Лучший мир: Книга 1. Шестерни песочных часов

Юноша повернул голову и попытался пойти обратно, но рука, все еще лежавшая на его плече, была слишком сильна, и спустя несколько попыток вырваться мальчик подчинился.

Чад остался с раненым наедине. Он обмотал руки рваными лохмотьями из одежды, чтобы не порезаться и не загнать занозу. Впервые за все это время он посмотрел на парня. У него было молодое красивое лицо лет шестнадцати с длинными кудрями, настолько, что челка спадала аж до бровей. По меркам пустыни кожа казалась абсолютно белой. “Не местные” – сделал вывод Чад. Дышал парень ровно, кровь с раны уже не текла.

Вдруг, неожиданно даже для самого себя, фиазец со всей силы надавил на стрелу, раздался хруст и ее острее показалось с обратной стороны чуть правее позвоночника – полдела было сделано. Чад перевернул парня и потянул за острие. Оно неохотно вышло, а вместе с ним и обломок древка.

Кровь хлынула ручьем, нельзя было терять времени. Раненый застонал и начал что-то бессвязно бормотать, хотя в сознание так и не пришел. Чад промыл раны водой, после чего облил спиртом. Одной рукой он обхватил рану, второй начал накладывать швы. Одному это действие давалось непросто.

"Да уж, лишняя пара рук бы не помешала” – бормотал он себе под нос, – “Но нет, парнишка и так уже насмотрелся”.

Кое-как зашив рану, Чад приступил к перебинтовке. Через несколько минут все было сделано – кровь больше не шла.

Чад потрогал лоб парня: он горел. Торговец облил тряпку спиртом и обтер тело пострадавшего. После, он несколькими движениями рук открыл рот юноши и начал вливать в него воду. Пацан закашлял.

“Да, что ж ты. Давай задохнись мне еще.” – виновато пробубнил Чад. Благо, опасения врача не подтвердились и кашель быстро прекратился. На этот раз, торговец учел свои ошибки, и парня все таки удалось спасти от обезвоживания. Он сел рядом и впервые за все время с начала операции посмотрел в сторону каравана. Его взгляду открылась необычная картина: Эзоп отвязал коней и они все разбрелись недалеко от повозки. Возле одного из жеребцов сидел малец и гладил его по загривку, в нескольких метрах от него расположился Эзоп. Они мирно о чем-то болтали, но из-за ветра было сложно разобрать о чем.

Все таки умел этот старый хрыч находить с людьми общий язык. Каждый раз именно ему удавалось совершать самые успешные сделки, именно он умудрялся отмазываться он доставучих солдат, которые не хотели пропускать караван, именно он терпел несносный характер своего компаньона и теперь именно он смог отвлечь мальчишку от трагедии, которая постигла его в этот злосчастный день.

Чад наблюдал за ними уже около 15 минут, ему нравилось это зрелище и он сам не мог понять почему, хотя ответ был довольно очевиден. Просто старый воин не мог признать даже самому себе свою, как он считал, слабость. С людьми, с которыми можно было поговорить хоть о чем-то, пути наших странников разошлись еще десять дней назад. Это были “местные” чернокожие торгаши, направляющиеся к себе на родину в Салаван. Они почти не понимали центральный язык и большая часть общения с ними сводилась к жестам и попыткам связать во что-то внятное отдельные слова на салаванском. Друзьями их назвать сложно, это были попутчики, вынужденная мера, без которой пересечь центральную часть пустыни живыми являлось непростой задачей. Хотя и надежными людьми они не являлись и каждый мог вставить тебе нож в спину, шансы выжить здесь с ними сильно возрастали. К тому же, люди – есть люди, у них есть свои судьбы, мысли, желания. С ними ты и сам чувствовал себя человеком, а не просто бесчувственным телом, бесцельно блуждающим по бескрайним просторам песка.

Старый воин страдал от одиночества, и речь даже не о месяцах в безлюдной пустыни, и не о годах в чужой стране. Он просто был один во всем этом мире: у него не было ни детей, ни жены, ни родственников. Одна часть друзей погибла на войне более двадцати лет назад, другая разбрелась по миру. Единственный, с кем Чад был не разлучен – это Эзоп. Хотя его присутствие в жизни Чада было само собой разумеющимся.

В моменты раздумий старик понимал, что всему обязан своему другу, равно как и Эзоп ему. Сейчас старику хотелось избить себя до полусмерти за свой скверный характер и острый язык, который в моменты гнева мог наговорить очень много лишнего. Эзоп же уже давно привык к вспыльчивой натуре своего товарища, и на пустяки, по типу слов сказанных в горячке, не обижался.

Глаза торговца стали мокрыми. Он попытался сдержаться, но было уже слишком поздно: скупая слеза потекла по щеке.

Неожиданно мальчик обернулся и посмотрел в сторону Чада, после чего что-то спросил у Эзопа. Тот одобрительно кивнул, и оба тут же поднялись с насиженных мест. Вскоре парочка уже расспрашивала Чада о раненом.

– Стрелу я вытащил. Все, что нам остаётся – ждать, – важно заявил фиазец.

– Он будет жить? – взволнованно спросил мальчик.

– Должен, пока его жизни ничего не угрожает.

Услышав эти слова, лицо юноши, угрюмое и печальное, вмиг прояснилось. Он бросился к Чаду и обнял его. Старик, не рассчитывающий на столь бурную реакцию, засмущался.

– Ну все, все – задушишь, – сказал он, пытаясь ослабить хват мальчишки.

– Спасибо, – тихо прошептал на ухо Чаду сдавленный шепот.

Юноша изо всех сил пытался сдержать слезы. И это почти получилось, если не считать голоса, который все равно его выдавал.

Старик отодвинул от себя парня и посмотрел ему в глаза.

– Так как тебя все таки зовут?

– Эйрик, – сказал мальчик, вытирая намокший правый глаз.

– Хм, Эйрик, – задумчиво проговорил воин, – красивое имя. Я – Чаддар, но можешь называть меня Чад. С Эзопом, полагаю, ты уже знаком.

Мальчишка одобрительно кивнул головой.

– Вот и здорово! Можешь повидаться с братом и ложись спать. Сегодня был непростой день.

Он потрепал Эйрика по голове и направился к другу. Тот стоял все это время немного поодаль и просто наблюдал.

– Молодец! Помнят еще руки? – поприветствовал Чада друг.

– Такое не забывается.

– Вот и отлично. Нужно выпить, сегодня что-то особенно холодно.

– Вот алкаш. Каждый раз повод найдет. Лучше бы малому плед предложил, ему тоже, небось, не жарко. Эйрик, возьми с повозки чего-нибудь, если замерзнешь.

Тот лишь утвердительно кивнул и снова повернулся к лежащему брату. Эзоп обнял друга за плечо и повел в сторону повозок. Спустя пять минут торговцы уже потягивали красное вино, развалившись на мягких мешках с сеном.

– Смышленый парень, та и смелости не занимать, – резко начал Эзоп.

Чад засмеялся.

– Это точно, – ответил он.

– Жалко парня. Отец и мать из города убежать не успели. Второго, кстати, зовут Эймунд, ему 16, Эйрику 11. Родственников у них нет.

– Да уж, тяжело им будет. Главное, чтобы старший выкарабкался, тогда уж выживут как-нибудь.

Эзоп с недоумением посмотрел на Чада.

– Ну а что? Вспомни нас в его возрасте.

– В его возрасте ты ничего кроме меча в руках не держал, а в голове были одни опилки. Не думаю, что с такими навыкамы ты бы выжил в пустыне без провизии и с младшим братом. Та и посмотри на него – маменькин сынок. – Эзоп кивнул в сторону больного.

– Тут ты прав. Только вот не понятно, как они здесь оказались. Видно, что семья не бедная, уж больно ухоженные.

– А что, мало в пустыни беженцев? Не смогли выживать в цивилизации, вот и переехали сюда.

– Возможно, – задумчиво проговорил Чад.

– В любом случае, ты всегда можешь малого об этом спросить. Он тебе ни в чем не откажет теперь.

Чад невесело улыбнулся одним кончиком рта. Оба замолчали. Казалось, что темы для разговора закончились, но Эзопу еще поговорить хотелось. Из-за чего он судорожно перебирал новые темы. Вдруг он вспомнил:

– Кстати, все забывал тебе сказать. В Аюле я познакомился с торговцем. Звали его Зак или Чак, не помню. Вообщем, по его словам, Аодай все еще существует, и он знает одну их школу в горах.

– И что с того? Даже если и так, нам какое до этого дело?

– Он пытался втянуть меня в их ряды.

Чад рассмеялся и вопросительно посмотрел на друга.

– Ну я отказал, конечно. Не брошу же я тебя.

– Вот это я понимаю. Отказался от авантюры с сумасшедшим чёрным, ради странствий по пустыне со мной. Настоящий товарищ. Но, впредь, рекомендую тебе быть более недоверчивым. А то тебя так любой ребёнок облапошить сможет.

– А вот и не угадал. Он белый. Родом, кстати, из Иланы. Это городок недалеко от Фиаза.

– Знаю такой. Ну это в корне меняет дело. Что сразу не сказал? – иронично усмехнулся Чад.

– Совсем не смешно. Я у него ещё кое-что купил… – Эзоп умолк, нагнетая интригу.

Чад тоже молчал, недоверчиво смотря на друга. Было видно, что Эзоп молчит нарочно, ожидая пока второй сам спросит его. Он часто использовал на друге подобные приемы, чтобы вовлечь его в разговор. Маневр сработал:

– И что же это? – подыгрывая товарищу, поинтересовался фиазец.

– Это ни что иное, как “Путеводитель во времени”! – торжественно представил свою покупку торговец. – Я на него сто пени потратил.

Чад рассмеялся. Эзоп рассчитывал явно не на такую реакцию.

– Ну и что смешного?

– Ничего, – через смех выдавил Чад, – просто ты это так важно сказал. Я уж и правда думал, что-то ценное купил.

Эзоп нахмурился. Было видно, что его задели слова друга. Это понял и Чад.

– Так и чего там написано? А то столько шуму было вокруг этой книжонки, аж интересно. – уже серьезно спросил фиазец, пытаясь загладить вину.

– Тебе правда интересно? – недоверчиво спросил собеседник.

– А то…

– Ну я её только начал. Как я понял, про мироздание говорится. Хочешь вслух почитаю?

– Ой, не-е, – протянул Чад. – Спать пора. Устал я за сегодня, – он наигранно зевнул.

Будь то действие алкоголя или накопленная усталость, но и Эзопа начинало клонить в сон. Поэтому оба приняли горизонтальное положение.

– А представь, что все это не просто так. Может, все эти скитания были для чего-то. – уже под спальной накидкой мечтательно проговорил Эзоп.

– Для чего же?

– А хоть для того, чтобы встретить этого купца с книгой. Говорят, в ней люди находят смысл жизни. Может и мы найдём. Вступим в Аодай – исправим ошибки молодости.

Чад промолчал. Он предвидел опасность таких фраз и знал, что отвечать на них не стоит. Подобные рассуждения могут затянуться надолго, а спать действительно хотелось.

В двадцати метрах от них, укрытые теплым халатом, лежали братья. Эйрик боялся, что Эймунд замерзнет, поэтому не отлипал от него. Спал Эйрик отрывками, постоянно просыпаясь от стонов брата. Нормально поспать удалось лишь под утро.

Мальчик стоял посреди улицы в своем безымянном городе. Все было подругому, не как раньше, дома были другой формы и располагались не в том порядке. А может это и вовсе не его город? Да нет же. Вот халабуда Адиля, дальше должен стоять дом дяди Гуруба. Но нет – на его месте лишь куча песка.

Отсутствие ветра, птиц, людей и гробовая тишина – все вокруг навевало какую-то тревогу. Эйрик закричал, но никто не ответил. Тревога начинала перерастать в панику. Вдруг, он почувствовал на своей спине касание легкое руки. Оно было неожиданным, но мальчик не испугался. Он знал, что это рука мамы. Окружение снова стало нормальным: послышались голоса, дома перестали казаться такими зловещими, по улице начали ходить люди. Раздался тонкий, нежный голосок:

– Что-то случилось?

– Нет, мам, все хорошо. Мне просто показалось. Когда мы уже уедем отсюда?

– Скоро, сынок. Папе осталось совсем немного. Скоро мы уедем домой.

Она обняла Эйрика. И все стало так хорошо, все проблемы перестали иметь хоть какое-то значение, угрюмые люди вмиг стали жизнерадостными, даже палящее солнце, выжигающее из тебя всю душу, стало просто приятно ласкать кожу. Мальчик еще никогда не чувствовал себя таким счастливым.

Солнце уже находилось довольно высоко и ярко светило Эйрику в глаза. Он тихо повторил: “Скоро мы уедем домой”. Сон был глубокий, и он не сразу понял, что спал. Осознание реальности больно ударило по всему его нутру, пронзило в самое сердце. Из груди вырвался непроизвольный крик, а из глаз потекли редкие слезы. Сразу после первого осознания, пришло второе: он спал слишком долго – что-то не так. Мальчик повернулся к брату. Тот лежал неподвижно, не издавая ни единого звука. Эйрик прислушался – дыхания слышно не было. Он нервно приложил пальцы к носу брата – Эймунд не дышал.

– Чад, Эзоп! – раздался в следующую секунду нечеловеческий крик.

Торговцы еще отсыпались после вчерашних приключений. Чад проснулся первым. Не приходя в себя, он со всех ног бросился к мальчишке. Только вот ему было уже не помочь – Эймунд скончался.

Глава 4

Солнце стояло в зените. Не останавливаясь, путники ехали уже вторые сутки. Именно столько прошло с похорон Эймунда. Успел сменится ландшафт и теперь кое-где виднелись деревья и встречались островки травы. Путники лишь изредка обменивались редкими фразами, большую часть поездки занимало молчание. Все понимали, что слова здесь лишние, и просто погрузились в свои мысли. В самом начале состава сидели торговцы. Эзоп держал поводья, Чад просто сидел рядом и бесцельно смотрел вдаль. Мальчик расположился на второй повозке. Его ноги поджаты, он обнимал их руками, голова была опущена.

Первым молчание прервал Эзоп.

– Как ты себя чувствуешь, Эйрик? Ты со вчерашнего дня ничего не ел. Тебе нужно что-нибудь перекусить.

– Спасибо, но я не голоден, – сухо ответил мальчик.

– Поешь, заморить себя голодом – не самый мужественный поступок. К тому же, этим ты ничего никому не докажешь. – дразнил мальчика Чад.

– Я и не собираюсь ничего доказывать.

– Серьезно? Тогда почему ты смотришь на меня так, будто готов всадить этот меч прямо мне в сердце?

Эйрик молчал.

– Я не виноват в смерти твоего брата.

– Я тебя и не виню. Просто… Ты же обещал, ты говорил, что он будет жить.

– Прости. Я не всемогущ.

Повисла минутная пауза.

– Винить всех подряд и закрываться в себе – это не выход…

– А что выход? Кому я теперь нужен? У меня никого не осталось…

– У тебя есть мы. – перебил мальчика фиазец. – Теперь я твоя семья.

– И что мне с этого? Я бы с удовольствием обменял вас на маму с папой. – закричал мальчик.

– Я бы тоже. – еле слышно прошептал Чад.

Несмотря на то, что он сказал это очень тихо, мальчик услышал и замолчал. В караване снова повисла тишина. Немного успокоившись, мальчишка понял, что наговорил лишнего. Ему даже стало немного не по себе, но извинения сейчас казалось ему чем-то постыдным и прибегать к ним он категорически не хотел. Юноша мельком посмотрел на Чада, тот сидел к нему боком и смотрел куда-то вдаль. Заметив движение, торговец обернулся.

– Тебе не за что извиняться. Все нормально. – будто читая мысли мальчика, спокойно сказал он.

Мальчишка, ничего не ответив, закрыл лицо руками. Теперь ему стало немного спокойнее.

– Что мне теперь делать? – тихо спросил юноша.

– Ты должен отомстить.

– Отомстить?

– Ага. Отомстить за каждого, кто был тебе дорог.

– И как же я это сделаю? – удивленно спросил Эйрик.

– Нужно просто стать сильнее.

– Как? Что я сделаю против армии этих тварей? Я всего лишь мальчишка. Я дрался всего раз в жизни и всегда проигрывал. Что я сделаю против тысяч бандитов? – снова кричал пацан.

– Сейчас ничего. Но в будущем…Кто знает…

Эйрик поднял глаза на Чада. Старый воин смотрел ему прямо в лицо.

– Я могу сделать из тебя воина, способного убить сотни таких как они, – загадочно произнес торговец. – Но для начала перестань себя жалеть и соберись. Мы все тут не от лучшей жизни.

Однако эти слова, казалось, не произвели на мальчишку впечатлений. Лицо Эйрика не выражало никаких эмоций. Он просто спокойно смотрел на старика.

– Я согласен. – холодно ответил юноша.

К тренировкам приступили незамедлительно. Чад высадил мальца с повозки и стал подгонять лошадей. Эйрик стоял в недоумении: “Неужели они просто оставят меня здесь?”

– Беги, глупый. Чего встал? – кричал удаляющийся голос.

“Бежать? Это и есть его хваленый способ обучения? Что за чушь…”

Тем не менее, других вариантов у Эйрика особо не было, и он побежал. Бежал нехотя, вразвалку, всем своим видом демонстрируя отвращения к этому занятию. Бежал и тихо ненавидел Чада, Эзопа, брата, который оставил его в столь трудный час, но больше всех он ненавидел хурун. Ненавидел за то, что они лишили его всего: семьи, дома, будущего, лишили даже сна. Вот уже вторые сутки Эйрик не мог нормально поспать. Каждый раз, закрывая глаза, он видел их, огненных всадников, на черных, как сама ночь, конях, одетые в черные доспехи, под которыми была лишь тьма. На месте глаз виднелись две светящиеся точки. Песок под копытами коней загорался ярким пламенем, вместе с деревянными строениями и людьми. Они кричали и бились в агонии. Эта стена пламени вместе со всадниками неумолимо приближались к мальчику, и когда один из них заносил свой меч над головой Эйрика, тот просыпался. Просыпался весь в поту и с вырывающимся из грудной клетки сердцем, просыпался и просто сидел в оцепенении, боясь двинуться. Подобные сновидения преследовали его каждый раз, и он решил отказаться от сна вовсе. Эйрик делал все, чтобы не спать. Правда, недавние события и осознание своей беспомощности давили на мальчика ничуть не меньше. По итогу, он не мог найти покой ни во сне, ни в реальности. Ему нужно было отвлечься.

И вот он плелся за повозкой уже около получаса, жадно глотая ртом воздух и проклиная своего наставника. Ноги не слушались, пейзаж в глазах двоился, солнце неумолимо припекало и без того горячую голову. Но он бежал, борясь за свою жизнь, бежал ради мести тем, кто обрек его на эти муки.

Наконец-то кони остановились под одиноким деревом, расстояние между бегущим и повозками начало сокращаться. Эйрику оставалось меньше трехсот метров, но ноги окончательно перестали его слушаться, и он упал. Упал больно, сильно ударив колено. При попытке подняться ноги подкосились, и он снова распластался всем телом в пыли. “Ну уж нет, здесь я точно не умру” – прохрипел малец. Чистая вода и прохлада были слишком близки для того, чтобы валяться здесь. Прикладывая все свои усилия, Эйрик встал. Ноги все еще подкашивались, но это было не важно, мальчика было уже не остановить. При мысли о воде у него открылось второе дыхание, а усталость ушла на второй план. Спустя пару минут, уставший, запыхавшийся, но довольный, он уже отбирал у Чада кувшин с лечебным прозрачным эликсиром.

– Ну, ну не пей столько сразу – живот лопнет.

– Ты где так извазюкался. Упал что-ли? – поинтересовался Эзоп.

Не в силах что-либо ответить, мальчик лишь кивал головой. Немного отдышавшись, он свалился в тени раскидистой кроны дерева. В этот момент все его проблемы ушли на второй план. В голове сидела лишь одна фраза: “Я сделал это”. Эйрик был действительно счастлив, правда, счастье длилось недолго.

Немного перекусив и отдохнув, Чад позвал мальчика за собой. На поясе у него висело два меча, один из которых был вручен Эйрику. После чего поймал на себе недоумевающий взгляд, на который он ответил лишь одобрительным кивком головы. Вынув свой меч из ножен, он сделал несколько взмахов, в каждом из которых чувствовалась грациозность и профессионализм.

– Итак, поставь правую ногу вперед. Ты же правша? – не дожидаясь ответа, он продолжил, – левую держи в одном направлении с правой – нечего врастопырку ходить.

– Но я же… – попытался избежать своей участи малец.

– Никаких "но", правую – вперед, левую – назад.

Мальчик неохотно выполнил указания наставника.

– Дальше вынь уже наконец то меч. Что ты там возишься? Возьми в правую руку. Вот так. Острие – на уровне головы… На уровне головы говорю, чтоб защититься смог.

За всей этой картиной наблюдал Эзоп. С его лица не сходила улыбка. Он был счастлив за друга, впервые за долгое время тот был действительно поглощен делом. Обычно хмурый и молчаливый Чад, не выговаривающий и десятка слов в сутки, энергично показывал и рассказывал молодому поколению навыки обращения с мечом.

С этого момента тренировки проходили каждый день, днем пробежка, вечером – работа с мечом. Через неделю Чад добавил легкие спарринги, которые, на удивление, пришлись мальцу по душе. Он был способным учеником и беспрекословно выполнял все задания, порученные своим гуру. Перед человеком стояла цель, и он видел ее, он знал чего хочет, и потому шел вперед не смотря на боль и усталость.

Первые дни давались мальчику тяжело: мышцы болели, тело ныло, воздуха в легких не хватало. Но спустя неделю ситуация резко изменилась: он начал привыкать к нагрузкам и даже получал от них удовольствие. К тому же, солнце саванны больше не пыталось убить, а воздух – не обжигал легкие. Теперь каждое задание выполнялось с большим интересом и энтузиазмом, это замечал и наставник. Про себя он восхищался рвением молодого война, хотя никак этого и не показывал.

Каждый раз после вечерней трапезы, Эйрик засыпал мертвым сном, и старые друзья оставались одни. Между ними ощущалась какая-то недосказанность, которую оба старались не замечать и, перекинувшись парой десятков фраз, тоже ложились.

Однако, с Эзопом что-то происходило. Его поведение изменилось: он стал угрюм и начал пить больше обычного. Это подметил Чад, но все никак не получалось завести столь нужный разговор. Наконец-то, в очередной вечер, Эйрик был отправлен спать и друзья остались вдвоем.

– Как он тебе? – резко спросил Чад, пытаясь казаться естественным.

– Он молодец. Рвения ему не занимать.

– Согласен. Парень молодец.

– Ты привязался к нему, и не отрицай.

– Глупость. Я так коротаю время. С появлением этого мальчишки хоть есть чем заняться, – смущенно ответил воин.

– Ну-ну… – недоверчиво произнес Эзоп.

На минуту между друзьями повисло молчание.

– Ты же понимаешь, что так продолжаться долго не может? Мы не лучшая компания для подражания, – прервал тишину Эзоп.

Чад внимательно следили за поведением друга. За все годы дружбы он научился читать его как открытую книгу. Тот, в свою очередь, повернул голову в бок и внимательно изучал темноту, выказывая полное безразличие, что означало – разговор ему более чем интересен.

– Да, – сухо ответил Чад.

– Даже ты это понимаешь. Поэтому нужно решить куда мальчишку можно пристроить. Я думаю, было бы славно Атану его оставить. У него всегда рук не хватает, да и человек он хороший. А мальчишка и так натерпелся, хватит с него – пусть поживет нормальной жизнью. – после этой фразы он повернулся к Чаду. В его взгляде читалось волнение. Кулаки были крепко сжаты.

“Вот оно! Это его и грызло” – подумал про себя Чад.

– Да, это то, что надо, – одобрительно ответил фиазец.

С плеч Эзопа упал не камень, а целый валун. Его кулаки разжались, брови опустились, последовал вздох облегчения.

– Я рад, что мы сошлись во мнениях. Давай за это и вы… – Эзоп не успел закончить, как увидел, что Чад уже разливает вино по стаканам. – И выпьем. Прям мысли читаешь. – смеясь закончил торговец.

Хорошенько выпив, торговцы развалились на песке. Спустя минуту Чад уже во всю храпел, знаменуя отбытие в мир снов. Эзоп же все еще бодрствовал, хотя и чувствовал сильную усталость. Наконец его веки потяжелели, руки и ноги стали онемевать, и мискарец ощутил близкое приближение забвения, как вдруг в глаза ударил яркий свет. Мужчина тут же поднял веки и недоуменно осмотрелся. Ночь сменилась на день, а пустыня на зеленое поле. Все вокруг дышало жизнью и умиротворением.

Откуда-то раздались шаги, они были слышны со всех сторон, хотя и издавал их один человек. Перед Эзопом из ниоткуда выросла высокая фигура человека в черном плаще. Его лицо и голову скрывал длинный капюшон, так что хоть какие-то черты оставались загадкой.

От неожиданности торговец вздрогнул и отшатнулся, но рука незнакомца все равно догнала его и грузно опустилась на плечо. Зелень тут же сменилась песком, а пение птиц на порывы ветра. Торговец снова оказался в пустыне, но на сей раз она казалась какой-то зловещей. Черное солнце висело где-то на западе, излучая лишь темный свет. Окинув взглядом окружение, мискарец обнаружил горы трупов и странных существ, пожирающих их. Эти твари чем-то напоминали людей, только вместо нормального лица имели огромное отверстие с множеством зубов и двигались на четвереньках. Где-то вдали Чад отбивался от одной такой, но с каждой секундой его меч становился все тупее, а удары медленнее. Вскоре тварь накинулась на него и за долю секунды оторвала голову, после чего повернулась в сторону Эзопа и тут же бросилась к нему. Не помня себя от ужаса, мискарец попытался убежать, но рука мужчины все еще крепко держала его за плечо и отпустила только тогда, когда до твари оставалось меньше метра.

Эзоп снова оказался на зеленой поляне. Незнакомец медленно отдалялся, не сказав ни слова.