Я читаю твои мысли.

скачать книгу бесплатно


– Хорошо, тогда сегодня тебе нужно отлежаться здесь. Завтра ты сможешь пойти с нами на экскурсию, – Денис пошел к выходу.

– Стой! – я встала на ноги, но зашаталась, поэтому плюхнулась в руки парня, – я тоже хочу с вами сегодня.

– Боюсь, сегодня ты еще слаба, – парень подхватил меня на руки и отнес на койку. Я удивилась тому, как легко, быстро и неожиданно он это сделал, поэтому не стала вырываться или протестовать, – до завтра, – закончил Денис и вышел из кабинета.

Спорить было не с кем.

12

«Пока я за вами наблюдаю», – Денис Мэтеков.

Ко мне пришли только на следующий день. Хотя, может быть, кто-то и заходил, но большую часть дня я проспала. И ночь тоже.

Когда ребята зашли, я уже была умыта, собрана и готова идти завтракать, а потом покорять улицы этого города. Друзья заходили, тихо перешептываясь о событиях вчерашнего дня, участником которых я не была. Меня кольнула обида. Я сжала кулаки.

– Привет, Кэтрин! – закричала Машка и ринулась обнимать меня. Я знала, что она делает это искренне, и также ответила ей.

– Тебе уже лучше? – поинтересовался Аарон, на что я кивнула улыбаясь.

И как только Петрова разжала руки, Боб схватил меня, поднял над полом и покружил, радуясь моему хорошему самочувствию. Мостафа поцеловал меня в щеку и прижал чуть сильнее перед тем, как отпустить.

– Я рад, что ты в порядке, – он немного задержал руку на моем плече.

– Я знаю, могу сказать о вас тоже, – улыбнулась.

– Да ладно! – Аарон засмеялся, – ты проспала весь день! Тебе точно не было до нас дела!

На это я только показала ему язык.

– Сегодня мы пойдем на улицу? – спросила я, надеясь услышать заветное да.

– Да! – хором все ответили, а потом принялись рассказывать о том, что произошло вчера.

Я узнала, что настроения долго гулять у них не было, и что они предпочли бы оставаться в больнице до моего пробуждения. Однако Денис не мог просто отпустить их, и, ссылаясь на какой-то план или распорядок, обязал их выйти на улицу. Машка похвалилась, как умело она ныла на каждом шагу, что, в конечном счете, привело к тому, что Денис был вынужден согласиться оставить их в больнице. Сам он ушел по своим делам.

Ребята ночевали в другом крыле, отведенным для сопровождающих. Они рассказали о комнате, поделились мыслями об этой стране. И если бы не Аарон, который завел разговор к выполнению задания, мне кажется, мы бы и не вспомнили про него.

Никто не получал никаких известий от Адама. Но он же сказал, что нам нужно втереться в доверие, это слабо, но обнадеживает.

Дальше за нами пришёл Денис, снова проводил до столовой, подождал, пока мы позавтракаем, потом повел на улицу. Я чувствовала его взгляд на мне и мысли о том, что он волнуется о том, что будет со мной дальше. Единственная зацепка для них, наверное, – это то, что я вышла наружу. Хотя я предполагаю, что причина моего «обморока» в чем угодно, но не в этом.

Денис увлеченно рассказывал нам о стране: о новой местной валюте, переписанной истории, современных традициях. Похоже он принял за чистую монету рассказ о нашей жизни отшельников. Было странно слушать все это от жителя страны, а не от учителя. «Напомнил» о главной политики – не допустить войны. (И спасибо ему, что это сделал, ведь в нашем случае «напомнить» равно «узнать»). Никто из нас не был точно уверен, что не сошел с ума. Как это страна Б не хочет войны? Разве не в этом смысл существования только двух держав: желание победить равную себе?

Расспрашивать об этом казалось подозрительным бы, поэтому каждый из нас просто отметил это у себя в голове.

На обед мы вернулись в больницу, набрали картофельного пюре и несколько видов мяса. На этот раз мы развлекались с различными видами чая. Я решила попробовать молочный улун. Это оказался восхитительный напиток! Не сдержавшись, я сделала себе вторую кружку.

Затем Денис отошел, чтобы пообщаться с главным врачом, а вернулся с хорошей новостью. Мы все готовы, чтобы переехать в свое жилье. Спустя тридцать минут наша четверка оказалась там в сопровождении Дениса.

Мы стояли перед большим зданием в восемь этажей. Наша квартира была на третьем. Мы поднялись по ступенькам, подождали, пока Мэтеков откроет дверь, а потом новая волна восхищения захлестнула нас.

Внутри все было в спокойных, но строгих черных и серых цветах. Коридор просто огромный, здесь стоят шкафы для верхней одежды и тумбочки для обуви. Денис продемонстрировал, как их открывать: нужно только слегка нажать на край двери. Далее мы перешли в зал. Действительно огромную комнату. Здесь стояло два угловых велюровых дивана, которые были укрыты белыми пледами. Между ними – прозрачный стол, спереди – телевизор, а сзади – выход на балкон в виде высоких стеклянных дверей. На белом потолке не было люстры, только вставки в сам потолок, которые должны автоматически включаться при двойном хлопке.

Далее Денис проводил нас на кухню, где был круглый стол по центру и различные шкафы вдоль стен, раковина, посудомоечная машина и электроплита.

Удивительно, но оказалось, что здесь у каждого своя спальня со своими личными душевыми и уборными. Каждая выполнена одинаково: просто, но все самое необходимое имеется. Двухспальная кровать, письменный стол, пустой книжный шкаф и забитые шкафы с одеждой.

Около получаса мы как заворожённые передвигались по квартире, изучая каждый угол. Мы по очереди подходили к диванам, трогали подушки, разглаживали руками пледы, потом шли дальше. Маша сканировала помещение и передала мне, что камеры есть только на лестничных площадках. В квартирах безопасно.

Казалось, что кто-то хочет подшутить над нами. Ведь во вражеской стране, где мы должны бояться стать пленниками, мы в первые можем почувствовать себя полностью свободными. Не экспериментом и не оружием, а подростками.

– За что нам такие хоромы? – спросила я Дениса, складывая руки в замок. Ребята тут же остановились, внимательно смотря на нас. Парень не был удивлен, он даже догадывался о том, что такой вопрос прозвучит.

– Государство помогает вам, потом вы ему. У каждого новонайденного есть от шести месяцев до года, чтобы освоиться, подтянуться в языке, других областях, завести друзей и так далее. Определяет это время главный доктор. После все начинают работать на страну, – безэмоционально ответил он.

– А если отказаться? – подал голос Аарон.

– Вас лишат всего. Но, предупреждая ваш вопрос, бомжей у нас нет. Большая часть соглашается, другая же, – он обвел глазами Аарона, – попадает под стражу за измену и все равно служит там стране.

– То есть это выбор без выбора? – теперь напрягся Боб.

– Так лучше для всех. У гражданских появляется постоянная работа, заработок, жилье, отличные условия проживания, а государство не проигрывает ни при каком сценарии, – Денис правда в это верит.

Он, безусловно, убежден, что такой распорядок – идеальный вариант. Но я не знаю, что и думать. Все оказывается тем же самым, только с другим контекстом. Все люди, для любой из стороны, – просто оружие, которым можно пользоваться. Да, кого-то закрывают в подземных школах, делают эксперименты, пытают, запрещают распространять родные языки и традиции и активно впихивают новые стандарты, обычаи, новую речь. А другие делают иллюзию свободы, дарят лучшие условия, предоставляют выбор в пользовании языка (хотя официальный остается один – новый язык страны), задаривают подарками. Но исход все равно один. Обе страны по-своему готовятся к войне, чтобы не говорил Денис.

К слову, о языках. Собрав в себя кучу разных стран, обеим государствам нужен был новый язык, который был бы понятен всем. Оба новых и были созданы. Сейчас большинство людей перешли на них, потому что поняли, что оставаться верными своему народу слишком бессмысленно и незначительно, чтобы что-то исправить. Наша Родина проводила жестокие реформы искореняя все старое и внедряя новую культуру. Однако в Школе мы изучали чуть ли не все страны бывшего мира только для того, чтобы знать, как поступить в той или иной ситуации.

В стране Б дела обстояли мягче, но со временем новый язык стал удобен всем, поэтому он и укоренился.

Удивительно, что обе страны уже знают языки друг друга как родной. Это помогает нам спокойно понимать речь местных и также отвечать им.

Так как разные страны не одинаково относятся к прошлым культурам, то и наказание везде разное. Если у нас разговор на родном языке (конечно, если это просто разговор, а не в целях науки, учебы и так далее) карается тюрьмой, то тут никто и слова не скажет.

Однако это не значит, что вас не записали в какую-нибудь книжечку, чтобы потом при любой возможности отправить на войне в первой шеренге.

Я положительно кивнула Денису, показывая, что согласна с ним, хотя желала просто свернуть с опасной темы. Он улыбнулся и сказал:

– Хорошо, оставлю вас. Вот ключи, – он четыре ключ-карты на стол в зале, – жду вас на ужин, но если проголодаетесь раньше, то теперь у вас своя кухня.

– А разве нам еще нужно ходить в больницу? – поинтересовалась Машка?

– В течение шести месяцев. Пока я за вами наблюдаю, – и удалился.

13

«Маша знает, что я солгала. Денис понял, что я солгала», – Кэтрин Форсис.

– Что вы об этом думаете? – спросила я, опускаясь на диван.

– Важно, что думает об этом Денис, – заметил Аарон.

Боб садится ко мне, и я облокачиваюсь на его плечо, напротив, на другой диван, садятся Аарон и Машка, выдерживая дистанцию. Я знаю, чего хотела бы Машка, она знает это тоже, но девушка предугадывает мое желание проверить мысли парня и мысленно просит не делать этого, я закатываю глаза, но выполняю просьбу.

– Он почти всегда думает о том, что говорит.

– Почти?

Почти. Кроме тех моментов, когда он подмечает каждое наше движение и оценивает все, что мы говорим, умоляя себя не забыть записать в наши доки. За исключением тех ситуаций, когда он злится от того, что Аарон спорит с ним или задает провокационные вопросы. И, конечно, только не в те секунды, когда он успевает заметить красоту или прекрасность одной из девушек. Меня или Маши. Но о последнем я не говорю. И не говорю, что, возможно, не хотела бы, чтобы он думал о Петровой.

– И что нам делать? – подает голос Маша.

– Ждать задания от Адама. Пока живем и наблюдаем за всем вокруг. Изучаем. Особенно изучаем Дениса, – хмурится Боб.

– Тогда нам нужно выйти погулять. До ужина еще несколько часов, – предлагаю я.

Спустя десять минут мы на улице, но совсем не представляем, куда идти. Решаем двигаться прямо, осматривая дома и людей. В свой магазин одежды нас зазывает девушка. Денис ничего не рассказал нам о том, как получить собственные деньги, но Боб заметил, что было бы невежливо с нашей стороны отказать продавщице. Поэтому мы зашли.

Это магазин женской одежды. Пол выложен розовой плиткой, стены покрашены оттенком чуть посветлее. Куча вешалок с платьями, блузами и джинсами. Мы знаем, что нужно делать, но никогда не были в настоящих магазинах, поэтому теряемся. Не были. А может, нам стерли об этом память. Когда я начинаю об этом думать, что-то щелкает в моей голове. Она снова начинает болеть.

Я боюсь, что потеряю сознание, но не хочу портить день друзьям, поэтому хватаю кучу одежды и бегу в примерочную, попросив не заходить ко мне. Я задергиваю штору, плюхаюсь на пуфик, оставляя одежду на полу, и сворачиваюсь в клубок.

Руки словно сами собой сжимают мне череп, готовые на все, лишь бы избавить меня от этой боли. Даже если придется раскрошить себе голову.

Вспышка. И я вижу маленькую себя, младше, чем в прошлом видении, в магазине. Вспышка. Ко мне подходит женщина. Вспышка. Я зову ее мамой. Вспышка. Она берет маленькую юбочку и ведет меня в примерочную. Вспышка. Я красуюсь перед ней и звонко смеюсь. Вспышка. Мы выходим из магазина с пакетом, а нас встречает тот самый мужчина.

Я открываю глаза, все еще находясь в примерочной. Но вокруг темно. Я слышу и громкие крики, и беспорядочные мысли друзей.