Ночной хозяин

(26. in aeternum – на вечные времена)

На стены с двух сторон вели неплохо сохранившиеся каменные лестницы, а вдоль стен были выстроены деревянные помосты.

Оттавио поднялся по правой лестнице на вершину угловой башни.

Ему нравилось это место.

Он оглядел окрестности и, сосредоточившись на пойманном в колдовскую сеть башмаке, начал речитатив поискового заклятия. Повторив положенные формулы несколько раз, он закрыл глаза и начал ждать. Заклятие сработало через пятнадцать ударов сердца. И узнал об этом Оттавио по запаху. Гусиное яйцо, заключенное в паутину цветных нитей, начало источать жуткую, тяжелую, серную вонь. Судя по реакции заклятия, Инга определенно была мертва. Ботинок своим носком указывал в центр крепости, прямо на остатки второй башни.

“Как-то быстро все происходит”, – отметил про себя Оттавио и, стараясь держать своего пахучего проводника подальше от одежды, спустился с башни, пересек двор и пролез в самый широкий башенный пролом.

Путеводный башмак привел его к каменной лестнице, ведущей вниз, под башню. Лестница, на удивление, не была завалена, внизу виднелась решетка, закрывавшая вход в подвал. Оттавио отложил ботинок в сторону и, осторожно ступая по ступеням, усыпанным мелкими камнями, спустился. Решетка оказалась ничем не закреплена, петли давно проржавели и отвалились. Отставив фальшивую преграду в сторону, ар Стрегон вступил во тьму подземелья.

Некоторое время он потратил, чтобы обмотать найденную по дороге ветку своим носовым платком. Зажег огненной формулой получившийся импровизированный факел и быстро осмотрелся.

Помещение под башней, очевидно, бывший замковый подвал, оказалось совсем небольшим. Дальняя часть подвала осыпалась, и и перемешанные с землей валуны образовали непроходимый завал. В центре помещения на старательно кем-то расчищенном полу виднелись затертые линии и пятна, очевидно, следы ритуала – договора с духом. А чуть дальше – рядом с осыпью камней – лежал раздувшийся труп.

Оттавио подошел ближе и пробормотал:

– Инга, вот и встретились.

Нагнулся пониже, морщась от трупного запаха, и внимательно осмотрел тело. Вздувшееся посиневшее лицо, глаза, похожие на вареные яйца, вывалившийся язык, блестящая полоса поперек шеи. Инга удостоилась почти королевских почестей: ее задушили золотой цепью (27) пропавшего амулета владетеля. Убийство было совершено, скорее всего, несколько дней назад.

(27. “Задушить золотой цепью или шнурком” – сословная казнь см. примечания)

Холод в подвале стоял нетипичный даже для подземного помещения, труп был покрыт изморозью, изо рта следователя вырывались облачка пара.

Кап. Кап. На труп несчастной девицы упало несколько капель крови, почти сразу превратившихся в тонкий прерывистый ручеек. Оттавио почувствовал головокружение, ноги его подкосились. Он закинул голову назад и попытался рукавом аби перекрыть хлынувшую из носа кровь, пошатываясь, направился к выходу из подземелья.

По каменной лестнице он поднялся на четвереньках, густо пятная ее юшкой, которая и не думала останавливаться. Камешки, усеявшие ступени, больно впивались в ладони, царапали колени. Он выполз наверх и, привалившись к стене башни, часто задышал, пытаясь прийти в себя.

Он нашел даже больше, чем рассчитывал – и служанку, и, одновременно, место ритуала.

Правда, его повышенная чувствительность к сверхъестественным воздействиям сегодня сыграла с ним злую шутку. Оттавио чуть не потерял сознание там, в подвале.

Нечего и думать использовать внизу чары познания. Впрочем они были не нужны, реконструировать ритуал можно и по его физическим следам.

Находка подвала практически завершила его расследование. Теперь он видел всю картину преступления целиком, не хватало только нескольких деталей, которые он собирался уточнить завтра.

В то время как хозяева поместья отправятся к семейному склепу и алтарю испрашивать благословения духов предков и духа-покровителя рода Брюнне на передачу дара, Оттавио проверит кое-какие свои догадки.

Одно стало несомненно: убийство Аделхарда гер Брюнне совершено de dolo malo – по злому умыслу.

Говоря по чести, Оттавио пока не понимал, что ему делать с этим фактом и как распорядиться найденными уликами.

De dolo malo – по злому умыслу, старолацийский.

11. Счет времени. В империи время отсчитывается с рассвета до заката: Первый час после рассвета, второй и т.п., ночь же делится на стражи, а в деревнях ее называют “ночной час”

12. stronzo – мудак.

13. In primo, Deinde, Ad tertium во-первых, во-вторых, в-третьих и так далее, старолацийский.

14. Коппер – самая мелкая медная монета.

15. Dominus habentis maleficа. Повелитель колдовства. Университетское звание, соответствующее доктору наук. Старолацийский.

16. Гросс-Экберт – столица Второй Священной Империи – Secundum Sancti Raiche.

17. Morte, ex supernaturali gratia – смерть в результате сверхъестественного воздействия. Старолацийский.

18. Найт – низший дворянский титул, в прошлом рыцарь. Сейчас – любой урожденный дворянин, не имеющий собственного титула.

19. Мон – горная цепь, отделяющая Лацию от Второй Империи.

20. Приставка “ар” к фамилии означает, что носитель получил личный не наследуемый титул из рук императора за верную службу или личные заслуги. Статус титула равен статусу найта, а сам титул произносится райхснайт. В северных пределах Второй Империи все прирожденные дворяне носят приставку “гер” к фамилии, а в южных, населенных лацийскими племенами – приставку “иль”. По идее, Оттавио, если он родился в семье благородного должен представляться как “Оттавио иль Стрегон”.

21. Война Верных с Истинными, сторонников императора священной империи со сторонниками Земного Престола Владык, которая, с некоторыми перерывами, длится в Лации уже почти сто лет и является вялым продолжением войны за инвеституру.

22. Кондотта – наемный отряд. Лацийский

23. Гексаграмма – защитная заклинательная конструкция, в которой каждый луч посвящен одному из шести Владык: Гипериону (Солнце, огонь), Кею (небо, небесная ось), Океану, Гее (земля), Тетис (мать, жизнь), Криосу (смерть), а центр обычно Кроносу (время, судьба).

24. Сoitus – совокупление

25. Орден Чистых – религиозная организации в Иберии, которая настаивает на чистоте крови иберийского дворянства и уничтожает тех, в ком есть кровь иноверцев.

26. in aeternum – на вечные времена. Старолацийский.

27. “Задушить золотой цепью или шнурком”. По регламенту о сословных способах казни, который является приложением к имперскому уголовному кодексу – Каролине – женщин благородного сословия, начиная от герцогини и выше, душили золотым шнурком за большинство преступлений

Глава 3. За и против

По отношению к виновным нужно быть суровым без жестокости

или снисходительным без попустительства.

Шарль Пино Дюкло

1

Actum: (28)

(28. Actum – действие. Actum est. – действие окончено)

Мертвец ползет по дороге, широко раскрывая безгубый рот. Он передвигается рывками, подтягивая свое тело, пользуясь одной только правой рукой, и отталкивается от неровностей почвы левой ногой.

Оттавио, сыпля всеми известными ему на родном языке ругательствами и бросая частые взгляды в сторону ожившей падали, вспарывает кинжалом промокшую от крови штанину. Взгляду открывается неприятная рваная рана на бедре, сочащаяся кровью. Крупные сосуды, жилы и кость не задеты, повезло, слава Владыке-Кроносу.

Торопливо вскрыв извлеченный из кармашка на портупее бумажный, пропитанный воском пакетик, ар Стрегон высыпает его содержимое прямо в открытую рану. Бросает еще один взгляд в сторону ползущего мертвеца, которому осталось проползти не больше фаддена, пальцами втирает серый порошок поглубже, стараясь не потерять сознания от боли.

Произносит формулу заговора ран. Пронзительная, пульсирующая боль в бедре начинает стихать, притаившись до времени, кровь в ране запекается.

Покинувшему свою могилу бауэру остается проползти до вожделенного мяса в лице Оттавио не более трех шагов.

Ар Стрегон торопливо ковыляет в сторону, пытаясь оторваться от настойчивого покойника. На ходу, продолжая заковыристо поминать родичей мертвяка до девятого колена и их нездоровые сексуальные пристрастия, он торопливо перезаряжает пистоль. В бронзовый ствол уходит серебряная пуля. Щелкает затворное кольцо.

«Темные духи! Двести двадцать гран серебра. Это полтора эйзингских талера. Разорение! Грабеж средь бела дня! Может, вернуться за скьявоной?» – думает коронер. Он оставил свой клинок в башке твари, которая вырвала клок мяса из его бедра.

«Нет, не с такой ногой. Дорога узкая, обочины заросли густыми кустами, а мертвяк, несмотря на отсутствие пары конечностей, слишком шустрый. Dio cane!”(29)

(29. Dio cane – вульгарное выражение типа «черт побери». Лацийский)

Оттавио разворачивается, дожидается, пока мертвяк совершит очередной рывок, и активирует знак воспламенения на стальной трубке заряда.

Выстрел!

Труп дергается в последний раз и затихает.

Actum est.

– Полтора талера. Полтора талера. Роскошные повторные похороны. Этот вонючий трупак наверняка при жизни столько не стоил вместе со всем его имуществом! Faccia di merdа, tua madre troia (30), – выдохнул сквозь зубы Оттавио.

(30. Faccia di merdа, tua madre troia – кусок дерьма, мать твоя шлюха. Лацийск.)

Эти незапланированные расходы просто выводили его из себя. Помимо дорогой серебряной пули, он должен будет расстаться с разорванным тварями плащом и кюлотами. Скорее всего, загаженные кровью чулки тоже придется выкинуть.

Даже рана на бедре волновала его не так сильно. Шрамом больше, шрамом меньше – за свои сорок три зимы он приобрел их более чем достаточно. На одаренных все зарастает, как на собаке, да и зараза к ним почти не липнет. А тут что? Прибавим к балансу потраченные им вчера зелья, запас которых он пополнял исключительно за свой счет. Смело можно накинуть к потерям еще половину талера серебром.

Прихрамывая, он побрел к лежащим на дороге телам, в одном из которых, молчаливым укором его мастерству фехтовальщика, торчала скьявона. Наступив на череп плотоядной дохлятины здоровой ногой, он покрепче ухватил рукоять и вырвал из неожиданно прочных костей застрявший клинок.

Серебряная полоска в долах стерлась на треть длины лезвия. Он мрачно покачал головой. Новые расходы! А ведь казалось, этот поганый день начался весьма удачно. Да и вчерашний вечер не предвещал никаких сюрпризов.

2

Вечером предыдущего дня Оттавио, оправившись от посещения зловещего подвала, разглядывал пятна крови на рукаве форменного аби и размышлял о том, что – хочешь не хочешь – придется к исследованию подвала привлечь местного капеллана и стражу поместья. Это было нежелательно, но других вариантов он не видел. Самому ему, чтобы работать внизу, в той концентрации потустороннего, которая скопилась на месте ритуала, нужны были специальные амулеты-демпферы, которых у него с собой не было.

День клонился к вечеру. Пора было двигаться в поместье, пока его не свалил откат от действия принятого утром зелья.

Звук катящихся камешков привлек его внимание. Оттавио поднял голову.

По неровной зубчатой верхушке стены двигалась невысокая щуплая фигура. Оттавио узнал младшего сына владетеля – Вулфа. Тот ловко перепрыгивал с камня на камень, с палкой в отставленной для равновесия руке, казалось, не замечая ничего вокруг. Оттавио дождался, когда мальчик достигнет угловой башни, и негромко сказал:

– Смотрю, ты не боишься высоты, Вулф.

– Я привычный, господин ар Стрегон, – ответил парень. – Руперт говорит, что победить страх – это половина успеха. Остальное: просто тренировка. – Он присел на краю стены, свесив ноги во двор и глядя на Оттавио с высоты, как настороженная белка.

– Руперт – это ваш командир стражи? – уточнил Оттавио.

– Ага. Он тренирует меня и остальных членов дома, кто должен владеть клинком. – парень замялся, было видно, что он хочет еще что-то сказать.

– Что такое, Вулф?

– Это правда? Отца забрал Он?.. – Вулф на секунду замолчал. – Ночной Хозяин?

– Почему ты так думаешь? и что за хозяин такой?

– Да так, – Вулф опустил голову, – просто суеверия местных бауэров. Так капеллан Леней говорит.

– Твоего отца, Вулф, убил человек. Да, он получил помощь с Той Стороны. Но желание убить было конкретного человека. А твой ночной хозяин, или кто он там, не более чем кинжал в руке убийцы. Понимаешь?

Парень молча кивнул. Оттавио постоял еще несколько ударов сердца и, на прощание, прикоснувшись двумя пальцами к шляпе, направился к поместью.

Ночной Хозяин, говорите? Он вспомнил леденящий холод, безликую вязкую черноту и безразличные глаза-звезды и поежился. Не было бауэру забот, купил бауэр порося. К списку завтрашних дел он мысленно добавил еще одно.

Вернувшись в поместье, он оповестил управляющего, что в подвале старого замка обнаружено тело «сбежавшей служанки», и потребовал от Ерса выставить у подвала караул до завтра, а тело Инги перенести в поместье и как можно быстрее провести погребение. Не забыл и об амулете, приказал Ерсу лично его прибрать. И, чувствуя ломоту в висках и накатывающую слабость, отправился к себе.

Добравшись, наконец, до своей комнаты, Оттавио обновил печати отторжения. Открыл коробку с зельями, выбрал флакон и накапал из него снотворного в стакан с водой. Проглотил залпом, морщась от приторно-вяжущего вкуса. Затем завернулся в одеяло и быстро провалился в глубокий сон без сновидений.

3

Сегодня Отавио встал затемно. Селена еще не покинула небосклон и огромным призрачно-белесым шаром висела над едва различимой в полутьме полоской леса.

Оттавио стоял у приоткрытого окна, и глядел на улицу, стараясь, чтобы выдыхаемый им пар оставался в комнате.

Внизу, во дворе поместья, топтались Барсук, Адлер гер Брюнне, Ерс, Рената, Аделинда и несколько стражников. Там же находились погребальные носилки, на которых, укрытый шелковым родовым флагом, лежал Аделхард гер Брюнне – бывший владетель, бывший муж, бывший отец. Бывший.

Датчс и Адлер были одеты в родовые накидки, на поясе у обоих имелось по бронзовому церемониальному мечу. Оба они были потенциальными наследниками и готовились к ритуалу обретения родового дара. Вулфа же – третьего претендента на получение семейной колдовской силы нигде не было видно, и это было странно. Впрочем, если дух-хранитель рода решит что дара достоин именно Вулф, его отсутствие возле алтаря, во время ритуала, ничему не помешает. Зато Вулф может серьезно пострадать, если передача дара пройдет вдали от алтаря. Оттавио поежился, вспоминая свою инициацию.

Наконец, к компании присоединился человек в тяжелом, шитом золотом и серебром ритуальном одеянии, – капеллан Леней. Оттавио виделся с ним вчера мимоходом побеседовал, но определенного мнения о нем сложить не успел.

Леней прозвонил в погребальный серебряный колокольчик. Датчс и Адлер подняли носилки, остальные выстроились согласно рангу. Под непрерывное позвякивание ритуального серебра похоронная процессия направилась к последнему месту упокоения владетелей Брюнне. Семейный склеп и родовой алтарь находились в руинах второй крепости, довольно далеко от нынешнего поместья.

Наступило время исполнить задуманное.

Оттавио прикрыл окно, аккуратно, чтобы не повредить линии, вступил в начертанную на полу гексаграмму и зажег приготовленную заранее свечу белого воска. Он повторял заклинательные формулы до тех пор, пока воздух за пределами гексаграммы не потек едва уловимым маревом, как бывает при сильной жаре. В окончание ритуала – резко задул свечу и сжал ее в кулаке, так что воск проступил в промежутках между пальцами.

Заклятие незаметности, которое он применил, не давало невидимости, как это делали описанные в легендах шапки и плащи героев. Оно имело множество ограничений, требовало длительного ритуала, и, в принципе, в данном конкретном случае можно было бы обойтись без него. Но Оттавио привык все делать обстоятельно. Не полагаясь на волю Фортуны, самой беспутной из детей Владык.

Двигаясь плавно и неторопливо, он перешел из правого гостевого крыла в левое – хозяйское. Прижавшись к стене, втиснулся в дверную нишу и пропустил мимо себя позевывающего слугу, который гасил масляные светильники, развешанные в коридоре. Слуга прошел мимо Оттавио, скользнув взглядом по двери кабинета владетеля, погасил висящую рядом лампу и проследовал дальше. Для него коридор был пуст.

Не двигаться, если до человека менее двух шагов.

Не шуметь.

Не делать заметных действий, например, не ронять предметов.

Не смотреть прямо на людей.

Не выпускать из левой руки потушенную свечу.

Не пересекаться с одаренными, для них заклятие незаметности все равно, что костер в ночи.

Ограничения, запреты, неудобства. Вальтер гер Шелленберг – Magister habentis malefiса (31), проректор Вышеградского Университета, любимый преподаватель ар Стрегона, часто повторял:

(31 .Magister habentis malefiса – магистр колдовства, университетское звание, примерно равное званию академика.)

«Чары, заклятия, ритуалы имеют множество ограничений. Само по себе овладение основами их сотворения не даст вам никаких ощутимых преимуществ перед нуллумами. Более того, не вовремя или неправильно примененное заклятие может погубить вас самих. Чары лишь инструмент, инструмент, молодые люди, а не всесильное оружие, врученное избранным славными предками, как это представляется в легендах.

Главный компонент в использовании заклятий, без которого сами по себе они абсолютно бесполезны, – это правильно выбранные время и способ их применения.

Тактика, господа школяры, – способ и время.

Заклятие надо применять вовремя и в подходящих для этого обстоятельствах.»

«Да, магистр, ” – думал Оттавио, подходя к комнате Барсука. „Время и способ“.

Огляделся.

В коридоре царил полумрак, слуга уже скрылся из виду. Оттавио открыл дверь и прошел прямо к закрытому холстиной мольберту.

Сдернул ткань.

Несколько мгновений он разглядывал едва видимое в темноте очередное творение Датча гер Брюнне. Затем аккуратно укрыл картину, вышел в коридор, еще раз осмотрелся и закрыл за собой дверь.

Вернувшись к себе, он бросил свечу на стол и очистил кисть от налипшего воска.

Подошел к занавешенному и заклятому заново зеркалу, которое раньше висело в обеденном зале.

Уколов палец специально извлеченной из инструментов золотой иглой, он капнул несколько капель крови в керамическую ступку. Высыпал туда же немного серой пыли. Методично работая пестиком, растер смесь в равномерную кашицу. Взял кисточку из хвоста белки и четкими равномерными движениями нанёс получившуюся смесь из чашки на лицевую поверхность зеркала. Произнес сначала формулу подобия, а потом формулу разделения.

На серебристой глади, прямо по центру, проступили две руны. Руна Ночь и руна Господин. Имя духа. Кто-то своей кровью начертал на зеркале эти руны, проделав брешь в колдовской защите поместья.

Теперь пора было собираться в небольшую поездку, которую он задумал вчера после разговора с Вулфом.

Ар Стрегон надел особую походную портупею с большим количеством нашитых на нее кармашков и привязанных к ней амулетов.

Пробежал пальцами по ячейкам пояса и грудного ремня, проверяя комплектность фокусов (32).

(32. Фокус – материальный компонент заклинания)

Вложил в кобуру заряженный пистолет, проверил расположение запасных зарядных трубок – три обычных, одна с зачарованной пулей, и еще одну обычную он заменил на серебряную.

Ощупал Волей заклятие на лезвии меча – обновления пока не требовалось.

Повесил скьявону на пояс.

Спустился в конюшню и потребовал от сонного конюха оседлать серую кобылу. Ей он доверял гораздо больше, чем полумертвому каурому.

Выехал из поместья он в серой предрассветной мгле. Ему навстречу попались возвращающиеся от старого замка участники процессии. Капеллан, Датчс и Адлер, ожидаемо, остались в бдении у погребального алтаря. По традиции обряд обретения силы завершиться на закате, тогда же и будет ясно кто получит семейный дар.

Оттавио пропустил идущих, вежливо приподняв шляпу, поздоровался с дамами, и направил кобылу вниз, к реке.

4

Заречная деревня встретила Оттавио мычанием выгоняемых на стерну коров, запахами свежеиспеченного хлеба и плывущим по улицам дымом домашних очагов.

К чести владетелей Брюнне, селение выглядело вполне зажиточно и солидно. Некоторые крыши наиболее богатых домов были даже крыты черепицей, а не соломой. По центральной улице были проложены деревянные мостки для пешеходов. Деревенский храм возносил к небу стеллу, оканчивающуюся черной шестилучевой звездой, на высоту фаддена.

В деревне была также и вполне прилично выглядящая бирштубе – пивная.

Оттавио привязал кобылу за железное кольцо к имевшейся у сельского колодца каменной поилке и, сняв шляпу, перешагнул порог пивной, из которой невыносимо притягательно пахло жареными сосисками. Хозяин, тощий мелкий мужик с испещренным оспинами бородатым лицом, повернулся навстречу неожиданному гостю.

– Чего изволит благородный господин? – в тоне хозяина слышалась некоторая неуверенность, однако не было ни капли подобострастия и лживого радушия, свойственного речам почти всех владельцев городских трактиров.

– Поджарь мне пяток яиц с беконом. Пива темного большую кружку. Сосиски давай. – Оттавио бросил мужику монету достоинством в три коппера, – и пошли кого-нибудь за вашим шуляйтером (33), у меня к нему разговор есть.

(33. Шуляйтер – староста)

– Сейчас все будет, господин, – заскорузлые пальцы хозяина пивной привычно ощупывали края монеты, необрезанный трешник ему был явно в диковинку.

Оттавио расположился возле очага и привычно потянул в себя его благословенное тепло, но вовремя опомнился, пока не погасил огонь окончательно. Хмурая немолодая женщина принесла ему чугунную сковордку, на которой шкворчали пожаренные яйца и два солидных ломтя бекона. Во второй заход поставила перед Оттавио деревянную кружку пива, больше напоминающую малый бочонок, и тарелку, с горкой наполненную исходящими горячим жиром колбасками. Справа на постеленное почти чистое полотенце выложила ломоть свежего ячменного хлеба. Оттавио счастливо вздохнул запах горячей пищи и неторопливо принялся за еду.

Шуляйтер явился к концу завтрака. Он явно готовился к разговору с благородным, одел чистую рубаху и праздничный кафтан. На грудь он повесил оловянную бляху с оттиснутой на ней оленьей головой – бытовое тавро Брюнне, которое они ставили на принадлежащие им вещи.

Оттавио кивнул бауэру, приглашая его за стол. Несмотря на разницу в статусах, заставлять степенного, в годах, мужика стоять было невежливо. Ар Стрегон тщательно подчистил куском хлеба остатки яичницы со сковороды – плебейская привычка оставшаяся со времен походной жизни:

– Пива, шуляйтер?

– Можно, ваша милость. Благодарствуем.

– Как твое имя?

– Ганс, ваша милость.

– Обращайся ко мне «господин». Я райхснайт, а не владетель.

– Хорошо, господин…

– Отто.

– Господин Отто.

– Дай шуляйтеру пива и оставь нас. И жена твоя пусть не заходит, у нас разговор на двоих, – обратился Оттавио к хозяину пивной. Тот молча кивнул, принес еще одну кружку и вышел через заднюю дверь.

– О чем хочет поговорить господин? – так же, как и хозяин питейной, без всякого подобострастия спросил Ганс.

Оттавио изобразил неуверенность, вильнув взглядом в сторону и якобы нервно облизав губы.

– Я гость замка Фертсайтхайт. И вот там, когда мне расседлывали коней, конюшие болтали, – он прервался, как будто вновь испытал прилив нерешительности, – ну, болтали, что в деревне, что за рекой есть Старая Женщина. Мол, много чего может и умеет – настоящая, мол.

Шуляйтер помолчал, внимательно глядя на гостя. Неторопливо отпил пива. Огладил густую спутанную бороду. Потрогал свой оловянный символ власти. Вздохнул.

– У господина есть нужда, в которой не могут помочь городские колдуны?

– Верно, есть. Все ты правильно понял, Ганс. Есть нужда. Нужда есть, а проблем от меня не будет. Слово даю.

Ганс перевел взгляд на очаг. Хмыкнул. Снова погладил бороду и прикоснулся к оловянному кругляшу. Отпил пива. Оттавио ждал. Бауэры здесь, на севере, все были такие. Спокойные, обстоятельные, неторопливые. Давить на них или пытаться ускорить разговор было себе дороже. Заработаешь репутацию не солидного человека – подозрительного торопыги. А кто будет с таким о серьезных делах говорить? Разве что деревенский дурачок.