На другой стороне холма

Как-то не бьётся это всё с сегодняшним отношением к «Краю света» и «Уйти и не вернуться» у нынешнего поколения жителей северо-запада Элленаи. Что-то здесь не так.

Разгадать тайну Айрантс-Гил – такую задачу поставил перед собой Арон Гильзентер. И на её разрешение у него ушла вся оставшаяся жизнь.

Первое, что насторожило Гильзентера – трактовка, понимание смысла названия Айрантс-Гил. Если брать за основу её перевод с древнеэлленайского: «Уйти и не вернуться», то, может быть, это вовсе не предостережение, а констатация факта? Куда уходят и откуда не возвращаются люди? Из мира мёртвых. Что если Айрантс-Гил – это не более чем название некоего древнего кладбища, которое могло бы располагаться либо на склоне горы, либо в котловине? Увы, поиск информации в библиотечных архивах Брокана, Уэльса, Гель-Гана и Алхена, ничего не дал. Никаких древних захоронений в долине ни сам Гильзентер, ни его коллеги-историки так и не обнаружили. Значит, эта версия не верна?

Хорошо, но ведь и гэльский вариант перевода названия: «Край света» также может быть указанием на край света не в физическом, а в трансцендентном понимании. Но и здесь никаких записей в исторических документах и философских трактатах, подтверждающих эту мысль, обнаружить не удалось.

Исследования заходили в тупик. Но Арон не сдавался. Он чувствовал, что разгадка где-то рядом, близко, не хватает лишь какой-то детали, что указала бы верный путь и помогла бы решить поставленную задачу.

Часто бывает, что ответ приходит совсем не оттуда, откуда ждёшь. Гильзентер ещё не знал, что ключи от Айрантс-Гил следовало искать не на севере, а на юге Элленаи. В Арк-Родрэме. Именно там и началась эта таинственная и детективная история.

20. Ультимумерит

Помните один из ранних рассказов Брэдбери «Синяя Бутылка»? Два приятеля – Альберт Бек и Леонард Крейг много лет колесят по рассыпающимся в прах мёртвым городам Марса в поисках так называемой Синей Бутылки. Когда-то давным-давно уже исчезнувшие с лица планеты марсиане создали Синюю Бутылку. Что там, в этой Бутылке, никто толком не знает, так как «счастливчик», которому она попадала в руки, бесследно исчезал. Но считается, что каждый, кто отопьёт из неё, найдёт то, чего желал и к чему стремился всю свою жизнь. Синяя Бутылка становится не просто объектом поиска, а зачастую и смыслом жизни для многих скитальцев, каждый из которых невольно становится смертельным врагом для другого такого же, как он сам, охотника. В конце концов Синяя Бутылка попадает к каждому из героев рассказа, и каждый из них находит то, что искал. Но вся трагедия в том, что для одного платой за выпавшее счастье становится его жизнь, а желания другого оказываются настолько примитивными и убогими, что Синяя Бутылка так и остаётся для него не более чем вместилищем бурбонского вина.

Похожий ореол легенд окружал и Ультимумерит, камень который то ли был доставлен на нашу планету рухнувшим на Айрантс-Гил метеоритом, то ли зародился в недрах самой Земли и в результате невероятного стечения обстоятельств оказался выброшен на её поверхность на радость искателям приключений и в качестве неразрешимой шарады умникам-геологам.

Когда возникла легенда про Ультимумерит – никто не знает. Многие сходятся во мнении, что активная фаза поиска камня началась после серии трагических смертей съёмочной группы фильма «Цветы гнева». Считается, что кому-то из киношников повезло первым отыскать Волшебный камень. Что произошло дальше – неизвестно. Одни рассказывают, что камень пытались вывезти, но на перевале машина потеряла управление и врезалась в груду валунов. Никто в той аварии серьёзно не пострадал, но камень вместе с нашедшим его счастливчиком как испарились. И если парень объявился через пару дней в лагере съёмочной бригады, голодный, грязный, оборванный и с полным отсутствием понимания, где он шарахался двое суток, то Ультимумерит – пропал бесследно.

По другой версии, Волшебный камень был найден самим Винсенте Гальварди – режиссёром фильма, и он его подарил Шелли Манклей – актрисе, исполнительнице главной роли. Вроде как у них был пылкий роман и стареющий режиссёр таким образом пытался раскрутить Шелли на что-то большее, чем знаменитая сцена купания в озере с её участием. Как там сложилось дальше – неизвестно, и, возможно, Гальварди повезло больше, чем остальным воздыхателям кинодивы, но именно этот шаг запустил череду смертей участников съёмочной группы. Все, кому посчастливилось подержать в руках Ультимумерит вскорости перешли в мир иной. Причём поговаривают, что очерёдность их смертей совпадает с порядком, в котором камень попадал в их руки. Ну а сам Ультимумерит впоследствии опять бесследно пропал.

С тех пор объявлялись многие, якобы находившие Ультимумерит, но никому из них не удалось вынести камень за границы горного кольца. У каждого искателя приключений была своя история, но все они заканчивались одинаково: по возвращению с Айрантс-Гил обнаруживалось таинственное исчезновение камня.

Разнились и описания самого Ультимумерита. Одни говорили, что он абсолютно прозрачен и искрит как самый драгоценный бриллиант. Другие утверждали, что камень глубокого лилового цвета. Третьи уверяли, что минерал цвета крови. Наконец, находились четвертые, которые объясняли, что на самом деле, и в этом состоит одно из его невероятных свойств, что он может быть какой угодно раскраски, вплоть до чёрного.

А вот другое свойство Ультимумерита и вовсе не имеет к минералогии никакого отношения. Оно скорее метафизического характера.

Ультимумерит – выполняет желания.

21. Тайна великана

Карабин, к середине которого Рэй привязал конец верёвки, после очередной попытки, наконец, удачно пронзает проём в потолке грота и, упав поперёк её узкой части, намертво впивается в поверхность склона горы.

Повисев на верёвке и убедившись в надёжности импровизированной «кошки», Кенн начинает подъём. Конечно, «Везербай» не рассчитан на такие нагрузки, и, скорее всего, нынешний поход станет последним в его жизни. Но у Рэя нет другого выбора.

Когда до проёма остаётся не более четырёх футов, карабин с хрустом резко дёргается в сторону и чуть проваливается вниз. Приступ паники волной накрывает Рэя и тут же отдаётся болью в области ошалело заколотившегося сердца. Он замирает. На фоне белого отрезка неба ему видна только часть ствола «Везербая», и хочется верить, что самопальная «кошка» надёжно вцепилась в склон горы. Беспомощно зависнув над голодной чёрной пастью грота, Рэй уповает на то, что это был случайный сдвиг и других не будет. Тишина. Кенн возобновляет своё движение вверх, к расщелине. Медленно, стараясь не совершать резких толчков, дюйм24 за дюймом, он приближается к желанной свободе. Тем временем страх постепенно уходит, оставляя после себя мерзкое чувство слабости, тошноты и дискомфорта в животе.

Ширина расщелины едва больше полуярда. Теперь, когда он добрался до неё, надо исхитриться протиснуться через узкий проём. Удивительно, как он вообще в него проскользнул, когда падал?! М-да… Похоже, если б тогда он не вскинул руки вверх и рюкзак бы остался плотно сидеть за его спиной, то он застрял бы в расщелине. Пришедшая в голову догадка легко объясняла его падение вниз, но никак не могла помочь выбраться.

Рэй осторожно продолжает подъём, и вот перед его глазами вертикальная стенка расщелины, похожая на слоёный пирог. Ещё одно движение – и в проёме его плечи. На нём только вязаный свитер со скандинавским узором. Куртка предусмотрительно сброшена ещё внизу, но пространства для манёвров всё же невероятно мало, и приходится подниматься, плотно прижимая локти к груди.

Ещё полдесятка дюймов вверх. Его спина соприкасается с каменной стеной расщелины. Когда до висящего над головой карабина остаётся расстояние лишь вытянутой руки, Рэй подтягивает ноги и, упираясь спиной и коленями о каменные стены, вжимает себя в борта расщелины, одновременно снижая нагрузку на верёвку. Теперь он выберется. Рэй это знает. Он запрокидывает голову и дико, истерично хохочет.

Когда привязанный к другому концу верёвки, рюкзак с вещами Рэя оказывается поднятым из недр Айрантс-Гил на поверхность, Кенн в первую очередь достаёт свою куртку, осознавая как сильно он замёрз.

Все вершины и склоны гор, окружающих котловину, по прежнему покрыты снегом, но выглядывающее из-за туч солнце, даёт понять, что уже к полудню о первом в этом году снегопаде останутся только воспоминания.

В бинокль с единственным уцелевшим объективом Рэй осматривает окрестности, но никаких следов вчерашних преследователей не находит. Можно выдвигаться, и хочется верить, что оставленный за перевалом «Морион» стоит на прежнем месте, в целостности и сохранности.

Рэй встаёт, закидывает за спину рюкзак, вешает на грудь покалеченный карабин и медленно направляется вверх по склону. Ступать приходится осторожно: ноги скользят по поверхности запорошённых снегом каменных плит. Несколько раз Кенн оступается, но удерживается на ногах. Когда за спиной остаётся пройденной первая сотня шагов, Рэй в очередной раз неудачно наступает на один из блоков и, на этот раз, не удержав равновесия, валится набок. Верхний край плиты, на которую он падает, под его весом проваливается вниз, нижний край подскакивает вверх, в результате чего вся плита приходит в движение и начинает медленно сползать вниз по склону. Кенн спешно пытается встать, но тяжёлый рюкзак тянет вниз и он, вновь поскользнувшись, повторно падает на поверхность каменной ступени.

Между тем, поплывшая вниз плита, толкая один за другим соседние камни, медленно, но уверенно увлекает их за собой. Рэй в ужасе наблюдает, как сверху и снизу от него, во всю ширину полосы курума, с протяжным, глухим и каким-то утробным скрипом, приходит в движение эта каменная река. Она ползёт вниз, втягивая в своё дьявольское, ускоряющееся с каждой новой секундой, движение, всё больше и больше камней.

Теперь подняться и куда-то двигаться становится просто невозможно. Страх быть перемолотым этим каменным течением, заставляет Кенна избавиться от всего, что может мешать его спасению. Он бросает в сторону карабин, скидывает рюкзак и начинает лихорадочно выбираться из набирающего скорость дьявольского потока.

В панике, Рэй пытается бежать вверх по склону, но сползающие плиты влекут его вниз, и он быстро понимает, что так только вернее погубит себя. Тогда он разворачивается влево и, прыгая по вершинам камней, падая, не чувствуя боли, вновь вставая, продолжает бежать, двигаясь траверсом – поперёк склона. Когда он, наконец, достигает края курума и в последнем прыжке, вложив в него весь остаток сил, прыгает на мат пожухлой травы твёрдого берега, сход камней срывается в бешеный, грохочущий поток.

Рэй приподнимается на локоть и видит, как в нескольких десятках ярдов ниже от него, в том месте, где ещё совсем недавно была расщелина, из которой он так удачно выбрался, теперь разверзлась бездна, огромная и всё расширяющая пропасть, в которую, как в адскую пучину, с диким шумом падают каменные глыбы. Мелькает и рюкзак Кенна, который буквально через мгновение также оказывается съеден ненасытной пастью обрушившегося свода пещеры.

А уже через пару минут со всем этим покончено и над долиной воцаряется нереальная, оглушающая тишина.

Рэй встаёт. Скатившаяся по склону горы огромная каменная масса полностью завалила пещеру и теперь, невозможно догадаться, что когда-то там был вход в подземелье. Лишь тёмно-серая, лишённая снега полоса курума безмолвно свидетельствует о недавно произошедшей здесь катастрофе.

Великан умеет хранить и оберегать свои тайны. И Рэй, подобрав выброшенный им ранее карабин, чуть прихрамывая, продолжает путь наверх. К далёкому перевалу.

22. Карта Гильзентера. Часть четвертая

Замок Арк был построен герцогом Шарлем де Жанни – отважным рыцарем и воином, прямым потомком последнего из дома Меровингов короля франков Хильдерика III.

Достопочтенный герцог Шарль де Жанни оставил после себя троих детей, ну, во всяком случае, троих законнорождённых: Алерта, Марию и Регана.

Старший из отпрысков – маркиз Алерт де Жанни, как и его отец, был надёжным вассалом короля Филиппа Лангостера и сохранился в памяти потомков как мудрый, удачливый и храбрый полководец. События, описанные в романтической поэме «Песня о Тренкоре и Айлии» и показанные в фильме «Ключи от замка Арк», относятся к более позднему времени, когда власть в семействе де Жанни перешла к сыну Алерта, внуку Шарля – деспоту и сумасброду, герцогу Арни.

Но вернёмся к детям герцога Шарля. Его дочь – маркиза Мария де Жанни – считалась первой красавицей южной Элленаи. Потому нет ничего удивительного, что она, уже будучи замужем за графом Раданападом – правителем города Рэли, сперва умудрилась стать любовницей, а потом, после скоропостижной смерти графа, и женой короля Филиппа Лангостера. А вот судьба младшего де Жанни, графа Регана, оказалась самой трагической.

Реган с раннего детства не отличался крепким здоровьем и физической силой, зато был человеком начитанным, интересовался философией, медициной, астрологией и бо́льшую часть денег, выделяемую на его содержание, тратил на изучение естественных наук.

Тем не менее, несмотря на весь его невоинственный вид и образ жизни, именно граф Реган был поставлен своим отцом во главе морского похода на северян. И, надо отметить, в целом отец не прогадал. Флот Регана одержал уверенные победы над северянами за Тлеммок и Гульф, таким образом, вернув эти города, жемчужины юго-запада Элленаи под власть короны Лангостера.

Трагическая развязка в недолгой карьере молодого адмирала произошла при осаде столицы северян – города Алхена. Сначала всё складывалось удачно. На подмогу Регану, корабли которого подошли к стенам города-крепости, с юга двинулись войска принца Гардана Драка – сына короля восточных земель Иирона Драка, объединившегося с королём Лангостером в войне против северян. И быть бы Алхену павшим к ногам Регана, если бы не битва у Мэн-Ри, где войска принца Гардана были разбиты, а сам он, к величайшему позору, и вовсе сбежал с поля боя. Таким образом, ожидаемая подмога с юга не пришла. Реган со своей эскадрой оказался заперт в ловушке коварной бухты Алхен, а после того как его корабль был потоплен лазутчиком, проникшим на борт, сам Реган был взят в плен, а над уцелевшими кораблями его флотилии взметнулись красно-белые флаги Северного королевства.

Дальнейшая судьба Регана описывается по-разному. Согласно официальной версии, он был брошен в темницу тюрьмы Баю, что находится на одинокой скале в бухте Алхен, напротив королевского замка, и там закончил свои дни. По другой версии, ему удалось сбежать из плена, но следы его теряются, и, вероятнее всего, Реган был убит одним из многочисленных отрядов лесных разбойников, расплодившихся в немереном количестве в период войны трёх королевств.

Арон провёл собственное расследование судьбы Регана и неожиданно в архивах Алхенской гуманитарной академии ему попали в руки ранее неизвестные записи некоего монаха Ре-Бужи, повествующие о судьбе архиепископа Рагани, тогдашнего главы церкви Северного королевства.

Записки монаха Ре-Бужи начинаются с описания осады Алхена и пленения Регана. Затем, как и в других известных источниках, Регана помещают в тюрьму Баю, а далее судьба пленника вырисовывается в совершенно ином свете.

Регана посещает сам архиепископ Рагани. Мало того, эти посещения начинают носить регулярный характер. Причина такого интереса к узнику Баю заключена вовсе не в особой набожности Регана, а лежит в области его интересов в «довоенный период». Реган предлагает Рагани сделку: он, Реган, завершает свои алхимические исследования по созданию некой материи, которая ближе всего к такому понятию как «Философский камень», передаёт тайну её создания Рагани и за это получает свободу. Архиепископ Рагани, желавший власть над приходами епархий не только Северного королевства, но и всей Элленаи, сначала выслушивает предложения Регана с определённой долей скептицизма, но жажда власти перевешивает здравый смысл, и он вступает в сговор с пленником короля.

Рагани организует инсценировку побега Регана из тюрьмы Баю. Потом сам же предаёт анафеме замешанных в побеге стражников, которых спустя короткое время казнят. Затем Рагани помогает королевской охранке поймать сбежавшего дерзкого пленника и доставить его изуродованное тело в королевский дворец. Лицо Регана, который во время поимки оказал самое отчаянное сопротивление, оказывается до такой степени изуродовано, что тогдашний король севера, Герард III, в страхе и по предложению архиепископа Рагани, принимает решение избавиться от трупа шурина своего южного визави, схоронив с ним заодно и тех, кто мог хоть что-то знать о судьбе брата королевы Марии.

Как легко догадаться, пока вершился весь этот кордебалет с бегством и поимкой мнимого Регана, настоящий отпрыск герцога Шарля де Жанни, живой и невредимый, тайно покидает тюрьму, исчезая для будущих поколений в неизвестном направлении как в пространстве, так и во времени.

Далее в записях монаха Ре-Бужи, вместо бесследно исчезнувшего Регана де Жанни, появляется новая фигура – монашествующий диакон Лиситарк.

Житие диакона Лиситарка предваряется письмом архиепископа Рагани к настоятелю монастыря Ант-Рай, что на западе острова Салантер, – аббату Секуру. В своём письме Рагани просит принять в обители отца Лиситарка и оказать брату по вере посильную помощь в его богоугодном деле познания истины христианской веры. Прибыв в монастырь Ант-Рай, отец Лиситарк недолго находится в его стенах и скоро отправляется в келью, которая, как пишет Ре-Бужи: «… далека и скрытна для мирян, но всегда на ладони Божьей и на особом глазу служителя Церкви».

Предположив, что исчезнувший граф Реган и материализовавшийся из ниоткуда диакон Лиситарк – это одно и тоже лицо, Арон Гильзентер посещает монастырь Ант-Рай. К своему разочарованию никакой информации о житии и деяниях отца Лиситарка в архивах монастыря Арон не обнаружил. Если диакон Лиситарк и был в монастыре, то кто-то постарался, чтобы эта информация никогда не покинула древних стен Ант-Рая. Однако копаясь в древних рукописных книгах, Арон находит подтверждение отмеченных в записях Ре-Бужи участившихся случаев посещения монастыря архиепископом Рагани.

Итак, на руках Арона Гильзентера оказались следующие карты исторического пасьянса:

1. Диакон Лиситарк, он же граф Реган де Жанни, скрытно доставлен архиепископом Рагани в монастырь Ант-Рай вовсе не для того, чтобы залечивать душевные раны после темницы Баю.

2. Стараниями архиепископа Рагани более тысячи лет назад была создана секретная лаборатория по поиску Философского камня. Размещалась она, скорее всего, в келье диакона Лиситарка, которая гарантированно должна была быть скрыта от посторонних глаз, в первую очередь от самих служителей монастыря Ант-Рай.

3. Келья диакона Лиситарка находилась, вероятнее всего, вне монастырских стен, но в достаточной близости от них, возможно, и визуальной, позволявшей, с одной стороны надёжно присматривать за предававшимся неусыпным молитвам к Богу отшельником, а с другой – надёжным образом пресекать всякие возможные попытки его контактов с местным населением.

4. Продолжительное время автономного существования диакона Лиситарка должно было обеспечиваться наличием естественных источников пищи, что в условиях сурового климата северо-запада Элленаи не так уж и просто.

Гильзентер был, вне всякого сомнения, гениальным человеком. Стоя на смотровой площадке южной башни монастыря Ант-Рай и в сотый раз бросая взгляд то на бьющиеся в его скальное основание пенные волны океана, то на серую широкую гладь пролива, отделяющие Салантер от северного берега Элленаи, Арон наконец увидел то, что так давно искал. Вернее, он увидел, где надо искать. В его голове, внезапно и волшебным образом, один за другим соединились все части распавшегося ещё столетия назад великого пазла. Арон восхитился простоте и, в ту же очередь, совершенству плана архиепископа Рагани, который, как потом понял Арон, так и не успел воспользоваться плодами трудов, графа Регана де Жанни.

23. Из личной переписки Икара

Отправитель: Икар

Получатель: Весёлый Эль

7 ноября, 23:21

Привет, Весёлый Эль!

Поверь, я искренне польщён тем, что моя скромная персона вызвала такое неподдельное внимание со стороны… Даже и не знаю, как обращаться к тебе и к твоим «друзьям». Впрочем, я не уверен, что моё письмо не ляжет кому-либо на стол или не будет выведено ещё на чей-либо монитор, потому, пожалуй, воздержусь от опрометчивых высказываний ))).

Благодарю за искренние и исключительно доброжелательные предостережения. Будь я на твоём месте, наверно, поступил бы так же.

Но я не на твоём месте. А ты не на моём.

Мне трудно писать за тех, других, кто, несмотря на все запреты, лезет и лезет в эту Зону, проникнуть в их мозг, чтобы выяснять, что же они здесь ищут. Думаю, что артефакты – это только видимая и далеко не самая важная причина.

У каждого, кто перешагивает границу Зоны, есть на то свои основания. У кого-то мальчишеские, романтические, и для него Айрантс-Гил – таинственный и манящий мир за забором его собственного Хармонта25. Для кого-то – возможность сорвать большие деньги и не считать их, но это не главное. Я думаю, они делают это из-за магнетического притяжения Зоны, понятного только тому, кто там побывал. Лишь в Зоне он чувствует себя на своём месте и без неё не может прожить.

Наверно, это всё так. Наверно. Но по большому счёту, только перешагнув водораздел и ступив на другую сторону холма можно по-настоящему, всерьёз, ответить самому себе на вопрос: готов ли я идти до конца? Готов ли на реальные жертвы? Теперь, когда каждый новый шаг будет приближать тебя к разгадке неведомой другим тайне, на этот же самый шаг будет сокращаться дистанция до неминуемой расплаты за неё.

Не так давно, пролистывая мемуары Эриха Редера, я совсем случайно наткнулся на его строки, которые хоть и посвящены совсем другим событиям, тем не менее, абсолютно точно передают состояние и чувства каждого, перед кем встаёт вопрос выбора и кто такой выбор уже сделал: «Человеку не дано знать, что уготовила ему судьба. Поэтому все наши деяния отмечены печатью несовершенства. Человек, бросающий взгляд на пройденный им путь с другой стороны холма, видит вещи в совершенно другом свете. То, что раньше представлялось неясным, видится совершенно отчётливо. То, что некогда было неразрешимой проблемой, теперь находит вполне чёткое решение. Вещи, которые раньше казались незыблемыми, рассеиваются как мираж. Другие, которые были когда-то совсем не важными или даже забылись, теперь обрели всю свою значимость. Взгляд в прошлое разительно разнится с попыткой проникнуть зрением в покрытое вуалью будущее. Ныне мы стоим по другую сторону холма. Впервые мы можем осознать куда более ясно и чётко, что было верно и что – неправильно»26.

Я могу отвечать только за себя. И то, что я искал, того больше не существует. Так что на одного «головника», тебе и твоим… коллегам, меньше. Хотя, кто знает, может за каждого такого, как я, вам начисляют отдельный бонус. Тогда мне жаль, что я не смог оправдать возлагавшихся на меня надежд.

И последнее. Передай Ренегату, что мне будет чертовски его не хватать.

Прощай.

24. Карта Гильзентера. Часть пятая

Дальнейшие шаги Арона Гильзентера в деле расследования судьбы графа Регана де Жанни нарисовали полную картину всей цепи событий, произошедших в течение пяти последующих лет после инсценировки его бегства из тюрьмы.

Перечитывая записи монаха Ре-Бужи уже заново, под другим углом восприятия, поднимая переписку архиепископа Рагани с настоятелем монастыря Ант-Рай и всё глубже и глубже погружаясь во все перипетии политических интриг того времени, Арон Гильзентер смог вплотную подобраться к раскрытию одного из самых таинственных детективов в истории Элленаи.

После того, как граф Реган де Жанни был вывезен помощниками архиепископа Рагани на остров Салантер и представлен там под именем диакона Лиситарка, монастырь Ант-Рай посещает и само Его Высокопреосвященство. В сопровождении двух послушников диакон Лиситарк покидает аббатство и обустраивает отдельную келью в долине Айрантс-Гил. Безусловно, послушники отца Лиситарка были людьми Рагани, в их задачу входило не столько читать молитвы Богу, сколько присматривать за Реганом, вести хозяйство, а также помогать ему и в его научных исследованиях. Один из послушников, некто Флёратий, был особо дорог Рагани. Он сопровождал его в паломничестве на Святую землю и, вдобавок ко всему, был обучен таинствам астрологии и алхимии в монастыре ордена бенедиктинцев – Кадгоддо.

Котловина Айрантс-Гил была словно специально создана для затворничества. Её мягкий, тёплый климат позволял без особых усилий выращивать любые овощи, а богатый животный мир позволял круглогодично обеспечивать обитателей кельи свежим мясом.