Лучший мир: Книга 1. Шестерни песочных часов

Денис Балан

Лучший мир: Книга 1. Шестерни песочных часов

Пролог

Удары множества клинков раздавались оглушительным звоном по всей долине Хакаро, извещая окрестность о великой битве. Десятки тысяч солдат из двух воинствующих армий смешались в одну кучу, беспрестанно нанося удары и нещадно уменьшая количество врага.

Войско северян Рагрина Касси ураганом прошло по всему востоку материка, громя армии великих держав и ставя на их башнях свои знамена. Последним оплотом сопротивления старого порядка оставалась Нимея. Армия этого государства насчитывала больше двадцати тысяч воинов и занимала огромную часть юга, при этом не проигрывая ни одного сражения уже больше ста лет. Но даже она начинала отступать под напором столь грозного врага. Первая битва была проиграна подчистую, и в ней Нимея понесла немалые утраты: непобедимая империя потеряла несколько тысяч воинов и отступила с приличной части богатых земель.

Ко второму сражению главнокомандующие подготовились гораздо тщательнее, так как оно вполне могло стать решающим. Столкновение произошло на открытом поле, близ реки Асвана. Северяне на полном ходу влетели в обороняющихся, на секунду заставив их отступить. Однако оправившись от первого удара, нимейцы собрались духом и уже во всю рубили отважных противников. Южане понимали всю грандиозность упавшей на них ответственности и потому дрались не на жизнь, а на смерть.

– За единственно верного Бога – за Рагрина! Убьем неверных! – то и дело доносились до ушей Эзопиана лозунги соотечественников.

– За Касси! – быстро, но громко выкрикнул молодой воин, подбадривая товарищей.

Эзопиан, уже порядком запачканный чужой кровью, наносил изящные удары бесчисленным врагам, вонзая в одного за другим свой меч. Нимейцы казались бесконечными – на одного убитого из ниоткуда появлялось два живых и свежих противника. Но и Эзопиан был не промах, он раз за разом повторял процедуру, оставаясь при этом невредимым. Неумолимо, метр за метром, северяне продвигались вперед, шагая по сотням трупов друзей и врагов.

– Нас обошли! – вдруг донесся неистовый вопль откуда-то слева. – Нас зажимают в кольцо!

Теперь воину стало понятно, почему противник так просто отдавал позиции – это был хитрый план. Нимейцы позволяли врагам оказаться в самой гуще, после чего обступали их и зажимали в кольцо. Не то чтобы северяне никогда до этого не попадались в подобную ловушку, но в пылу сражения, имея непобедимую армию, думать о таких мелочах, как тактика, никому не хотелось.

– Отряд Розалина и Гермена – на правый фланг! – прокричал полевой командир, после чего раздался оглушительный рев рога.

В такой суматохе слова командующего бесследно утонули в гуле тысяч голосов. Однако на звуки рога северяне отреагировали молниеносно и тут же начали перестроение. Мельком оглянувшись, Эзопиан заметил, что сзади почти не осталось солдат, кроме нескольких зеленых новичков, жавшихся друг к другу от страха.

– Ничего – прорвемся! – будто читая мысли друга, произнес рядом стоящий Керхаг.

– Конечно прорвемся! – поддержал его Эзопиан, уворачиваясь от очередного удара противника.

– Пусть нас запомнят! – прокричал Хорик, который с двух ног влетел в толпу нимейцев, повалив нескольких на землю. – Получай! Получай!

Увидев боевой настрой друга, оба невольно рассмеялись и последовали ему на помощь. Она была очень кстати – на Хорика набросилось по меньшей мере четыре противника.

Прикончив очередного врага, Эзопиан осмотрелся в поиске следующего оппонента. Его взгляд встретился с невысоким южанином, который как раз направлялся в его сторону. Лоб мужчины был изборожден морщинами, а на лице виднелся длинный шрам от лезвия. Весь его внешний вид свидетельствовал о немалом опыте и не дюжинных умениях в боевом ремесле. Первым же ударом, который пришелся в защиту, нимеец заставил Эзопиана отступить. Не ожидая такого напора, парень попятился, но тут же принял устойчивое положение и шагнул вперед, делая выпад. Противник с легкостью уклонился от атаки и нанес новый удар, который пришелся по мечу, и едва не выбил его из рук парня. Северянин сделал паузу, выжидая момента. И, парировав несколько ударов щитом, снова попытался донести до противника свою атаку. Однако, как только он сделал замах, то почувствовал резкий толчок в щит, после чего моментально оказался на земле: нимеец толкнул его левой ногой, отбросив как пушинку. Быстро поднявшись, Эзопиан снова нанес колющий удар, но и на этот раз он не достиг цели – южанин оказался сбоку и уже пытался отрубить парню голову. Острие просвистело возле уха, чудом не задев парня. Видя свою беспомощность, он перестал наносить хоть какие-то удары, и просто прикрывался мечом, выжидая момента.

После очередной атаки врага деревянный щит Эзопиана треснул. Не успел воин опомниться и понять, что произошло, как еще один удар и вовсе лишил его защиты, расколов щит на две части. Молодой воин быстро высунул раненую руку из деревянных ошметков и убрал ее назад, меняя стойку. По ладони горячей струей стекала кровь, но обращать внимания на такие мелочи просто не было времени. Опытный нимеец, видя свой успех, тут же ринулся в активное наступление. Не имея больше никакой защиты, Эзопиан начал быстро отступать, спотыкаясь о изуродованные тела. Лезвие врага каждый раз пролетало в нескольких сантиметрах от головы северянина, и от этого становилось не по себе. Уворачиваясь от очередного удара, Эзопиана почувствовал легкий холодок на правой щеке, после которого по ней потекла теплая субстанция. Молодой воин больше не успевал за движениями старого пройдохи: его руки устали, а в глазах темнело от нехватки воздуха.

Делая очередной замах, нимеец неожиданно обмяк и рухнул на землю. Сзади его шеи виднелась длинная глубокая красная полоска. Не помня себя от радости, Эзопиан издал громкий крик и поднял глаза.

– Больше спасать не буду, – улыбаясь произнес Керхаг, стоящий над поверженным врагом.

Мужчина кинул быстрый взгляд в орущую толпу за собой и снова бросился в самую гущу сражения. Эзопиан без сил рухнул на колени, жадно хватая ртом воздух, его руки жгуче болели, а сердце все еще билось в несколько раз быстрее обычного. Несмотря на усталость, опершись на меч, он кое-как поднялся и быстрым шагом направился в бой.

Северяне заметно продвинулись вперед за время его отсутствия, оттесняя врага назад. Эзопиан протиснулся через других воинов и уже вовсю сражался с очередным противником.

– Я уж думал, ты не придешь, – шутливо крикнул стоящий рядом Керхаг. – Я тут уже…

Его фраза прервалась на полуслове, а на Эзопиана фонтаном брызнула кровь. Парень повернул голову и издал невольный стон: шея друга была перерезана, он хватался руками за горло, пытаясь остановить красную жидкость, но все было напрасно. Ранивший его нимеец бесцеремонно вонзил в живот северянина свой меч, радостно прокричав что-то на своем. Не помня себя от злости, Эзопиан бросился на врага и обрушил на него град размашистых ударов. Не ожидая такого напора, противник попятился, уходя в глухую защиту. Однако один из ударов все-таки достиг цели, разрубив голову. Южанин тут же упал ниц, не издав ни звука. Парень склонился над другом и проверил его дыхание – Керхаг был мертв.

Вдруг снова послышался звук рога. Только на этот раз он прозвучал дважды, и в армии северян началась суматоха. Подняв глаза, Эзопиан заметил недоумевающих врагов, которые оторвались от битвы и в изумление смотрели куда-то в бок. Парень тоже посмотрел в ту сторону, и его дыхание замерло – десятки врагов поднялись в воздух и беспомощно махали конечностями, пытаясь спуститься. Секунда, и все эти несчастные с бешеной скоростью уже летели вниз, разбиваясь о землю. Один из них упал в трех метрах от юноши, раздавив нескольких своих товарищей. Некоторые из нимейцев тут же начали в ужасе убегать, но большинство осталось на своих местах.

Две армии застыли в ожидании, и просто наблюдали за происходящим. Эзопиан с благоговением протянул руки вперед и быстро что-то затараторил себе под нос. Дочитав молитву, он протиснулся вперед и оказался аккурат на линии соприкосновении двух армий, сейчас между ними сохранялось расстояние в несколько метров. Его взору представилась огромная часть поля, усыпанная трупами. Вокруг нее, сформировав полукольцо, стояли нимейцы, и с опаской следили за происходящим. По открытому полю шагал человек в золотых доспехах с победоносно поднятыми вверх руками. Когда парень увидел этого человека, то мигом упал на колени, положив голову на землю. Его примеру последовали и остальные северяне – сотни вояк припали лбом к земле, что-то бормоча под нос. Когда рыцарь в золотых доспехах делал движение кистью, несколько десятков южан взмывало в воздух или же их просто откидывало назад. В такие моменты шепот молящихся становился на порядок громче, и к нему добавлялись выкрики поддержки.

Слева от себя Эзопиан услышал какую-то суматоху – нимейцы оправились от первого шока и снова ринулись вперед, дабы продолжить битву. Парень быстро вскочил на ноги и с бешеными криками: “За единственно верного!” взмахнул мечом.

Но теперь нимейцы почти не обращали на вояк никакого внимания, их целью был Рагрин – одинокий воин в центре. Южане со всех сторон массово ринулись к нему, дабы устранить главную угрозу, но не успевали приблизиться к божеству и на десяток метров, как их настигала невидимая кара. Переосмыслив тактику, нимейцы принялись метать в воина копья, правда не одно из них так и не достигло цели, ударившись о невидимую стену.

Войско северян без проблем уничтожало отвлекшихся противников, и вскоре количество нападающих южан снизилось в несколько раз. Видя свою беспомощность, правый фланг нимейцев застыл на месте и больше не пытался нападать. Южане демонстративно положили оружие и подняли руки в знак сдачи. На несколько секунд на поле брани повисла непривычная тишина. Вслед за которой раздались радостные возгласы северян. Вдали еще были слышны разъярённые звуки битвы, но и они начинали понемногу затихать.

– Раг-рин! Раг-рин! – кричал в такт с толпой Эзопиан, делая шаг в сторону сдавшихся противников.

Однако, мельком посмотрев на одного из нимейцев, парень вдруг застыл на месте. Куски доспехов южанина разлетались в разные стороны вместе с его кожей. Он крутился по сторонам, зовя на помощь и хватаясь за кровоточащие раны. Неожиданно нимеец замер и взглядом полного ужаса посмотрел прямо в глаза Эзопиана. Раздался хлопок, и он множеством мелких частиц разлетелся в разные стороны, оставив на своем месте лишь лужу крови. Подобное повторялось и с другими южанами.

Никак не ожидая такого поворота, Эзопиан отшатнулся назад и упал на землю. До его ушей донесся тихий гул, который нарастал с каждой секундой, земля под ногами начинала вибрировать.

– Поднимайся скорее! – прокричал, подбегающий к парню Хорик. – Что-то неладное начинается.

Схватив протянутую ему руку, Эзопиан поднялся и быстрым шагом направился прочь от центра событий. Рядом с ним бежали и другие воины: они с опаской отдалялись от Рагрина, постоянно оборачиваясь и громко переговариваясь. Вдруг гул прекратился, резкий толчок земли сбил с ног Эзопиана и Хорика. Оба оглянулись и замерли от леденящего ужаса. Метрах в ста от них в земле образовывалась трещина, она расползалась в разные стороны, расходясь на множество мелких веток. Одна из таких ползла как-раз в их сторону, поглощая в себя все, что не успело или не смогло убежать. Почва вела себя как живое существо: она шевелилась, вздымалась и опускалась, пытаясь прикончить, свести со свету этих проклятых, ничтожных людишек.

В станах обеих армий происходил сущий кошмар: вояки с дикими воплями убегали прочь от неведомого колдовства, позабыв про победу или же поражение. В центре этого безумия земля быстро формировала крутой выступ, на вершине которого расположился воин в золотых доспехах. Его руки были расставлены в бок, а глаза смотрели на склонившихся перед ним нимейцев. Теперь уже ни один из них даже не думал о сопротивлении. В отличии от северян, южане осознали бесполезность бегства, и в полном повиновении склонились на колени, прося о пощаде. Эзопиан тоже припал к земле и начал быстро что-то бормотать.

– Вставай, идиот! Мы сейчас тут все погибнем, – закричал Хорик.

– Что ж мы за ниотары такие, если Бога нашего бросаем?

– Рагрин обезумел, разве ты не видишь?

– Он делает то, что должен.

– Не пори горячку, – начинал злиться Хорик. – Поднимайся и погнали.

– Глупец. Это величайший момент в твоей жизни. Только взгляни, – отрешенно произнес Эзопиан.

Хорик обернулся. Стоящий на возвышении Рагрин оторвался от земли и просто парил в воздухе, поднимаясь все выше. Тут и там в согнутом положении сидели северяне и тоже молились своему господину.

– Так, все. Ты меня достал, – сказал Хорик, хватая друга. – Не хочешь сам жить, так я тебя заставлю.

Он резким движением поднял Эзопиана и поволок его прочь. Парень что-то кричал и всячески брыкался, пытаясь вырваться, но крепкие руки товарища и не думали разжиматься. Тогда Эзопиан со всей силы укусил настырного друга, тот от неожиданности вскрикнул и распустил захват. Парень шлепнулся на землю, без сил распластавшись на ней.

– Ты че творишь? – взвыл Хорик.

– То, что и должен делать кассианин – помогать своему Богу.

– Ты…

Фраза северянина прервалась на полуслове. На лице появилась гримаса ужаса, а выпученные глаза беспомощно гуляли по сторонам.

– Помоги! – сдавленным голосом произнес Хорик и тут же взмыл вверх.

– Хорик! – от неожиданности выкрикнул Эзопиан, поднимаясь на локти.

Парень почувствовал сильный рывок в области макушки, будто его кто-то дернул за волосы. Он посмотрел наверх и увидел как темный локон взмыл к небесам. Вместе с его волосами вверх поднимались тысячи вояк как с армии севера, так и юга. В их числе был и Хорик. Парень обернулся: та же картина была и с другой стороны. Парящие люди образовывали некий круг, радиусом в несколько сотен метров. Некоторые из них поднимались вверх в позе, в которой и припадали лбом к земле. Всё, что возвышалось над поверхностью, беспощадно забирала неведомая сила.

Внезапно движение остановилось, все поднимающиеся вверх застыли в неподвижном положении. Воины, успевшие убежать на достаточное расстояние, тоже обернулись и молча наблюдали за происходящим. На мгновение вокруг повисла гробовая тишина: все с нетерпением ждали, что будет дальше.

– Узрите мою силу, ничтожные создания! – донесся до ушей Эзопиан громогласный голос Рагрина.

Снова раздался зловещий хлопок и тысячи тел вмиг растворились, падая на землю кровавой пылью. Парень с широко раскрытым ртом наблюдал за этой картиной. Его сознание вмиг перевернулось, а моральные устои и вера перестали иметь хоть какое-то значение. По щеке потекла одинокая слеза. Среди этих ошметков был Хорик и десятки его друзей, которых в мгновение ока не стало.

– Зачем ты это сделал? Они ведь сдались, – подавленным голосом тихо спросил Эзопиан, обращая взор на воина в золотых доспехах, который все так же величественно парил над кровавой долиной.

Глава 1

На улице завывал холодный осенний ветер, редкие капли дождя периодически попадали на грязное окно, оставляя на нем все новые и новые разводы. Дверь со скрипом отворилась, помещение, до краев наполненное тьмой, на несколько секунд озарил слабый лунный свет. В дверном проеме показалась худощавая мужская фигура, которая быстро и почти бесшумно прошмыгнула внутрь, тут же потерявшись в сумраке. Дверь все с тем же скрипом закрылась, последовал скрежет задвигающегося деревянного засова и скрип старых половиц. Помещение снова погрузилось во тьму.

Раздался звук удара камня о камень, затем еще и еще. Спустя десяток попыток камин разгорелся слабым, еле заметным пламенем. Юноша, опустившись на одно колено, сидел возле очага и раздувал слабый огонек. Когда жар стал сильнее, в топку отправились несколько небольших дров. Парень приподнялся, медленно прогнулся, разминая спину, снял кожаный плащ и уселся на стул перед камином.

Огонь мирно потрескивал сухими веточками, обогревая замерзшего путника. Наконец-то комната наполнилась светом и можно было ее полностью рассмотреть. Помещение представляло небольшую деревянную избу прямоугольной формы с невысокими потолками и бедным убранством. Напротив двери, под окном, располагался письменный стол. Это была простая, можно даже сказать топорная работа, на удивление выполненная на совесть. Несмотря на старость и потертость, стол держался молодцом, до сих пор выполняя свою задачу на отлично. Справа от него расположилась кровать. По исполнению она сильно напоминала соседствующий с ней стол, как и все в этом доме, но казалась удобной и даже уютной. Слева от входа находился кирпичный камин, справа от которого в углу стоял маленький комод. Впритык к противоположной от камина стены расположился громоздкий шкаф. Он был настолько высоким, что, казалось, подпирает потолок. Шкаф сильно выделялся на фоне общей захудалости этой хижины. Он находился в хорошем состоянии, и смотрелся относительно новым, а его оформление не шло ни в какое сравнение с остальной мебелью. Лакированные дверцы, обильно украшенные узорной резьбой, элегантно поблескивали попадающим на них светом огня, создавая ощущения дороговизны и роскоши.

В хижине всего было два небольших окна, расположенных на прилегающих друг к другу стенах. Одно находилось аккурат над столом, второе – слева от шкафа, но каждое из них закрывала плотная ткань, так что у света просто не было шанса проникнуть в это потаенное полугнилое убежище.

Загадочный незнакомец – парень лет двадцати, уже с полчаса сидел у камина. Большую часть времени он просто смотрел на извивающиеся щупальца красного пламени, изредка перекладывая одну ногу на другую. Несмотря на качественный покрой, хорошие материалы и общий выдержанный стиль одежды, весь его образ смотрелся довольно удручающе. Когда-то белая рубаха сильно износилась, став серой, а на ткани кое-где начали появляться небольшие дырочки. Темные штаны по колена были испачканы каплями грязи и тоже не отличались новизной: тут и там выступали нитки, а на правой штанине виднелась серая заплатка.

Закатанные до локтей рукава обнажали тонкие запястья. Чуть выше правой кисти красовался серебряный браслет с выгравированным на нем словом “гурао”, что в переводе с несхианского означало “писатель”. Незнакомец периодически поправлял украшение, видимо, проверяя его наличие.

Вдоволь отогревшись, Писатель поднялся на ноги, подошел к двери и толкнул ее вперед. Еще раз убедившись, что она закрыта, парень проверил каждое из двух окон. Найдя их плотно занавешенными тканью, он облегченно вздохнул и направился к шкафу. Подойдя, юноша слегка толкнул его рукой, и, несмотря на громоздкий внешний вид, деревянный массив послушно поехал влево, не издавая при этом почти никаких звуков. Парень машинально отряхнул руки и посмотрел наверх: в потолке теперь виднелось квадратное отверстие прохода на чердак.

Принеся лестницу и облокотив ее о край прохода, парень полез наверх. Спустя несколько минут ходьбы и поисков он слез обратно, держа в руках потертую тетрадь и металлическое кольцо, диаметром в десяток сантиметров. Писатель подошел к столу и бережно уложил на него все содержимое своих рук. Снова закатив расправившиеся рукава, парень грузно приземлился на стул и раскрыл тетрадь. Открыв чернильницу и взяв перо в правую руку, он сделал короткую заметку.

Юноша сильно волновался: он тер лоб, запястье, чесал за ухом, все движения были рваными и нервными. Он неожиданно схватил кольцо и застыл, впав в оцепенение. Если бы кто-то видел его сейчас, то наверняка бы удивился или даже испугался. Парень широко раскрытыми глазами рассматривал круглый кусок металла, на котором не было ни узоров, ни гравировок, только идеально отшлифованная поверхность. Даже малейшие царапины на ней отсутствовали, настолько обод казался ровным.

Просидев так с несколько минут, юноша все таки решился на отчаянный шаг и быстро надел браслет на левую руку. Металлическое кольцо, без каких-либо застежек, нелепо повисло на запястье, показывая полное несоответствие по размеру. Юноша потянулся к украшению, пытаясь его поправить, как вдруг его руку пронзила сильнейшая судорога: кулак сжался, мышцы напряглись. Металлический браслет под действием каких-то неведомых сил моментально сузился до нужных размеров и теперь идеально сидел на руке. Еще секунда и судорога в мышцах прекратилась, о чем свидетельствовал облегченный вздох юноши. Он закрыл глаза и медленно откинулся на спинку стула.

Парень сидел неподвижно уже больше пяти минут, за которые ровным счетом не происходило ничего. Его тело казалось абсолютно расслабленным, и можно было даже подумать, что он спит. Но мелкие движения свидетельствовали об обратном: кисти хаотично сжимались, пальцы терлись друг о друга, а глазные яблоки быстро бегали, что было видно даже под веком. Парень нервно покусывал губы и делал это с такой силой, что вскоре на них выступило несколько капель крови.

Вдруг голова юноши повернулась, и он уставился в одну точку. Он быстро поднялся на ноги и медленным шагом прошелся по комнате, вглядываясь, в, казалось бы, обыденные предметы, по типу закрытых окон и старого камина. Парень явно обозревал в своем окружении что-то, чего ему не доводилось видеть раньше. Но самым удивительным являлось то, что глаза юноши все еще были плотно закрыты.

Осмотрев все внутрикомнатное пространство, Писатель быстрым шагом подошел к двери, нетерпеливо отодвинул засов и выбежал на улицу. От увиденного у него перехватило дыхание, и он с широко открытым ртом медленно окидывал взглядом окружение, быстро вращая зрачками под веками.

Он снова замер и уставился в одну точку. Его как молнией ударило: удивление сменилось гримасой ужаса, и он медленно попятился назад. Юноша открыл глаза, но это не помогло – перед глазами все еще было что-то поистине зловещее и пугающее. Взгляд медленно поднимался вверх пока не застыл где-то высоко вдали. Несмотря на сильнейший страх и дрожь в коленях, он не мог оторвать от ужасного нечто глаз – в видимом было что-то ужасающее и чарующее одновременно.

По щеке молодого человека потекла крупная слеза. Он дотянулся правой рукой до браслета и с силой дернул его, пытаясь снять. Однако обруч сидел слишком крепко и даже не думал слезать. Тогда парень пальцами обхватил непослушный браслет и стал тянуть его в бок, разводя руки. Кусок металла поддался: он моментально расширился до первоначального состояния и без каких-либо проблем покинул руку.

Юноша сделал несколько шагов назад, облокотился о стену избы и медленно сполз по ней вниз. Он снова окинул взглядом окружающий его мир, и не увидев в нем ничего пугающего, с облегчением выдохнул. Луна ярко освещала поле и опушку за ним, ветер все еще покачивал раскидистые кроны, однако дождь больше не шел.

Все обозримое пространство юноши занимал густой лес. Он выглядел поистине зловеще в это время суток. Непроглядная тьма делала его таковым, давая безграничное раздолье для разгоряченной фантазии. Глаза сами дорисовывали устрашающие силуэты монстров и необычайно высоких людей в тенях деревьев, а ветер только усиливал эффект присутствия чего-то зловещего.

Все тело юноши сковало колючее оцепенение, как после страшного сна. Он сидел уже несколько минут на мокрой траве и всматривался в причудливые узоры веток, убеждаясь в отсутствии какой-либо опасности. Немного успокоившись, он поднялся на ноги и не спеша поковылял внутрь.

Огонь в камине уже потух, а на его месте осталась лишь груда тлеющих угольков. Единственным источником света в комнате оставалась догорающая свеча, стоящая на столе. Но сейчас и этого было достаточно.

Рука макнула перо в чернила и аккуратно вывела в тетради новую запись:

“Сценарий первый: 11 апреля 1954 года – падение человечества”.

Глава 2

– Дареному коню в пасть не смотрят, – завершил свою пламенную тираду старый торговец.

Начал он ее с отборного мата и продолжил рассуждениями о жизни. Столь бурную реакцию вызвал хилый жеребец, который валялся на дороге и судорожно глотал воздух. Старый Чаддар Саелдини, именно так звали купца, уже выезжая из Аюла понимал, что жеребцу оставалось не долго, но не думал, что настолько: конь подвернул ногу и был уже не в состоянии продолжить путешествие.

– Двух дней не дотянул, – с сожалением размышлял попутчик Чада, Эзопиан, – Та и чего ты ожидал от коней, купленных за бурдюк того пойла. Как вспомню, аж в дрожь бросает. Спирт с сахаром. Фу… – при этих словах он закрыл глаза и вздрогнул.

Этого коня, как и его брата, Чад обменял у купцов из Аюла на бочку отстойного самогона. Учитывая худощавость и общий убогий внешний вид коней, рассчитывать на их долгую службу не приходилось.

– Ты прав, ту бурду мы могли впарить только аюльцам. Им все равно что пить, в принципе, как и есть.