Мальтийский сокол

Спейд сошел с ноги Кейро, чтобы закончить разворот. Оказавшись лицом к лицу к маленькому левантийцу, он сгреб его за лацканы – зеленый галстук с рубиновой заколкой свисал на костяшки пальцев левой руки Спейда, пока правая засовывала трофейный пистолетик в карман пиджака. Глаза Спейда горели мрачным желто-серым огнем. Лицо его одеревенело, вокруг рта залегли угрюмые складки.

Лицо Кейро сморщилось от боли и унижения. В темных глазах стояли слезы. Кожа стала свинцово-серой, краснело только пятно на щеке – там, куда угодил спейдов локоть.

Крепко сжимая лацканы пиджака левантийца, Спейд дотолкал его до кресла, на котором тот прежде сидел. На сером лице выражение боли сменилось недоумением. И тут Спейд улыбнулся. Мягкой, почти мечтательной улыбкой. Правое плечо приподнялось на пару дюймов. За ним потянулась согнутая правая рука. Кулак, запястье, предплечье, согнутый локоть накрепко слились в единое целое, движимое только плечом. Кулак врезался в лицо Кейро, на миг полностью скрыв одну половину его подбородка, угол рта и большую часть щеки между скулой и нижней челюстью.

Кейро закрыл глаза и отключился.

Спейд опустил обмякшее тело на кресло, руки и ноги левантийца безвольно свисали, голова с открытым ртом запрокинулась на спинку.

Спейд опустошил карманы лежавшего без сознания человека, работая методично, ворочая при необходимости бесчувственное тело. На столе выросла горка всевозможных предметов. Вывернув последний карман, он вернулся за свой стол, скрутил и прикурил сигарету и начал осматривать добычу – неторопливо, серьезно, тщательно.

Большой бумажник из мягкой черной кожи содержал триста шестьдесят пять долларов США в купюрах разного достоинства. Помимо этого в нем лежали три банкноты по пять фунтов, греческий паспорт, на имя Кейро с его же фотографией, обклеенный визами вдоль и поперек; пять сложенных листков цвета лилового лука, исписанных, судя по всему, арабской вязью; небрежно вырезанная газетная заметка о том, что обнаружены тела Арчера и Терсби; фотокарточка смуглой женщины с дерзкими, жестокими глазами и нежным, полуоткрытым ртом; большой шелковый носовой платок, пожелтевший от времени и немного потертый на сгибах; тонкая пачка визитных карточек на имя мистера Джоэла Кейро; билет в партер на вечерний спектакль в театре «Гири».

Кроме бумажника и его содержимого в карманах Кейро обнаружились три шелковых носовых платка яркой расцветки, благоухающих шипром; платиновые карманные часы «Лонжи́н» на цепочке из платины и красного золота конце которой болтался брелок в форме груши из белого металла; пригоршня американских, британских, французских и китайских монет; кольцо с полудюжиной ключей на нем; отделанная серебром ониксовая авторучка; металлический гребешок в дерматиновом футляре; пилочка для ногтей в дерматиновом чехле; карманный путеводитель по Сан-Франциско; багажная квитанция железнодорожной компании «Сазерн-Пасифик»; полупустой пакетик фиалковых пастилок; визитная карточка шанхайского страхового брокера; четыре листа писчей бумаги из отеля «Бельведер», на одном из которых четким убористым почерком было записано имя Сэмюэля Спейда, адрес его конторы и домашний адрес.

Изучив все это тщательнейшим образом – он даже открыл заднюю крышку часов, проверить, не спрятано ли что-нибудь под ней – Спейд перегнулся через стол к лежащему в отключке посетителю и взялся за его запястье большим и средним пальцем – пощупать пульс. Затем он отпустил вялую руку, снова погрузился в кресло, свернул очередную сигарету и закурил. Пока он курил, его лицо, за исключением бесцельно шевелящейся нижней губы, было таким неподвижным и задумчивым, что казалось глуповатым. Однако, когда Кейро наконец застонал и веки его затрепетали, лицо Спейда преобразилось – на нем возникло вкрадчиво-вежливое выражение, на губах и в глазах появились даже зачатки дружелюбной усмешки.

Джоэл Кейро приходил в себя медленно. Сперва открылись глаза, но прошла целая минута, пока они сосредоточились на определенном куске потолка. Потом он закрыл рот, сглотнул и шумно выдохнул через нос, подтянул одну ногу и ощупал бедро. Потом оторвал голову от спинки кресла, растерянно оглядел кабинет, увидел Спейда и сел прямо. Он открыл было рот, чтобы заговорить, вздрогнул и схватился за то место, куда угодил кулак Спейда и где теперь красовался живописный синяк.

– Я мог застрелить вас, мистер Спейд, – сквозь зубы процедил Кейро, морщась от боли.

– Могли попробовать, – допустил Спейд.

– Я не пробовал.

– Знаю.

– Тогда зачем вы ударили меня после того, как разоружили?

– Извините, – сказал Спейд и одарил собеседника волчьей ухмылкой во весь рот, – но представьте и вы себе, как я был сконфужен, когда разговор о пяти тысячах долларов оказался пустым трепом.

– Вы заблуждаетесь, мистер Спейд. Мое предложение было и остается совершенно искренним.

– Что за хрень? – совершенно искренне удивился Спейд.

– Я готов заплатить пять тысяч долларов за возвращение статуэтки. – Кейро перестал держаться за синяк и снова сел прямо, приняв деловитую позу. – Она у вас?

– Нет.

– Если ее здесь нет, – заметил Кейро с очень вежливым скепсисом, – то зачем же тогда вы рисковали получить серьезные травмы, мешая мне поискать ее?

– А я должен сидеть и покорно ждать, пока каждый встречный и поперечный начистит мне физиономию? – Спейд ткнул пальцем в пожитки Кейро на столе. – У вас адрес моей квартиры. Вы уже побывали там?

– Да, мистер Спейд. Я готов заплатить пять тысяч долларов за возвращение фигурки, но, конечно же – что вполне естественно – я сперва попытаюсь избавить владельца от подобных расходов, если это возможно.

– Кто он?

Кейро покачал головой и улыбнулся.

– Вам придется простить меня за то, что я не отвечу на этот вопрос.

– Неужели? – подался вперед Спейд, улыбаясь крепко сжатыми губами. – Я держу вас за горло, Кейро. Своим появлением здесь вы крепко связали себя со вчерашними убийствами – достаточно крепко, чтобы это устроило полицию. Так что либо выкладывайте, либо…

Кейро улыбнулся – кротко и совершенно безмятежно.

– Прежде чем что-то предпринять, я навел о вас довольно подробные справки, – сказал он, – и убедился, что вы слишком благоразумны, чтобы позволить посторонним факторам помешать выгодным деловым отношениям.

Спейд пожал плечами.

– И где они, эти отношения?

– Я предложил вам пять тысяч долларов за…

Спейд похлопал тыльной стороной ладони по бумажнику Кейро и сказал:

– Здесь нет ничего похожего на пять тысяч долларов. Вы блефуете. С таким же успехом вы могли предложить мне миллион за розового слона!

– Я понимаю, понимаю, – задумчиво произнес Кейро и прищурился. – Вы желаете получить какое-нибудь подтверждение моей искренности. – Он провел кончиком пальца по своей красной нижней губе. – Аванс вас устроит?

– Вполне.

Кейро потянулся было к бумажнику, потом передумал, отдернул руку и попросил:

– Не могли бы вы сами достать оттуда, скажем, сто долларов?

Спейд взял бумажник и вынул сотню. Затем нахмурился.

– Лучше пусть будет двести, – сказал он и взял вторую.

Кейро промолчал.

– Первая ваша догадка заключалась в том, что птица у меня, – бодро продолжил Спейд, спрятав двести долларов в карман и бросив бумажник обратно на стол. – Но это не так. Какова вторая?

– Что вы знаете, где она или, точнее, знаете, что она там, где вы сможете до нее добраться.

Спейд не стал ни опровергать, ни подтверждать это предположение, казалось, он вообще слушал собеседника вполуха. Он спросил:

– Чем вы можете доказать, что тот, кого вы представляете – действительно законный владелец?

– Доказательств, к сожалению, у меня немного. Впрочем, одно есть: никто другой вообще не сможет предоставить никаких достоверных свидетельств права собственности. И если вы знаете об этом деле столько, сколько я предполагаю – иначе меня бы здесь не было – то вам известно, что обстоятельства, при которых статуэтка была похищена, говорят о том, что права моего нанимателя на нее куда более весомы, чем чьи-либо еще, и уж точно весомее, чем у Терсби.

– А как насчет дочурки? – спросил Спейд.

От волнения Кейро выпучил глаза и открыл рот, он покраснел как рак, голос у него стал визгливым.

– Терсби – точно не владелец!

– А-а, – произнес Спейд тихо и многозначительно.

– А он сейчас здесь, в Сан-Франциско? – спросил Кейро уже не так визгливо, но все равно взволнованно.

Спейд сонно поморгал и предложил:

– Давайте-ка выложим карты на стол, так будет лучше.

Кейро слегка дернулся, самообладание вернулось к нему.

– Не думаю, что так лучше. – Его голос теперь звучал более учтиво. – Если вам известно больше, чем знаю я, то я получу выгоду от ваших знаний, но и вы тоже – в размере пяти тысяч долларов. Если же это не так, значит, я ошибся, придя сюда, и согласившись на ваше предложение, я только усугублю эту ошибку.

Спейд равнодушно кивнул и махнул рукой на вещи, лежащие на столе:

– Ваше барахлишко.

Кейро принялся рассовывать все по карманам, а Спейд продолжил:

– Стало быть, если я правильно понял, вы оплачиваете мои текущие расходы, пока я разыскиваю для вас эту черную птицу, а пять тысяч долларов я получу по завершении этого дела?

– Да, мистер Спейд, то есть, пять тысяч долларов за вычетом выданного вам аванса – пять тысяч всего.

– Хорошо. И это предложение не противозаконно. – Лицо Спейда было серьезно, только в уголках глаз появились морщинки. – Вы нанимаете меня не для того, чтобы я совершал для вас убийства или кражи со взломом, а просто чтобы вернуть вещицу – по возможности честным и законным способом.

– По возможности, – согласился Кейро. Его лицо тоже было серьезно, не считая выражения глаз. – И в любом случае действуйте осмотрительно. – Он встал и взял в руки шляпу. – Я живу в гостинице «Бельведер», если вы пожелаете связаться со мной. Номер шестьсот тридцать пять. Я искренне рассчитываю на большую взаимную выгоду от нашего сотрудничества, мистер Спейд. – Он помялся. – Могу я забрать свой пистолет?

– Конечно, совсем о нем забыл.

Спейд вынул пистолетик из кармана пиджака и отдал Кейро.

Кейро направил его Спейду прямо в грудь.

– Будьте так любезны, положите руки на стол, – совершенно серьезно сказал Кейро. – Я намерен обыскать ваши помещения.

– Черт побери, – сказал Спейд, а потом расхохотался во все горло. – Ладно. Валяйте. Не буду вам мешать.

Глава 6. Шпик-недомерок

Еще полчаса после ухода Джоэла Кейро Спейд неподвижно сидел один и хмурился. А потом сказал тоном человека, которому все нипочем: «Что ж, клиент платит» и вытащил из ящика стола бутылку «Манхэттена» и бумажный стаканчик. Он наполнил стаканчик на две трети, выпил залпом, спрятал бутылку, выбросил стаканчик в корзину, надел шляпу и пальто, погасил везде свет и вышел на освещенную фонарями ночную улицу.

Малорослый юнец лет двадцати в аккуратной серой кепочке и пальто праздно подпирал стену на углу чуть ниже здания, где располагалась контора Спейда.

Спейд пошел по Саттер-стрит до Керни, где заглянул в табачную лавку, чтобы купить две пачки «Булл Дарема». Выйдя, он опознал давешнего юнца среди четверых пассажиров, ожидавших трамвай на противоположной стороне.

Спейд поужинал в «Гербертс-гриле» на Пауэлл-стрит. Без четверти восемь, когда он покинул гриль-бар, парнишка увлеченно глазел на витрину галантерейного магазина по соседству.

Спейд вошел в отель «Бельведер» и справился о мистере Кейро. Ему ответили, что Кейро отсутствует. Юнец терпеливо просиживал стул в дальнем углу вестибюля.

Спейд отправился в театр «Гири» и, не застав Кейро в фойе, решил дождаться на тротуаре напротив театра. Молодой человек тем временем прогуливался среди прочих гулявших у ресторана «Марквард» ниже по улице.

В десять минут девятого появился Джоэл Кейро и, семеня и подпрыгивая, направился по Гири-стрит. Он, по всей видимости, не заметил Спейда, пока частный детектив не тронул его за плечо. В первый момент Кейро слегка удивился, но потом сообразил:

– Ах, да, вы же видели билет.

– Угу. Я хочу вам кое-что показать. – Спейд отвел его к бровке тротуара подальше от толпы ожидающих театралов. – Парнишка в кепочке возле «Маркварда».

Тот пробормотал: «Посмотрим» и взглянул на часы. Потом посмотрел на Гири-стрит и уставился прямо перед собой. Он внимательно изучил афишу с изображением Джорджа Арлисса в роли Шейлока, и только после этого до предела скосил свои восточные очи на юнца в кепочке, на его невозмутимое бледное лицо, на загнутые пушистые ресницы, скрывавшие потупленные глаза.

– Кто он такой? – спросил Спейд.

Кейро улыбнулся.

– Понятия не имею.

– Таскается за мной по всему городу.

Кейро облизнул нижнюю губу и спросил:

– Разумно ли было позволить ему увидеть нас вместе?

– А я почем знаю? – ответил Спейд. – Все равно уже ничего не попишешь.

Кейро снял котелок и пригладил волосы рукой в перчатке. Он снова аккуратно водрузил шляпу на место и сказал совершенно искренне:

– Даю вам слово, мистер Спейд, я его не знаю. Даю вам слово, что не имею с ним ничего общего. Я не просил ничьей помощи, кроме вашей, честное благородное слово.

– Значит, он работает на противника?

– Очень может быть.

– Я просто хотел уточнить, потому что, если он начнет надоедать, возможно, мне придется сделать ему больно.

– Делайте все, что считаете нужным. Он мне не друг.

– Это хорошо. Ну, занавес поднимается. Доброй ночи, – сказал Спейд и перешел на другую сторону улицы, чтобы сесть на трамвай, следующий в западном направлении.

В тот же трамвай вскочил и юнец в кепке.

Спейд вышел из вагона на Гайд-стрит и отправился домой. В комнатах не царил кавардак, но все свидетельствовало о том, что в них произвели обыск. Умывшись и надев свежую рубашку и воротничок, он снова вышел из дома и пошел на Саттер-стрит, где снова сел в трамвай. То же самое сделал и мальчишка.

За шесть кварталов до «Коронета», Спейд слез с трамвая и вошел в вестибюль высокого жилого дома из бурого кирпича. Он нажал три кнопки кодового замка одновременно. Механизм зажужжал, и дверь открылась. Спейд вошел, миновал лифт и лестницу, по длинному коридору с желтыми стенами проследовал в заднюю часть здания, отыскал дверь черного хода, отпер автоматический дверной замок и вышел в узкий внутренний дворик. Дворик выходил на темный проулок, и через два квартала Спейд пересек Калифорния-стрит и вошел в апартаменты «Коронет». Была почти половина десятого.

Пылкая радость, с которой Бриджит О’Шонесси встретила Спейда, говорила о том, что она уже не чаяла его увидеть На ней было атласное платье модного в этом сезоне синего цвета «артуа» с бретельками, отделанными халцедоном, чулки и туфли в тон платью.

Красно-бежевую гостиную прибрали и оживили цветами в приземистых черно-серебряных керамических вазах. В камине потрескивали три небольших полена с шероховатой корой. Спейд засмотрелся на огонь, пока хозяйка вешала в прихожей его пальто и шляпу.

– Вы принесли мне хорошие новости? – вернувшись в комнату, спросила она. Улыбка не могла скрыть ее тревогу, она ждала ответа, затаив дыхание.

– Мы не станем предавать огласке то, что пока не известно широкой публике.

– Полиции не обязательно знать обо мне?

– Нет.

Она облегченно вздохнула и села на ореховую козетку. С лица ее исчезло напряженное выражение, тело расслабилось. Она улыбнулась и устремила на него снизу вверх восторженный взор.

– Как вам это удалось? – спросила она скорее с изумлением, чем с любопытством.

– В Сан-Франциско почти все можно либо купить, либо взять силой.

– А вы не слишком рискуете? Прошу вас, садитесь. – Она подвинулась, освобождая ему место на козетке.

– Я вовсе не против риска – в разумных пределах, – сказал он почти без бравады.

Он стоял у камина, и его глаза в открытую изучали ее, взвешивали, оценивали. Она слегка зарумянилась под его откровенным, изучающим взглядом, но казалась более уверенной в себе, хотя прежняя застенчивость все еще читалась в ее глазах. Спейд не двигался с места, давая понять, что он намерен пренебречь ее приглашением сесть рядом, но потом подошел к козетке.

– Вы ведь не совсем та, кем притворяетесь? – спросил он, опускаясь на козетку.

– Кажется, я не совсем понимаю, о чем это вы, – глухим голосом сказала она, с недоумением глядя на него.

– Изображаете школьницу, – объяснил он. – Заикаетесь, краснеете и все прочее.

Она вспыхнула и торопливо ответила, отведя взгляд:

– Я уже говорила вам сегодня, что я далеко не пай-девочка… я куда хуже, чем вы можете себе представить.

– Это я и имею в виду, – сказал он. – Вы мне сегодня говорили то же самое – и тем же самым тоном. Речь, которую вы заучили и отрепетировали.

Какое-то мгновение казалось, что она вот-вот расплачется от смущения, но вдруг она рассмеялась и сказала:

– Ладно, мистер Спейд – да, я совсем не та, кем притворялась. Мне восемьдесят лет, я невообразимо порочная особа и зарабатываю на хлеб литьем чугуна. Но если это маска, то она приросла ко мне, и вы ведь не рассчитываете, что я так легко ее сброшу?

– Конечно же, нет, – заверил он. – Было бы хуже, окажись вы действительно настолько наивной. Так у нас ничего не получится.

– Притворству конец, – прижав руку к сердцу, пообещала она.

– Сегодня вечером я виделся с Джоэлом Кейро, – произнес Спейд, будто невзначай.

Веселость ее улетучилась вмиг. Испуганным, настороженным взглядом она обшаривала его повернутое в профиль лицо, но на нем не отражалось ни единой мысли. Вытянув ноги, он рассматривал свои ботинки.

После долгой паузы она с трудом произнесла:

– Вы… вы с ним знакомы?

– Я видел его нынче вечером, – все тем же светским, непринужденным тоном ответил Спейд, не поднимая глаз. – Он собирался в театр – на Джорджа Арлисса.

– Так вы разговаривали с ним?

– Всего пару минут, пока не дали третий звонок.

Она встала с козетки, направилась к камину, поворошила поленья, слегка передвинула фигурку на каминной полке. Потом пошла в другой конец комнаты за пачкой сигарет, лежавшей на столике в углу, расправила штору и вернулась на прежнее место. Теперь лицо ее было спокойным, безмятежным.

Спейд криво ухмыльнулся и похвалил:

– Хорошо держитесь. Очень хорошо.

Выражение ее лица не изменилось. Она тихо спросила:

– Он что-нибудь сказал?

– О чем?

Она помедлила.

– Обо мне.

– Ничего.

Спейд повернулся к ней и поднес зажигалку к ее сигарете. Его неподвижное, непроницаемое лицо напоминало деревянную маску Мефистофеля, в прорезях которой сверкали глаза.

– Так что же он сказал? – спросила она игриво-капризным тоном.

– Предложил мне пять тысяч долларов за черную птичку.

Вздрогнув, девушка прикусила кончик сигареты и испуганно вскинула глаза на Спейда, но тут же отвела взгляд.

– Не хотите ли ли еще раз пройтись до камина, что-нибудь в комнате поправить, то-се? – лениво спросил он.

Она рассмеялась – звонко и весело, бросила покалеченную сигарету в пепельницу и подняла на него ясный и веселый взгляд.