Новый год

– Скажите, а зачем вы это здесь делаете?

– Захотелось. Погода хорошая, самое то, чтобы прогуляться по набережной, послушать мир. Да и детям очень нравится. Я в центре детского творчества веду литературный кружок. А машинки – это хобби. Иногда и заработок. Вы, я так понимаю, сами творчеством занимаетесь?

– А… откуда вы узнали?

– Вы бы не подошли, если бы вас эта тема не интересовала. Ещё я вижу, что вам нравится эта машинка. Хотите такую?

– Хочу…

– Вы студентка?

– Ну… – Она поняла, что за просто так ей эту штуку никто не отдаст.

– Скажем, есть у меня один экземпляр «Униса», который выглядит… посредственно. Но он полностью функциональный. Я смазал его, он прекрасно печатает. Две тысячи – и он ваш.

Да уж, Наде, у которой в кармане две сотни рублей, сейчас две тысячи казались чем-то неподъёмным. Откуда он понял, что она – студентка?

– А вы… откуда узнали, что я – студентка? Правда, бывшая, но всё же.

– По возрасту, очевидно. Что вы пишете?

– Стихи. – Почему-то снова стыдно об этом говорить.

– О любви, о жизни, о себе?

– В точку… Вы как знали! – Надя удивлялась, откуда он настолько проницательный.

– Так это никогда ни для кого не секрет. Многие авторы пишут о себе. Даже если упаковать это в другую форму. Даже если покажется, что уж в этот раз у вас будет нечто иное, но всё равно какая-то ваша часть ляжет в основу текста. Какая-то черта характера, например. Или событие из жизни. Может и всё сразу.

– Блин… ну да. Я о себе пишу… Знаете, я так высказываюсь, наверное… Куда же мне ещё говорить.

– У вас есть аудитория?

– Нет… я боюсь. – Взяла и честно призналась ему, стыдно.

– Понимаю ваши опасения. Как вас зовут?

– Надя…

– Гриша. – Он протянул ей руку.

А она чуть не растерялась, спохватилась, что руку пожать надо. Гриша, значит…

– Очень приятно…

– Взаимно. Надежда, если надумаете приобретать у меня машинку, то можете мне позвонить. – Парень протянул ей визитку, на которой было написано «Григорий Яковлев, мастер по ремонту печатающих машинок» и номер телефона. – Как раз под ваш бюджет.

– Спасибо…

Ей и уходить от него не хотелось, и сидеть просто так некомфортно. Надя обратила своё внимание на машинку и понажимала на клавиши ещё раз. Подумала, что… а почему бы и нет? Почему бы не написать хотя бы пару строчек на машинке?

Вроде, всё, как всегда, только этой весной

Наконец-то я стала свободной от дома,

Того, что сковал меня у матери в лоно,

Ставшего мне лишь душевной тюрьмой.

Но, наверно, обманываю я тут себя,

И разрубить пуповину всё же несложно,

Казалось бы, выполнить это возможно,

Чтобы сказать своё громкое «Я».

Но что там смотреть, там пусто и глухо.

И нечего слушать, и нету там «я»

Ни большого, ни малого нет, и всё зря,

И в сосуде души было полностью сухо.

03.03.2024 Надя Першина

Она вытащила листок из машинки, протянула Грише, раскраснелась и отвернулась. Он спокойно принял её стих, прочитал и удовлетворённо кивнул.

– Здорово, правда. Ты оставляешь этот стих мне?

– Да… – Она сейчас испарится тут, а её дрожащие ноги, наверное, отдавали своё волнение на всю скамейку.

– Спасибо, Надь.

– Я… я пойду… мне… пора…

– Если что, ты знаешь мои контакты. Пока.

Девчонка выскочила со скамейки и нелепой походкой спешно направилась прочь. Как только отошла достаточно далеко, только тогда остановилась и ещё долго пыталась успокоиться. Она что, выпендрилась перед ним своими стихами, как она умеет? Ещё сказал «здорово», и как это расценивать, ох… Надя в эту секунду осознала, что никогда так раньше не делала. Надо срочно идти домой, забираться под одеяло и там уже в безопасности трястись от смущения сколько угодно.

Глава 14

Надя в эту среду переживала двойной стресс. Мало того, что она никак не могла отпустить тот момент с Гришей и своими стихами, у девчонки закончились деньги два дня назад. Двести сорок рублей пришлось частично пустить на прокладки, а оставшийся полтинник растянуть на три дня не удалось. Завтрак у Нади ещё был, а обед – уже нет. Ужин тоже отсутствовал. К концу рабочего дня она уже взвыть была готова. И так её рацион составлял в основном морковку, капусту, картошку, лук и крупы с макаронами, с батоном по двенадцать, сейчас и такого нет. Ладно бы у неё лёгкое пузико было или какой-нибудь лишний жирочек, но Надя и так похожа на тростинку. Вдобавок её диета к хорошему самочувствию тоже не располагала. Пожалуй, за шоколадку девчонка бы сейчас даже согласилась на что-нибудь не очень хорошее.

Не думала она, что без обеда и ужина так тяжело. В городе много заведений с едой, всякий стрит-фуд в таких количествах, да куда же их столько? На каждом шагу то кофе, то кондитерские, да просто туча продуктовых. У палатки с хычинами и хот-догами очередь образовалась. На всю улицу пахло шашлыком. Вот не думала Надя, что это станет для неё настоящим испытанием. Хотя и раньше хотелось чего-то вкусного, на сытый живот это было терпимо, то теперь девчонка готова на стенку лезть. Может, удастся что-то дома перехватить…

Подавленная и угрюмая, она принесла себя в квартиру, первым делом нахлебалась воды, чтобы пустоту в животе хоть как-то перебить. Если с утра идея потерпеть до пятницы казалась не такой уж невыполнимой, то вот вечером… Надя мечтала о мясе. Или котлетках. Или борща со сметанкой бы. Гречки с грибами. Чего угодно, лишь бы съедобное! Нет, ну… можно было попросить Лиду или Макса чем-нибудь поделиться…

Но в этом самом «попросить» и заключалась вся сложность. Потому что за все годы жизни Надя не научилась изъявлять свои желания и тем более о чём-то просить. Сказать «я хочу вот то и это». Никто не спрашивал, чего она там хочет, мамуля лучше знала. А если попытаться всё-таки как-то издалека намекнуть, то мамочка ещё и упрекать будет своим «я для тебя всё, а ты!». Поэтому желаний у Нади не осталось. А уж кого-то о чём-то попросить… голод был не так силён, как собственные комплексы и зажимы. Ну уж Лида бы явно не отказала. Хотя… кто знает, может, и настроение у неё не то, и просто неловко, да и у них еда своя, и… И как просить? Как вот выразить это самое «хочу есть»? Подойти и прямо в лоб, что ли, вывалить? Стыдно. Да и страшно тоже. Если Лида ругаться будет? И Макс может осуждающе посмотреть, хоть и слова не скажет лишнего, скорее всего.

Отвлечься не получалось. Что уж про стихи говорить, девчонка уже всерьёз рассуждала, что зубная паста тоже довольно вкусная. Но прислушалась к голосу разума, что не надо такой ерундой заниматься, нужно собраться и подойти к соседям, попросить у них что-то. Даже если сложно, даже если руки и ноги трясутся от одной только мысли, всё равно лучшего варианта нет. В конце концов, ну что страшного может случиться? Вот всеми этими мыслями Надя и маялась до тех пор, пока с кухни не пошёл дико притягательный и сочный запах мяса с подливкой. Макс за плитой, видимо, он прекрасно готовит. Вроде, ничего особенного, но его соусы, да и как он всегда выдерживает ровно столько, сколько надо…

Надя стояла в кухонном проёме и смотрела за тем, как парень в бежевом фартуке разминал пюре в кастрюльке. Он и пюре так делал, что оно таяло во рту без каких-либо комочков, невероятно сливочное…

– Привет, Надь. – Он выдернул её из мира фантазий.

– Привет, я… – Просто. Скажи. Прямо. – Я есть хочу… Можно я… с… – Как же тяжело!

– А, у тебя деньги совсем кончились?

– Да! – Выпалила и сама же испугалась.

– Вижу. – Он продолжил спокойно разминать пюре. – Приходи через десять минут.

Вот так просто? То есть, он взял и без задней мысли согласился? Надя потерялась на какое-то время и нелепо улыбнулась, забыла поблагодарить. Все её мысли были заняты только едой в этот момент. Да ещё с мясом…

Через семь минут девчонка уже сидела за столом и наворачивала за обе щёки внеземное мясо с подливкой, с пюре и зелёным горошком. Нежнейшая свинина, сливочное пюре с маслицем и мягкий горошек, господи. Она себе такое позволить не могла. Экономила, как умела, чтобы дотянуть до зарплаты, вот чуточку не хватило. Сейчас же… ничего больше в этом мире не существовало, кроме чудесного, выходящего за пределы человеческого удовольствия ужина. Не пустой суп, не овсянка, не макароны, а настоящее блюдо. Не сразу девчонка поняла, что Макс у неё что-то спрашивал.

– … когда у тебя?

– Что? Извини… – Ей неловко, она прослушала.

– Зарплата когда у тебя?

– В пятницу. Первая полноценная зарплата… я бы ещё что-то продала, да мне нечего. – И сама дальше уплетала пюрешку.

– То есть… твоё положение сейчас оставляет желать лучшего. И завтрака, и обеда у тебя тоже нет?

– Нет…

– Хм. – Макс на секунду прервался. – Два дня тебя кормить, выходит.

– Угу… – Где-то внутри Надя понадеялась, что это будет просто так за спасибо.

– Я не рассчитывал. Лида вернётся в пятницу вечером, я прикидывал исходя из этого.

Девчонка начала понимать, к чему клонил парень. И молча продолжила есть.

– Значит, тебе нужно будет для меня кое-что сделать.

От этих слов Надя еле проглотила горошек, который чуть поперёк горла не застрял от неожиданности. Кое-что?! Если он имеет ввиду…

– Я тебе попозже скажу, что именно. Надо прикинуть сначала, что там по объёму. – Макс же выглядел невозмутимым. Как будто не предложил ничего особенного.

На чай Надя решила не оставаться, а то ещё и его отрабатывать придётся. Вот так покушала, называется, теперь же придётся… А что придётся? Хотя, что ещё может подразумеваться под словом «кое-что»? Всё же очевидно и ясно, как день. Раз денег нет, значит, натурой нужно отдать, так же везде принято. Сколько этого она встречала в фильмах и в чужих рассказах. Но раз на то пошло, раз целых два дня впереди, ну не голодной же сидеть. Она чуть умом не тронулась, пока сидела без еды, а тут такое. С мясом. Да ещё настолько вкусным, что, может, и правда отработать не грех.

При мысли о том, чтобы заняться сексом с Максом, Надя не испытала шока. Даже больше, эта мысль показалась не самой поганой. Или приемлемой, что ли. Он ведь симпатичный. Уверенный. И руки у него сильные. Низкий голос, такой спокойный. Надя знать не знала, что и как надо будет отрабатывать, как это происходит. При слове «секс» краснела и стыдливо отводила глаза, а тут вот такое. Вроде, как-то гаденько на душе, а вроде и… и что тут такого, если… Девчонка лежала на кровати и крутила в голове странный винегрет из ужаса и похоти. Сама себе так и не созналась, что ей хотелось как минимум поцеловать парня.

Почему-то чем больше она думала об этом «кое-что», тем больше приходила к тому, что не так уж это и страшно. И вполне допустимо. Что сказать, любой труд должен быть оплачен, Макс же будет кормить её целых два дня, обеды ей складывать… готовить ей завтрак. Жаль, что не в постель. Ещё жаль, что он с Лидой… Эти мысли Надю заставили раскраснеться и содрогнуться. Она не имела никакого понятия о нежности, о прикосновениях, о любви. Все её знания были почерпнуты из массовой культуры. Даже с этим скудным багажом и ограниченными взглядами девчонка уже нафантазировала себе всякое. Что ж… если он положит её на кровать и сначала поцелует в носик, то так будет классно. Надо надеть свою ночнушку, которая уже довольно короткая, но так и лучше, пожалуй, мешать будет меньше. Глаза ещё подвести, может, стрелки нарисовать. Пусть нелепые, кривые, но хотя бы такие. Как-то Надя незаметно для себя от ужаса плавно перешла к тому, что ей хотелось отработать свою еду. Именно таким образом. Необычные и очень приятные ощущения прокатились по телу… Кое-что с Максом…

Через двадцать минут она смотрела на своё отражение и внутренне готовилась к такому событию. Значит, так будет. Значит, первый секс такой, что поделать. Но зато с каким парнем… Она босиком вышла из комнаты и на носочках прошла на кухню, где по-прежнему сидел Макс и что-то печатал в телефоне. Когда она появилась в дверном проёме, он даже внимания не обратил. Пришлось его отвлечь.

– Макс… – Надя попыталась сделать голос романтичным, но вышло сипло.

– Надь, я сейчас… – Он поднял глаза и в удивлении аж приподнял бровь. И забыл, что хотел сказать.

Потому что Надя потянула вверх ночнушку и показала ему свою небритость в интимном месте.

– Я пришла… делать кое-что…

Первую секунду парень не нашёл, что ей сказать. Что же, он понял, как именно Надя истолковала его слова. И надо было как-то выправить ситуацию. Макс аккуратно встал, будто вся кухня резко стала хрустальной на тонких ножках, подошёл к краснеющей со стыда соседке, наклонился, положил руку ей на плечо и тихо, уверенно и осторожно сказал:

– Надь. Оденься, пожалуйста. И приходи.

Да что она там себе нафантазировала-то, что же это такое, какой срам! Только сейчас она поняла, что парень совсем не то имел ввиду, когда сказал про «кое-что». Глупая Надя, как же так можно было! У неё сердце в пятки ушло. Переоделась в обычные домашние штанишки и футболку, а сама то краснела, то белела, то разреветься готова, то трястись, то молчать в ступоре.

– Надь? – Из-за закрытой двери в комнату прозвучал голос Макса. – Извини, что я сразу тебе не рассказал, что именно нужно для меня сделать, и ты не так меня поняла. Пожалуйста, приходи на кухню, всё хорошо. Не переживай.

Она пришла. Как ему теперь в глаза смотреть?! Да что она там себе надумала, какой секс… которого так хотелось…

– Надь. Я тебя такой бледной никогда ещё не видел.

Она промолчала.

– Я не думал, что ты так воспримешь. – Ему и самому неловко от того, как всё вышло. – В пятницу мне нужно будет озаботиться обедом и ужином, потому что я не рассчитывал на тебя. И из-за этого я не смог бы забрать одну плату в пункте выдачи. Это не самый популярный магазин, но он находится близко к твоей работе, поэтому я хотел, чтобы ты забрала для меня заказ. Мне не придётся туда ехать, это сэкономит много времени. Вот это я имел ввиду, Надь.

Да она уже и так поняла, что Макс бы не стал ей предлагать что-то непристойное. Только покивала ему, всё так же не поднимая головы.

– Надя, ничего страшного и непоправимого не произошло. Думаю… Лиде нужно с тобой поговорить. О деликатной теме, скажем так. Вы, как девчонки, друг друга поймёте. Женя говорила, что у тебя вообще не было отношений. Понимаешь, почему я сделал такой вывод?

Она покачала головой и всхлипнула.

– Ты пошла на вокзал условно жить. Потому что, наверное, слышала где-то, что люди живут на вокзале, так?

Кивнула.

– И про отработку таким образом ты тоже откуда-то взяла, я угадал?

Ещё раз кивнула.

– Ну… – Он выбирал наиболее мягкие выражения. – Пора потихоньку взрослеть. Хотя понимаю. Сложно быть самостоятельной, когда мама за тебя думала всю твою жизнь.

– Но как… – Она только сейчас смогла взглянуть на Макса.

– Всё хорошо, Надь. Я всё понимаю. Ты пока отдохни. А потом приходи на чай. Мне с тобой тоже есть, о чём поговорить.

Глава 15

Ей так мерзко было от себя самой, что она бы предпочла сейчас не существовать. Подумать только, какой секс, о чём она вообще! Надя сама от себя такого не ожидала. Сидела на кухне, сжавшись в мелкого нелепого жучка. Никогда ещё не чувствовала себя такой крошечной и ничтожной, как сейчас. Пока Макс что-то перемешивал в её кружке, девчонка не знала, куда себя деть. И самой с собой оставаться не было никакого желания, и рядом с ним сидеть такой жалкой побитой собачонкой – это отвратительно.

– Выпей. – Он протянул ей что-то алкогольное.

– А…

– Вижу, что тебе нужно что-нибудь горячительное. – Он сел напротив неё на свою привычную табуретку, где сидел всегда. Разве что рядом с ним обычно была не забитая малюсенькая девочка с пустотой в голове, а бойкая задорная Лида.

Надя пыталась хоть слово сказать, но в горле застрял такой ком, что его уже не проглотить.

– Я тебе нравлюсь, это очевидно. – И он так спокойно об этом рассказывал ещё. – Такая тихая неуверенная девчонка просто так… кое-что делать не будет. Не похоже это на тебя. Ты пей, тебе полегчает.

Выпила половину. Что-то сладкое, тёплое и обволакивающее. Оно помогло справиться с большим комком. Девчонка только еле заметно кивнула.

– Я не стану относиться к тебе хуже, Надь. И, наверное, понимаю, почему ты так поступила. Возможно, ты где-то внутри себя хотя бы так решила получить то, чего тебе не хватает.

После этих слов она выпила всё, что было в кружке. Молчала. Высказываться – это не про Надю. Проглотить, переварить, уйти в себя и к себе – это про неё.

– Тебе повторить?

Кивнула.

Получила полную кружку того же самого.

– Наверное, ты очень одинока. Тут, знаешь, сильно много понимать и не нужно, это же и так видно. И тебе хочется прикосновений. Особенно от парней. Если у тебя отношений не было никогда…

Надя молча пила и плакала. И кивала на всё сказанное. Алкоголь уже начал потихоньку действовать. Так за это время ни разу не взглянула на Макса.

– … мне сложно представить, что ты чувствуешь каждый день. Особенно когда смотришь на счастливую влюблённую пару по соседству.

– Да… – Хоть что-то она из себя выдавила. Только сейчас. – Я завидую… и тоже так хочу…

– Скорее, ты хочешь быть нужной. И важной.

Снова в точку попал. Да откуда он это всё знает?! Надя прижала кружку к себе, внутрь с подбородка упала одинокая слеза.

– Хочу.

– Вроде, я не слишком близко тебя знаю. Ты много скрыла сама в себе. И хорошо, что тебе всего восемнадцать, вовремя осознала, что пора что-то менять.

– Мне уже восемнадцать! А я до сих пор никто ничё это самое! – Говорила она Максу, но смотрела в пол. – У других там уже всё было, и ездили они куда-то, и… и успехи в учёбе, и…

– Надь. Ты только-только жить начала отдельно от мамы. Перестала быть удобной девочкой, не задающей вопросов, а наверстать упущенное за пару месяцев точно не выйдет. Кстати, много твоих одноклассников сейчас работают и живут отдельно?

Она ещё немного выпила и несколько секунд перекручивала в голове все своих знакомых из школьных времён.

– Ну… Люська, Снежана, ещё Ванька был, но у него родители…

– Ну тогда кто эти самые все, которые успешнее и лучше тебя? Социальнее – может быть, но они всё ещё с мамой живут, а ты – уже нет. Да, сейчас ты в заднице, у тебя послезавтра первая зарплата. И смотри, Надь, у тебя уже будет какой-то опыт, когда они закончат свои институты. Ну вот выпустилось бы двадцать филологов за последний год учёбы, если бы ты продолжила там учиться. Каждый год только из этого универа по двадцать с лишним филологов. У нас столько вакансий в «макдаке» нет, чтобы всех трудоустроить. А ещё есть «промка» и «экономка», в которых вообще пенис положили на качество учёбы, и оттуда выходит каждый год по двадцать филологов. И куда они пойдут работать, представь. В тот же самый колл-центр на стартовую должность. У тебя есть возможность подтянуть свои социальные навыки сейчас, а потом ты сама определишься уже, что тебе нужно от жизни. Мама за тебя уже не думает, ты теперь сама по себе. Привыкай.

– Блин… – Надя допила то, что плескалось в кружке, протянула её Максу, и он налил туда просто красного полусладкого вина. – Это, конечно, прикольно всё, но… они там все в отношениях уже, у них парни есть, а я даже за ручку не держалась ни разу… – И самой так горько, и обидно в этот момент. – Хотя я не понимаю, почему, ну вот почему они там друг с другом, а меня никто не обращает внимания! – От возмущения повернулась к парню. – К ним подходят, а ко мне так хуй кто подойдёт! Просто везде одна!

– Маме спасибо скажи. – Он спокойно смотрел на красное от слёз и возмущения лицо Нади. – И отпусти то, что было тогда. И ответь себе на вопрос, почему какие-то девки все, как ты говоришь, с парнями?

– Ну… – Ей пришлось напрячь память, чтобы отыскать там какие-то детали прошлого. – Анька со своим парнем… ну у неё лицо милое, и она ещё такая простая была, открытая… Но они все милые!

– Так и ты милая. Плюс… ты судишь весь мир по твоему классу? По ребятам из универа?

Надя, которая в жизни не слышала и комплимента в свой адрес, поплыла от одного только «милая». Если бы это кто-то другой сказал, а то парень, да ещё такой симпатичный, уверенный.

– М-м-м… ну…

– Ой, Надь. Сама себя в рамках держишь. Хочешь, прикол покажу? – Макс взял в руки телефон. – Спрошу у тебя кое-что. – Он, видимо, далеко пролистал, судя по тому, как часто проводил пальцем по экрану. И протянул девчонке экран с фотографией какого-то паренька. – Ты бы стала встречаться с таким мальчиком в школе?

Сначала Надя усмехнулась, на такого пухленького скромного мальчишку она бы даже внимание не обратила. Зажатый, видимо, стеснительный, в очочках с тоненькой оправкой. Стрижка «мамин сына», одежда «мамой с рынка». Только… девчонка неожиданно поняла, что этот пухляшик и сидящий напротив Макс – это один и тот же человек.

– В смысле… да как так! Макс! – Она смотрела то в экран, то на парня, то в кружку с вином. – Это… да ладно, это реально ты?!

– Я в школе сам был зажатым стеснительным мальчиком. Но во взрослой жизни можно всё это исправить.

– Но ты же… а очки…

– У меня была дальнозоркость, теперь зрение немного упало, и надобность в очках тоже ушла. Ну что, Надь, вот честно, стала бы ты с ним встречаться? Не со мной – с ним.

– Ну… – И как-то неловко сразу. – Нет… он же… стрёмненький… извини…

– Время прошло, я изменился, от того парня ничего не осталось.

– А вот сейчас я бы…

У неё аж кровь к щекам прилила, Надя в смущении отвела глаза и тихонечко кивнула два раза. Выпила залпом всё оставшееся вино. Она знала, что он женат, что Лиду он любит и души в ней не чает. И продолжила:

– Стала бы…

– Думаю, я знаю, что ты ищешь на самом деле. Одевайся, собирайся, мы кое-куда съездим. Ничего пошлого и страшного, если что, я просто привезу тебя в то место, где можно спокойно подумать и остаться наедине с собой. И открыться себе же в первую очередь. И мне, если захочешь.

В этот раз Надя была уверена в том, что страшного не случится, и Макс не имел ввиду ничего непристойного. Он сам ушёл раньше, чтобы прогреть машину. Девчонка немного пьяная спокойно сама для себя на всё это согласилась. Может, потому что под градусом она гораздо легче принимала что-то новое? И потому, что после того, как выпьет, у неё развязывался язык? Сейчас всё казалось таким простым и понятным. Как и всё то, что сказал Макс на кухне, уже не вызывало прежнего смущения. Какой же он хитрый, а! Знал ведь, как снять её зажимы!

Когда Надя вышла из подъезда, сразу села в тёплый салон «двенашки». Вот бы все парни так заботились о ней… Девчонка нашла забавным то, что сосед, да ещё и женатый, за ней в какой-то степени ухаживал сегодня. Но он делал это совсем без намёков на какую-то близость, просто по-дружески. Скорее, по-человечески, как старший брат. Может, находил в Наде что-то близкое ему самому. И пока они молча ехали куда-то за город под бормотание «Европы плюс», девчонка мечтательно смотрела в окно, за которым мелькали уже знакомые дома и вывески.

Они приехали к водохранилищу, здесь летом наверняка всё занято отдыхающими, дым от мангалов коромыслом стоит, а сейчас была только тишина и спокойствие. Единственная машина посреди поля с подтаявшим снегом. Макс заглушил мотор, жестом позвал Надю, вышел из машины и захватил с собой бутылку того вина, которое осталось с вечера. Девчонка проследовала за ним без лишних слов. Парень знал эти места и явно был тут не первый раз. Вместе они уселись на большое бревно. Какое-то время в полной тишине смотрели на замёрзшее водохранилище и усыпанное звёздами чистое ночное небо. В городе его почти не видно.

– Надь. – Макс вручил ей бутылку с вином. – Пей, тебе надо.

– Пожалуй, да. – Она выдернула пробку и спокойно выпила немного из горла.

– Здорово здесь. И что можно так посидеть вдвоём. Возьми меня за руку.

– В смысле, ты же… ты… – Надя не поняла этого.

– Нет, правда. Возьми.

И девчонка, которая в жизни не брала мальчиков за руку, впервые сделала это. Почувствовала ли она какой-то приступ любви в этот момент? Нет. Может, её симпатия заиграла новыми красками? Да тоже нет. Но внутри что-то изменилось. Ей захотелось чуть ли не целиком на Макса залезть, обнять его и не отпускать.

– Но всё-таки, Макс… как-то неправильно, что ты женат, а меня за руку берёшь…

– Это было сделано с другой целью. Прислушайся к себе, что ты чувствуешь? Это не любовь, я знаю, я же вижу, не слепой. Дома у вас такое не было принято, да?

– Не было… – Она помнила только наигранные обнимахи, направленные на то, чтобы другим показать, какая у них образцовая семья. Искренностью там и не пахло.

– Тебе жутко не хватает прикосновений. – Он освободил руку сам. – Ещё поэтому ты согласилась. Тактильный голод?