Монтао. Легнеда о монахе

– Это просто невозможно! Ещё вчера они были на фалангу пальца больше!.. Тадао!.. Как?! – хозяин дома стоял в полном недоумении. Грусть на его лице разбавилась искренним удивлением.

 Монах, через боль, слабо пожал плечами и, подмигнув, ответил:

– Главное – забота, Камори. Направь русло в нужном направлении, и оно смоет горы.

– Но даже самому сильному течению нужно время! Вам же – хватает дней, а то и часов! В чём секрет?

 Их зарождающаяся дискуссия была прервана. Дверь затряслась от сильного стука:

– Открывай, пора платить! – прогремел грубый голос снаружи.

 Камори замер, а потом посмотрел на гостя и шепотом произнёс:

– Вам срочно придётся где-то спрятаться, – а затем гораздо громче ответил в сторону двери – Уже иду!

 Тадао сжал бинты зубами, чтобы не застонать от боли. Медленно, прилагая неимоверные усилия, он встал и перебрался в место, на которое указал Камори – в тёмный угол, скрывающий от любопытных глаз. Как раз именно туда, где лежал свёрток с мечом. На скорую руку прибрав следы постороннего, хозяин взял из ящика маленькое ожерелье из нанизанных на пеньковую верёвку монет и открыл дверь.

– Ну, наконец-то! – произнёс бородатый верзила, стоявший у входа. – А! Это ты! Я тебя помню! С тебя – тройная плата!

– П-прошу прощения, но жена с сыном уехали. Теперь я живу один.

– Вот как? Славная женщина была. Что ж ты с ней не уехал?

 Камори не нашёл, что ответить и протянул монеты:

– Наша плата за одну душу. Прошу!

 Монеты звенели, ударяясь друг о друга, пока грубиян их внимательно пересчитывал. В это время взгляд Тадао упал на тонкий длинный свёрток. Перед глазами возникла картина до боли знакомого клинка во дворе одержимого Мастера. Воспоминания из прошлого нахлынули, и любопытство одолело монаха. Руки сами начали, едва двигаясь, разворачивать оружие. Когда он аккуратно, почти беззвучно развязал верёвку, ткань упала сама. Но в руках монаха оказался обычный, ничем не примечательный меч. То ли с облегчением, то ли с разочарованием… – он выдохнул.

 Верзила, только что досчитавший монеты, уставился пристальным взглядом на хозяина дома:

– Уехали, значит? А ну-ка! Прочь с дороги!

 От сильного толчка в плечо фермер упал на пол. Переступив через него, в дом вошли два вымогателя. Они быстрым шагом направились вглубь комнат, и Тадао смог увидеть их спины. Это означало, что когда вошедшие развернутся к выходу, обязательно в свою очередь, увидят монаха. Камори со страхом смотрел на складывающуюся опасную ситуацию. Вошедшие быстро осмотрели все помещения в маленьком доме, но никого в них не обнаружили. Тогда один из них громко произнес, обращаясь к товарищу: «Этот хитрец наверняка врёт, чтобы меньше платить, а сам прячет где-то свою жену с отпрыском. Может ухо ему отрежем… для начала?! Быстренько всё выложит!». После этих слов оба повернулись и двинулись к выходу с весёлыми ухмылками на физиономиях, но тут же застыли как вкопанные. Дорогу им преградил перебинтованный, в одних штанах, едва стоявший на ногах незнакомец с мечом в руках.

 Тадао не вынул клинок из деревянного чехла, наоборот, плотно соединил их вместе, связав шнуром, украшавшим рукоять оружия. Каждое движение отзывалось болью, но он смог занять боевую позицию:

– Не знаю, кто вы и что здесь делаете, да и знать не хочу! Но лучше бы убирались отсюда! Я слишком устал, чтобы жалеть вас! – улыбки монаха, которая почти никогда не сходила с его лица, как и не бывало, только – каменное безразличие.

 Ещё раз внимательно оглядев незнакомца с головы до ног, оба вымогателя рассмеялись и не спеша достали своё оружие. У одного вместо обычного меча была удлинённая его версия. А второй обзавёлся широким вормоловским клинком.

– Теперь вы будете платить за четыре!.. Нет!..  Восемь душ!.. Каждую неделю!

 Грубый голос вновь рассмеялся, недооценивая полуживого монаха. И тот нанёс удар первым. Зачехлённый меч с треском опустился на голову грубияна, оставив на лбу красный кровавый след. Смех оборвался, широкий клинок со звоном стукнулся о пол, выпав из рук хозяина, ноги которого подкосились, и он рухнул рядом со своим оружием. Дебильная ухмылка на физиономии второго вымогателя сменилась агрессивно-злобной гримасой. Направив остриё длинного меча на Тадао, он начал медленно, короткими шагами приближаться к нему. Монах отступал с той же скоростью, припадая на раненую ногу, которая отзывалась болью при каждом шаге. Враг, видя состояние соперника, почувствовал себя уверенней, сжал рукоять посильней, замахнулся и, бросившись вперёд, со всей дури рубанул от плеча, целясь наглому незнакомцу в шею с целью снести ему голову. Но Тадао был готов к атаке противника ещё с того момента, когда заметил, что тот усилил хватку. Просев на одно колено, он без труда провёл над головой летящее сбоку лезвие, придав ему ещё большее ускорение мощным ударом по тыльной стороне. Отражённый клинок пробил дверцу шкафа, прочно застряв в ней. Монах, недолго думая, ткнул деревянными ножнами в живот и следом – в грудь растерявшегося верзилы, отбросив его назад. Длинный меч остался торчать в мебели, а его обезоруженный хозяин попятился в сторону открытой двери дома, не сводя испуганного взгляда со своего недооценённого соперника. Оказавшись на крыльце и облегчённо выдохнув, он сделал ещё один шаг назад, но не рассчитал того, что в этом месте крыльцо заканчивалось и начиналась лестница. Пятка провалилась в пустоту, увлекая за собой грузное тело, которое, прокатившись и пересчитав на своём пути все ступени, окончило путь в пыли на четвереньках. После чего, на виду у жителей деревни, которые успели собраться вокруг, привлечённые шумом потасовки, засеменило на своих четырёх конечностях прочь от дома. Люди смотрели поочерёдно то на человека, что их мучал долгое время, удирающего так позорно, то на Камори… с надеждой в глазах.

 Фермер же, застывший на пороге как вкопанный, пока лицезрел за происходящим в своём доме, внезапно засуетился. Обратив внимание на взгляды зевак, он забежал внутрь, а через пару минут вновь появился, волоча за собой бездыханное тело с раскроенным черепом. Пара более-менее здоровых мужчин из толпы «наблюдателей» подбежала к Камори, после чего они, уже втроём, потащили свою ношу куда-то за пределы деревни.

 Монах не увидел всех этих манипуляций, так как, выставив за пределы жилища верзилу с длинным мечом, совсем лишился сил. Сражённый усталостью и болью от ещё не заживших ран, он обессиленно упал на своё скромное деревенское ложе и мгновенно заснул.

 Его сну не мешали ни звуки шагов приходящих людей, ни постоянное открывание и закрывание двери, ни очередная перевязка. Он потратил энергию, которой у него и без того не было, и проспал почти сутки, пока утреннее солнце, найдя прореху в затянутом тучами небе, не коснулось своими ласковыми лучами его лица. С ещё не совсем ясной головой, но чувствуя себя в разы бодрее, Тадао сел, облокотившись о стену. Сил за время, что он спал, заметно прибавилось. Боль уменьшилась, и двигаться стало чуть легче. Вокруг его постели были разложены всякого рода вещи, словно в дар. Кто-то принёс кимоно с узорами. Также рядом лежало несколько мечей, видимо, собранных в одном небезызвестном месте, но ни одного знакомого. Вокруг стояла еда и даже бутылка какого-то вина.

– Камори?..

 А вот Камори нигде не было. Не торопясь, больной подошёл к окну и выглянул на улицу. Мимо изредка проходили люди, и каждый поворачивал голову к дому, махая рукой в знак приветствия выглядывающему из окна с растерянным видом монаху. Надев просторную накидку, висевшую у выхода, Тадао вышел на порог. Погода была пасмурной, близился дождь. Он неспешно двинулся по улице вдоль домов. Дальняя часть деревни казалась совсем заброшенной. Об этом говорило как состояние строений, так и перегородившее дорогу нагромождение старой разваливающейся мебели со стоящей рядом поломанной повозкой. Более-менее приличные дома были только в условном центре поселения. Там и крыши старались заделывать, и прохожих можно было встретить почаще. Окружающие провожали Тадао улыбчивыми взглядами, и тот старался отвечать им тем же. Один старик, стоявший на пороге такого же старого дома, как и он сам, подозвал жестом прогуливающегося монаха:

– Слышишь, герой! Я ж тебе помогу, если их слишком много будет! Мои кости пусть и разгибаются со скрипом, но движения помнят! Так что смотри, спина к спине стоять будем, а? – дедуля подмигнул и похлопал Тадао по плечу.

– А вы о чём?

 Такой вопрос заставил старика засмеяться, и он ушёл в дом, из которого, судя по всему, не планировал выходить раньше, чем появится солнце после надвигающегося дождя. Дальше по улице стояла только пара брошенных домов и начиналось чистое рисовое поле, на фоне которого монах разглядел фигуру Камори в широкой шляпе, с плетёной корзиной на спине. Фермер, так же заметивший Тадао, прибавил шаг, пока не оказался рядом:

– Что же вы вышли? Вам нужно набираться сил, – Камори повёл монаха в сторону дома.

– Друг, а что происходит?

– Дождь?.. – фермер попытался изобразить непонимание. Теперь он был несколько жизнерадостней, чем раньше.

– Дождь… – повторил собеседник. – А почему на меня люди смотрят и говорят что-то странное?

– Это ж… – люди! Они бывают странными.

 Тадао проницательно взглянул в глаза своего лекаря, дожидаясь ответа.

– Ладно-ладно! Вчерашние вымогатели – это ведь всего пара человек от всей шайки. Говорят, они даже с вормоловскими солдатами водятся. У всей деревни забирают еду и деньги. И никто не мог им противостоять. В деревне только старики да больные остались. Но вот появились вы и лихо расправились с гадами, заставив одного бежать прочь.

 Монах вновь серьёзно взглянул на мужчину и, медленно выговаривая каждое слово, спросил:

– Уж не хочешь ли ты сказать Камори, что второго я убил?

– Ну да! Убили!

 Такой ответ сильно огорчил Тадао. Он задумчиво кивнул и склонил голову:

– Ох… Я ведь много лет назад дал обет больше никогда никого не убивать,.. даже не прикасаться к оружию. Казалось, я перерос это. Обрёл счастье. Но война пришла в мой… в наш дом. И уничтожила всех. Убила даже меня… Но не моё обещание. И вот так, волею судьбы или случая, я столь глупо нарушил его,.. – последнее, что оставалось от моей счастливой части жизни.

 Пока они не спеша шли, закапал дождь. Камори вздохнул:

– Мы все теряем что-то, Тадао. Кто-то больше, а кто-то меньше, но это неизбежно. Всю жизнь я работал в поле, надеялся вырастить достойного сына. А на днях моя дорогая жена Рин уехала со своей матерью в столицу. Они забрали моего годовалого Яо и исчезли.

– Почему же ты не поехал с ними?

 Фермер помедлил с ответом, смотря вверх, сквозь капли дождя:

– Я знаю, что им там не будут рады. Там нет свободной земли. Там всё продаётся за деньги, а императору нет дела до простых крестьян. Здесь наш дом. Пусть и бедно живём, но прокормить себя пока можем.

– Вормоловцы с каждым днём ближе. Оставаться тут крайне неразумно, Камори, – они дошли до порога дома.

– Мы не уйдём отсюда. Вы и вправду считаете, что каждый должен сесть в ближайшую повозку и уехать от всего этого подальше? – он широким жестом окинул деревню. – Возможно, вы просто не понимаете! Я здесь родился. Родился здесь и мой отец и дед. И умрём мы тоже здесь! На нашей земле!

 Фермер зашёл внутрь, а монах остался на крыльце наблюдать за природой. Капли соединялись воедино, формируя ровную струйку, стекающую с дырявой крыши на землю. Холодный ветерок продувал тонкую накидку, задевая заживающие раны. Шрам на ладони заныл, заставив вспомнить смертельный поединок с Изонсином. Когда-то эта рука держала рукоять одного из самых опасных мечей. Прошло каких-то десять или одиннадцать лет, но теперь, возможно, истинная сущность снова взяла верх и, даже не оголяя лезвия, расколола череп врага. Тадао вновь почувствовал вкус крови. Неужели он был именно таким? Где-то сбоку, на границе взора, промелькнула девушка. Вся в белом, завораживая, быстро прошла мимо. Но, ускользнув буквально на мгновенье из поля зрения монаха, растворилась, словно её и не было.

– Уже скоро…

 Тадао оттянул прядь волос и попытался вспомнить, насколько она была темнее. Отличие было явное: белых, как пепел, волос, было не меньше, чем угольно-чёрных. А по худшим опасениям – даже больше.

 Слабость начала одолевать монаха, и он, омыв грязные босые ноги дождевой водой, стекающей тонкой струйкой с желоба покатой крыши, зашёл в дом. Камори осматривал вещи, разложенные на полу рядом с неубранным матрасом Тадао. Повернув голову к вошедшему, он развернул кимоно, выставляя его на обозрение:

– Это всё вам принесли! Примерите?

– Мне ничего не нужно.

 Фермер усмехнулся:

– Так и будете в моей одежде ходить? Мы не сможем вернуть подарки. Люди несли их от чистого сердца, в знак благодарности и по мере своих возможностей… чтобы вы пользовались… – он несколько замялся – Нам нужна ваша помощь. Мы просто хотим жить в мире и… если нужно, я встану рядом, когда придут эти бесы. О!.. Вам подарили целых четыре меча!.. Вроде из дома господина. Думаю, они даже не знают кто его убил… хех!

– Он погиб, напоровшись на своё же оружие. Это был не я. Такого воина мог победить только он сам.

 Тадао обменял старую чужую накидку на новое серое кимоно со строгим «линейным» рисунком.

– Жаль тебя расстраивать, но ни я, ни ты не сможем их остановить. Это здоровые быки, чувствующие свою власть и силу. Ваша деревня – источник их наживы. Просто так они не отступятся, а за своих людей придут мстить.

 Камори попробовал рис с рыбой, также оставленный в дар, и развёл руками:

– Тогда поселение «Мокрых Полей» исчезнет в истории с гордостью, дав бой непобедимой силе врага!.. Вы не против? Я возьму… – он потянулся к уже полупустой миске с едой.

 Тадао махнул рукой и отошёл переодеться, оставляя упрямого фермера наедине с дарами от местных жителей.

 За окном начался настоящий ливень, как в тропическом лесу. До вечера содержимое подаренной бутылки неплохого вина исчезло в животе Камори вместе с половиной от всей еды. Монах, хотя в новой одежде он не был похож на священнослужителя, не был против. Аккуратные линии кимоно, украшавшие серую плотную ткань, подходили больше для повседневной одежды человека из знатного рода. Помимо еды, мечей и одежды, кто-то принёс шёлк и рисунок восхода над морем. Фермер заставил вновь выпить терпкое лекарство и помог перевязать раны. После, подвинул все мечи к Тадао:

– Какой вы выберете? – поняв, какой он получит ответ, спешно продолжил – Я помню ваше мировоззрение. Но в ближайшие дни к нам заявится стая бешеных псов, готовых растерзать всех на своём пути. А поскольку вы не собираетесь уходить, могу предположить, что и стоять в стороне не будете. Просто помогите нам!.. Пожалуйста!.. – он склонил голову, ещё ближе сдвигая оружие к ногам воина.

 Тадао, мысленно упрекая себя за каждое следующее действие, поднимал поочерёдно мечи, сравнивая один с другим, пока не остановился на почти новом, с чёрной рукоятью, в чёрно-белых ножнах.

– Верёвку! – он протянул руку, и Камори послушно принёс верёвку.

 Надёжно связав рукоять с прочными ножнами меча, Тадао отложил его подальше и бросил мрачный взгляд на фермера:

– Мы соберём всех… Всех, кто захочет и сможет дать бой!

– Как кончится дождь?

 Монах кивнул и лёг отдыхать.

 На пару-тройку часов позднее, когда туча ушла, захватив с собой солнце, а на смену пришла неполная луна, Камори легонечко толкнул спавшего «защитника»:

– Тадао… Тадао… Просыпайтесь, пожалуйста… Люди готовы и ждут вас, – он подал руку и помог подняться.

 Монах чувствовал себя лучше. Посмотрев на ладонь, он обнаружил вместо сквозной дыры полностью затянувшийся шрам.

– Как же вы это делаете?! – удивлённый Камори тоже смотрел на ладонь Тадао. – Интересно, а если вас убить, вы оживёте?

 Монах усмехнулся:

– Лучше это не проверять, я думаю. Так где твои люди?

– Ваши, Тадао! Они ждут на улице.

 Приоткрыв дверь, монах осторожно, но не без любопытства, высунул голову наружу. Около дома, в грязи, между лужами, стояло с дюжину простых крестьян. Среди них были и старики, и женщины, и калеки. Кто-то взял с собой меч, кто-то довольствовался вилами, серпом или молотилом. А кто-то и просто дубиной, найденной в лесу. В грязных рваных обносках или одежде поприличнее все они терпеливо стояли и смотрели на появившуюся в приоткрытых дверях голову Тадао.

 Сделав глубокий вдох и такой же глубокий выдох, монах шагнул наружу. Люди замерли в ожидании. Камори незаметно проскочил позади Тадао и стал в общий строй. Повисла гробовая тишина. «Предводитель поневоле» внимательно осмотрел каждого и почесал затылок:

– Что ж… Мы можем избежать боя, если быстро погрузим вещи на телеги и уедем в более безопасные места, куда ещё не добралась вормоловская стая. В противном случае, как бы ни закончилась наша следующая встреча с бандитами, о спокойной жизни можно будет забыть.

 Народ начал переглядываться и шептаться. Камори растерянно ловил недовольные взгляды в свою сторону. Одна женщина даже развернулась и собралась уйти. Наконец из толпы шагнул вперёд седой и морщинистый, как старый дуб, старик:

– Хватит с нас прогибаться! Это – наша земля! Я её пахал, я эти дома строил, а с этими людьми праздновал рождение дочери! – он говорил также, как и Камори днём ранее. – Никуда мы не уйдём! Да и некуда! Так что, когда придут эти свиньи, либо мы их, либо они нас! А Вормолой нас просто запугивали, лжецы поганые! Так ты с нами, боец?!

 Тадао кивнул:

– Камори! Раздай мечи, сколько есть. Кто умеет драться? – толпа вновь зашепталась, затем из неё неуверенно поднялось несколько рук. – Ясно… Тогда слушайте! Кто-то должен следить за дорогой, с которой обычно приходят разбойники. Если заметит незваных «гостей» – подаст сигнал. Я встречу их в центре деревни, в гуще домов. Когда скомандую, нападайте на врагов со спины и боков. Так у нас будет больше шансов.

– Со спины? Да за кого ты нас держишь?! – возмутился всё тот же старик. – Убийство не смотря в глаза – бесчестно! Что ты нам такое говоришь, боец?!

– А я и не боец… Обычный монах. А вы – обычные фермеры, способные хорошо держать в руках плуг да тяпку, но никак не мечи! Мы собираемся дать бой вооружённым убийцам и грабителям, которые о чести никогда и не слышали. Хотите выжить – придётся застать их врасплох.

 Часть понимающе закивала, остальные просто промолчали. Старик же гордо и показательно зашагал подальше от бесчестного, как и враг, по его мнению, сброда.

 Оставшимся Тадао показал, где примерно собирается устроить засаду, и расставил людей так, чтобы их сложно было заметить. Также он раздал подаренные мечи и продемонстрировал самые простые приёмы с ними. Несколько «бойцов» расположил на крышах и велел им запастись камнями. Назначил наблюдателей и сигнальных. Жители провозились до поздней ночи, а после разошлись спать. Никто не знал, когда придёт время битвы, да и состоится ли она вообще. Но Тадао чувствовал, что униженная и оставленная без постоянного дохода банда решит наведаться в самое ближайшее время. А потому лёг спать в постель, положив рядом с собой оружие, что не практиковал уже очень давно.

 Ночь прошла спокойно. Наступило утро. Подозрительно тихое и немного туманное. Люди были на взводе, ожидая одержать пусть и крошечную на фоне глобальной картины, но – личную  победу. Назначенный следить за дорогой стоял не смыкая глаз. Корзина с камнями уже дожидалась на крыше. Никто не отходил от своих постов далеко и надолго. Но время шло, а на горизонт был чист. К полудню жители стали поигрывать в гомоку и домино. А ещё позже, разошлись работать в поле. Тадао сидел под деревом и наблюдал за жизнью вокруг. Казалось, никто не собирался на них нападать. А что, если никакой шайки и не было? Вдруг это были сказки двух вымогателей, придуманные для устрашения жителей? Если всё так, то задерживаться в этой деревне смысла нет, ведь буквально за несколько дней он восстановил свои силы и здоровье настолько, что мог бы спокойно продолжить путь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.