратного адреса, он был не запечатан. Внутри – сложенный пополам лист бумаги с напечатанным на компьютере текстом.

«Здравствуйте, Настя Полосюк. Или Анастасия Артемьева, кажется, так вас сейчас называют», – начиналось письмо. У Насти перехватило дух. Кто же это нашел ее? Кто узнал ее настоящее имя?

«Мое имя вам ничего не скажет. Но на всякий случай представлюсь – Игнатьев Анатолий Петрович». Игнатьев? Настя почувствовала недоброе. Это была фамилия Никиты, того самого парня из Солнцевска, которого она бросила. Но он жил с матерью. Ни отца, ни брата у него не было! Кто же это? Кажется, она догадалась, но боялась поверить.

«Если вы читаете это письмо, – говорилось дальше, – значит, меня уже нет в живых. Я безнадежно болен, у меня рак, и метастазы расползлись по всему телу. Мне осталось недолго. Я нахожусь в хосписе, каждый день моей жизни может оказаться последним. Но я умираю спокойно. Я сделал то, что должен был сделать. Я отомстил вам, Настя. За что? За моего племянника Никиту. Как вы называли его в своем блоге, рассказывая о школьном романе? “Бедный неудачник, который возомнил, что он меня достоин!” Никиты уже полгода нет в живых. В отчаянии он связался с очень дурными людьми, они подсадили его на наркотики, и он быстро сгорел, так как был слаб здоровьем. А моя бедная сестра, его мать, лишилась рассудка от горя. Да, да, вы верно догадались, я тот самый антиквар, к которому вы зашли пару месяцев назад, чтобы посмотреть старинные безделушки. Я вас обманул. Нет, не в том, что зеркало, которое я продал вам, принадлежало графине Елениевой. Оно действительно ей принадлежало. А в том, как оно ко мне попало. Никакая несчастная внучка красноармейца мне его не продавала, конечно же. Я сам нашел его в усадьбе в подвале, спрятанным в тайнике. В этом укромном месте Энн Джонс хранила самые сокровенные вещи, которыми пользовалась вовсе не во благо. Так при помощи этого зеркала она свела с ума первую возлюбленную графа Елениева, Екатерину Полишину, чудесную, наивную девушку, которая восхищалась Энн и с радостью принимала ее у себя в доме – на противоположном берегу озера. Энн Джонс, приехавшая в Елениевку в начале всего лишь гувернанткой для двух воспитанников графа Елениева, его двоюродных племянников, подарила Катеньке это зеркало. И вскоре соперницы не стало – преследуемая страхами, она утопилась в озере. А Энн тихонечко забрала зеркальце обратно. Вы спросите, откуда я узнал все это? Я изучил множество документов, касавшихся Елениева и его жизни. Я составил план, где может находиться тайник. Приезжая в Солнцевск, я не боялся пойти в усадьбу и искать, искать. Я нашел. Я нашел то, что отомстит вам и за моего племянника, и за мою сестру, и за меня заодно. Я дорого заплатил за свои поиски. Страшная болезнь поразила меня вскоре после того, как я нашел тайник Энн Джонс. Теперь вы потеряли все, чем дорожили. Как и я. И обратно вам не вернуться. Кто однажды попался в сети колдуньи-лисицы, уже не вырвется. Я знаю, ваша новая квартира на самом последнем этаже. Напрасно вы так высоко забрались. Прощайте. И знайте то, что знаю, верно, только я. Энн Джонс жива. Она придет за вами. Я ей про вас все рассказал».

Настя с трудом дочитала послание до конца. У нее стучали зубы, ее бил озноб. Она не смела прикоснуться к пакету – она знала наверняка, что в нем находится. Внезапно окно открылось – сильный порыв ветра вздыбил тюль. Пакет опрокинулся – знакомая коробочка выскользнула из него и открылась. Ветки сакуры расцвели прекрасными цветами над гладкой золотистой поверхностью зеркала и тут же исчезли. На Настю смотрело все то же безобразное лицо, кривившее рваные губы в злобной ухмылке. «Это твое истинное лицо, смотри на него», – произнес над головой Насти ангельски-чистый голос. Не выдержав, девушка потеряла сознание и упала.

* * *

«Известная модель Анастасия Артемьева покончила с собой, выбросившись из окна дома на улице Валерия Гаврилина, – сообщили спустя три дня по питерскому телевидению. – В небольшую квартиру на последнем этаже дома Артемьева переехала недавно. Следственная группа, прибывшая на место, пришла к заключению, что имело место самоубийство. Никаких следов взлома, борьбы, насилия в квартире не обнаружено. Бывшие коллеги Артемьевой подтвердили, что в последнее время она страдала сильным психическим расстройством. Проводится экспертиза».

Глава третья

Жемчужная паутина

В среду главный специалист внешнеторговой компании «Техимпорт» Андрей Бобров вернулся домой поздно – было уже за полночь. Он допоздна вел переговоры и готовил крупный контракт на поставку из Германии для больниц города инновационного прибора, позволяющего выявлять рак легких на ранних стадиях. Поставщиком выступала компания «Сименс». И немцы никак не хотели поджиматься по ценам, а ведь надо было еще заработать комиссионный процент для компании. Такой лакомый кусок – бюджетные деньги, – попадается нечасто.

Заглянув по пути в «Перекресток», Андрей заехал в паркинг элитного жилого комплекса «Песчаный берег» в Курортном районе и поднялся на четвертый этаж. Открыл окно на лоджии – перед ним простиралась спокойная гладь залива. По темно-серой зеркальной поверхности воды скользили разноцветные отблески огней.

Быстро переодевшись, Андрей достал из пакета порцию рыбы с картошкой, которую купил в супермаркете, и сунул готовый ужин в микроволновку – разогреть. Чтобы как-то расслабиться после трудного дня, вытащил из шкафчика бутылку виски «Дальмор», подарок одного из зарубежных партнеров, и налил в бокал. Поужинав, еле добрел до постели и очень быстро заснул, даже забыв погасить ночник.

Андрей уехал из Солнцевска, поступив в Экономический университет в Питере. Мать Андрея умерла рано, когда мальчику было восемь лет. Вместе с отцом, главным инженером Солнцевского комбината, они попали в автомобильную катастрофу на трассе, когда возвращались из Питера домой с какой-то конференции. Отец почти год лежал в больнице, но выжил, а мать спасти не смогли.

После смерти матери за мальчиком присматривала бабушка, которую вызвали из Мурманска, откуда отец был родом. Егор Андреевич долго оставался один и сделал все, чтобы сын получил достойное образование.

Несмотря на то что Андрей ходил в обычную солнцевскую школу, главное обучение происходило дома. Отец нанимал для него преподавателей по математике и английскому языку – онлайн. А в летнее время нанимал очно, чтобы они жили на природе в их большом доме на озере и занимались с Андрюшей.

Не забывал Егор Андреевич и об общем кругозоре. Он заставлял Андрея много читать. На каникулах возил его в Питер и в Москву на экскурсии и в театры. Обязательно вывозил в отпуск за границу. И не только поваляться на пляже, а и с образовательными целями. Так Андрей побывал в Париже, Лондоне, Мадриде, Милане. Посетил Лувр, Национальную галерею, знаменитый театр «Ла Скала».

Очень хотел Егор Андреевич, чтобы Андрей получил образование за рубежом. Уже даже приметил университет в штате Вашингтон в Америке, начал переговоры. Но тут на комбинат нагрянула проверка, выявили коррупционные схемы – кто-то из местных стуканул, с кем не поделились.

Егору Андреевичу пришлось уйти с должности – хорошо, что еще не посадили. Об Америке вынуждены были забыть. Накопленных средств хватило, чтобы отправить сына в Питер на платное обучение в экономический вуз. Так как специально к ЕГЭ Андрей не готовился – в России учиться не планировали, – то полученных баллов оказалось достаточно только для платного обучения.

По старым связям Егор Андреевич устроился на комбинат в Подмосковье. Он продал дом на озере и уехал туда с молодой женой, своей бывшей секретаршей.

Для Андрея отец снял однокомнатную квартиру в городе и добросовестно оплачивал его семестры. Андрей тоже старался не подводить отца – учился серьезно, оценки получал хорошие. Когда Андрей окончил университет, отец присмотрел ему местечко в крупной внешнеторговой фирме «Техимпорт», которую возглавлял его давний приятель. Через эту компанию солнцевский комбинат поставлял пиломатериалы на экспорт, и Егора Андреевича там очень уважали.

Несмотря на молодость, Андрея сразу поставили на крупный импортный контракт – он должен был помогать в закупке ширпотреба для Омского нефтеперерабатывающего завода, а вскоре дали и собственное направление – закупка медицинской техники.

Спустя три года работы Андрей уже мог позволить себе купить квартиру в элитном жилом комплексе с видом на залив, весьма приличный автомобиль и наконец-то слезть с отцовской шеи. Тем более что секретарша Оля родила Егору Андреевичу дочку, и забот у того прибавилось.

Вслед за карьерой наладилась у Андрея и личная жизнь. В школе он дружил с девочкой по имени Арина. Егор Андреевич этой дружбы не одобрял. Он считал Арину неподходящей для Андрея парой. Ее бабушка когда-то работала кухаркой в Солнцевской детской колонии, располагавшейся в старой усадьбе, а мать окончила медучилище в Питере и вернулась в Солнцевскую амбулаторию медсестрой. С дочкой. Без мужа. Кто был ее отец, Арина и сама не знала. Мать о нем никогда не говорила. Во всяком случае, на Арининой матери он не женился. В Солнцевске судачили – нагуляла.

«Какая еще Арина?! Ее мамаша – одиночка, живут все в одной комнате, черти как, зачем она тебе?» – Егор Андреевич приглашать Арину в гости в дом на озере Андрею не разрешал, и даже по телефону разговаривать с ней не дозволялось. Бабушка следила за этим. «Найдешь себе в Питере девушку побогаче и покрасивее! – выговаривал отец. – Обещай, что бросишь ее!» Андрей пообещал.

Когда Андрей уехал из Солнцевска, Арина осталась в поселке. Андрей сдержал слово, данное отцу. Арине он не звонил, в чатах не переписывался, даже не заглядывал на ее страницу в контакте. Но когда стал самостоятельным, а Егор Андреевич занялся новой семьей, решил узнать, как поживает его первая любовь. Арина ему нравилась – девочка она была тихая, симпатичная. Не то что другие в классе – шумные, наглые. Все они знали, что у Андрея отец – шишка, так набивались в подруги, кто как мог. Но Арина не набивалась. Просто скромно смотрела со стороны. Тем она Андрея и подкупила.

Андрей зашел на страницу Арины в Контакте и написал ей в мессенджере. Оказалось, что она тоже переехала в Питер. Поступила в медучилище, которое окончила ее мать, а теперь работает в Мариинской больнице. Замуж не вышла. Снимает квартиру.

Андрей немедленно назначил Арине свидание, и уже через неделю девушка переселилась к нему. Егору Андреевичу об изменениях в своей жизни Андрей ничего не сообщил, и как оказалось – правильно. Год молодые люди прожили вместе. А потом пришлось расстаться. Отец был прав. Арина совершенно не понимала Андрея, как будто из другого мира.

Так сложилось, что именно в этот год Андрею пришлось много ездить в командировки – по России и за границу. Арина никак не хотела оставаться одна. Она считала, что только «брошенки» и «одиночки» сидят по вечерам дома у телевизора и ложатся спать в одиночестве. А она не такая. «Раз есть мужик, так должен быть дома в постели, а не где-то болтаться!» – рассуждала она. Арина бесконечно подозревала Андрея в изменах. «Ты там наверняка по бабам шатаешься!» – устраивала истерики и затихала, только когда он доставал из чемодана заграничные шмотки – тут она забывала все свои претензии и сразу становилась шелковая.

Терпеть характер Арины было трудно. Как оказалось, под тихой внешностью скрывался довольно бурный темперамент – только очень глубоко, сразу не догадаешься. Она пыталась побить Андрея кастрюлей, все время ругалась по поводу и без повода. В конце концов пообещала, что, если так и дальше будет продолжаться, она найдет Андрею замену.

Так и сделала. Однажды, вернувшись из командировки в Хельсинки, Андрей обнаружил в собственной квартире… медбрата из Мариинской больницы. Вместе с Ариной они утром пили чай, а в спальне красовалась разобранная постель, изрядно помятая после бурной ночи. Андрей попытался выгнать Арину из дома. Но не тут-то было. Она начала кричать, что она никуда не пойдет. Она будет жить в этой квартире с Женей, то есть с медбратом. А убирается пусть он, Андрей. Он, мол, здесь ей совершенно не нужен. Медбрат полез на Андрея с кулаками. Пришлось вызывать охрану комплекса. Сожительницу с любовником вывели, вещи их забрали. Андрей отобрал у Арины ключи и на всякий случай срочно поменял замок. Заблокировал номер Арины в смартфоне, попросил охрану Арину ни под каким предлогом в жилой комплекс не пускать. «Давно пора, – вздохнул охранник, понимающе покачивая головой. – Она этого хлыща давно таскает, как вас нет, – сообщил он сочувственно. – Мы же видим. Не знали только, как сказать. Не наше вроде дело». Вот так вот. А Андрей даже не замечал. Прав был отец. Сто раз прав.

Андрей больно переживал измену Арины. Она была первой девушкой в его жизни. Теперь он осознавал, что в юности идеализировал ее, не хотел понимать очевидного – того, что видел и понимал Егор Андреевич. Не хотел слушать его предупреждений. Андрей с головой ушел в работу, стараясь не думать о личной катастрофе. О возвращении Арины и речи быть не могло – но он скучал по ней.

Как-то в воскресенье, спустя неделю после расставания с Ариной, Андрей перебирал вещи в ванной и вдруг увидел, что за унитазом что-то блеснуло. Он наклонился – не может быть! Это был маленький серебряный паучок с изумрудными глазками, сплошь унизанный жемчужинками. Паучок принадлежал Арине. Это была едва ли не единственная фамильная драгоценность в их семье. Арине паучка отдала мать, а она в свою очередь получила его от бабушки.

– Представляешь, это паучок из усадьбы, – рассказывала Арина, показывая Андрею украшение. – Да, да, из усадьбы Елениевых. Брошка. Его можно приколоть на блузку или на платье. Мать так и делала. По праздникам.

– Из усадьбы Елениевых? – Андрей взял паучка, чтобы рассмотреть его внимательнее. – Это же старинная вещица. Дорогая. Жемчуг и изумруды наверняка натуральные. Тогда искусственных не делали. Как же эта вещица к вам попала?

– А бабушка нашла ее, – рассмеялась Арина. – Да, просто нашла. В старой кухне. Она же работала на кухне, когда в усадьбе была детская колония. Ее туда направили. Сама-то она родом из Владимирской области, не солнцевская. Но тринадцатый ребенок в семье, кормить нечем было. Вот девчонкой и нанялась. Сказали ей пыль на полках протереть. Полезла она с тряпкой, а там, на полке за большим кувшином – этот паучок схоронился. Бабушка хоть и девчонкой была, но не дура – она сразу поняла, что от бывших хозяев остался. А они богатые, знатные люди были. Значит, и вещь хорошая. Никому ничего не сказала, в сапог сунула. Так в сапоге он и жил у нее. Под пяткой. Завернула его аккуратно, чтобы не повредить. В общежитии-то никому не покажешь, а кто увидит – отберут. Так и сохранила. Пока отдельное жилье не дали. Никому не говорила. Даже деду. Он в колонии охранником служил. Изнасиловал бабку как-то вечером, когда она одна на кухне осталась. Вот мать моя и родилась. Потом вроде женился, заставили его. Но пил. Бил бабку и мать. Хорошо, что помер быстро. Он бы этого паучка быстро пропил.

– Привет, привет, елениевская игрушка. – Андрей поднял паучка с пола. – Не захотел, значит, с прежней хозяйкой уходить? Решил со мной остаться? Здесь попривольней тебе. – Он окинул взглядом квартиру. – На прежние хоромы смахивает.

Он держал брошку на ладони, паучок молча смотрел на него поблескивающими изумрудными глазками. Отдавать паучка Арине вовсе не хотелось. И даже не потому, что вещь была дорогая – не в деньгах дело. Просто видеть ее Андрей не желал. Никогда в жизни. Так глубоко она его ранила.