Славные Владыки

– Если это любовь, то лучше никого не любить. Никогда, – неосознанно прошептал вслух Кай.

– Любовь – это не контроль, – горячо возразила Аль, вставая напротив Кая. Её слова выплеснулись, словно вызов. – Это когда хочешь обнять, но можешь и не обнимать. Настоящая любовь не нуждается в принуждении… Ну, мне так сказали… – она внезапно остановилась, её щёки и уши начали вероломно краснеть. – Обжорство, зачем ты меня красишь! И температуру регулируй! – воскликнула она разозлено, хлопнув себя по щекам. – Я серьёзно!

Литания одиннадцатая

– Жеребьёвка судьбы – это на самом деле выбор служителей Матушки, – после подробного описания событий в Доме Любви, Кай начал перечислять основные моменты полученной информации.

– Я бы удивился, если бы это было иначе, – сказал Аур, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Владыки жить не могут без контроля населения, а уж если они могут скрыть этот контроль, то тут они устроят потасовку за право быть первым. Извини. Продолжай, пожалуйста.

Отряд Аль собрался в комнате Аура, чтобы доложить о выполнении миссии. Комната была огромной по меркам Кая, здесь могли бы уместиться несколько семей. В углу стояла кровать, спрятанная за маленькой переносной стенкой, шкафы с артефактами и книгами, а на стенах висели мёртвое зеркало, картины зари и портреты людей. Комната выглядела как место, где можно было бы прожить целую жизнь, например, разгребая названный Ауром творческим беспорядок.

В центре комнаты стоял круглый стол, за которым могла бы разместиться дюжина людей, но сейчас за ним сидели только Аур, Кай и Аль. Последние уже вернули себе волосы и избавились от татуировок. Си стояла на столе, а Торин сидел в углу на крумбирском кресле. Оно находилось на возвышении, и Кай подозревал, что лидер сидел на нём, как на троне.

– Как я и говорил, это потеря времени, – заявил Торин. – Лучше бы мы опять исследовали серные пустоши, было бы больше пользы.

– Но мы узнали про Сифон, – возразил Кай. – Матушка считает, что он уничтожает мир.

– Сифон – это устройство для вытягивания воды, – объяснил крумбир, отмахнувшись. – Он используется во всех водопроводах дворцов. Матушке больше тысячи осеней, и у неё камень с мой кулак в башке. Она потерявшая разум карга. Вероятно, «сифон» – это древний термин, связанный с естественными процессами в почве.

– Торин, ты стал совсем серным после миссии, – упрекнула его Си, усилив упрёк его именем. – Она могла иметь в виду древний артефакт для вытягивания душ – «сифон душ». Такие артефакты используют в тёмных искусствах, но окружающую среду они не разрушают.

– Мне показалось, что её драгоценный камень в голове вытянул души из младенцев, – предположила Аль. – Может, это и есть сифон?

– Нет, это другое, – Си покачала головой, чуть не упав. – Я плохо разбираюсь в такой магии, но сифоны – это сложные в конструкции артефакты. Они не убивают самостоятельно, а перенаправляют души.

– Мы должны изучить этот сифон и камень Матушки, – задумчиво проговорил Аур, пальцами как когтями царапая поверхность стола. – Это очень ценная информация (Торин демонстративно фыркнул). Разбив камень, мы, возможно, сможем уничтожить её. Что-то ещё о ней?

– Нужно предупредить всех телепатов, чтобы не пытались проникнуть в её разум, – мрачно сказала Си. – Она за пределами наших возможностей. Другие владыки, вероятно, такие же.

– Она выглядела страдающей, – отметила Аль.

– Мы узнали, что её зовут Ноктаэра, – добавил Кай, обрадовавшись, что наконец может вписаться в такой учёный разговор.

– Ноктаэр – это название нашего мира, – поправила его Аль. – Тот ангел просто назвал её хозяйкой нашего мира.

– О. Тогда я узнал название нашего мира, – Кай смущённо вжался в стул, чувствуя себя глупо. Его внутренний голос не преминул бы посмеяться над ним, если бы давно не замолчал. Кай не жалел – Любопытство и Си более приятная компания.

– Так эти ангелы – они пришельцы? – Аур не выходил из задумчивого состояния, его вопрос прозвучал, словно он говорил сам с собой.

– Я не знаю Пандемониум в нашем мире, но в древнем религиозном тексте встречалось упоминание о другом мире, – ответила Си. – Там царят Тьма, боль и жар. Страшное место. Туда отправляли за тяжкие провинности. Но живут там не ангелы, а дьяволиды – жестокие и извращенные гуманоиды.

– А ангелы откликаются на Лорд-Сиятеля и Светоносцев. И ещё они помогают зачинать детей. Значит, не они, – сказал Торин не без сарказма.

– Ужасники тоже притворяются, что на стороне Света, – сказал Аур и хлопнул по столу, обозначая окончание доклада. – Матушка оказалась более зловещей, чем мы думали. Я выделю на неё другой отряд. Также попрошу Знание разузнать про её артефакты и сделку с ангелами.

– Я помогу! – воскликнула Аль, вскочив с места.

– Я тоже помогу! Ему. – Кай поднялся следом, его смущение забылось в порыве поддержки.

– Но ты читать не умеешь, – удивилась Аль, а потом её лицо озарилось улыбкой. – Ах, ты поможешь мне таскать книги. А вы? – обратилась она к Си и Торину.

– Вы намучаетесь помогать мне читать, а переворачивание страниц ртом портит книги, – отказалась эфиритка.

– Книги не такие тяжелые, чтобы понадобился крумбир вдобавок к человеческому мужчине, – ответил Торин, лениво поднимаясь. – Пойду поем и посплю.

– Заодно отнеси меня к телепатам, гном, – попросила Си.

Так много новых понятий, миров и загадок. Сифон. Пандемониум. Лорд-Сиятель. Тревожные мысли роились в голове Кая, пронизывая его насквозь. Он запутался, для кого был создан его мир Ноктаэр. Но когда они вошли в библиотеку, мысли притихли.

Аль бродила между бесконечных полок, её пальцы скользили по корешкам, выбирая книги. Кай следовал за ней, стараясь выглядеть занятым.

– Вот эта о водопроводе, – Аль показала Каю какую-то толстенную и пыльную книгу. – Но можно подумать, если речь шла о водопроводном сифоне, то славная владычица смогла бы что-то сделать на этот счёт.

Кай смотрел не на книгу, а на её руку. На ровные ногти, на пальцы, что были тоньше и изящнее его собственных, на чистую кожу, на изгиб локтя и плавную линию плеча.

– Что? – Аль заметила его взгляд и приподняла брови.

– Ничего, – он резко отвёл глаза.

– Нравится? – Аль с улыбкой принялась вращать своей красивой рукой в разные стороны, сама любуясь ею. – Я сама вырастила.

– Здорово. У меня же всё грубее и похоже на… дерево, наверное, – Кай с благодарностью принял предложение обратить всё в шутку и тоже задвигал своей рукой.

Их руки случайно столкнулись в воздухе, и Аль мгновенно воспользовалась моментом, схватив его за руку и пропустив его пальцы сквозь свои.

– Можешь спрашивать меня в любое время, чтобы полюбоваться моими частями тела, – заявила Аль, хищно улыбаясь, её глаза блеснули озорством. – Мы ведь связаны вечностью, как-никак.

Любопытство приготовился к изнурительной работе, но у Кая были другие планы. Он представил, как выглядит со стороны, как молодая женщина крутит им, как хочет и когда хочет, и сказал себе: «Достаточно, Кай». Он сам схватил её пальцы своими, его рука легко превозмогла её тонкую руку.

– Как неосторожно раздавать такие обещания, – заметил Кай, надеясь, что его голос звучит достаточно твёрдо. – Я ведь воспользуюсь твоим предложением, «супруга».

Лицо Аль не изменилось из-за Обжорства, но в её глазах отразилось что-то похожее на принятие вызова. Она шагнула к нему, встав вплотную, так что Кай почувствовал тепло её тела.

– С кем я только связалась… Но знаешь, супруги не должны только смотреть, – произнесла Аль странным голосом и придвинула своё лицо к его лицу.

Кай ощутил странное напряжение, собирающееся во всём теле. Любопытство, словно из вежливости, скользнул вглубь его сознания, оставляя его наедине с нарастающим смятением. Кай слышал о поцелуях и даже видел один. «Аль, она…? Она это имеет в виду?» – подумал он. «Будет плохо, если нет, а он… Но если нет, то тоже будет плохо. Но она же ждёт чего-то. Этого самого? Кай, ты пережил Песнь Тишины и Пустоты, сражался с Гидрой и Химерой, был пойман владыкой, сбежал из Круга Одиночества и даже увидел лицо владычицы. Уж с поцелуем справишься как-нибудь. Хотя ставкой там была всего лишь его жизнь, а не отношение к нему Аль». Сумбурные мысли пронеслись в его голове за один удар сердца. Поняв, что на них рассчитывать не может, Кай вздохнул, приблизил своё лицо к лицу Аль и…

– Вот вы где. Мы нашли интересную информацию, – раздался голос рядом, и они отскочили друг от друга, словно между ними ударила молния.

– Мы не целовались! – сразу же срывающимся голосом признался Кай, его слова вылетели раньше, чем он успел их остановить.

– Великолепно, Кай. Очень тонкая работа. Сразу видно мастера-оперативника, – с сарказмом похвалила его Аль, показав ему не менее саркастичные жесты поддержки.

– Ваши человеческие процессы нерелевантны в библиотеке. А вот шуметь не надо, здесь место высокого сосредоточения, – ответил прервавший их голос, сухой и бесстрастный.

Голос принадлежал вермидону по имени Знание. Он вырастил свои внутренние органы в кластеры, из которых на поверхность торчало множество глаз. Это позволяло ему одновременно читать несколько книг. Однако из-за сложной конструкции тела на человеческие руки ему не хватало концентрации и ресурсов, и он выпустил из тела множество мелких подвижных щупалец. Часть щупалец держала раскрытые книги перед частью его глаз, а часть – просто стопку книг. Одну из книг он передал Аль.

– Книжный Червь и Безумие нашли описание древнего камня, похожее на ваше описание, – сообщил Знание, сев за ближайший стол. Его свободные от книг глаза сфокусировались на них. – Ксавирон, камень вечного голода. Он способен вырывать души из тел и хранить их внутри себя.

– Если мы узнаем его историю, то сможем узнать и историю Матушки, – задумчиво сказала Аль, просматривая книгу. Она села рядом с Каем, и ему было совершенно не до владык и их историй.

– Возможно, – откликнулся Знание. – Последние записи упоминают, что Ксавирон принадлежал культу удовольствий. В книге нет его подробного описания, потому что писатель считал эти факты общеизвестными для своих читателей-современников. Но учитывая владение очень зловещим артефактом и противостояние с культом более традиционной любви, можно предположить: это был культ удовольствий за чужой счёт.

– Матушка вполне могла бы быть частью этого культа, – Кай вздрогнул, вспоминая кровавую сцену в Доме Любви.

– Твоя гипотеза разумна, – Знание кивнул Каю парой своих глазастых кластеров. – Да, Матушка могла быть высокопоставленной жрицей этого культа. Они вставили камень в её тело, и она обрела невероятную силу вместе с источником этой силы. Так они смогли уничтожить культ настоящей любви.

– Матушке больше тысячи осеней, она могла собрать в Ксавирон сотни тысяч душ, – с ужасом сказал Кай. – Неудивительно, что Си не смогла проникнуть в её разум. Это целый ментальный Город, а не разум.

– Логично предположить, что у других владык тоже есть скрытые камни в глазах с не менее могущественной силой, – согласился вермидон, его голос был лишён эмоций, но факт звучал зловеще.

– У Великого Наставника глаза открыты, – возразила Аль, но мрачно, постепенно осознавая, с кем они имеют дело.

– Он может быть исключением, – предположил Знание. – Он ведь не человек. Его камень может быть вживлён глубже в голову или совсем не в голову. У котов органы мышления могут быть не в голове. Что, Анатом? Там? Всё равно изучи эту расу.

– Аур должен узнать об этом, – Аль решительно положила книгу на стол и встала.

– Уничтожить Ксавирон будет непросто. И не только потому, что он в голове одного из самых могущественных существ нашего мира, – предупредил Знание, тоже поднимаясь.

Кай почувствовал, что снова теряется. Весь этот разговор о владыках, культах, душах – как туман, слишком плотный, чтобы пробиться сквозь него. Но рядом была Аль, которая служила для него якорем и точкой опоры. На полпути к выходу она схватила его за руку.

– Кай, со всем этим флиртом и откровениями про владык я совсем забыла, что хотела предложить тебе научить тебя читать. Хотела вставить, где будет уместней, но ты своим наглым напором не дал мне шанса.

Кай, под впечатлением от полезности книг Рассветников и, главное, представив, что сможет провести больше времени наедине с Аль, кивнул, не раздумывая.

– Но я учту твою наглость при составлении учебной программы, – подмигнула Аль и мягко сжала его руку.

Кай впервые по-настоящему обрадовался мысли об учебе.

Помимо уроков с Аль, Кай пробовал тренировать чтение снов. Торин стал добровольцем, точнее, Си предложила его кандидатуру, надеясь, что Кай сможет внушить ему не создавать чудовищный свистящий храп. А Торин лишь отмахнулся: в его голове и так обосновалась эльфийка, от Кая хуже не будет.

Сев и коснувшись висков заснувшего крумбира, Кай почувствовал тянущийся укол в позвоночнике, который утянул его в сон Торина. Это было тёмное место из густой тьмы, и даже мощная река лавы не могла рассеять её. Лаву зачем-то удерживали огромные цепи, напоминающие цепи Архитектора Счастья, но без шипов. Кай огляделся, пытаясь понять, изменились ли что-то из-за артефакта Арна, но ничего необычного не заметил. Лишь вездесущая тьма, скрывающая неизвестно что, бурлящая лава и таинственные цепи. Раньше Кай назвал бы это благостным сном хорошего служителя, но Торин был Призывателем зари, и для них всё было наоборот: Тьма – это плохо, Свет – хорошо. Кай попал в кошмар Торина.

– Ладно, Торин, – сказал Кай. – Я так и знал, что внутри ты такой же мрачный, как снаружи. Но мы уберём из тебя эту Тьму и цепи. Лаву, наверное, оставим, раз ты крумбир.

Кай уже собирался выходить, когда что-то в лаве вспучилось, и цепи натянулись с пугающим скрежетом. Их предназначение прояснилось: они удерживали растущий огненный шар. Присмотревшись, Кай заметил, что шар состоит из множества плоских изогнутых пластинок, вставленных друг в друга в странном, сложном узоре. Сосредоточившись, он вспомнил, что это напоминало описание цветов. В снах могло случиться что угодно, но чтобы внутри сурового Торина рос цветок, хоть и огненный, Кай никак не ожидал. Эта мысль его забавила. Будь он Аль или Си, он бы обязательно подразнил крумбира.

Кай приблизился к цветку, но тот в этот самый момент вырос достаточно, чтобы разорвать цепи с оглушительным звоном. Без сдерживающих оков цветок начал стремительно разрастаться, заполняя всё пространство. Его лепестки раскрывались внутрь, словно сворачиваясь в новый цветок. Свет от них не только не освещал, но и отбрасывал ещё более тёмную тень. А затем цветок достиг Кая, и он непроизвольно вырвался из головы Торина.

В реальности Кай обнаружил, что Альтеария стоит за его спиной, её руки мягко лежали у него на плечах.

– Не знала, что сновидцы так дрожат при входе в чужой сон, – сказала она, её дыхание коснулось его уха.

Само её присутствие почему-то всегда успокаивало хаотичные потоки в его разуме. Он начал понимать, что любовь, возможно, совсем не похожа на то, что он видел у Матушки. Однако один хаотичный поток в его разуме всё ещё не желал успокаиваться – ему показалось кое-что странным во сне Торина. Хотя, вероятно, это было лишь совпадение.

Утром Торин ничего не помнил о своём сне.

– И слава Свету, – буркнул он, прихлёбывая свой утренний отвар.

А Кай продолжал думать о цветке.

Литания двенадцатая

– Мы правда собираемся вломиться в Дом Труда днём? – спросил Торин.

– Мы должны увидеть процессы работ, – ответила Аль, не отводя взгляда от мрачных стен здания. – Кай же объяснил.

– Я, конечно, понимаю, что Кай теперь второй после Аура в нашей скромной организации, – съязвил Торин. – Но опыта у него маловато. Ему хотя бы три успешных операции, прежде чем он будет биться за лидерство, а затем и за звание владыки.

– Вот именно, Торин, – Аль отмахнулась, не желая спорить. – У него свежий взгляд.

– То, что что-то свежее, не значит, что оно полезно для здоровья, – проворчал Торин, больше чтобы поддержать свою репутацию ворчуна.

Кай не вмешивался в разговор, хотя был его темой. Он, как и Аль, смотрел на тёмные стены, которые заслоняли солнце и создавали отличную тень для наблюдателей. Всё утро они обходили Дом Труда, что было нелёгким делом. Дом возвышался исполинской твердыней, как и пристало важному зданию, превосходя высотой некоторые дворцы маленьких существ, таких как лилимы. Архитектура обычная: тёмная и давящая.

Из-под уличной арки вытянулись повозки с нульрогами, их копыта глухо стучали по брусчатке. Служители привезли к Дому множество чёрных ящиков и использовали внешние леви-шахты, чтобы сразу сгрузить их на высокий этаж с открытым балконом. Когда пустые повозки уехали, а грузчики вернулись в Дом, отряд подошёл ближе.

– Неактивны, – пробормотала Аль, дотрагиваясь до стенки шахты. – Поищем способ активировать или другой вход?

Но Кай уже предложил другой вариант, карабкаясь по стене с паучьими перчатками.

– Он опять геройствует, – проворчал Торин.

– И делает это молча. Тебе стоит взять пример, – отозвалась Си.

Достигнув балкона, Кай осторожно обхватил Аль дальнохватскими перчатками и притянул её к себе. К его сожалению, он не чувствовал того, что держал этими перчатками. Затем с трудом поднял и Торина с Си. Перчатки чуть нагрелись, а балкон заскрипел, будто предчувствуя вес Торина. А помимо Си, крумбир нёс артефакт Аура, который нужно было установить в жилище Архитектора Счастья, накрыв его отрезком мимикрирующего плаща.

– Поклянитесь, что мы сведём этот способ перемещения к абсолютному минимуму, – заявил Торин, добравшись до людей.

Аль тем временем открыла дверь светящимся шариком. «Чисто», – ментально сообщила Си, и отряд вошёл внутрь. Перед ними открылось огромное помещение, заполненное гулом и запахом раскалённого железа, перегретой пыли и чего-то ещё. Оно состояло из множества комнат без потолков. С потолка надпомещения свисали металлические руки, похожие на руки Химеры. Они непрерывно перемещали ящики и полуготовые артефакты между комнатами. Их движения почти завораживали своей монотонностью. Свет от кристаллов наверху отбрасывал от них причудливые тени.

Аль указала на узкую лестницу у входа, ведущую на металлические мостки, похожие на чёрный хребет Дома, проходы под самым потолком, между этими руками-артефактами. Это было хорошим местом для разведки. Но Кай всё же подумал: «Если там встретятся служители, мы не сможем их обойти. Торин готов их вырубить?»

«Торин не собирается сражаться. Он – мой носитель. Но не волнуйся, Кай, я вырублю любых одиночных служителей и сотру им память», – мысленно ответила ему Си.

«Странно, если это единственная причина, по которой громоздкий крумбир участвует в скрытых миссиях», – подумал Кай, но уже скрытно от Си.

Повсюду в Доме роились насекомые, спасаясь от уличной жары. Их жужжание наполняло воздух. По закону их нельзя было атаковать, и Кай, хоть и был Рассветником, решил не трогать их. Он не знал, имеет ли закон разумные основания.

Они пошли по мосткам, переступая через тела служителей, которые, ментально вырубленные Си, казалось, впервые в жизни сладко спали, даже сложив ладони под головой. Все они были людьми, и Кай слегка встревожился: возможно, эти хлипкие конструкции не рассчитаны на вес крумбиров, но Торин шёл впереди, и мостки даже не скрипели.

Они не закрывали голову плащами, и Кай со своим любопытством (а вот слизнекры Любопытство притих) наблюдал за работой внизу. Из тех самых ящиков, что они видели снаружи, извлекали части тел разных рас и разносили по комнатам для обработки, постепенно превращая в сырьё для артефактов.

Говорящие стены были самыми простыми в производстве – в тела просто вставляли маленькие кристаллы, а затем спрессовывали, чтобы как можно больше уместилось в стене. Получалась жуткая мозаика. Над одной почти готовой стеной Кай услышал бормотание: «Я здесь. Нет боли. Ты слышишь – значит, я жив». Мурашки пробежали по его спине, а Любопытство, разбуженный, попытался успокоить Кая импульсами поддержки.

В Доме в основном работали крумбиры и люди в подвязанных мантиях. Но Кай заметил и несколько очень крупных вермидонов, пожертвовавших формой ради массы. Они выглядели примитивно, практически ходящие руки. Все они знали, что делают артефакты из трупов, но, вероятно, успокаивали себя тем, что только служат владыкам или что их сырьё умерло естественной смертью. Кай понимал это, потому что сам был таким – мастером самооправданий, смены ответственности и выдумок, почему владыки – благо.

Вместе с трупами в ящиках лежали кристаллы, их тоже использовали в производстве. В одной комнате по созданию зеркал рабочие закрепили кристаллы в артефакты, напоминающие сферы из согнутых полосок, и ушли из комнаты. Внезапно Аль накинула плащ себе на голову и прыгнула на гигантскую металлическую руку, которая доставила её в опустевшую комнату. Это было изящно и ловко, но Каю было не до любования.

– Эльфийка! – вырвалось у Торина.

«Что она делает?» – мысленно и панически спросил Кай у Си, его сердце забилось чаще.

«Я не знаю. Я могу только отправлять ей слова, но не могу читать её мысли. Некоторые существа закрыты от меня. Как зеркало без отражения. У Аура я тоже не могу читать мысли», – последовал слегка сбивчивый от тревоги ответ.

Кай замер, наблюдая, как Аль подошла к артефакту и попыталась вытащить из него кристалл. Мимикрирующий плащ в движении был совершенно бесполезный. Осколок сна заколол, а Любопытство было слишком встревожено, чтобы заглушить боль. Аль удалось заполучить кристалл, затем она подняла голову и взмахнула рукой. Кай понял её знак и обхватил Аль дальнохватческой перчаткой, намереваясь поднять обратно. Он уже придумал, какую «награду за глупость» выдаст подруге, но Си отчаянно закричала ему в голову: «Замри! Владыка!» Кай застыл. Он уже приподнял Аль, и она замерла в воздухе, да так, что плащ скрыл её.

Архитектор Счастья зашёл в комнату. За ним последовала толпа работников. Тело Кая привычно отреагировало на владыку, подняв свои волосы, но теперь жизнь его подруги зависела от его концентрации, и Кай постарался отбросить весь окружающий мир, кроме перчаток и Аль. Любопытство постаралось сдержать его пот. Насекомые, обычно лениво кружащие под потолком, стали активнее роиться вокруг Кая, их жужжание усилилось, словно они чувствовали его страх.

«Нет, я должна, это единственное, в чём я могу принести пользу. Ты не посмеешь! Naud i vegl duron (Узник каменного ума)! Ладно, не буду», – Си так разволновалась, что послала мысли для Торина заодно и Каю.

– Здесь мы инверсируем объекты ноль, Владыка, – сказал один из работников-людей. Его голос был на грани срыва, даже более испуганно, чем Кай себя ощущал.

– Кто же эти «мы»? Попрятались? В прятки захотели с Нами сыграть? – насмешливо произнёс Архитектор.

Его голос был высоким, как у ребёнка, вот только его владелец был тысячеосенним существом великого могущества. Вокруг него дрожал воздух, словно от страха, раболепно разнося эхо, не совсем правильно. Архитектор Счастья славился своей общительностью, в отличие от остальных славных владык. Сейчас Архитектор с любопытством изучал комнату для «инверсации объекта ноль», и железная полоска на его глазах ничуть ему не мешала.

– Мы не ожидали, что Вы решите устроить внезапный обход, Владыка, – жалобно пролепетал работник, казалось, он готов заплакать в любое мгновение. Его руки нервно теребили подол мантии. – Инверсии нужно время, и это время работники занимаются другой работой в других цехах, Владыка.

Архитектор подошёл к Аль так близко, что мог бы коснуться её своей коротенькой ручкой. Но вместо этого, к счастью Кая, он резко развернулся.

– Умнички-разумнички, это вы по-умному придумали, – его голос сочился елейной похвалой. – Кто-то старался! Кто-то не ленился! – он распростёр руки, и из рукавов его мантии выползли две крошечные фигурки людей. – Надо наградить усердие! Ведь труд – это счастье, а счастье – это Тьма, и всё это – Мы!

Фигурки шлёпнулись на пол. Одна из них поднялась и встала на ноги, она оказалась сгорбленной и неказистой. Она устало, но мерзко заголосила:

– Я – Лентяй!

Я сплю в тенях, мне труд не мил,

Пыль собираю, чтоб мрак таил.

Зачем молотить, зачем творить,

Производить, торопить, вводить?

Лентяй споткнулся и упал, его хрупкое тело безвольно распласталось на полу. На его место, с неестественной грацией, встал другой человечек с прямой спиной, его движения были резкими и идеальными:

– А я – Трудяга!

Я бью по наковальне, я Тьму кую,

Владык величию жизнь отдаю!

Мой пот – их слава, мой труд – их пир,

В нём вечное счастье, в нём вечный мир!

Толпа работников захлопала в ладоши, их лица были искажены лихорадочным восторгом. Владыка довольно кивнул, и Трудяга, согнувшись в неестественном поклоне, замер. Лентяй, лежа на полу, запел вновь, почти воя, его голос был полон отчаяния: