Убит кровью, рожден смертью

– Это не моя правда, я не имею права её тебе раскрывать.

Я делаю шаг назад, стараясь контролировать свои нервы. Он прав, я не могу требовать от него подобного.

– Что мы тогда будем делать дальше? Что будем решать? – мой голос пронизан паникой.

Самое ужасающее в этой ситуации – это неизвестность, в глубины которой нам троим придется прыгнуть, чтобы добраться до правды. Но не будет ли правда таким же образом жестока, как тогда три года назад?

Кто сломается на это раз? Кто снимет маску?

– Решать только Мари.

Глава 10

Apologize – OneRepublic

Стою как твой верный раб,

Свобода – в десяти шагах…

В отражении на меня смотрит убийца, палач. Человек без души и морали.

Это не я – это личность, которую создал отец, и я никогда не хотел примерять на себя эту роль.

Я хотел быть обычным.

Я смотрю на свое лицо, окрашенное кровью, и не чувствую ничего. Нет вины, раскаяния.

Абсолютно ничего.

И это вызывает только страх в моих жилах. Страх, что я дойду до точки невозврата и эта сторона будет открыта для моей семьи.

Рука, открывающая кран возвращает в реальность, и я замечаю позади себя Алекса. Его глаза не отличаются от моих. Холодность и пустота голубых глаз вызывает чувство вины. Я их привел в эту жизнь. Я думал, что смогу устроить их обычными рабочими, наивно доверяя отцу. Но он заставил парней превратиться в убийц, зная, что я буду чувствовать из-за этого. Отец сделал их такими из-за меня.

– Прекрати винить себя, – твердо говорит Алекс, кладя руку на моё плечо.

Он крепко сжимает, пытаясь достучаться до меня. Но я перевожу взгляд в отражение на наши глаза, видя правду.

Это моя вина.

Я причина того, что парни не свободны.

Алекс ставит свою руку под струю воды, смывая кровь. Я наблюдаю за этим процессом, не решаясь умыть свое лицо и очистить руки. Вода не способна смыть все мои грехи. Не способна стереть то, что я сделал, следуя приказу отца, и из-за страха, что моя семья будет убита по моей вине.

Внезапно вода попадает на лицо, Алекс хватает меня за шею, наклоняя ниже к крану, заставляя подчиниться ему. Я могу оттолкнуть друга, могу уйти и скрыть свою сломленную сторону. Сторону, которая хочет быть свободной.

Но остаюсь, позволяя Алексу умыть меня. Позволяя смыть за меня всю кровь и воспоминания. Я позволяю себе быть рядом с другом слабым, зная, что он не воспользуется моим состоянием. Я позволяю себе быть настоящим.

Закрываю глаза, пытаясь претвориться, что этого момента нет и отдаться темноте. Холодная вода ласкает кожу, руки Алекса твердые и грубые, когда касаются моего лица, умывая и смывая кровь. Когда он отпускает мою шею и выключает воду, открываю глаза, встречаясь с реальностью.

Отражение поменялось. Ушла часть тьмы, пропуская живой блеск. Теперь не вижу монстра, я вижу человека. Но это до тех пор, пока моя кожа вновь не окраситься в красный цвет чужой кровью.

– В следующий раз я заставлю тебя мыть мою задницу, – отталкивая меня от раковины, выпаливает Алекс, бросая в лицо полотенце.

Тихий смешок вырывается с груди, я ловлю полотенце, вытирая лицо, ухмыляясь другу, позабыв о мгновении тьмы.

Дверь открывается, и в проеме появляется голова Гарри, он всё ещё покрыт кровью и ухмылка не сошла с его лица. Я не знаю маска ли это, или он действительно наслаждался процессом.

– Кто сказал задница? – возбужденным голосом спрашивает, сверкая глазами.

Я выпускаю ещё один тихий смешок. Они придурки, но без них я бы погиб. Без них моя бы жизнь давно была бы оборвана. Парни дали мне свет, дали семью и опору. Дали цель и силы добиться свободы.

Алекс хватает Гарри за руку, притягивая к крану, начиная брызгать в лицо водой.

– Пора умыться, ребенок.

Гарри пытается его оттолкнуть, но хватка Алекса всегда была сильнее. Улыбаясь, присоединюсь к ним, помогая удерживать Гарри.

– Вы портите мой образ! – его крик заглушает вода, он продолжает дергаться, ударяю клоуна в бок, заставляя сильнее согнуться. – Придурки!

Это последнее, что парень успевает выкрикнуть прежде, чем вода начала заглушать все его бессмысленные крики.

Когда Алекс заканчивает и отпускает Гарри, тот с притворным гневом оборачивается в мою сторону. Резко его кулак устремляется в моё лицо, и я не успеваю увернуться. Друг попадает мне по губе, унося мою голову в сторону. Облизав губу, чувствую привкус крови и улыбаюсь. Наконец ему удалось словить меня.

Гарри хлопает в ладоши, гордо улыбаясь.

– Это тебе за все те разы, когда ты бил меня и не получал сдачи, мне осточертело быть благосклонным.

Мы с Алексом одновременно начинаем смеяться с его серьезного тона. Гарри никогда не признает свое поражение и не примет того факта, что он слабее нас в физическом плане.

Облизываю ещё раз губы, убирая кровь, наслаждаясь её вкусом. Терпкий и горький, напоминающий вкус Ребекка. Мой член мгновенно твердеет, и я сразу стараюсь выбросить греховные мысли из своей головы, если парни заметят стояк, выпирающий под тканью брюк, мне никогда не смыть этот провал.

– Если это утешает твое раздутое эго, то продолжай так думать, – в ответ Гарри только ухмыляется.

Может украсить его лицо синяками, чтобы он несколько дней стыдился и не мог никого подцепить на свой член?

Но голос Алекса развеивает все мысли о борьбе.

– Нам пора вернуться к твоему отцу, – тон его голоса изменился, наполняя всю атмосферу комнаты холодом.

Каждый из нас сжался от предстоящей встречи. Я не знаю догадался ли отец, успел ли ему рассказать Марсель, я не знаю, что меня ждет в кабинете. Я не хочу брать с собой парней, но это было его обязательное условие, и я не могу ослушаться.

– Ты прав, – отвечаю, открывая дверь, видя толпу возле уборной.

Наши люди вернулись к торжеству, не обращая внимание на кровь. Я смотрю на танцпол, замечая сжатых в себе девушек, у которых нет выбора и им приходиться терпеть самовольные касания мужчин, которые платят им зарплату. Я замечаю, как наши люди снюхивают дорожки, не заботясь о том, что в любой момент может случиться нападение врагов. Наши люди напиваются так, будто это смысл их жизни. Это все последствия правления моего отца.

Отсутствие дисциплины, самоконтроля и мозгов. Только греховные желания и слабости. Отец манипулирует людьми, когда это нужно, остальные детали его не интересуют, даже тот факт, что эти люди не выполняют свою работу. Главное, чтобы они выполняли его приказы, когда ему взбредет в голову.

Толпа на танцполе напрягается, когда прохожу мимо, направляясь к лестнице. Они смотрят на меня, как на монстра. Как на хищника, который в любую минут может наброситься на них и разорвать в клочья. Я сделаю это, если нужно будет для моей семьи. Но в других ситуациях эти взгляды вызывают только желание отмыться. Отмыться от личности, которая пустила в меня когти.

Мы с Ребеккой похожи.

С нас сделали монстров, не заботясь о наших желаниях. Нас заставили принять личности, которые разрушают изнутри. У нас не было право голоса, но у нас есть будущее. Будущее, которое я ей обещал.

Преодолевая лестницу и взгляды, шепот окружающих, мы с парнями добираемся до кабинета отца.

Поднимаю кулак к двери, стуча три раза, получая в ответ только тишину. Отец играет, заставляя меня нервничать и ждать. Гнусный манипулятор, но я знаю наизусть каждую его игру.

Наконец, через минуту раздается голос, который велит нам войти. Стиснув зубы и внутренне успокоив себя, открываю дверь, встречаясь взглядом с отцом.

Он сидит за креслом, его ноги крест на крест лежат на столе, и он пронзает меня холодным взглядом.

Ничего не выражая на своем лице, прохожу вперед, закрывая собой парней. Но они не понимают моего намека, становясь по обе стороны от меня вперед.

– Присаживайтесь, – велит отец, указывая подбородком на свободные стулья.

Я колеблюсь, но делаю так, как он указывает. Странные нотки в его голосе напрягают нутро. Внимательно смотрю на отца, но не замечаю никаких опасных эмоций на его лице.

– Мы сделали все, как вы велели, господин, – произносит с нотками сарказма Гарри, за что получает от меня пинок по голени.

Сейчас определенно не время для шуток.

– Сделал мой сын, вы всего-навсего пешки, – с ухмылкой пытается словесно ударить, переводя взгляд на меня. – Я ведь прав, сынок?

От последнего слова меня начинает тошнить. Я ему не сын. Кровь не делает нас родными. Он тот, кто уничтожил мою прошлую жизнь. Я буду тем, кто уничтожит его будущее.

Я должен согласится с его словами. Я должен причинить боль парням, ради их безопасности. Но все внутри меня противиться подобным словам. Парни не пешки, они моя семья.

– Нет, отец, – резко произношу, удивляя всех, мне хочется ударить себя по голове, но уже слишком поздно брать свои слова обратно. – Эти парни мои люди и только мне решать, кем они будут являться.

Брови отца вздымаются вверх, и он внимательно осматривает меня, пытаясь пробраться в мозг.

– Похвально, мне не будет стыдно отдать тебе свою империю, когда придет моё время, – я улавливаю насмешку в каждом его слове и звуке голоса.

Мне будет стыдно быть правителем кровавой империи, построенной на лжи и невинных смертях.

«И только от меня зависит, когда придет твое время, отец»

Я не произношу этих слов вслух, наслаждаясь представлением этой картины в голове. Мечтая поскорее воплотить её в жизнь.

– Это честь для меня, – склоняю голову вниз, скрывая свои глаза, отец не должен увидеть ложь в моих словах и намерения расправы.

Он выпускает смешок и все внутри меня сжимается. Я сжимаю кулаки, сдерживая зверя внутри.

Ещё не время. Не время, Райан.

– Не ожидал, что верный мне человек, окажется предателем, – задумчиво произносит отец, переводя тему.

Поднимаю на него глаза, пытаясь разглядеть все эмоции. Он пустой, нет никаких намеков на то, что отец догадывается об истинных причинах скорой кончины Марселя.

– Он был верен, но все замечали его проблемы с наркотиками, – спокойным тоном произносит Алекс. Он переключает на себя внимание моего отца, зная, что я на грани срыва. – Марсель был зависим, и это свело его с ума. В последние минуты своей жизни он признался, что не помнил в тот день, будучи под сильным воздействием наркотиков.

Рука отца вздымается к подбородку в задумчивой манере, он сжимает его, сканируя нас голубыми, жестокими глазами.

– Если он признался, почему вы не дали ему помилование? – он пытается поставить Алекса в тупик, вызвать чувство вины.

Я не позволю этому произойти.

– Зачем? – спрашиваю, переводя все внимание отца на себя. – Чтобы каждый наш человек стал думать, что может у нас воровать, отнекиваясь тем, что был под кайфом? Мы не должны проявлять милосердия, отец. Это непозволительная слабость.

На секунду мне кажется, что его глаза загорелись гордостью. Но этот блеск быстро исчезает.

– Вы сегодня удивляете меня с хорошей стороны, – признается отец, широко и многообещающе улыбаясь, что не сулит ничего хорошего.

Я знаю все его улыбки, а именно эта значит неприятности. Очередное задание, смерть и боль.

– Приятно слышать, господин, – продолжает провоцировать Гарри, не замечая в комнате температуру опасности.

В будущем мне придется вырвать и его язык, если этот клоун не научится вовремя замолкать.

– Вам будет приятнее услышать остальную часть моего решения, – многообещающе говорит отец.

Мы застываем на местах, ожидая продолжение. Значит он задумал очередное задание для нас троих. Я планировал отправить парней завтра в Чикаго, подальше от моего отца, но видимо жизнь решила разрушить все мои планы.

– Парни завтра возвращаются в Чикаго, – его улыбка становится шире, если это вообще возможно, отец и так показывает мне все свои зубы и один вставленный золотой.

– Они вернутся не одни.

Моё сердце ускоряется после этих слов.

Что это все значит? Неужели отец узнал? Это проверка?

Сталкиваюсь с ребятами взглядами, с их непониманием ситуации и легким страхом. Мы все боимся за её жизнь. Каждый из нас готов пойти на жертвы ради этой девушки, как когда-то она пошла ради нас. Ребекка всегда готова отдать свою жизнь ради нас, мы не исключение. Каждый член нашей маленькой семьи готов сражаться и погибнуть в процессе, если это откроет путь к свободе и к счастливому будущему.

– Кого ты собираешься отправить с ними? – задаю этот вопрос, стараясь выглядеть дураком, который не понял сути.

Отец пронзает меня взглядом, продолжая улыбаться.

– Тебя.

После этих слов моё сердце ускорилось до невероятных сердечный импульсов. Я слышу его биение, оно оглушает. Возможность быть рядом с ней настолько делает меня живым. Но нет ли в этом подвоха? Не пытается ли отец раскрыть меня?

Перспектива привезти в место, которое Ребекка считает домом – опасность, приводит меня в ужас. Я сделаю все, но откажусь от этой идеи. Я не смогу держаться от нее подальше, если окажусь настолько рядом. Я сойду от этого с ума.

– Почему вы приняли это решение? – мой голос не изменился, но я чувствую изменения внутри.

Я чувствую любовь, которая живет к этой женщине в каждом атоме моего существа. Эти атомы бьются, яростно крича и требуя её рядом. Внутри просыпается искорка надежды, что я могу увидеть её со стороны. Со стороны насладиться её существованием. Оказаться совсем рядом, прикоснуться, посмотреть в глаза океана, любить каждую часть её сильного тела и души.

Это убьет меня, когда вновь предстоит оставить Ребекку одну.

– В Чикаго давно не было кровавых боев, тебе нужно будет развлечь и показать достойное шоу для инвестора в наше дело, – успокаиваюсь, не слыша намека в его речи на девушку, которая правит моим миром. – Если победишь, он купит у нас самую крупную поставку наркотиков.

– Когда я должен уехать и вернуться?

Я не буду упираться, не могу.

Черт, я так слаб, когда дело касается этой девушки. Но мысль, что отец ничего не подозревает о ней, и я смогу увидеть Ребекку, дарит ту свободу, от которой я не в силах отказаться.

Даже если это будет один взгляд с далека.

– Через два дня уезжаете, – мы втроем киваем, соглашаясь. – В Чикаго я даю тебе пять дней, успей за это время устроить бой, подготовиться и вернуться.

Пять дней Рая. Пять дней дышать с ней одним воздухом. Пять дней возможности видеть мою любовь в живую.

– Хорошо, отец, я принесу тебе победу, – он улыбается, указывая рукой, что мы можем покинуть его кабинет.

Я, черт, возьми, еду в Чикаго. Я еду к Ребекке.

Я еду. Я увижу её вновь, спустя три бесконечных года ожиданий…

Глава 11

Castle in the Snow – The Avener feat. Kadebostany

Мой страх улыбается, а мой ужас поет

Девушка с любовью улыбается парню, когда прошу пару весь оставшийся процесс съемки смотреть друг на друга.

Взгляды громче и красноречивее слов. Взгляд раскрывает твои чувства, когда ты пытаешься их скрыть, либо же наоборот открывает любовь, которую ты не в силах произнести вслух. Взгляд может убить. Пронзить глубоко в сердце. Взгляд сильнее слов.

Эта истина, которую я давно усвоила.

Пару дней назад у меня заказали съемку на озере Мичиган, первым моим порывом было отказаться. Это место только бы ухудшило моё эмоциональное состояние. Но в подобные моменты напоминаю себе, что больше не являюсь Ребеккой, которая пряталась и отвлекалась от боли. Я иду навстречу боли, и выхожу победителем.

Сегодня годовщина отношений пары, счастливые пять лет, которые они пожелали запечатлеть на камеру. Фотографируя весь день проявление их любви, теплота заполнила мою грудь. Как я могла думать, что любовь убивает? Любовь, которая убила вас в отношениях не была любовью, она не имеет даже никакого права стоять рядом с этим словом. Но любовь, которая окрыляет, делает тебя счастливым, живым. Она не может убить, она может только возродить и дать жизнь.

Девушка показывает парню язык и от ответной улыбки молодого человека, моя грудь заныла, когда воспоминания того дня, когда Райан вернул меня к моей мечте стать фотографом, всплыли в памяти. Только благодаря Райану, и силе моего духа, я вернулась к профессии мечты. Я выучилась на режиссера, я подрабатываю фотографом, все, как я и мечтала в подростковом возрасте. Да, я всё ещё не имею возможности уделить время для режиссуры, ставя на первое место воспитание дочери. Но если не сейчас, значит позже вернусь, но, несомненно, я сделаю это. На данный момент моим единственным личным заработком являются редкие фотосессии. Уйдя, Райан конечно же позаботился о том, чтобы я не работала совсем, не заблокировав от меня свои счета. Но мне нужна была отдушина, память о нем, поэтому продолжаю фотографировать людей, когда у Мелани есть время посидеть с Эйми.

Делаю последние кадры, смотря на часы, видя, что отведенный час истек. Пара в последний раз целуется, теряясь в чувствах настолько страстно, что я притворно кашляю, намекая на свое присутствие.

– Съемка окончена, я отправлю вам готовый результат на почту, – громко говорю, когда пара достигает меня.

– Спасибо, – благодарит девушка, открывая свои объятия, и я отвечаю на них. – Никогда ещё процесс не был для нас так приятен и уютен, с нетерпением буду ожидать результат.

Слова девушки греют душу, вызывая покалывания в теле, которые всегда свидетельствовали для меня о том, что я нахожусь на правильном пути.

– Вы чудесны, уверяю, что результат вас не разочарует.

В ответ пара смущенно улыбается, прощаясь со мной.

Я долго смотрю им вслед, пока силуэты окончательно не исчезают.

Оставаясь одна, прижимаю камеру к груди, наслаждаясь её теплом. Мой палец обводит каждый изгиб, наслаждаясь ощущением внутри сердцевины. Ощущением гордости за себя. Ощущением своей мечты.

Встряхиваю головой, убирая камеру в рабочую сумку. Мне нужно ехать домой к дочери и Мелани. Подруга затаила на меня обиду, из-за всех навалившихся проблем, я не успела рассказать ей причину приезда ребят и моих тайных исчезновений. Я не могу больше держать это в себе и нервировать Мелани. Нам нужно поговорить.

Сажусь в машину, включая любимую группу на допустимую громкость динамиков, наслаждаясь альбом Чейз Атлантик «Nostalgia».

Ударяя по газам, несусь по трассе, полностью отдаваясь музыке.

Во время прослушивания музыки минуты всегда летят быстрее, я желаю успеть послушать ещё одну песню и окунуться в атмосферу, но вижу очертания дома, издавая грустный вздох. Время летит недопустимо быстро, иногда я даже не успеваю насладиться моментом, как он уже исчезает. Это только сильнее мотивирует меня замечать и наслаждаться каждым мгновением, даже коротким.

Выходя с машины, до меня доносится крик Эйми. Я навостряю уши, чтобы лучше услышать, что происходит и с облегчением выдыхаю, когда улавливаю счастливые возгласы.

Заходя в сад, меня встречает картина того, что моя дочь носится вокруг беседки, держа в руках краски, когда Лиам и Мелани пытаются заманить её в ловушку.

Мари не вернулась вчера. Я не предпринимала попыток её найти, Лиам сказал дать ей время подумать, но времени остается все меньше и меньше. У нас два дня, чтобы принять решение.

Приглядываясь внимательно к дочери, отвлекаюсь от мыслей о Мари, замечая, что все её белоснежное платье в пятнах от краски и все её руки разрисованы линиями.

Куда эти двое смотрели?

– Эйми, прекрати! – умоляет Мелани, раскрывая руки для моей дочери, но та с улыбкой качает головой.

– Твоя мама нас убьет, – ворчит Лиам, осматривая беспорядок.

Незаметно подхожу к ним, останавливаясь позади. Когда глаза Эйми замечают меня, поднимаю палец к губам и дочь все понимая, сохраняет молчание.

– Да, она, несомненно, собирается убить вас.

Мелани и Лиам дергаются, падая от испуга на свои задницы, шипя от болезненного приземления, что вызывает у моей дочери смех.

Но он не продолжается долго, когда она замечает мой строгий взгляд. Этот маленький чертенок определенно вёл себя не очень послушно рядом с ребятами. Эйми выбрасывает краски на траву, поднимая руки вверх, с молчаливой просьбой взять её на руки, и я поднимаю её, не заботясь о том, что теперь моя одежда тоже испорчена краской. Целую Эйми в грязную щеку, вдыхая детский сладкий запах.

– Что произошло пока меня не было? – спрашиваю у ребят, которые избегают зрительного контакта со мной.

Не выдерживая моего настойчивого взгляда, наконец сдаются.

– Мы с Мелани отвлеклись на новый выпуск «Jimmy Kimmel Live», – признается Лиам, забирая всю ответственность на себя.

Но я знаю, что именно Мелани фанат этого шоу, и не пропускает ни единого выпуска. Даже если все будет гореть вокруг, девушка останется у телевизора, пока не досмотрит выпуск.

– Ясно, – с улыбкой отвечаю, смеясь внутри с этой ситуации. – Мы пойдем искупаемся и уляжемся спать, а вы пока приберите беспорядок в саду.

Ребята кивают одновременно, с чего я начинаю смеяться. С появлением Эйми их стало легче напугать и держать в напряжении.

– Мамочка, я не хочу спать, – упирается Эйми, услышав мои слова, но я вижу, как она потирает рукой свои сонные глазки.

– Милая, ты у меня сильная девочка? – в ответ она утвердительно кивает. – А сильным девочкам всегда нужен отдых, чтобы оставаться таковыми, и я вижу, что ты устала. Поспишь пару часов, а после мы с тобой поиграем в принцесс, договорились?

Эйми крепче обвивает мою шею, даря настолько крепкие и доверительные объятия, что это вызывает слезы в глазах.

Мы добираемся до ванной комнаты, и я включаю кран, не снимая дочь с рук, желая продлить это чувство.

Когда вода достигает нужного уровня, отпускаю её на пол помогая снять платье и расплести косы. Сейчас она позволяет мне помочь ей, будучи уставшей.

Помогаю забраться в ванную, начиная мягкой мочалкой намыливать кожу.

– Мама, – верещит дочь, когда дохожу до её подмышек. – Щекотно!

Продолжаю свои действия специально, упиваясь её смехом. Эйми брызгает в моё лицо водой, и я смеюсь, когда поток застилает мои глаза. Я слабо брызгаю в ответ, вызывая ещё больше смеха и крика. Наши купания никогда не происходят спокойно, и я наслаждаюсь каждым мгновением шума.

Через пол час мы выходим с ванной, обе мокрые, но счастливые. Эйми уткнулась в моё плечо, закрыв глаза, ванна ещё больше утомила её, что значительно облегчило мне задачу со сном.

Укладываю в постель, закутав в одеяло, дочь морщит носик, но послушно зарывается в подушку, позволяя сну поглотить сознание.

Ещё пару минут прислушиваюсь к её дыханию перед тем, как уйти. Услышав, что дыхание стало ровным и спокойным, забираю радио няню, напоследок мягко целуя в лоб.

Голоса ребят слышны мне с гостиной, поэтому направляюсь в ту сторону, внутренне подготовив себя к нелегкому разговору.

Мелани и Лиам сидят на диване, с двумя тарелками фруктов. Замечая моё приближение, подруга откладывает тарелку подальше, пронзая меня нетерпеливым взглядом.

– Я ждала этого разговора два дня! – возмущается девушка, когда подхожу ближе. – Вы оба что-то скрываете и мне это не нравится.

Она указывает на меня и Лиама подбородком, сощурив ярко-зеленые глаза. Все-таки её спокойная сторона для меня фаворит, в заводном настроении Мелани невыносима.

– Меня снова преследуют, – со вздохом произношу, падая рядом с подругой на диван.

Мелани подскакивает, нервно поднимая руки вверх.

– Ребекка, сейчас не время для шуток.

Хотела бы я, чтобы это была всего лишь шутка.

– Это не шутка, Мелани, – уставшим тоном произносит Лиам, и я беру его за руку, сжимая пальцы.

Глаза девушки округляются от непонимания ситуации. Она падает обратно на диван, схватившись за копну кудрявых, золотистых волос.

– Объясните, – просит Мелани, бросая взгляды на нас.

Набираю воздух в легкие, начиная рассказ. Я рассказываю о письме и показываю его Мелани. Рассказываю, что нашли в домике и, что приказал сделать преследователь. Я рассказываю все, наконец освобождая себя от молчаливого груза.

Под конец моего рассказа глаза Мелани становятся все больше и больше, словно выбираясь за орбиты.

– Что теперь мы будем делать? – с ужасом спрашивает подруга, передавая это чувство мне.

Действительно, что мы будем делать?

Мне необходимо защитить свою дочь. Нашу дочь. Мне нужно обеспечить её защиту, если Мари откажется от условий сумасшедшего.