Звезда на краю

Уйти от меня ему точно не удастся.

Вот он, прямо передо мной. Два рывка – и я хватаю его за руку, сжимаю так, что чувствую, как под пальцами напрягаются тонкие кости. Резко разворачиваю к себе, кепка слетает с головы. И тут… как обухом по голове. Чёрт возьми. Это не парень. Это девчонка.

Я застыл. Мгновение – вечность. Вы это видите? Ну и дела. Как бы сказала моя сестра: звезда в шоке.

– Отвали от меня! – рычит она. Её голос – приятный, как мелодия, которая застревает в голове, и в то же время резкий, обжигающий, как лезвие ножа. Он звучит так, будто в нём переплелись уверенность и отчаянное сопротивление, как у дикого зверя, которого загнали в угол и который готов биться до последнего.

– Верни мой бумажник, и я отстану, мелкая, – бросаю в ответ, пытаясь удержать остатки уверенности. Но в голове всё ещё хаос. Хрупкая девчонка. Не мелкий паренёк, которого я хотел припугнуть.

– Отпусти руки, тогда и отдам! – бросает она, сверкая глазами.

Только сейчас осознаю, как сильно я сжимаю её запястье. Моя хватка, конечно, что надо. Она не вырвется, даже если захочет.

– Ладно, я отпущу, но, если ты обманешь – хуже будет, – говорю, но пальцы пока не разжимаю.

– Что, ударишь девушку? – Она поднимает голову и смотрит прямо на меня. Этот взгляд… Будто молния пронизывает насквозь. Глаза – огромные, яркие, зелёные, как весенняя трава под солнечными лучами. Я залипаю. Не могу оторваться.

– Ну что, залип, идиот? – её голос, насмешливый и раздражённый, вытаскивает меня из этого гипноза.

Чёрт! Сжимаю зубы и разжимаю пальцы. Она тут же роется в кармане, достаёт мой бумажник и швыряет его мне, будто это не кожаная вещь, а горячая граната.

Моя реакция на автомате: отворачиваюсь, ловлю бумажник. А она… она исчезает. Срывается с места, как пуля, и только её шаги разрывают ночную тишину.

– Вот дрянная сучка! – ругаюсь на русском, чувствуя, как злость заполняет каждую клетку. Смотрю ей вслед. Уже далеко. Смешалась с тенями улицы.

Лёгкие жжёт от бешеного ритма дыхания, но это ничто по сравнению с тем, как внутри всё клокочет от злости. Я стою, сжимаю кулаки, пока её шаги растворяются в ночной тишине. Невероятно. Просто невероятно. Как? Это была она. Не тот мелкий, гадкий воришка, которого я представлял. Я думал, там парень, с которым всё просто: догони, прижми к стене, забери своё. А тут… девчонка.

Девчонка, которая уверенно вывернулась, словно делает это каждый день. Чёрт, она ушла так быстро, что я даже не успел осознать, что произошло. Это что, шутка? Издевательство? Удар по самолюбию?

Дрожащими руками открываю бумажник. Пусто. Сжимаю зубы до хруста. Вот, сука! Злость накрывает меня волной, но я ничего не могу сделать. Захлопываю бумажник и кидаю его в карман. Надо убираться отсюда, нужно… просто переварить всё, что только что произошло.

Проклятая ситуация. Я стою и мысленно снова и снова прокручиваю её облик, этот дерзкий взгляд, который прожигал меня насквозь. Кто она такая? Почему она так легко выскользнула из моих рук, как вода сквозь пальцы? И почему её глаза… такие опасные? Они будто пронзили меня до самой души, оставив след, от которого мне не по себе.

Дохожу до машины. Хватаюсь за дверную ручку, открываю дверь, но что-то удерживает меня. Оглядываюсь назад, вглядываюсь в тёмную улицу. Её там уже нет, только пустота и шорох ветра в листве. Но в груди всё кипит, словно внутри разгорается пожар. Чувствую, как злость, обида и какое странное, навязчивое чувство неопределённости смешиваются в один большой ком.

– Чёрт, – шепчу я себе под нос, сжимая руль так, что костяшки пальцев белеют. – Какого чёрта она так на меня действует?

Я сажусь в машину, хлопаю дверью и завожу двигатель. Рев мотора заглушает мысли, но ненадолго. В голове всё ещё крутится её образ: зелёные глаза, дерзкий взгляд, её уверенность, с которой она выскользнула из моих рук. Она не просто украла мой бумажник – она украла моё спокойствие. И это бесит больше всего.

Я еду по ночным улицам Лос-Анджелеса, пытаясь отвлечься, но её лицо не отпускает. Кто она такая? Почему она так легко выскользнула из моих рук? И почему её глаза… такие опасные? Они будто пронзили меня до самой души, оставив след, от которого мне не по себе.

Стелла

Ваттс. Район, который не нуждается в представлении. Здесь каждый камень, каждый угол улицы пропитан историей, которую не расскажут в туристических путеводителях. Это место, где жизнь бьётся через край, но не всегда в лучшую сторону. Для меня же это дом. Не идеальный, не безопасный, но свой.

Я паркую свою старую машину у облупившегося дома, который мы с Эмили называем своим убежищем. Двигатель глохнет с хрипом, будто вздыхая с облегчением. Я выхожу, расправляю плечи и вдыхаю прохладный утренний воздух. Рассвет ещё не наступил, но небо уже начинает светлеть, окрашивая горизонт в нежные оттенки розового и оранжевого. Тишина. Только редкие птицы нарушают её своими трелями. Но внутри меня всё гудит, как будто я всё ещё на взводе после ночи, которая, кажется, никогда не закончится.

Эмили дома нет. Её комната тёмная, окно закрыто. Она на ночной смене в кофейне. Она смогла. Она действительно смогла вырваться из этого круга, оставить воровство позади и начать всё с чистого листа. А я? Я всё ещё здесь, в ловушке, которую сама себе создала.

Меня словно кто-то держит. Нет, не кто-то. Майк. Его лицо всплывает перед глазами, как назойливый кадр из фильма, который невозможно выключить. Усмешка, взгляд, полный самоуверенности, будто он повелитель мира. Ненавижу его до боли. Чтоб он сгорел в аду! Но при этой мысли губы сами собой искривляются в горькой усмешке.

Да, только вот котёл у меня будет соседний. Мы с Майком из одной гнилой истории, только он режиссёр, а я – марионетка. Но знаешь, что, Майк? Я не собираюсь оставаться в твоей постановке навсегда. Однажды этот спектакль закончится, и занавес упадёт прямо тебе на голову.

Захожу в дом. Половицы под ногами издают мягкий скрип, словно шепчут приветствие. Это странное ощущение уюта, будто дом оживает, разговаривает со мной. Я поднимаюсь наверх, не включая свет, и направляюсь в душ.

Горячая вода обжигает кожу, смывая всю усталость и грязь прошедшей ночи. Боль от воды смешивается с удовольствием, и это чувство неожиданно приятно. В какой-то момент я закрываю глаза, позволяя горячим струям почти уничтожить все мысли. Почти.

После душа натягиваю старую футболку и шорты, плюхаюсь на диван, который тут же отвечает мне своим привычным мелодичным скрипом. Да, этот дом точно разговаривает. Может, я и правда свихнулась? Или это просто усталость?

Лежу на спине, смотрю в потолок. Там, как всегда, это дурацкое жёлтое пятно. Оно давно должно раздражать меня, но почему-то стало почти родным. И пока я разглядываю его, мысли начинают скользить обратно в ту парковку. Тот парень… Чёрт, я где-то его видела. Но где?

А потом всплывает момент в баре. Как я умудрилась проколоться? Ха, хотите знать? Всё дело в красной кепке. Да-да, одолжила её у одного парня. Ну как одолжила… Украла. Поймали. А всё потому, что там был этот милый Тедди с топором. Вы бы сами не удержались, увидев такое.

Вообще, яркая одежда – это совсем не моя тема. Чёрное, серое, тёмно-синее – вот мой стиль. Я предпочитаю сливаться с тенью, а не выбиваться из неё. Красная кепка? Абсурд, но, видимо, я иногда иду на глупости.

Глаза уже закрываются, а мысли путаются, смешиваясь с усталостью. Дом скрипит, как будто желает спокойной ночи. Ладно, я точно вырубаюсь. До скорого.

Глава 2

Стелла

Я просыпаюсь от ощущения, будто матрас прогибается под чьим-то весом. Секунду всё кажется нереальным, но потом включается инстинкт. Я резко подскакиваю и наношу удар кулаком, но моё запястье перехватывают. Адреналин бьёт в виски, и я наконец открываю глаза. Всего два человека знают, что ко мне нельзя приближаться, когда я сплю, и только один из них был бы настолько дерзок, чтобы рискнуть это сделать.

– Какого чёрта ты тут делаешь, Роб? – шиплю, стараясь подавить ярость, но мой голос всё равно звучит, как раскалённый металл.

Он ухмыляется, абсолютно невозмутимый.

– Эй, детка, да ты не потеряла хватку, – говорит он, протягивая руку, чтобы коснуться моей щеки.

Я резко бью по его ладони и выскальзываю из кровати.

– Как ты сюда вошёл? – бросаю через плечо, направляясь к кухне.

– Разве мне нужны ключи? – отвечает он, как будто это очевидно.

Да, Роб – мастер по замкам. Ему, похоже, плевать на двери, кодовые замки или даже охранные системы. Его спокойствие только злит меня ещё больше.

– Чего тебе надо?

– Собирайся. Есть дело.

Я фыркаю, открывая шкаф, но не перестаю смотреть на него исподлобья.

– Какое ещё дело?

– Босс хочет, чтобы ты прикупила наряд для мероприятия. И я тебя сопровожу.

– Думает, что я не справлюсь одна? – спрашиваю я с сарказмом, закрывая дверцу шкафа с резким хлопком.

– Думаю, он боится, что тебя украдут, – ухмыляется Роб, облокотившись на косяк.

– Ага, конечно. Скорее уж он боится, что я сбегу и так не выплачу ему долг.

Роб подходит ближе. Его голубые глаза впиваются в меня, словно он пытается что-то вычитать в моём лице. Я вижу, как его взгляд становится слишком личным, слишком наглым.

– Детка, – говорит он тоном, от которого я только сильнее стискиваю зубы. – Ему ты давно нужна не из-за долга.

– Ага, может мне тебе ещё сказать спасибо за это. Или после того, как он насильно женит меня на себе? – отвечаю я, бросая на него взгляд, полный ненависти.

Роб тянется к моей щеке, пальцы касаются кожи, и я чувствую, как меня накрывает воспоминание.

Роб выкидывает сигарету и подходит ко мне, его движения медленные, почти ленивые, но в них читается что-то опасное. Его рука тянется к моему лицу, пальцы обхватывают подбородок. Он начинает поворачивать мою голову, словно оценивает меня с разных ракурсов.

Я сдерживаюсь, терплю, потому что понимаю – это, возможно, мой единственный шанс выжить.

Его взгляд становится жёстче. Он смотрит прямо в мои глаза, и от этого взгляда мне хочется отвести взгляд, но я не позволяю себе показать слабость.

– Вот что ты сделаешь, – говорит он тихо, но в его голосе сквозит нечто стальное. Он объясняет план, каждую деталь, каждое условие.

За это он обещает мне пару тысяч долларов. Всего-то. Всё, что нужно, – перевезти посылку через город.

Я соглашаюсь, даже не понимая, во что ввязываюсь. Отчаяние затмевает все мысли.

Я моргаю, возвращаясь в реальность. Роб всё ещё стоит передо мной, его взгляд прожигает меня насквозь.

– Стелла, – говорит он почти мягко, – Мне жаль, что всё так вышло.

Я не отвечаю. Только смотрю на него и думаю, как сильно хочу вырваться из этого замкнутого круга, где его «жаль» ничего не значит.

Тимур

Тренировка началась вяло, как и следовало ожидать после вчерашнего. Некоторые из ребят перебрали, но отмазки тут не прокатят – тренировка есть тренировка. Хотя честно, пользы от неё я сейчас не вижу. Они катаются по льду, как школьницы на дискотеке, и это, похоже, выводит нашего тренера, Джона Миллера, из себя.

– Все девочки! – его голос раскатывается эхом по стадиону. – Закончим ваш позор, не могу больше на это смотреть!

Я понимаю его. У меня тоже уже нет сил наблюдать за этим цирком.

– Живо тащите свои задницы сюда, сосунки! – орёт он, и по его голосу слышно, что он на грани. – Ти, куда ты смотришь? – его гнев теперь направлен на меня.

– Я предупреждал их, тренер Миллер, – отвечаю я, пожав плечами. – Они взрослые девочки, сами могут за собой следить.

Не успеваю договорить, как чувствую удар клюшкой под зад. Маккелли, наш левый нападающий, не смог удержаться. Мы переглядываемся и чуть не захлёбываемся от смеха, но оба сдерживаемся, чтобы не нарваться.

Тренер замечает.

– Ай, – машет он рукой, едва скрывая раздражение. По стадиону разносится звук сдержанных смешков. – Так, хочу вам сообщить новость. Нас наконец-то купили. Точнее, наш клуб.

На стадионе раздаётся возглас, словно у кого-то выигрышный билет в руках. Радость смешивается с недоумением.

– Поэтому в эти выходные у нас мероприятие, – продолжает Миллер. – Всем быть в смокингах. У кого нет или кто вырос из своего, – он бросает взгляд на Кристофера, нашего правого защитника и моего хорошего друга. Парень за последний год действительно «раздобрел» – и теперь это всё заметно. – Купите себе что-нибудь. Будьте добры, не опозорьте меня.

– Есть, тренер! – хором откликается команда, хотя некоторым явно не нравится идея наряжаться в смокинг.

Мы выходим на лёд, быстро заканчиваем тренировку, и вскоре направляемся в раздевалку.

В раздевалке атмосфера напряжённая, но смешки не прекращаются. Маккелли толкает меня в бок:

– Эй, Ти, ты правда наденешь смокинг?

– А что, есть выбор? – ухмыляюсь в ответ, кидая взгляд на остальных. Все явно в предвкушении выходных, хотя никто этого не признает.

В голове вертится мысль: новая покупка клуба – это шанс. Только вот для кого? Для нас? Или для тех, кто купил нас, чтобы превратить в очередной бизнес?

Я вымотан до предела после этой бесполезной тренировки. Единственное, чего я хочу сейчас, – это добраться до дома и вырубиться. Но терпеть запах пота я ненавижу, даже если мне ехать всего десять минут. Поэтому скидываю экипировку, беру полотенце и направляюсь в душ.

Горячая вода обжигает кожу, но мне это только в кайф. Стою, расслабляюсь, пока в соседней кабинке не раздаётся голос Славы. Он, как обычно, вовремя.

– Ти, погнали со мной в магазин, поможешь выбрать смокинг, – звучит его предложение, и я тяжело вздыхаю.

– Брат, ты же знаешь, как я не люблю всю эту фигню, – отзываюсь, продолжая намыливать себя. – Позвони Глории, пусть она тебе всё подберёт.

– Эм… тут такое дело, – он тянет, будто оттягивает неизбежное. – В последний раз мы с ней поругались. И, в общем, она сказала, чтобы я ей больше не звонил.

Я закатываю глаза, хотя он этого не видит.

– Ты же ей не сказал то, что я думаю?

– Сказал, – невозмутимо отвечает он.

– Ну ты и придурок, Слав.

– Знаю, знаю. Но я был не особо трезв. Кстати, она велела передать, чтобы ты ей тоже не звонил.

– Какого хрена?

– Говорит, видеть мою рожу больше не хочет. А мы как бы близнецы.

– Хреновый ты брат, – бурчу, выключая воду и вытираясь. – Ладно, чёрт с тобой. Мне тоже нужен этот чёртов смокинг, я ведь рассчитывал на Глорию.

Глория была нашим стилистом. Бывшим стилистом, как оказалось. Афроамериканка, фанатка ЗОЖа, защитница животных и борец за равноправие. У неё всегда был строгий взгляд на вещи: женщина может быть кем угодно, если захочет. Видимо, Слава буркнул ей что-то не то насчёт её работы или её пола, иначе почему она так завелась и послала нас к чёрту? Теперь нам придётся искать нового стилиста. Просто шикарно.

И не подумайте, я не какой-то модник. Мне вообще комфортно ходить в одной и той же одежде. Сейчас, например, я надеваю стандартный комплект: белая футболка, джинсы, кроссовки и кепка. Но вот с кепками у меня есть свои заморочки. Каждая кепка должна быть уникальной, и я не надеваю одну и ту же больше одного раза в две недели. Шиза? Согласен. У меня их тысяча и одна – из разных стран, городов, с разными логотипами и надписями.

А кроссовки? Только New Balance. Только модель 574, и точка. Любовь к ним зародилась ещё в России – удобные, мягкие, на все случаи жизни.

Кепки же вошли в мою жизнь с переездом в Лос-Анджелес. Здесь они спасают меня от двух вещей: от палящего солнца и от папарацци. Два в одном. Удобно.

Стилист нам необходим не просто ради модных шмоток, а потому что у хоккеистов мероприятий – как минимум, на весь календарь хватит. И каждое требует особого подхода. Вот, например, прошлогодний благотворительный ужин в честь ветеранов хоккея. Мы должны были выглядеть, как «джентльмены льда» – строгие костюмы, безупречные галстуки, всё в стиле ретро. Или тот злополучный вечер, когда нас пригласили на модный показ, где мы оказались в дурацких дизайнерских прикидах с неоновой отделкой. Спасибо Глории, она хоть попыталась это сгладить.

А ещё была встреча с владельцами клуба – как оказалось, бывшими. Вот там надо было выглядеть презентабельно, но без пафоса. Она выбрала для нас что-то в стиле «серьёзные, но доступные». А впереди нас ждёт вечеринка в честь нового владельца клуба. Это не просто мероприятие, это целое шоу, на котором мы должны быть не только «хорошо одетыми», но и соответствовать его идее – шик, блеск, стиль, хоть и в рамках хоккейного имиджа.

И вот теперь, без Глории, мне совершенно неясно, как кто-то другой разберётся в этих нюансах. Это не просто «купить смокинг». Это собрать нас так, чтобы и на льду, и на красной дорожке мы были командой. А с Славой, который поругался с единственным адекватным человеком в нашем кругу, нам светят магазины, где мы будем выглядеть, как сборная средней школы на выпускном.

Ладно, с этим фарсом пора что-то делать. Беру телефон, набираю номер своего агента – Редклиф Янг. Ред – тот ещё тип, но свою работу делает на отлично. Он знает, как выкрутиться из любых ситуаций, и всегда знает «кого-то, кто знает кого-то».

– Привет, Ред, – говорю, как только он берёт трубку.

– Привет. Тим, что случилось?

– У нас проблема. Глория нас бросила.

– Что? – Ред явно давится сейчас тем, что сейчас пил. – Что ты имел в виду под «бросила»?

– Ну, Слава, как всегда, сказал что-то не то. Короче, она больше не наш стилист. Нам срочно нужен новый. В идеале – ещё вчера.

– Ты хоть представляешь, как сложно найти стилиста в разгар сезона? Тем более хорошего.

– Поэтому я звоню тебе. Ты же волшебник, Ред, – говорю с лёгкой ухмылкой. – Сделай своё чудо.

Он вздыхает, но я знаю, что он уже размышляет над вариантами.

– Ладно, – наконец говорит он. – У меня есть пара идей. Но не обещаю, что это будет кто-то уровня Глории.

– Уровень Глории уже недоступен, – бурчу я. – Нам хотя бы человека, который знает, как отличить смокинг от костюма для свадьбы.

– Тим, я тебя услышал. И не забудь, что мне за это надо будет как минимум пару билетов на лучшие места.

Смеюсь. Это стандартный Ред. Он делает своё дело, но всегда оставляет за собой что-то на будущее.

– Договорились. Жду твоего звонка.

Кладу трубку и смотрю на Славу.

– Надеюсь, Ред справится, иначе ты сам будешь искать нам стилиста.

– Ну, я же не настолько безнадёжен, – ухмыляется он, но я чувствую, что он немного нервничает.

Мы выходим со стадиона, солнце ярко светит, и я натягиваю кепку на глаза пониже. Слава идёт рядом, болтая без остановки, но я половину из того, что он говорит, уже не слушаю. Гул от нашего разговора только подчёркивает тишину вокруг. Замечаю, что он идёт со мной к моей машине. Ну нет.

– Каждый на своей машине, – отрезаю я, даже не глядя на него.

Слава фыркает, но не спорит. Я давно приучил его к тому, что его зад возить я не собираюсь. Мы хоть и братья, но давно живём отдельно, и, честно говоря, меня это более чем устраивает. Никаких «подбрось сюда», «заедь за мной» или «я ключи дома забыл». Каждый сам за себя – золотое правило.

Я подхожу к своей машине, включаю брелком сигнализацию и сажусь за руль, наслаждаясь ощущением личного пространства. Завожу двигатель, и низкий рокот мотора мгновенно приводит мои мысли в порядок.

– Увидимся на месте, не забудь про адрес! – кричит Слава, махая мне рукой.

Я лишь коротко киваю через стекло. Его энергия иногда чересчур выматывает, но, по правде говоря, иногда без неё было бы скучно. Сегодня – не тот случай.

Стелла

Мы с Робом приезжаем в какой-то ультра-роскошный магазин. Знаете, из тех, где даже ценников нет. Как будто это специально сделано, чтобы цифры с нулями не пугали таких, как я. Здесь всё буквально кричит о том, что сюда заходят только избранные.

Я уже час коротаю в примерочной, натягивая одно платье за другим. Десяток, не меньше. Но Роб всё время качает головой. «Не то», «не так сидит», «слишком просто». И вот я надеваю очередное – блёстки ослепляют, подол такой короткий, что мне страшно сделать лишний шаг.

Выдыхаю, поджимаю губы и всё-таки выхожу из примерочной. Босиком, потому что даже туфли под это платье подбирать не хочется.

– Ну как? – спрашиваю, глядя на него.

Он сидит в кресле, развалившись, как король, и смотрит на меня так, будто я не в платье, а вообще без одежды. Я чувствую этот взгляд кожей. Словно всё платье разлетелось в клочья под его пристальным вниманием.

И в этот момент мне хочется выть. Боже, как я ненавижу мужчин. Не поймите неправильно, я не феминистка, нет. Просто, кажется, мужчины в моей жизни умели приносить только боль. И каждый раз, когда я вот так ловлю этот взгляд – оценивающий, голодный, даже если он молчит, – меня будто разрывает изнутри.

– Мне кажется, оно отвратительно, – лениво бросает Роб.

Я собираюсь что-то сказать в ответ, но вдруг слышу:

– А мне кажется, что твои ножки, Зеленоглазка, в этом платье выглядят просто космически.

Моя голова резко поднимается, и я встречаюсь с парой янтарных глаз. Янтарных глаз с парковки. Чёрт. Какого лешего он здесь делает?

Роб оборачивается, лениво и сдержанно, словно вся эта ситуация его забавляет, а не раздражает.

– О, Котин. Какой сюрприз, – протягивает он со своей фирменной надменной улыбкой.

– Мы знакомы? – удивлённо сводит брови этот Котин, и между его глазами появляется тонкая морщинка.

– Нет, но это легко исправить. Роберт Монтекколи, – с наигранной любезностью отвечает Роб и протягивает ему руку.

– Вячеслав Котин, – коротко представляется тот, пожимая руку Роба. И сразу переводит взгляд на меня, вонзая свои янтарные глаза прямо в мои. – А тебя как зовут, Зеленоглазка?

Я стою, как приклеенная, и не могу вымолвить ни слова. Что со мной происходит? Почему я не могу просто ответить? И он что, меня не узнал? Неужели совсем не помнит? Боже, только сейчас до меня доходит, кто он такой. Хоккеист. Именно его клуб Майк выкупил. Отлично. Просто отлично.

– Это Стелла Кингсли, – за меня отвечает Роб с лёгким раздражением в голосе.

– Подружка твоя? – с интересом уточняет Котин, всё так же, не отводя от меня взгляда.

– Нет, – резко отвечает Роб, сухо и даже как-то обиженно.

Я закатываю глаза, молча разворачиваюсь и иду в примерочную. Хочу снять это ужасное платье, похожее на чешую русалки, и надеть что-нибудь другое – такое же уродливое и дорогое, но хотя бы менее вызывающее.

Только я успеваю скрыться за шторой, как слышу за спиной низкий голос этого Котина:

– Она что, немая?

Боже. Этот парень способен вывести из себя даже памятник.

Тимур

Примерка смокинга прошла вполне терпимо. Если бы ещё не Слава, который весь вечер заливал про какую-то Зеленоглазку. Она, по его словам, запала ему в душу. Слава всегда так. Этот парень, кажется, способен влюбиться в каждую вторую девушку, даже в очереди в мужской туалет. Я слушал его вполуха – привычка.

Мы все приехали на встречу с новым владельцем. Лос-Анджелес не разочаровывает. Место выбрано с умом – один из тех дорогих ресторанов, где официанты ходят в идеально выглаженных рубашках, а за каждым вашим движением следят незаметные камеры. Высокие потолки с позолоченной лепниной, стены из белоснежного мрамора, сверкающие люстры и огромные зеркала. Всё вокруг пропитано деньгами и престижем. В воздухе витает тонкий аромат дорогих духов и чуть слышный звук льда, звенящего в бокалах.

Сегодняшняя игра против «Бостонских Ястребов» была настоящей битвой, но мы одержали оглушительную победу. Это чувство триумфа всё ещё пульсирует в воздухе, но усталость накатывает волнами. Игра закончилась всего час назад, а мы уже стоим, как звёзды Голливуда.

Смокинги сидят на нас, как будто их шили вручную, идеально под каждого. Парни вокруг шумят, шутят, их смех звучит громче, чем музыка в зале. Они улыбаются так широко, будто эта игра была для нас простой разминкой, а не изматывающим боем, в котором каждая секунда решала судьбу. Я вижу в их глазах гордость, радость, ту редкую искру, которую невозможно подделать. Это момент, ради которого мы выходили на лёд снова и снова, забывая о боли, усталости и страхе.

Даже тренер – этот человек с лицом, будто ему весь мир что-то должен, – стоит у стола с бокалом шампанского и выглядит… почти счастливым. Сложно сказать, что именно повлияло: вкус победы или алкоголь, но его взгляд смягчился. Он кидает нам, как бы признавая, что сегодня мы заслужили этот момент. И мы его действительно заслужили. Второй раунд серии, победа 4:2. Это звучит так просто, но только мы знаем, какой ценой это далось.

Я улыбаюсь, оглядывая своих ребят, и пытаюсь не думать о том, что будет дальше. Сегодня – это наш день. А всё остальное подождёт.