скачать книгу бесплатно
Не знаю, почему я никогда не отвечала ему взаимностью. Он определенно имел популярность среди девчонок в Школе, был красивым, преданным и заботливым. Боб миллионы раз помогал мне и поддерживал, всегда оставался на моей стороне. Даже когда я была не права. А таких ситуаций было много.
Вот взять, например, ту, когда я решила разузнать о тайнах Дмитрия Подольского. Не то, чтобы у меня были веские причины для подозрения. Но я прочитала великолепный детектив и решила, что тоже смогу быть его героиней. Я потащилась в кабинет физрука поздно ночью, а Боб увязался за мной. Я помню, что не хотела его брать: мне казалось, это только мое приключение. Но парень настоял. Когда, в конце концов, меня поймали с поличным: во время того, как я копалась в бумагах учителя. Боб тут же сориентировался и взял всю вину на себя. Что-то о том, что он хотел исправить оценки на уроке себе, потому что неудовлетворен ими. Эта ложь, конечно же, не сработала: все знали, что у Мостафа всегда наивысший балл. Но Дмитрий закатил глаза и решил, что вляпался в какую-то драму, а потому просто проводил нас до комнат и наказал, чтобы мы больше так не делали.
Помню, как на следующий день смеялся Аарон и как негодовала Машка. А еще, что тогда я очень-очень крепко обняла Боба и поблагодарила. Он засмущался, а его мысли передавали только теплоту и спокойствие.
Через два года меня впервые поцеловали в губы. Это тоже был Боб. Адам устроил что-то вроде концерта, посвященному нашим успехам. Уроки были отменены, спортивный зал стал местом для дискотеки. Я тогда пыхтела несколько недель, чтобы успеть сшить каждому из друзей достойный наряд. Среди огромной толпы наша четверка выделялась и была великолепна. Себе и Машке я сшила простые платья на тонких бретельках: ей розовое, а себе голубое. А вот парни получили от меня по паре брюк и пиджак. Правда, кое-где торчали нитки, один рукав был выше другого (эта проблема была на обоих пиджаках), но никто не стал обращать на это внимание.
Когда заиграла Соната для флейты и клавесина Баха, Боб нежно прижал меня к себе, закружив в танце, а потом, опасаясь моей реакции, рывком прижался своими губами к моим и тут одернул их. Я замерла в изумлении, касаясь губ кончиками пальцев.
– Прости, – стал извиняться Боб. Я читала его смущение, разочарование и страх, и мне было грустно, что я совсем не хочу поцеловать его сама.
Я взяла парня за руку и вывела из зала, выговорила все, что о нем думаю. О том, что люблю его как друга, о том, что очень им дорожу, я рассказала, что наслаждаюсь проводить с ним время. Но. Только. Как. С. Другом. Услышав это, Боб стремглав побежал в свою комнату, и как бы я не бежала за ним, как бы не кричала вслед, но не обернулся и не позволил нагнать. А на следующий день, все снова стало как прежде.
Через год, когда мне было тринадцать, мне понравился один из наших одноклассников, но затем, я прочитала его мысли, в которых не было ничего путного. Он был таким пустым внутри, что эту легкую влюбленность как рукой снято.
Потом у меня стали появляться формы: грудь, идеальная талия, бедра. Добавляя тот факт, что я единственная ходила в своей одежде, почти все мальчики смотрели на меня. Но мне не нравился их взгляд. Аарон и Боб всегда защищали меня, если кто-то решался крикнуть гадость мне вслед. Я знала, что могу сама постоять за себя, но мне нравилось давать почувствовать парням себя героями, особенно приятно было потом читать их радость в мыслях.
В скором времени все это внимание сошло на нет. Может, они привыкли ко мне, а может, поняли, что я не испытываю к ним ничего взаимного.
В семнадцать наша четверка решила поиграть в бутылочку. Мне выпало поцеловать Аарона. Он морщился и отнекивался, как отличный актер, но я-то знала, что у него на уме. Он поцеловал меня. По-настоящему. И это подарило мне такие ощущения и эмоции, которые я не испытывала раньше никогда. Но потом случились две плохие ситуации: ночью, когда все уснули, Аарон разбудил меня и позвал в душ поговорить. Но до разговоров мы не дошли. Мы так долго и горячо целовались. Аарон прижал меня к стенке, я помню, как водила рукой по его голове и впивалась ногтями от переизбытка чувств. Когда он отстранился, то я уловила море неловкости и сожаления. Это был неожиданный порыв для нас обоих. Мы с ним сошлись на том, что никому никогда не скажем об этом и никогда больше не повторим, и сдержали эти правила.
А потом, когда мы по одному вернулись на места, Машка разбудила меня, хотя на самом деле я еще уснуть не успела. Она призналась, что влюблена в Аарона и спросила, чувствую ли я к нему что-то. Услышав, что я отношусь к нему только как к другу, а также то, что я поддержу ее в этом любовном романчике, она успокоилась и попросила больше не целовать его.
Мне действительно очень хотелось ей рассказать, что произошло несколько минут назад, но это был не только мой секрет, поэтому и распоряжаться им не могла только я. К тому же, все вернулось на круги своя уже к утру.
А вот в мои восемнадцать я натерпелась бед на любовном фронте.
В коридоре я натолкнулась на некого Николая. У него было рыжие волосы, которые заканчивались у кончиков ушей, красивые зеленые глаза, словно изумруд. Пирс был выше меня примерно на голову. Оно еле сдерживал смех.
– Извини, – наконец сказал он.
– Ничего такого, – промямлила я, стараясь его обойди. То влево, то вправо – Николай копировал мои движения зеркально. Словно это он умеет читать мысли людей и теперь опережает мои действия. Я не выдержала и замерла на месте, сильно топнув ногой.
– Ай, – вскрикнула я. Ногу я поставила не ровно, а сильный намеренный удар сыграл против меня: нога заболела.
Николай, ничего не говоря, подхватил меня на руки и понес в медицинский отдел. Я не кричала и не вырывалась, я была в ступоре и внимательно осматривала Пирса.
– Ты сейчас прожжешь на мне дырку, – пошутил он, но на такую глупость я только закатила глаза, – что против тупого юмора? Да, если честно, я тоже. Но говорят, он помогает снять напряжение между людьми.
– По-моему, напряжение только выросло.
– Ну вот! Ты говоришь со мной! А до этого только болталась на руках, пожирая взглядом, – обрадовался парень. Больше я не сказала ему ни слова.
Я часто подворачивала ногу и никогда не строила из этого трагедии, поэтому мне не нравилось, что он тратит мое время, заставляя обследоваться.
Затем он ждал вместе со мной результатов и предложил донести до комнаты. Я предположила, что он хочет прогулять уроки, занимаясь с больной мной, но не успела выдвинуть предположение, как он извинился, что опаздывает на урок и, простояв у двери моей комнаты ровно три секунды, испарился, спеша на наработку сил.
Я уже думала, что отделалась от этого чудака, но он показался перед моей дверью утром. Мне пришлось даже попросить Машку и ребят оставить нас, так было интересно.
Он спросил о моем самочувствие, а потом стал без умолку болтать о том о сем. О его силе, как он может передавать ток через свое тело, о его планах. Он выдвигал смелые предположения и давал достойные аргументы. Он постоянно много думал о чем-то, о недавно прочитанной книге, о списке книг на будущее, о понимании мира, странах А и Б и о том, как бы он все изменил.
Я не слишком часто читала мысли прохожих, но такого мне все равно не встречалось. Такие разношерстные темы мы обсуждали только в четверке, да я и не думала, что кто-то из этих натренированных роботов способен на такие мыслительные процессы.
Так мы стали проводить время. Я часто молчала с ним, вслушиваясь в его бархатный голос и обдумывая интересные мысли и гипотезы. Иногда я с ним спорила, и он всегда давал мне высказать свою позицию. Николай познакомил меня со своей компанией, но мне она совершенно не понравилась.
Мысли этих ребят были грязными, плоскими и их больше не было, чем было. Мне не хотелось указывать Пирсу, что делать, но попросить больше никогда не приводить меня к его друзьям на посиделки я могла. И он исполнил мою просьбу. А вот с моими друзьями Николаю понравилось, но он не полюбился никому из них. Я безрезультатно старалась доказать им, что они не правы на его счет, слишком категоричны и должны дать хотя бы шанс.
Боб всегда был на моей стороне, там же он и остался. Он подошел ко мне во время одной из наших ночевок и тихо-тихо зашептал:
– Ты знаешь, милая, что я люблю тебя. Тебе открыты секреты моего сердца, и только оно тебе доверяет. Если ты уверена в том человеке, то не слушай никого из нас. Я буду рядом с тобой: опорой или другом, чем прикажешь. И как бы больно мне не было находиться с вами, я не брошу тебя.
На глазах у меня выступили слезы, я крепко обняла Мастафа и шептала слова благодарности в ответ. Может быть, мне послышалось, но как будто что-то разбилось рядом с нами.
Аарон тоже оттаял со временем и даже стал поддерживать Николая в различных беседах. Маша проявляла осторожность, но не показывала свою неуверенность открыто.
Несколько месяцев мы так и проводили с ним дни, Николай даже стал вливаться в нашу компанию. А потом случилось вот что: Пирс признался, что влюблен в меня.
Я была окрылена этим чувством и даже забыла, как дышать. И даже забыла проверить подлинность его помыслов. Не забралась к нему в голову, потому что доверяла ему. И тогда я ответила ему взаимностью. Я вылила море слов признания и благодарности, рассказала о своих сомнениях, о чувствах – обо всем, что было в голове тогда. Но Николай только ухмыльнулся. Ох! Как же мне стало больно, когда я заглянула к нему в голову, поняв, что что-то не так. А как унизительно я себя чувствовала, когда к нам подошли его мерзкие друзья, а в их мыслях было открытое подтверждение тому, что я нашла у Пирса.
Уроки Школы не прошли даром: эта кучка идиотов отхватила своего сполна, но вот справиться со слезами я не смогла, поэтому друзья, увидев меня, попросили все рассказать. Обида захлестнула меня так, что я не могла остановить поток слов.
Но я им все рассказала. О том, что Николай поспорил на меня, что сможет влюбить. О том, что его ни капли не заботила я, а только желание выиграть спор. О том, что его друзья подслушали мое признание ему и обсмеяли меня с ног до головы вместе с Пирсом. И, конечно, я не забыла упомянуть, что была слишком глупа и слепа, доверчива и наивна, и даже не решила проверить, что в голове у этого урода.
Никто не сказал ни слова упрека в мою сторону, ребята прижались ко мне и шептали добрые слова, от которых сердце еще больше разрывалось. И, наверное, здесь нарушается некая закономерность, потому что утром все не стало нормально.
Я старалась изо всех сил показывать свое равнодушие к этой ситуации, продолжала смеяться и подкалывать друзей. Но я заработала вредную привычку – сжимать кулаки так, чтобы ногти впивались в кожу. Слабая боль отрезвляла меня, когда становилось невыносимо играть счастливую. Она подпитывала. Кажется, я делала так и раньше, но как-то не придавала этому значения. А во теперь я точно знаю для чего и в какие моменты впиваюсь ногтями в кожу.
Николай и его компания теперь обходят меня и ребят стороной. Особенно ребят, я бы сказала. Потому что Аарон и Боб отправили их в медицинский пункт на три недели. Конечно, они и сами бы могли быть за это наказаны, но тут я все разрулила, поговорив с Адамом.
После этого я не влюблялась. Мне было приятно наблюдать за Машкой, которая выбрала себе достойную пару. Весело подкалывать Аарона, чтобы он наконец обратил внимание на подругу. Несмотря на открытые признания Боба, мы с ним друзья, и он это понимает. А среди других ребят в Школе, как по мне, остались либо идиоты, либо кретины. Короче, никто не привлекал меня, особенно после того, как я прочитаю хоть одну их мысль. Поэтому, как ни крути, все встало на свои места.
Наверное, поэтому я так несдержанно и чрезмерно агрессивно отреагировала на Филиппа. Но он это в любом случае заслужил.
Обо мне ходило много легенд в Школе и слухов, связанных с тем, что я груба к чужакам: «Она жестока, вот и нет никого. А те бедняги дружат с ней из-за угроз». О том, что я слишком часто хожу к Адаму: «Ей все дозволено, потому что она спит с директором». Потому что у меня не было отношений: «Говорят, она ведет себя как самка богомола, чтобы подпитывать свою силу чтения мыслей». И еще более глупые. Но я быстро поняла, что бороться с ними нет смысла. А вот то, за что я всегда была готова сражаться – это моя дружба с ребятами.
– Представьтесь, пожалуйста, – сказал ангел.
9
«Может, это все вообще симуляция, а?» – Аарон.
Парень был выше меня, но чуть ниже Боба. У него была светлая кожа и неестественно белые волосы. А глаза чистейшего голубого цвета. Он был одет в черные свободные брюки и рубашку такого же цвета. Этот контраст был так притягательным и обаятельным, что мне трудно было оторвать глаз. На ногах – черные ботинки с массивной подошвой.
– Мария Петрова, – назвалась Машка, недовольно смотря на меня.
– Боб Мостафа, – неуверенно продолжил друг.
– Кэтрин Форсис.
– Аарон.
– Аарон? – переспросил парень.
– У меня нет фамилии, – продолжил он.
– Как такое может быть? – парень выгнул бровь.
– Меня приютили, а фамилию родной семьи я не помню, – Аарон замялся, но ровно смотрел перед собой.
– Его фамилия Форсис. Он мой сводный брат, – я вышла вперед, беря инициативу в свои руки, – ну, вы знаете, братья бывают настырными и несдержанными. Ему еще нелегко принять нашу фамилию. Я с ним поговорю, – зачем-то пообещала я.
Аарон мысленно поблагодарил меня, а я была только рада рассмотреть незнакомца поближе. Он переложил мне в руки нашу новую одежду, не прерывая зрительный контакт. А еще я слегка дотронулась своей ладонью его, и от этого по моему телу прошел легкий отрезвляющий разряд.
– А как вас зовут?
– Денис Мэтеков, – он отступил на шаг, – я буду помогать вам обустраиваться, так что смело можете обращаться со своими вопросами ко мне. Ваша четверка – лично моя группа, так что я доступен в любое время. Сейчас я дам немного времени. Через час я приду, будет обед, а затем экскурсионная прогулка.
Сказав это, Денис выскользнул за дверь, не дожидаясь наших новых вопросов.
Я развернулась к ребятам, все еще держа охапку с одеждой, и глупо на них уставилась.
– Что это сейчас было, Кэтрин? – начал Аарон.
– Вот именно! – вскрикнула Маша, – ты решила здесь устроить любовные интриги?! Во время задания?!
Глаза подруги округлились от страха того, что она только что вслух проболталась. Около минуты мы выжидали нападения или сигнализации, но все было тихо. Наша компания выдохнула.
– А что было с тобой? Аарон, неужели ты не позаботился и не придумал себе поддельную фамилию? – я подошла к своей койке и бросила всю одежду.
– Я придумывал, честно. Не смей! – Аарон прикрикнул.
Я уже заглянула к нему в голову:
– Палочкин? Мирный? Сурикатов? – я разразилась смехом, а вместе со мной хохотать стали и Петрова с Бобом, – боюсь, быть моим братом – это лучшее, что я могу тебе предложить в этом случае.
– Надеюсь, ты также умело прочитала намерения Дениса, – он меня упрекнул. Теперь шесть глаз сконцентрировались на мне. Все ждали ответа, а нужен им был абсолютно определенный. Но как бы им сказать, что я не делала этого?
У меня и в мыслях не было так повести себя. Я была просто приворожена и очарована его необычной внешностью, тем, как он стоит, как говорит, как дышит и как смотрит.
– Мне не нравиться твое молчание, – Боб выбрал себе из кучи какие-то вещи и отошел, чтобы переодеться.
Все остальные повторили за ним, поглядывая на меня из-за моего молчания.
– Я не залезла к нему в голову, – призналась я, застегивая последнюю пуговицу. На мне была обычная белая рубашка и черные шорты до середины колен. Машка была одета точно также. А вот у парней вместо шорт – брюки такие же, как были на Денисе.
Очевидно, здесь не тратятся на различный ассортимент товаров, а может дело только в том, что мы все еще в больнице.
– Я не знаю, простите, я просто забыла, – призналась я, – честно-честно, я задумалась о своем, столько всего произошло, в конце концов.
Друзья переглянулись.
– Ты не хочешь ли сказать, – прищурилась Машка, – что он тебе действительно понравился?
– Нет! – закричала я. Ребята снова обвели друг друга взглядом, но все-таки согласно кивнули.
– Когда он придет сюда, я все узнаю, – пообещала я им.
У нас оставалось еще некоторое время, поэтому мы немного обсудили план действий. Оказалось, такой вариант развития событий оказался именно «ну, а что-то вы узнаете на практике» частью из обучения. Говоря короче, мы все впали в ступор. И стоит отметить, внешностью Дениса впечатлена не одна я, мысли, которые Маша хотела спрятать, я успешно прочитала.
Мы решили просто идти дальше, даже плыть по течению, если придется, потому что совсем не ожидали, что прием будет таким. Нам не говорили, что страна Б – худшее место или что она в упадке, или что здесь только жестокость и насилие. Нас всегда учили, что это такая же сильная держава, как и государство А, что никто не может быть на сто процентов уверенным, что знает, что именно там происходит. Страны стали уважать друг друга в этой войне, или как минимум не принижать достоинства и ранние заслуги.
Маша обследовала территорию. В нашем кабинете не было камер или спрятанных прослушек, зато они были вдоль всего коридора. Мы находимся на третьем этаже. В здании еще много людей. Я попыталась послушать, о чем их мысли, но все было пустой тратой времени. Людей волновала всякая ерунда: кошка, оставшаяся одна дома, маленькая зарплата в этом месяце, безответная любовь…
Мы снова переключились на окна. Люди снаружи просто жили… Неужели страна Б совсем не волнуется о войне? Может ли быть такое, что она решила оставить свои границы и начать просто счастливо жить?
– Если здесь все так цветочно, наше государство разорвет это меньше, чем за год, – высказал похожие мысли Боб.
– Вам тоже непривычно видеть людей таких беззаботных? – прошептала Маша. Я подошла к ней и взяла за руку в качестве поддержки и согласия.
– Нам все равно не стоит расслабляться. Может, кому-нибудь уже отправили задание от Адама? – увидев наши отрицательные кивки, Аарон продолжил, – нет? Ну и ладно. Мы не можем быть просто взять и начать бегать с этими людьми по улицам, покупать мороженное или примерять разную одежду. Может, это все вообще симуляция, а?
– Но мысли людей настоящие… – я повернула голову в его сторону.
Мы все выдохнули, пытаясь снять груз непонимания с плеч. Но этого не произошло. Так наша четверка и осталась стоять, смотря в окна и изучая мир вокруг. Пока час не прошел, и Денис не вернулся к нам в кабинет.
10
«Никакое окно не передаст этого», – Боб Мостафа.
– Надеюсь, вы готовы познакомиться со столицей, – улыбнулся Денис, входя к нам.
Мы, как запуганные зверьки, обернулись на голос и сгруппировались друг к другу. «У него пистолет в правом заднем кармане», – передала мне Машка. Я в ответ еле кивнула, давая понять, что ее мысль до меня дошла. «Ну, и что там с ним?!» – возмущался Аарон.
– Да, мы уже в порядке, спасибо, – первый подал голос Боб, выходя вперед. Очевидно, он понял, что мне нужно быть слегка сосредоточенной не на милой беседе с нашим надзирателем, поэтому решил взять дело в свои руки, – ты говорил что-то про обед. Знаешь, мы бы не отказались.
Боб говорил с ним так беззаботно, словно они были друзьями с детства. Отличная игра, парень!
«Они кажутся безобидными». «Этот Аарон подозрительный». «И почему с ними так долго возились при перелете?». «Та девушка такая красивая».
На этом я вылетела из головы Дениса пулей и покраснела. Потом прикусила губу, чтобы собраться, а затем сжала кулаки, чтобы перестать выглядеть глупо и вернуть самообладание. Он мог говорить и про Машу, она тоже невероятная красотка. Самое главное, он не опасен. Его мысли крутятся вокруг нас, но он не желает напасть или что-то такое. Никакой подставы нет.
– … а потом я вам покажу ваши комнаты, – закончил Денис.
Кажется, я слишком задумалась. Маша, поймав мой озадаченный взгляд мысленно передала всю информацию: сначала обед в общей столовой, потом прогулка, а что дальше я уже знаю. Уверена, он говорил это дольше с кучей ненужной дополнительной информацией. Поэтому благодарю Петрову за умелое конспектирование.
– Тогда идем, – я подошла к Бобу, который все еще стоял спереди нас и, казалось, единственный поддерживал диалог с Денисом. Мостафа зачем-то взял меня за руку, но устраивать скандал было глупо, поэтому я натянуто ему улыбнулась.
– Да, – Денис брезгливо посмотрел на этот жест, – идем.
