Догма Проклятых. Суеверие

– Хорошие мечты, и позвольте уверить, лично я не имею ничего против ваших исследований. Более того, даже наш отец нашел их полезными.

Заслышав это, Ведъма не смогла скрыть своего удивления, ибо Лаврентий Стрелец был прославленным противником ее деятельности. Мужчина настолько не трепел само́й графини, что порицал буквально всякий ее поступок, труд или выступление, даже если они не имели никакого отношения к червивым. Он исторгал ненависть к Малгиной везде и всюду, где только мог, и преуспел в этом до такой степени, что, как полагала Ведъма, в магнатских кругах не осталось ни одного человека, кто поддерживал бы ее научную деятельность.

– Да-да, вижу. вы поражены, поверьте, не более, чем были мы сами. Отец несколько лет назад тяжело болел, и именно ваши находки спасли ему жизнь.

– Хотела бы я порадоваться за господина Лаврентия, однако боюсь, накопленные за годы обиды не позволят мне этого сделать.

Малгина отвернулась. Ее правая рука, покрытая перчаткой, словно назло разболелась, заставляя вспомнить еще более ненавистное женщине имя. Лазарь Лаврентьевич Стрелец. Старший ребенок и единственный сын главы их семейства, пропитавшийся ненавистью отца так сильно, что однажды чуть было не угробил Ведъму, сначала увлекая ее в водоворот мучительных страданий и собственных страстей, а следом объявляя виновницей всех гнусных преступлений на земле. Лазарь был сумасшедшим, и в помешательстве своем нависал над графиней неизбежностью свершенных ошибок. Наверное, она была его недругом.

Женщина задумалась об этом. Концепция противников была понятна исследовательнице и частенько находила отголоски в окружавшем ее обществе, но вот вражда. Столь громкое, гиперболизированное и яркое слово, всегда относило врача в мир фантазий и книг, вызывая в ее груди легкий смешок и снисходительную улыбку. Однако, когда Малгина испытала, насколько далеко готов зайти Лазарь в своих склонностях и желаниях, от привычной язвительности не осталось и следа. Графине стал ясен весь доподлинный смысл его греховных эмоций и искренне она опасалась мужчину.

– Понимаю, – Виктория вернулась в кресло напротив женщины. – Однако сейчас отец и вправду гораздо более лоялен к вашей персоне. Настолько, что Лазарь лишился своей занимаемой должности, а вместо него теперь я.

– Чем это грозит мне?

– Ничем, можете делать что хотите, и никто не подумает мешать, – женщина выдержала паузу. – Однако только если вы будете благоразумны и окажете нам небольшую услугу.

– Какую? – Стрелец откинулась на спину кресла, смотря, как переливается лед в ее стакане, от ярких лучей лампочки.

– Такая организация как Союз Мертвецов или просто Союз, вам что-нибудь говорит?

– Нет.

– Тогда позвольте просветить вас слегка.

Виктория выложила на стол карту известного мира, с ярко-красными точками в нескольких населенных пунктах Восточного Каганата, Объединении Центральных Городов и разрозненных землях Невозвратного Грота. Последнее особенно поразило Малгину, так воды Грота представляли собой малоизученные территории, состоящие из многочисленных островных независимых государств. Каганат и Объединение, конечно, имели с ними торговые связи, однако крайне посредственные и непостоянные, ибо власть на островах то и дело менялась, а с ней и договоренности. Откуда у магнатов могла быть хоть какая-то достоверная информация оттуда вставало в сознании Ведъмы большим вопросом.

–Вы не первая, кто решил бороться с системой. Бунты рабов периодически происходили то тут, то там на протяжении всего времени. Однако последние пятнадцать лет они стали значительно более организованными и опасными.

Стрелец отпила из стакана. Она рассказала, что взволнованные необычным поведением червивых рабовладельцы и магнаты давно начали свое расследование, и при помощи государств, выяснили: большинство бунтов имели одного подстрекателя. Некое объединение под названием Союз Мертвецов. Долгие годы оно действовало не очень активно, все более имея неструктурированную хаотическую природу, однако в последнее десятилетие, приобрело довольно серьезный и опасный размах.

– Организация, а именно таковой, мы ее считаем, сейчас имеет большое влияние на червивых. Естественно, не во всех городах, однако национальная политика Каганата ухудшает положение. Их разрозненная система правления не дает государственной возможности эффективно устранять и реагировать на подобные ячейки, и магнатам приходится справляться с этим самостоятельно, естественно, в рамках весомых юридических ограничений.

– При чем здесь моя экспедиция?

– Не она – вы.

Оказалось, преследуя Союз, магнаты частенько находили подпольные библиотеки, полные исследований, рукописных протоколов, выступлений, статей и книг Ведъмы, ставших чем-то вроде идеологического подспорья в деятельности политических преступников.

– Я не имею к этому никакого отношения.

– Мы знаем, Софья Павловна, иначе давно немедленно казнили бы вас за многочисленные государственные измены. Однако факт остается фактом, для Союза вы кто—то…вроде наставника.

– Какой кошмар!

Ведъма отвратительно лукавила. На самом деле мысль, означающая наличие целой группы людей, хоть и червивых, следующих ее идеям и принципам не просто вдохновляла женщину, но тешила ее, довольно большое, самолюбие. Малгиной резко стало казаться, будто бы экспедиция ее не так уж и безнадежна.

– Да. Так что нам нужна ваша помощь.

– Какая?

– Видите ли, у неприкасаемых есть два лидера, известные под кличками: Царъ и Кость, и пока они живы, Союз будет существовать.

– Чем я могу помочь в данном вопросе?

– Мы полагаем, Царем является Ермак, и весь этот арест, совершенно неслучаен. Нам известно, что у него есть связи с лояльными червивым дворянами, от которых он и узнал про планы Луки, – Виктория нахмурилась, опираясь локтями о стол. – Ермак хочет привести вас в Союз, и вам нужно сделать лишь малое – запомнить имена и места.

Стрелец выпила залпом оставшийся виски, возвращаясь к барной стойке. Опешившая Ведъма сидела, не зная, что и думать.

– Погодите. Я не понимаю. С чего вы взяли, что Ермак является Царем? А даже если так зачем ему приводить меня в Союз? В конце концов, не проще ли измучить его пытками, выбив всю необходимую информацию?

– Вы ведь никогда не владели рабами, Софья Павловна, не так ли?

– Нет, я считаю эту практику тлетворной для разума и тела, мешающую развитию личности и общества.

– Вот, – Виктория протянула слово, указывая пальцем в сторону Малгиной. – В этом вы вся. Отчего знайте, червивые Союза, скорее умрут, чем скажут хоть что-то о своих товарищах. Другое дело символы, – женщина кинула два кубика льда в стакан. – Царъ и Кость – борцы с тиранией рабства, самоотверженные простые червивые, сражающиеся с жестокостью магнатов и государств. Чего же им не хватает для полного успеха? Может быть, отчаянной самодурки? Своенравной графини, ставшей заложницей своего ума и амбиций? – Стрелец налила в стакан виски. – Той, что не боится показать лица, и спорить с самим миропорядком. Вы удивитесь, как много червивых восхищаются вами. Бояться лечиться, следовать, но восторгаются, поражаясь тому, как боги, несмотря на все злословие, милостивы к вам. Для них, – она махнула в сторону берега, где стояла «Звезда» – вы сама по себе будто бы безумная морская стихия, непредсказуемая и пугающая. Он приведет вас в Союз, поверьте моему большому опыту знания рабов также, как я верю в ваши исследования.

– Мне крайне лестны ваши слова, но тем не менее почему Ермак?

– У нас нет прямых доказательств, однако во многих ячейках мы, так или иначе, находили следы присутствия его и всей вашей команды. Возможно – это всего лишь совпадение, так как раньше они принадлежали человеку, занимающемуся выловом и доставкой по крайне обширной территории, – Виктория продолжала выпивать, нервно меряя комнату шагами. – Но у меня есть чуйка. Я знаю, как выглядят червивые, стольких воспитала, вырастила и убила, что не сосчитать, но они…он, – Стрелец сжала челюсть от недовольства. – Вы поймете, когда встретите Ермака. Кроме того, все члены вашей экспедиции уроженцы Невозвратного Грота, в частности, небольшого городка на севере – Варкалы. Удивительное совпадение – именно там, как мы полагаем, и образовался Союз.

– И все же, если это окажется не он, что тогда?

– Тогда я уволю весь отдел, занимающийся поиском Кости и Царя, и начну все сначала, – женщина развела руками.

– Прекрасный план, Виктория Лаврентьевна, только вот с чего бы мне помогать вам?

– Как я уже сказала, при согласии никто более вас не тронет, какими бы поразительными ни были ваши исследования и результаты. А при успехе мы и вовсе окажем вам протекцию в публикациях и удвоим капитал, утерянный при проигрыше. И чтобы наши намерения не казались вам иллюзорными, – Виктория открыла ящик своего стола, вытаскивая наружу толстый конверт, – прошу – ваш аванс. За любую полезную информацию, вне предварительных договоренностей, получите столько же.

– А если я обману вас?

– Тогда вы знаете, чем все закончиться и ни ваш статус, ни положение Луки не спасут вас обоих.

– При чём здесь он?

– Заодно, чтобы не страдал без своей сердечной подруги.

На выпад Виктории Магина усмехнулась, так, будто бы по меньшей мере сказанное женщиной было невыразимой глупостью.

– Мои слова смешат вас, Софья Павловна?

– Скорее ваши заблуждения, – она нервно поправила воротник, рассматривая лицо собеседницы. – Я давно не сердечная подруга князя, вам ли не знать? – Малгина закинула нога на ногу, откидываясь в кресле. – Не то, чтобы его погибель не страшила меня, однако далеко не так сильно, как вы думаете, – Софья пожала плечами, отводя взгляд в сторону.

Очень неуместно неприятные воспоминания подкрались к ней, портя и без того испорченное настроение, а Виктория и вовсе стала раздражать еще сильнее. Как и все Стрельцы, она лучше многих знала, что ее вероломная и горделивая старшая сестра – Елизавета расстроила помолвку между Софьей и Лукой, внеся в их отношения глубокий разлад. Коварная и бессердечная, Виктория, пользовалась этим, стараясь задеть исследовательницу. Вот только успешно ли?

– Я памятовала о вашем широком сердце. Подумала, что вы могли простить блудного князя. Велика ли беда?

– Достаточно, если у человека есть гордость. Знакомы с таким?

– Вполне. Именно она заставляет меня сейчас говорить с вами.

– Разве? – Ведъма усмехнулась. Чертовы Стрельцы. Они как тень преследовали ее всю жизнь и уже порядком надоели женщине.

– Конечно, – Виктория вдруг приняла такое выражение словно намеревалась повиниться во всех грехах. – Оставим препирательства и взглянем правде в глаза. Ни вам, ни мне не с чего доверять друг другу, – Виктория несколько волновалась, однако старалась сохранять уверенное лицо. – Однако я, будучи куда более заинтересованной в нашем сотрудничестве, буду откровенна. Союз для магнатов болезненная проблема, а мои родственники – болезненный вопрос для меня. С вашей помощью я убью сразу двух зайцев, а то и трех. Понимаете?

– Понимаю.

– Хорошо, а еще я должна сказать, что, не беря в учет наши прошлые отношения, мне бы хотелось все же иметь врача с вашим опытом на своей стороне.

Ведъма задумалась, слова Стрелец не выглядели как ложь, однако графиня однозначно не собиралась оставлять их без проверки. Протянув руку, она взяла конверт, пересчитывая деньги. Полученная сумма соответствовала ее двухмесячной заработной плате в академии, что женщину удивило.

– Знаете, Виктория Лаврентьевна, вы умеете быть приятно убедительной, – Малгина поднялась со своего места, убирая деньги в карман пальто, – в отличие от брата и сестры. Кстати, о них. Давайте договоримся, что вместо следующей суммы за информацию, я получу извинения Лазаря: личные и искренние, с терзаниями и муками раскаяния. А при успехе он принесет их мне и публично.

Стрелец усмехнулась:

– Софья Павловна, мне рассказывали о вас, как о женщине странной и сумасбродной, отличной от магнатского общества, однако я начинаю думать, что мы с вами очень похожи, – Виктория вообразила унижение своего ненавистного брата, совершенно не сдерживая ехидной ухмылки.

– Так что скажите. По рукам?

– По рукам, госпожа Малгина.

Женщины обменялись рукопожатиями.

– Как я могу увидеть Ермака?

– Мой секретарь, – Виктория указала на дверь, – ждущий снаружи, проводит вас до выхода. Ермак, скорее всего, уже подготовлен. Здесь его документы, оформленные на ваше имя, – Стрелец протянула графине папку с паспортом и многочисленными бумагами. – и вся известная нам информация о Союзе. Ознакомьтесь.

– Благодарю, – Малгина поднялась со своего места и приняла папку, направляясь к выходу.

– Я буду держать с вами связь, Софья Павловна.

– Несомненно. Свидимся.

Графиня открыла дверь, оказываясь в блеклом мутно-зеленном коридоре с белым полом. После кабинета Виктории он представлял собой сплошное уныние. Сразу же возле графиню встретил названный секретарь и немедленно проводил женщину к главному входу, где по убеждению Стрелец Ведъму должен был уже ждать Ермак. Увы, вместо капитана Малгина разглядела лишь дворянина, сидящего возле одного из многочисленных кабинетов, судя по всему, в ожидании своей очереди. Он был рослый, плечистый и обладал удивительно привлекательным, благородным лицом, с широким лбом и большими глазами. Таких, как он в знатных кругах нередко мужчины завистливо называли дамскими угодниками. Весь облик незнакомца сквозил горделивостью, подчеркивающейся дорогим, сшитым по фигуре костюмом.

Заметив идущих, знатный человек явно взволновался и встал со своего места, он выглядел так, словно намеревался вступить с секретарем в пылкий спор.

– Ваше Сиятельство, прошу – Ермак.

Секретарь указал рукой на высившегося дворянина. Малгина опешила и не знала, что говорить. Пораженно она разглядывала стоя́щего, рядом с которым сама чувствовала себя простолюдинкой.

– Госпожа Малгина, очень приятно, я с нетерпением ждал нашей встречи, – Ермак отвесил поклон женщине, бережно целуя ее ладонь.

На этот жест секретарь скривился и отошел к столу, проставляя печати.

– Ваши документы. Вы свободны, – служащий человек указал на дверь, провожая говорящих.

– Вам помочь с пальто? – неприкасаемый наклонился, чуть вперед ища взгляда графини, а его приятное лицо излучало удивительные теплоту и спокойствие, особенно необычные для того, кто побывал в тюрьме Стрельцов.

– Нет. Нет…, —Малгина, очарованная манерами и голосом капитана, наконец, пришла в себя. Чувствуя, что ей нечем дышать, графиня поспешила на улицу, где их уже ждал экипаж, однако женщина не торопилась в него садиться.

– Что-то не так, госпожа?

– Что вы, все в порядке. Просто, – она вновь взглянула на Ермака. – Я вас несколько по—другому представляла. И можете обращаться ко мне просто Ведъма.

– Как скажете, – мужчина осмотрел себя, после чего вдруг легко рассмеялся. – Да меня частенько принимают за чистокровного. Просто я считаю, что рабство – это не порок, и нет ничего зазорного в том, чтобы следить за собой, если есть такая возможность. У моих хозяев такое было не в почете, однако Лука заверил меня, что вы совершенно другая.

– Да. До тех пор, пока вы одеты, можете носить что угодно.

На ее реплику Ермак сдержанно улыбнулся.

– Благодарю. Что ж, проследуем на поезд?

– Да, конечно, полагаю, вам не терпится приступить к своим обязанностям.

– Вы правы, мучиться в темнице не самое приятное, что случалось со мной.

Ермак помог графине сесть в экипаж, опускаясь рядом. Весь путь он был крайне словоохотливых и красноречив, явно обладал неплохим словарным запасом и довольно недурно разбирался в работе Малгиной. Ведъма имела большое удовольствие беседы с ним, однако одновременно напряженно размышляла о словах Виктории. Даже на первый взгляд становилось очевидным, что Ермак всецело особенный червивый. И дело было не только в его речи и хорошеньком лице, но и в манерах, крайне несвойственным рабскому сословию. Кроме того, капитан располагал информацией, доступной исключительно дворянам и знати, он ловко оправдывался служением при поместье, однако от внимательных глаз Малгиной не ускользнуло его лукавство. Ермак явно пытался произвести на графиню хорошее первое впечатление, что надо отметить, удавалось ему с лихвой.

– Как вас угораздило очутиться в тюрьме Ермак? – Ведъма сложила руки на коленях поворачивая голову в сторону сидящего рядом неприкасаемого. Она надеялась разглядеть в его реакции подвох, однако мужчина и бровью не повел.

– Вы разве не знаете? —он удивленно воззрился на нее.

– От чего же? Знаю. Лука сообщил мне, что вас подозревали в создании сепаратистских ячеек.

– И вы верите этому? – неприкасаемый усмехнулся, словно графиня сказала чушь.

– Вы мне скажите.

– Что ж, мне видится сложным любой организационный процесс в условиях удушающих угольных шахт, где самая большая радость – это кусок хлеба, – капитан снисходительно улыбнулся, отводя взгляд в окно. – Чего уж говорить об объединении инакомыслящих. В таком положении, как был я и моя команда, и мысли то непозволительная роскошь.

– В каких шахтах вы были?

– Что? – Ермак повернулся к женщине, делая вид, что не расслышал ее вопроса. Софья с трудом сдержала усмешку. Червивый все прекрасно понял и тянул время намеренно

– Я спросила, вас, где именно вы были?

– Так, – он прищурился, сохраняя все тоже дружелюбное выражение и вдруг развел руками, – почем же мне знать? Я червивый, госпожа, передо мной никто не отчитывался.

– И правда, – она отвела взгляд, словно девчонка, пойманная на шалости. – Я имею ввиду, – Софья сделала вид, что пытается оправдаться, как графине казалось, ложь давалась ей довольно неплохо. – Вашему брату пришла заказная похоронка, и мне, буду откровенной, показалось это странным.

– Правда? Матушка умерла? – лицо червивого отобразило довольно натуральную, хоть и сдержанную скорбь

– Вы не знали…, – Ведъма нахмурилась. – Простите, мне почему-то показалось…, —графиня прикусила язык. Что именно ей показалось? Она действовала не подумав. Какая нелепица.

– Ничего страшного, – Ермак тяжело вздохнул. – Не оправдывайтесь, все были готовы к этому. Наша мать и так долго пожила, а для нас было большой удачей видеться с ней и знать ее. Не многим червивым так везет, – неприкасаемый болезненно улыбнулся. – Однако заказная похоронка? Это странно. Полагаю Стрельцам неймется выставить нас лжецами в ваших глазах.

Ведъма кивнула. Слова капитана звучали правильно и справедливо, ведь как бы там ни было утверждения Виктории необязательно имели под собой правдивую почву, ибо Стрельцы издавна славились своими манипуляциями и подлогами. Малгиной не стоило верить им безоговорочно, точно так же, как и Ермаку. Все вокруг выглядело слишком подозрительным.

Впрочем, подумать над этим подольше исследовательница не смогла. Ермак воспользовавшись паузой и замешательством женщины вновь взял бразды управления беседой и даже по прибытию в поезд не переставал говорить. Удивительно, но покинуть его компанию казалось почти невозможным, столь органичным и обволакивающем было ее влияние. Капитан радостно приветствовал своих товарищей, обнимался, шутил, и, по-видимому, для всех них являлся гораздо больше, чем просто другом, но наставником и мастером, со столь явным благоговением многие относились к Ермаку. Лишь Александр не сильно разделял общие симпатии, сохраняя холодность и некое равнодушие к персоне капитана.

Когда же дружеская встреча закончилась. Неприкасаемый вновь направил свое внимание на Ведъму, что безуспешно пыталась улизнуть в кабинет.

– Госпожа, извините, что покинул вас.

– Нет-нет, что вы, мне все равно необходимо заняться делом. Хотя беседы с вами и вправду очень увлекательны.

– Благодарю вас. Однако полагаю, прежде чем каждый из нас, наконец, сможет приступить к работе, необходимо решить несколько важных вопросов. Два, если быть точнее.

– Конечно, проходите, – она завела его в комнату, вставая возле своего стола.

– Во-первых, я бы с удовольствием прошел осмотр. Я не употреблял никакой пищи, так что могу сдать и кровь, а во-вторых…, – Ермак на мгновение замолчал, приобретая задумчивый вид, – как вы верно уже заметили наша матушка скончалась. Стрельцы, очевидно, насмехаются над нами и просят забрать тело лично, – Ермак протянул графине полное яда официальное сопроводительное письмо к извещению о смерти. Он явно чувствовал себя неуютно. – Они мстят нам за согласие помогать экспедиции и все же… я бы хотел обратиться к вам с просьбой, – мужчина вздохнул. – Она жила вверх вдоль бугунского побережья, в паре недель хода отсюда, —неприкасаемый указал точку на карте. – Я знаю, что наш первый пункт назначения гораздо дальше, но…может мы все же могли бы…

– Хорошо. Все в порядке, это в любом случае по пути, – Ведъма убрала бумаги мужчины в стол. – Кому она принадлежала официально?

– Магнатам. Елизавете Стрелец. Работала на приисках.

– Ясно, – Софья держала лицо, но внутри нее все горело. Это была похоронка не для Ермака или Гавриила, а для нее. Плевок в лицо от старой знакомой. Малгина вспыхнула от ярости. – Я свяжусь с Лукой от пристани и сообщу ему об изменении курса. Полагаю, все будет нормально, и мы сможем решить вопрос, – Ведъма села за стол. – А вы пока можете проходить за ширму.

– Благодарю.

Ермак кивнул, отправляясь к кушетке. В шорохе его одежды графиня неотрывно смотрела на белый лист бумаги, лежащий на столе. Жадность сыграла с ней злую шутку, а молниеносная слабость и желание поскорей избавиться от тяготящих обязательств лишь сильнее помутили рассудок. Она мечтала усидеть на всех стульях сразу: отделаться от магнатов, от договора с Лукой, разбогатеть и прославиться, став кем-то вроде светила науки, что повергнет богов и веру в пучину забытья. Возможно ли было это?

Импульсивность приводила графиню к череде все более запутанных событий, затягивающих женщину подобно щупальцам осьминога. Малгина чувствовала неизбежность. Она совершала действие, считавшееся правильным, а следом летела с обрыва, утопая в еще больших проблемах. Впрочем, возможно, все было не так уже и плохо.

Ведъма насупилась. В конце концов, она владела поездом, имела команду и план экспедиции, ее открыто поддерживал князь, а в настоящий момент и вероятно магнаты, а в кармане графского пальто лежала весомая денежная сумма. Малгина легко могла удвоить ее в ближайшем торговом городе, а потом и утроить. А эти жалкие обязательства… Они ее не интересовали. И князь, и Стрелец могли делать с найденным ею, что желали. То уже была бы не ее забота. Ведь в действительности, несмотря на всю свою лояльность к червивым, почтение и сочувствие – отдавать жизнь за них, Ведъма не намеревалась. Только за свою правду – не более.

– Я готов, госпожа.

Ермак вырвал Малгину из размышлений, заставляя отвлечься. Неторопливо она поднялась, направляясь на осмотр.

Глава

III

28 июня 624 года от Катаклизма

В кабинете Луки пахло шафраном и чабрецом. Несколько лет назад князь вы́читал в какой-то статейке, что оба этих растения помогают от массы болезней, и теперь употреблял их не переставая, заваривая в чай и принимая с едой.

Чего уж говорить столь специфические изыски нравились далеко не всем его гостям, однако капитан находил распространяющийся аромат занятным, таким же, как и самого князя.

Лука был младше Ермака. Смазлив и энергичен, он обладал чистым, умным взглядом человека, способного разжигать в людях стремление к переменам. Его пылкая натура фонтанировала молодой живостью, и от того движения князя получались чересчур резкими и быстрыми, словно он все время гнался за бегущей впереди мыслью.

– А знаете! – мужчина воскликнул, вспоминая нечто важное. – Мне ведь надо было обсудить с вами самую животрепещущую часть экспедиции.

Ермак откинулся в кресле, не осмеливаясь перебивать Луку. Капитан уже успел заметить, что подробные расспросы часто уводят князя в сторону и он отвлекается, рассказывая массу ненужной информации.

– Где же это?

Правитель Бугуна склонился к ящику, копошась в бумагах. Капитану нравилась его простота. Наверное, именно это качество больше всего привлекало к Луке взгляды и благосклонность народа и дворового окружения. А может быть, ему просто повезло. Ермак, как и многие люди, жившие в Объединении Центральных Городов, представленных крупным и единственным не затонувшим архипелагом, знал, что Лука, не имея братьев и сестер, был внуком и единственным наследником Молчаливой Марии. В свое время боги дали княгине лишь позднюю дочку, а когда та и вовсе скоропостижно скончалась во время родов, женщина окружила мальчика всей возможной заботой, воспитывая его в удивительной для двора любви и гармонии. Лука не был разбалован, получил хорошее образование и, что немаловажно, вырос с явными амбициями – искренним, но твердым.