Мальтийский сокол

– Здорово, Том! Привет, лейтенант! Входите, – пригласил он пузатого великана-детектива, с которым разговаривал на Беррит-стрит, и его спутника.

Оба гостя кивнули, не говоря ни слова, и вошли в квартиру. Спейд закрыл за ними дверь и провел их в комнату. Том сел на диван под окном. Лейтенант устроился на стуле у стола.

Лейтенант был человек плотного сложения с круглой головой под серебристым ежиком волос и квадратным лицом с коротко стриженными седеющими усами. Его галстук украшала заколка в виде золотой пятидолларовой монеты, на лацкане Спейд заметил маленькую, украшенную бриллиантами эмблему тайного общества масонов.

Спейд принес из кухни два стакана, наполнил их и свой собственный из открытой бутылки «Бакарди», вручил гостям по стакану и сел на прикроватную кушетку. Лицо его не выражало ни беспокойства, ни любопытства. Он поднял стакан.

– За фарт! – сказал он и выпил до дна.

Том тоже осушил свой стакан, поставил его на пол у ног и вытер рот грязным пальцем. Он пристально разглядывал изножье кровати, будто оно ему на что-то смутно намекало, и он силился вспомнить это «что-то».

Лейтенант секунд десять разглядывал свой стакан, после чего отпил маленький глоточек и поставил стакан на стол рядом с собой. Он окинул комнату цепким взглядом, а потом выразительно посмотрел на Тома.

Том смущенно поерзал на диване и спросил:

– Ты сообщил печальное известие жене Майлза?

– Угу, – промычал Спейд.

– И как она?

– Не понимаю я этих женщин.

– Заливай больше, – тихо сказал Том.

Лейтенант уперся ладонями в колени и подался вперед. Его зеленоватые глаза впились в Спейда немигающим пристальным взглядом, в котором было нечто механическое – казалось, перевести его можно, только потянув за некий рычаг или нажав кнопку.

– Какой марки у вас пистолет? – спросил лейтенант.

– Никакой. Я не большой любитель пушек. Конечно, в конторе найдется парочка.

– Я бы хотел на них взглянуть, – сказал лейтенант. – А сюда вы, случайно, не захватили одну из этих пушек?

– Нет.

– Вы уверены?

– Смотрите сами, – Сэм усмехнулся и приглашающе махнул пустым стаканом. – Хотите, можете перевернуть здесь все вверх тормашками. Я причитать не стану – если, конечно, ордер имеется.

Том возмутился:

– Сэм, какого черта!

Спейд поставил стакан на стол и встал напротив лейтенанта.

– Что вам от меня надо, Данди? – спросил он твердо и холодно, и так же тверд и холоден был его взгляд.

Взгляд лейтенанта изменил фокус, переместившись на Спейда. На лице Данди только глаза и двигались.

Том снова заерзал на диване, с силой выдохнул через нос и примирительно проворчал:

– Мы не хотим неприятностей, Сэм.

Спейд пропустил эту реплику мимо ушей и сказал, обращаясь к Данди:

– Итак, чего же вы хотите? Давайте начистоту. Кем вы себя возомнили, чтобы брать меня на понт в моем собственном доме?

– Ладно, – гулко сказал Данди, – садитесь и слушайте.

– Я сам решу, когда мне сесть или встать, – сказал Спейд, не двигаясь с места.

– Ради бога, остыньте, – взмолился Том. – Какой прок нам собачиться? Если хочешь узнать, почему мы не говорим начистоту, так это потому, что когда я тебя спросил, кто такой Терсби, ты мне как ответил? Что это, мол, не мое дело. Не надо с нами так, Сэм. Этим ты ничего не добьешься. Мы ведь при исполнении, как-никак.

Лейтенант вскочил и вплотную приблизился к Сэму. Воинственно задрав квадратную физиономию, он уставился прямо в лицо более рослому противнику.

– Я предупреждал, что рано или поздно вы поскользнетесь, – сказал он.

Спейд презрительно скривил губы и вскинул брови.

– Рано или поздно любой может поскользнуться, – с глумливой кротостью ответил он.

– На этот раз – вы.

Спейд усмехнулся и покачал головой.

– Нет, у меня все отлично, благодарю, не стоит беспокоиться. – Улыбка исчезла с его лица. Верхняя губа поползла вверх, обнажив левый клык. Глаза превратились в горящие щелки. Голос зазвучал еще более гулко, чем голос лейтенанта. – Не нравится мне это. Что вы тут рыщете вокруг меня? Выкладывайте или проваливайте, а я лягу спать.

– Кто такой Терсби? – требовательно спросил Данди.

– Все, что мне о нем известно, я рассказал Тому.

– Чертовски мало рассказал.

– Сколько сам знал.

– Почему вы за ним следили?

– Следил не я, а Майлз – по той простой причине, что у нас был клиент, заплативший нам за слежку хорошие американские деньги.

– Кто ваш клиент?

Лицо и голос Спейда снова обрели спокойствие. Он сказал с упреком:

– Вы же знаете, я не могу разглашать имя клиента, пока не переговорю об этом с ним самим.

– Вы назовете его мне, или будем разговаривать в суде! – вскипел Данди. – Речь об убийстве, не забывайте!

– Может быть. Но и вам советую кое-что не забывать, голубчик. Я сам, черт побери, решаю, говорить мне или нет. Прошли те времена, когда я горько плакал из-за того, что полицейские меня не жалуют.

Том пересел с дивана на кровать. Его щетинистое, выпачканное глиной лицо было усталым и осунувшимся.

– Сэм, не валяй дурака, – попросил он. – Помоги нам. Как нам расследовать убийство Майлза, если ты не хочешь рассказать нам то, что есть у тебя?

– Это не ваша головная боль, – сказал Спейд. – Я сам похороню своего мертвеца.

Лейтенант Данди сел и снова уперся руками в колени. Он смотрел на Сэма своими горящими зелеными глазами навыкате.

– Я так и думал, – сказал он и усмехнулся с мрачным довольством. – Именно поэтому мы и пришли с вами повидаться, верно, Том?

Том пробурчал что-то нечленораздельное.

Спейд не спускал с Данди настороженных глаз.

– Я ведь так и сказал Тому, – продолжал лейтенант. – «Том, – говорю, – ставлю свой обед на то, что Сэм Спейд не позволит чужакам сунуть нос в его семейные дела». В точности это я ему и сказал.

Настороженность Спейда исчезла, взгляд его стал тусклым, скучающим. Он повернулся лицом к Тому и спросил с величайшим безразличием:

– Что теперь беспокоит твоего кореша?

Данди вскочил и костяшками пальцев постучал по груди Спейда.

– А вот что! – сказал он и с расстановкой, подчеркивая каждое слово очередным ударом костяшек, произнес: – В Терсби стреляли у входа в отель через тридцать минут после того, как вы ушли с Беррит-стрит.

Спейд сказал, тоже тщательно выговаривая каждое слово:

– Уберите от меня свои поганые лапы.

Данди опустил руку, но голос его не изменился.

– Том сказал, что вы до того торопились, что даже не взглянули на своего убитого напарника.

Том виновато проворчал:

– Ну, ты ведь и вправду сбежал, Сэм.

– И вы не пошли к Арчеру домой, чтобы уведомить его жену, – чеканил лейтенант. – Мы звонили туда, и там была ваша девчонка-секретарша, и она сказала, что это вы ее отправили.

Спейд кивнул. Его лицо было безмятежным до глупости.

Лейтенант Данди поднял было два согнутых пальца к груди Спейда, но, спохватившись, одернул руку и сказал:

– Десяти минут вам хватило, чтобы добраться до телефона и позвонить секретарше. Еще десять – чтобы добраться до отеля, где жил Терсби. Это на Гири-стрит, рядом с Ливенсворт – десять минут пути, максимум пятнадцать. И еще десять-пятнадцать минут понадобилось, чтобы дождаться его появления.

– Хотите сказать, я знал, где он живет? – спросил Спейд. – И знал, что после убийства Майлза он сразу пойдет домой?

– Вы знали то, что знали, – упрямо повторил Данди. – В котором часу вы пришли домой?

– Без двадцати четыре. Мне надо было пройтись и подышать свежим воздухом, чтобы все обдумать.

Лейтенант упрямо покрутил головой.

– Мы знаем, что в три тридцать вас еще дома не было. Мы пытались вам дозвониться. И где же именно вы дышали воздухом?

– Бродил по Буш-стрит туда и обратно.

– Вы кого-нибудь встретили, чтобы…?

– Нет, свидетелей нет, – сказал Спейд и добродушно рассмеялся. – Присядьте, Данди, вы не допили свой ром. Том, давай налью еще.

– Нет, Сэм, спасибо, – сказал Том.

Данди сел, но на стакан с ромом даже не взглянул.

Спейд налил себе, выпил, поставил пустой стакан на стол и вернулся на прикроватную кушетку.

– Я понимаю, – сказал он, дружески глядя то на одного, то на другого детектива. – Прошу прощения, что встал на дыбы, но вы, стервятники, слетелись, чтобы пришить мне это дело, вот я и психанул. Мало мне того, что Майлза грохнули, так тут еще вы еще со своими приемчиками. Но теперь я хотя бы понял, в чем загвоздка, к чему вы клоните.

– Проехали, – сказал Том.

Лейтенант промолчал.

Спейд спросил:

– Терсби мертв?

Пока лейтенант раздумывал, Том ответил:

– Да.

Тогда лейтенант раздраженно сказал:

– И вам лучше бы узнать – если вы еще не знаете – что он умер, не успев никому ничего сообщить.

Спейд сворачивал сигарету. Он спросил, не поднимая глаз:

– Что вы имеете в виду? Вы считаете, я об этом знал?

– Я имею в виду то, что сказал, – отрезал Данди.

Спейд поднял на него взгляд и улыбнулся, держа свернутую сигарету в одной руке, а зажигалку – в другой.

– Вы пока не готовы прижать меня, так ведь, Данди?

Данди зыркнул на Спейда тяжелым зеленым глазом и ничего не ответил.

– Тогда, – сказал Спейд, – у меня нет особых причин, чтобы не наплевать на ваши подозрения, верно, Данди?

– Полегче, Сэм, будь благоразумен, – сказал Том.

Спейд сунул сигарету в рот, прикурил и хохотнул, выпустив облачко дыма.

– Я буду благоразумен, Том, – пообещал он. – Как же я пришил Терсби? Я что-то запамятовал.

Том неодобрительно хмыкнул. Лейтенант Данди сказал:

– Он был застрелен четырьмя выстрелами в спину, сорок четвертым или сорок пятым, с противоположной стороны улицы, когда он собирался войти в отель. Никто этого не видел, но именно так оно представляется.

– И у него был «Люгер» в наплечной кобуре, – прибавил Том. – Из которого не стреляли.

– А что о нем говорит персонал отеля? – спросил Спейд.

– Ничего, кроме того, что он прожил там неделю.

– Один?

– Один.

– И что вы нашли при нем? Или в номере?

Данди спросил, поджав губы:

– А что мы, по-вашему, должны были найти?

Спейд небрежно описал круг поникшей сигаретой.

– Что-то, рассказавшее вам, кто он такой, чем промышляет.

– Мы думали, вы нам об этом расскажете.

Спейд посмотрел на лейтенанта, и в его серо-желтых глазах читалась почти чрезмерная искренность.

– Я никогда не видел Терсби. Ни живого, ни мертвого.

Лейтенант встал с недовольным видом. Том тоже поднялся, зевая и потягиваясь.

– Мы задали все вопросы, который собирались задать, – сказал Данди, хмуря брови над зелеными голышами глаз. Поджав верхнюю усатую губу, он выталкивал слова одной нижней: – Справедливости ради, мы рассказали вам больше, чем вы рассказали нам. Вы меня знаете, Спейд. Убили вы, или нет – я докопаюсь до истины, и вы получите по заслугам. Не знаю, стал бы я вас так уж сильно винить, но это не помешает мне прижать вас к ногтю.

– Справедливо, – бесстрастно согласился Спейд. – Но мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы допили свой ром.

Лейтенант Данди вернулся к столу, поднял стакан и медленно осушил. Затем он сказал: «До свидания», и протянул руку. Они чинно обменялись рукопожатиями. Затем так же чинно Сэм и Том пожали руки друг другу. Спейд проводил их к выходу. Затем разделся, выключил свет и лег в кровать.

Глава 3. Три женщины

Назавтра, в десять часов утра, когда Спейд вошел в агентство, Эффи Перин уже сидела за своим рабочим столом и вскрывала почту. Бледность проступала даже сквозь загар на ее мальчишеском лице. Она положила на стол кипу конвертов и латунный ножик для бумаг и предупредила, понизив голос.

– Она там.

– Я же просил тебя не пускать ее сюда, – упрекнул Спейд, тоже полушепотом.

Эффи Перин распахнула карие глаза и ответила укором на укор:

– Да, но ты не сказал, как это сделать. – Ее веки сблизились, плечи поникли. – Не капризничай, Сэм, – устало сказала она. – Я с ней всю ночь просидела.

Спейд подошел к девушке и пригладил ей волосы, разделяя пряди на прямой пробор.

– Прости, ангелочек, я не хотел… – Он осекся, когда внезапно открылась дверь его кабинета. – Привет, Айва, – обратился он к женщине, что стола на пороге.

– О, Сэм! – простонала та.

На вид этой белокурой женщине было чуть за тридцать. Каких-то пять лет назад она, должно быть, переживала расцвет красоты, но теперь ее миловидное лицо уже начало увядать. Ее тело, довольно пышное, было, тем не менее, изящным, ладно скроенным. Облачена она была во все черное – от шляпки до туфель. Этакий траур на скорую руку. Она отступила вглубь кабинета и остановилась, ожидая, когда Спейд войдет следом.

Убрав руку с макушки Эффи Перин, он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Айва немедленно бросилась к нему и подставила опечаленное лицо для поцелуя. Она обхватила его еще до того, как он успел ее обнять. После поцелуя он сделал неуверенную попытку высвободиться из объятий, но она прижалась лицом к его груди и зарыдала.

– Бедняжка, – гладя ее по округлой спине, ласково приговаривал Сэм. Но взгляд его, устремленный в тот угол, где находился стол покойного напарника, был злобен. Скривив губы в нетерпеливой гримасе, он повернул голову вбок, чтобы не тереться подбородком о тулью ее шляпы. – Ты сообщила брату Майлза?

– Да, он приходил сегодня утром. – Слова звучали глухо и неразборчиво, ведь она говорила сквозь рыдания, прижавшись губами к его пальто.

Он снова поморщился и вытянул шею, чтобы украдкой взглянуть на свои наручные часы. Левой рукой он обнимал Айву, таким образом левое запястье лежало у нее на левом плече, а манжет отодвинулся достаточно, чтобы часы оказались на виду. Стрелки показывали десять-десять.

Женщина пошевелилась в его объятьях и снова подняла лицо. Ее мокрые голубые глаза были круглыми, как у мухоловки. Губы закисли от рыданий.

– О, Сэм, – простонала она, – ты убил его?

Спейд оторопело вытаращился на нее. Мощная челюсть его отвисла. Он убрал руки и, сделав шаг назад, освободился от ее объятий. Он мрачно посмотрел на Айву и откашлялся.

Она так и осталась стоять с поднятыми руками, как будто все еще обнимала его. Взгляд ее полузакрытых глаз страдальчески затуманился, брови вздернулись над переносицей, мягкие и влажные алые губы дрожали.

Спейд выдавил из себя хриплое «Ха!» и подошел к занавешенному желтыми шторами окну. Он стоял спиной к Айве, глядя сквозь проем занавесок на глухой задний двор внизу. Айва бросилась к нему, тогда он быстро развернулся и пошел к своем столу. Сел, поставил локти на стол, уперся подбородком в сжатые кулаки и посмотрел на нее. Его глаза посверкивали меж прищуренных век, точно янтарь.

– Кто, – холодно поинтересовался он, – вложил тебе в голову эту блестящую мысль?

– Я думала… – Она подняла руку к губам, и глаза ее снова наполнились слезами. Она подошла к столу, двигаясь с уверенной грацией и легкостью в своих чрезвычайно маленьких черных лодочках на чрезвычайно высоких каблуках. – Сжалься надо мной, Сэм, – смиренно попросила она.

Он рассмеялся ей в лицо, глаза его по-прежнему искрили.

– Ты убил моего мужа, Сэм, будь же милосерден ко мне. – Она молитвенно сложила ладони и произнесла: – Господи Иисусе!

Она разрыдалась в голос, прижимая к лицу белый носовой платочек.

Он встал и подошел к ней вплотную со спины. Он обнял ее. Он поцеловал ее в шею между ухом и воротником пальто.

– Ну-ну, Айва, перестань, – сказал он, и лицо его при этом не выражало абсолютно никаких эмоций. Когда она успокоилась, он наклонился к самому ее уху и прошептал: – Не стоило приходить сюда сегодня, дорогая. Это безрассудство. Иди домой.

Она развернулась в его объятьях, лицом к нему, и спросила:

– А вечером ты придешь?

Он мягко покачал головой.

– Только не сегодня.

– Но скоро?

– Да.

– Когда?

– Как только смогу.

Он поцеловал Айву в губы, проводил до двери, открыл ее, сказал: «До свидания, Айва», кивнув на прощание, закрыл дверь и вернулся за стол.

Достал из жилетного кармана табак и бумагу, но сигарету не свернул. Так и сидел, держа бумагу в одной руке, а жестянку с табаком в другой, устремив задумчивый взгляд на пустой стол своего убитого компаньона.

* * *

Эффи Перин открыла дверь и вошла. В ее карих глазах читалось беспокойство.

– Ну? – спросила она с напускным безразличием.

Сэм ничего не ответил. Его задумчивый взгляд не отрывался от стола напарника.

Девушка нахмурилась и подошла к нему.

– Ну, – повысила она голос, – как пообщался со вдовушкой?

– Она думает, что это я застрелил Майлза, – сказал Спейд. Двигались только его губы.

– Чтобы жениться на ней?

Спейд ничего не ответил на это.

Девушка сняла шляпу с его головы и положила на стол. Затем наклонилась и забрала из его безвольных пальцев табак и бумагу.

– Копы считают, что я застрелил Терсби, – сказал он.

– Это еще кто? – спросила она, вытаскивая листок из пачки и насыпая в него табак.

– А кого из них я застрелил на твой взгляд? – спросил он и, когда она проигнорировала его вопрос, сказал: – Терсби – это парень, за которым должен был следить Майлз для той девчонки – Уондерли.

Тонкие пальцы Эффи закончили сворачивать сигарету. Она облизала край и разгладила, сплющила концы и вставила готовую сигарету в сжатые губы Сэма.

Он сказал: «Спасибо, солнышко», обнял ее за тонкую талию, устало прижался щекой к ее бедру и закрыл глаза.

– Так ты женишься на Айве? – спросила она, глядя на его пепельно-русую макушку.

– Не говори глупости, – пробормотал он. Незажженная сигарета подпрыгивала в такт движению его губ.

– Она не считает, что это глупости. Да и с чего бы ей так думать – ты ведь славно развлекся с ней.

Он вздохнул и сказал:

– Господи, я жалею, что вообще с ней повстречался.

– Теперь-то, может, и жалеешь, – в голосе девушки зазвучали ехидные нотки. – А в былые времена…

– Я не умею обращаться с женщинами, у меня всегда все кончается одинаково, – проворчал он. – К тому же, Майлз мне не нравился уже тогда.

– Врешь ты, Сэм, – сказала Эффи. – Ты знаешь, я считаю ее дрянью, но я бы и сама согласилась стать дрянью, будь у меня такое тело.

Спейд беспокойно потерся лицом о ее бедро, но ничего не сказал.

Эффи Перин закусила губу, наморщила лоб и, наклонившись, чтобы лучше видеть его лицо, спросила:

– Как по-твоему, могла она сама его убить?

Сэм сел прямо и убрал руку с ее талии. Он улыбнулся ей – беззаботно и весело. Щелкнув зажигалкой, он поднес язычок пламени к сигарете.

– Ты ангел, – нежно сказал он, затягиваясь. – Милый, пустоголовый ангелок.

Она кривовато усмехнулась.

– Ах, неужели? А если я скажу, что Айва явилась домой всего за несколько минут до трех часов ночи, когда я пришла сообщить ей страшные новости?

– Что ты говоришь? – спросил он и глаза его насторожились, хотя губы продолжали улыбаться.

– Она продержала меня у двери, пока раздевалась, или заканчивала раздеваться. Я видела ее одежду, брошенную на кресло. Шляпка и пальто лежали в самом низу, а сорочка – сверху и была еще теплая. Она сказала, что спала, но ничего подобного. Она разворошила постель, но не смяла.

Спейд взял девушку за руку и похлопал по ней.

– Да ты у нас настоящий сыщик, дорогая, но… – Он покачал головой. – …она его не убивала.

Эффи Перин выдернула свою руку из его ладони.

– Эта дрянь хочет за тебя замуж, Сэм, – горько сказала она.

Он нетерпеливо закрутил головой и отмахнулся.

Она нахмурилась и строго спросила:

– Ты встречался с ней прошлой ночью?

– Нет.

– Честно?

– Честно. Не бери пример с лейтенанта Данди, радость моя. Тебе это не идет.

– Данди тебя подозревает?

– Ага. Они с Томом Полхаусом заходили выпить по стаканчику в четыре утра.

– Неужели они всерьез считают, что ты застрелил этого… как его там?

– Терсби. – Спейд бросил то, что осталось от его сигареты, в латунную пепельницу и начал скручивать другую.

– Так считают или нет? – не отставала Эффи.

– Бог их знает. – Он сосредоточенно сворачивал сигарету, не поднимая глаз. – У них действительно были подобные предположения. Не знаю, насколько мне удалось их разубедить.

– Сэм, посмотри на меня.

Он поднял глаза и рассмеялся так, что и на ее лице тревога на миг смешалась с весельем.

– Я беспокоюсь за тебя, Сэм, – сказала Эффи, и лицо ее снова посерьезнело. – Тебе вечно кажется, будто ты знаешь, что делаешь, ты такой хитрый, только как бы тебе самого себя не перехитрить в один прекрасный день.

Он дурашливо вздохнул и потерся щекой о ее руку.

– Вот и Данди так говорит, но ты, главное, не подпускай ко мне Айву, радость моя, а уж с прочими трудностями я как-нибудь разберусь. – Он встал и надел шляпу. – Убери с двери табличку «Спейд и Арчер» и повесь новую – «Сэмюэль Спейд». Я вернусь через час или позвоню тебе.

* * *

Спейд прошел через просторный лиловатый вестибюль отеля «Сент-Марк» к стойке портье и поинтересовался у рыжеволосого щеголя, у себя ли мисс Уондерли. Рыжий щеголь отвернулся, затем повернулся снова и покачал головой.

– Она съехала сегодня утром, мистер Спейд.

– Спасибо.

Спейд миновал стойку и прошел в нишу, где за письменным столом красного дерева лицом к вестибюлю сидел пухлый человек лет тридцати пяти-сорока в темной одежде. На краю стола стояла пирамидка из красного дерева с медной табличкой, которая гласила: «Мистер Фрид».

Толстяк поднялся и, обойдя стол, протянул руку.

– Искренне соболезную насчет Арчера, Спейд, – произнес он тоном человека, приученного выражать ничего не означающее сочувствие. – Только что прочел в «Колл». Арчер был здесь вчера вечером, кстати.

– Спасибо, Фрид. Вы с ним разговаривали?

– Нет, когда я вечером пришел, он уже сидел в холле. Я не стал отвлекать его, подумал, вдруг он работает, а уж мне ли не знать, как вы, ребята, не любите, чтобы вас теребили, когда вы заняты. А это как-то связано с…?

– Я так не думаю, но нам пока ничего не известно. В любом случае мы не будем впутывать заведение, если это возможно.

– Спасибо.

– Да не за что. Не мог бы ты мне кое-что сообщить о вашей бывшей постоялице и забыть о том, что я спрашивал?

– Конечно.

– Некая мисс Уондерли, которая съехала сегодня утром. Я хотел бы уточнить кое-какие детали.

– Пойдем, – сказал Фрид, – посмотрим, что у нас есть для тебя.

Спейд не двинулся с места, лишь покачал головой.

– Не хочу светиться.

Фрид кивнул и вышел из ниши. В вестибюле он внезапно остановился и вернулся к Спейду.

– Прошлой ночью дежурным гостиничным детективом был Гарриман, – сказал он. – И он наверняка видел Арчера. Может, попросить его не упоминать об этом?

Спейд покосился на Фрида.

– Лучше не надо. Это не имеет никакого значения, пока не выявлена связь с этой самой Уондерли. Гарриман хороший парень, но любит почесать языком. Лучше, чтобы он не думал, будто тут есть о чем умалчивать.

Фрид кивнул и удалился. Вернулся он через пятнадцать минут.

– Приехала в прошлый вторник, в регистрационной карте указано, что из Нью-Йорка. Чемодана не было, только несколько сумок. В номер никто не звонил, и она, кажется, получала мало писем, если вообще получала. Единственный, с кем ее видели – высокий брюнет лет тридцати шести. Выходила сегодня в полдесятого утра, вернулась часом позже, оплатила счет, попросила отнести багаж в такси. Коридорный, который грузил сумки, говорит, что это был «Нэш-турер» с открытым кузовом, взятый, по всей видимости, напрокат. Она оставила свой новый адрес – «Амбасадор», Лос-Анджелес.

– Спасибо тебе огромное, Фрид, – сказал Спейд и покинул «Сент-Марк».

Когда он вернулся в контору, Эффи Перин прекратила отстукивать письмо на печатной машинке и сообщила:

– Приходил твой приятель Данди. Хотел взглянуть на твои пистолеты.

– Ну и…?

– Я сказала, чтобы зашел попозже, когда ты вернешься.

– Молодчина. Если придет снова, покажи ему, пусть взглянет.

– И еще мисс Уондерли звонила.

– Давно пора. Что она сказала?

– Хочет с тобой встретиться.

Девушка взяла лист бумаги со стола и прочитала карандашную заметку на нем:

– Она в апартаментах «Коронет» на Калифорния-стрит, номер тысяча первый. Спросить мисс Леблан.

– Дай-ка сюда, – протянул руку Спейд.

Взяв листок двумя пальцами, он вытащил зажигалку, щелкнул ею, поджег листок и держал, пока он не превратился в скукоженный черный пепел. Тогда Сэм бросил его и растер подошвой по линолеумному полу.

Девушка наблюдала за этими действиями с явной укоризной во взгляде.

Он усмехнулся, сказал:

– Вот так, дорогая, – и вышел.