скачать книгу бесплатно
– Я слышала, ты поступил в театральный.
Ник рассказал ей, как сложно заработать на жизнь актеру, как приходится в дополнение к своим нерегулярным заработкам подрабатывать то баристой, то официантом, то доставщиком, то репетитором актерского мастерства для школьников, то чернорабочим.
– Это намного тяжелее, чем ходить в костюме рыбы, – заметил он, – но менее унизительно. А ты? Ты как? Проверяешь на правильность названия фруктов и овощей на ценниках? Это ступенька в карьере, да? Для детей, выигравших орфографический конкурс?
«Он помнит об орфографическом конкурсе», – с легким самодовольством заявила она своему мозгу.
– Я работаю в «Звезде Александрия Парк».
– Ты пишешь для «Звезды»? Мне нравится «Звезда». Может, я уже читал какую-нибудь твою статью?
– Ну, я не то чтобы… – начала Жюстин. – Я просто…
Жюстин пыталась подобрать нужные слова, но прежде, чем ей это удалось, Ник заявил:
– Эй, вообще-то довольно странно вести вежливую беседу в костюме рыбы. Я заканчиваю через десять минут. Знаешь, мы могли бы, если ты не занята… могли бы взять навынос рыбы с чипсами и отправиться в парк? Обменяться остальными новостями? Но, если что, я не настаиваю – просто вдруг у тебя нет планов, и все такое.
Жюстин проголодалась, и идея с рыбой и чипсами пришлась ей по душе. И все же она выждала паузу. Склонила голову набок и изобразила размышления.
– Если время неподходящее или…
Жюстин улыбнулась.
– Планов у меня нет.
Свежий вечерний ветерок легко шелестел в кронах высоченных старых деревьев Александрия Парк, когда Жюстин и Ник миновали кованые ворота восточного входа. Ник одной рукой вел побитый жизнью велосипед, и, несмотря на то что расстался со своим серебристым костюмом, запах рыбы впитался в его шорты, футболку с надписью «Там, где живут чудовища»[11 - «Там, где живут чудовища» – детская книжка с картинками американского писателя и художника Мориса Сендака. Вышла в 1963 году в издательстве «Harper & Row», вскоре став классикой современной детской литературы США.] и даже в кожу.
Любители побегать после работы наводнили аллеи парка, а в траве носились за мячиками крохотные собачки в дорогих ошейниках. Ник выбрал место на слегка пологом берегу, поросшем медной от закатных лучей солнца травой, откуда открывался отличный вид на город. Он прислонил велик к цветочному вазону, засаженному капустой с причудливо изукрашенными листьями, и растянулся на траве. Приподнявшись на локте, он без дальнейших церемоний разорвал белую бумагу, в которую был завернут их ужин, и взял полную горсть еще горячих чипсов.
– Прости, не очень-то культурно, я знаю. Но я не ел рыбу с чипсами целую вечность, – проговорил Ник с набитым ртом.
Усевшись напротив него, Жюстин выловила один чипс и откусила небольшой кусочек. Она была голодна, а чипс оказался превосходным – хрустящим и поджаристым снаружи, белым и рассыпчатым внутри.
Ник приканчивал уже вторую горсть чипсов, когда внезапно сказал:
– Так, значит, «Звезда», да? И как там работается? О чем была твоя последняя статья?
Жюстин вздохнула.
– Никаких статей. Пока. В данный момент я всего лишь офисный помощник.
– Разве это не…
– Именно так. Официально я главная по разгребанию дерьма. Я надеялась, что к этому времени уже буду настоящим журналистом, но…
– Кстати о «Звезде», скоро же выходит новый выпуск?
– Завтра уже в магазинах, – подтвердила Жюстин с самой рекламной интонацией. – Хотя есть возможность получить экземпляр пораньше.
Она указала на свою сумку, откуда выглядывал абсолютно новый, свернутый трубочкой журнал. Лицо Ника осветилось искренним, детским восхищением.
– Можно? – спросил он.
– Конечно.
Совершенно не задумываясь, он вытер свои жирные пальцы о футболку, прежде чем потянуться за журналом. Затем открыл его на последней странице и стал листать назад, пока не остановился – и, похоже, уже привычно, решила Жюстин, – на гороскопах. Улыбнувшись, она припомнила его юношескую одержимость астрологией, которую, она полагала, он уже перерос, так же как и костюм лемура.
Странно, задумалась Жюстин. С одной стороны, с Ником ей было легко и свободно, словно они знали друг друга целую вечность. В каком-то смысле так и было. Но с другой – он, в сущности, был для нее незнакомцем. Он, вероятно, стал слегка выше, чем тот Ник, которого она помнила, и разве что самую малость менее долговязым. Но вот его лицо… Его лицо изменилось. «Как?» – вопрошала она саму себя, словно ей, с карандашом в руках, предстояло фиксировать малейшие изменения в этом новом, повзрослевшем Нике Джордане. Сначала ей вспомнился набор матрешек. Наверное, смотреть на нынешнего Ника было все равно что смотреть на самую большую матрешку, зная, что внутри нее прячется другая, поменьше, с которой ты уже был знаком. Но нет, решила девушка. Дело было не совсем так. Скорее, повзрослевший Ник проступал через образ прежнего Ника – скулы, подбородок и лоб стали более выступающими и очерченными. Глаза остались такими же широкими и голубыми, черты лица – подвижными и выразительными, а улыбка – все такой же слегка кривоватой.
Он внимательно читал и от усердия хмурил черные брови. Наконец Ник закрыл журнал и постучал пальцами по обложке. На лице его появилось озадаченное выражение, но затем он слегка потряс головой, словно пытаясь прояснить мысли.
– Какой он? – спросил парень у Жюстин. Она растерялась.
– Кто он?
– Лео Торнбери, – заявил Ник так, словно это было очевидно.
Жюстин потребовалась пара секунд, чтобы понять, о ком речь. Читая «Звезду», она обычно пропускала те рубрики, которые считала бессмысленными, например колонку садовода. Или гороскопы. Которые составлялись выдающимся, судя по всему, астрологом по имени Лео Торнбери.
О нем Жюстин знала только три вещи. Первое: то, как он выглядел на крошечной черно-белой фотографии, венчавшей его колонку, которая на ее памяти ни разу не менялась. На ней у астролога были пышная седая шевелюра и выдающиеся брови над глубоко посаженными глазами, и он походил – как она однажды подумала – на помесь Джорджа Клуни и монстра Франкенштейна. Еще она знала, что он питает особую страсть к добавлению в свои гороскопы цитат знаменитых писателей, философов и мудрецов. Третьим и последним из известного ей был тот факт, что Лео Торнбери прославился своей нелюдимостью.
– Я никогда его не встречала, – призналась она. – Думаю, как и все остальные.
– Что? Никогда? Ни один из вас?
– Ну, разве что Джереми. Когда-то давно. Он редактор. Но не остальные. Лео Торнбери даже на рождественские вечеринки не приходит. И это самое подозрительное. Еда на рождественских вечеринках в «Звезде» такая шикарная, что даже автор садовой колонки раз в год преодолевает свои приступы социофобии. По-моему, Лео живет на острове, но не думаю, что кто-то из нас может назвать, где точно.
– А как насчет телефона? Кто-то же с ним разговаривает по крайней мере.
– Вряд ли, – возразила Жюстин. – Ни разу не слышала, чтобы кто-то говорил об этом. Если уж совсем начистоту, я не вполне уверена, что он абсолютно… реальный. Возможно, Лео Торнбери и не человек вовсе, а, скажем, машина. Компьютер, стоящий где-то и выдающий произвольные фразы.
– О, да ты циник.
– Циник? Я думала, я Стрелец.
Ник с минуту подумал.
– Так и есть. Родилась двадцать четвертого ноября, – подтвердил он.
Он помнил ее день рождения. Он помнил ее день рождения. «Эй, ты это слышал? – обратилась Жюстин к мозгу, на этот раз не скрывая самодовольства. – Он помнит мой день рождения». Чувствуя, как предательская волна тепла поднимается по шее к щекам, она молча поблагодарила угасший день и наступившие сумерки за то, что Ник не сможет заметить ее пылающее лицо.
Он снова пролистал «Звезду» до страницы с гороскопами. Читать стало сложнее из-за нехватки света. Но вот где-то повернулся невидимый выключатель, и фонари Александрия Парк – морозно-узорчатые сферы, вознесшиеся над дорожками на кованых столбах, – таинственно замерцали.
– О, спасибо огромное, – сказал Ник. – Где же, где же это? Весы, Скорпион… Стрелец. Вот и он. «Держитесь, лучники. На протяжении всего года Сатурн в вашем знаке провоцирует сейсмическую активность на поле ваших взглядов; будьте готовы к небольшим потрясениям в этом месяце. В конце марта велики шансы карьерного роста, но есть вероятность, что тема смены места работы останется актуальной в ближайшие месяцы».
Ник оглядел Жюстин и кивнул, словно под впечатлением от перспектив.
– И? – спросила она.
– Ну, все хорошо, так ведь? Я бы сказал, что все определенно хорошо.
Жюстин фыркнула.
– Сейсмическая активность на поле моих взглядов… что бы это могло значить?
– Нет, я про карьерный рост. Смена места работы.
– В «Звезде» ничего не меняется. Ничего. Разве что Джереми удивит всех нас, явившись на работу в галстуке.
– Ну, Лео же сказал «смена работы». А Лео знает все, – заявил Ник, и, хотя он улыбался так, словно посмеивался над собой, у Жюстин возникло отчетливое ощущение, что он был отчасти серьезен.
– И в какие же дебри Лео завел в этом месяце тебя?
– Н-да, я и правда не совсем понял, что он пытается сказать, – признал Ник. – Тут сказано: Водолей. «Что за устрашающая штука человек, – писал Стейнбек, – что за сложная система шкал, индикаторов, счетчиков, а мы умеем читать показания лишь немногих из них, да и то, может быть, неверно»[12 - Цитата из произведения Дж. Стейнбека «Зима тревоги нашей», перевод Михаила Лозинского.]. Для водных знаков это месяц переосмысления, время понять, что тайной может быть не только внутренний мир других, но и собственное я. В моменты спокойного созерцания вы можете пересмотреть свои представления о том, что вами движет на самом деле. Как думаешь, что это значит?
Жюстин пожала плечами.
– Эм… что генератор цитат Лео Торнбери добрался до буквы С и Стейнбека.
– Нет, что, по-твоему, это будет значить в моей жизни? – уточнил Ник, но Жюстин не думала, что этот вопрос действительно был адресован ей.
Затем, как раз тогда, когда она собиралась пуститься в рассуждения об общей природе астрологических предсказаний и об умении составлять их таким образом, чтобы они подходили любому человеку в любой ситуации, Жюстин заметила, что Нику пришла в голову какая-то мысль: у него на лице как будто вспыхнул значок входящего сообщения.
– Постой, – сказал он.
Потом выловил телефон из кармана, под пристальным взглядом спутницы набрал запрос в Гугле и быстро пролистал результаты.
– Да, да, да! – воскликнул он. – Я понял. Я знаю, что Лео пытается мне сказать!
– И?
– Он велит мне играть Ромео!
Жюстин нахмурилась.
– Ромео?
– Да, Ромео, – подтвердил Ник. – Лео хочет, чтобы я играл Ромео.
– Извини, а как именно ты это понял?
– Цитата. Цитата!
– Цитата из Стейнбека, – напомнила ему Жюстин.
– Да, да. Но, – продолжил Ник, яростно стуча пальцами по экрану телефона, – не просто из Стейнбека. Это из «Зимы тревоги нашей».
Жюстин задумалась, но тут же покачала головой.
– Не понимаю.
– Зима тревоги нашей. Зима тревоги нашей. Ты же знаешь, откуда это, правда?
– Если память не подводит… это из «Ричарда III».
– И? – подбодрил Ник.
– Что и?
– Кто написал «Ричарда III»? Шекспир написал «Ричарда III». – Ник говорил взволнованно и слегка наигранно. – Понимаешь? Ты должна понять.
– Ага… я пытаюсь.
– Сейчас у меня есть выбор. Скоро будут ставить «Ромео и Джульетту». Мне дали понять, что если я не против, то роль Ромео – моя. Но постановка… Ее ставит не крупный театр. Она вообще не совсем профессиональная. Но, с другой стороны, я никогда не играл Ромео. И режиссер уже подыскал нескольких довольно впечатляющих профессиональных актеров на другие значимые роли. Сейчас так мало работы.
– Так ты хочешь сыграть? – уточнила Жюстин.
– Я всегда хотел получить эту роль. Но денег будет пшик. Или того меньше. Пьеса ставится на условиях раздела прибыли, а это обычно значит, что нам хватит разве что на бочонок вина для финальной вечеринки.
Последовало недолгое молчание. Затем Ник продолжил:
– Гороскопы Лео всегда пугающе точны. Если он говорит о Шекспире, значит, тому есть веская причина. Лео просто многое знает. Сколько раз я ни следовал его советам, все складывалось хорошо. Все сходилось… ну, знаешь… со всем.
Жюстин уставилась на парня.
– Так вот, значит, как ты принимаешь жизненно важные решения?
Ник пожал плечами.
– Частенько, да.
– А разве не тот же Стейнбек говорил что-то про советы, которые мы слушаем, только если они совпадают с тем, что нам нужно? – уточнила Жюстин.
Ник, недоверчиво качавший головой, был заметно потрясен.
– Точно, я вспомнил про эту твою странную память. Ты – единственная из моих знакомых, кто может выдать такое просто так, без всякой подготовки.
Жюстин отмахнулась от комплимента.
– Я просто имею в виду, что, если ты хочешь сыграть Ромео, сыграй. Не нужно толковать слова какого-то чокнутого звездочета, чтобы позволить себе это.
– Лео Торнбери вовсе не чокнутый звездочет. Он – бог. – Внезапный всплеск энергии заставил Ника подскочить с травы; пологий склон стал его сценой. – Шекспир был Тельцом. Земным, жизнелюбивым. Но Ромео… он был Рыбами.
– Что? Ты сейчас заявил, что знаешь знак зодиака Ромео?
– Так и есть.
– А в какой именно части текста упоминается его дата рождения?
