Связь за гранью. Когда реальность трещит по швам

– Если оплата не пройдёт, – шепнул он, – будем мыть здесь тарелки, ну или как тут принято расплачиваться, если пришёл поесть без денег.

Официантка, крепкая женщина с уставшим взглядом, подкатила терминал для оплаты. Дэвид, готовясь к провалу, протянул карту. Секунды тянулись, София затаила дыхание, её рука сжала его колено под столом. Писк.

"Платёж принят", – буркнула официантка, убирая терминал.

Они выдохнули с облегчением и радостно разулыбались.

– Ну всё, мы тут свои! – констатировала Софи с азартным блеском в глазах.

– Разве это не странно? – задал резонный вопрос Миллер. —Реальность трещит по швам, а мы сидим, жрём бургеры и ржём, как будто весь мир – наш личный аттракцион.

Софи кивнула,заговорщически подмигивая.

– Ага, – сказала она. – Будто мы не просто провалились сюда, а захватили этот мир. И знаешь, мне это нравится. Чувствую, что всё возможно.

Дэвид отхлебнул колы, поставил стакан и заговорил, его голос стал чуть серьёзнее, с привычным профессорским вайбом.

– Я вот думаю: очнусь ли я в итоге в психушке с диагнозом вроде шизофрении или просто проснусь в своей кровати. Это бред чокнутого или сон? Как полагаешь?

– Понятия не имею. Но пока я всё ёщё тебе снюсь, поехали попробуем найти ночлег. Я страшно устала.

Они вышли к машине, оставив за собой пустые тарелки и смятые салфетки. Два солнца освещали степь, трава шуршала на ветру, и где-то впереди ждал новый поворот их безумной истории.

Глава 23

Машина катилась по грунтовой дороге, уводя их от "Бургер-Хата" и зелёной степи, пока на горизонте не показались знакомые очертания их города. Улицы, дома, даже потрёпанные вывески – всё выглядело почти как дома, только два солнца в небе напоминали, что они всё ещё в чужом мире. Софи вела машину, её пальцы постукивали по рулю, а Дэвид, откинувшись на сиденье, пытался осмыслить, как их занесло в такую знакомую, но слегка искажённую реальность.

– Это ж надо, – пробормотал он, глядя на знакомый книжный магазин на углу. – Всё как дома, но с двумя солнцами. Думаю, если не свихнусь от твоих колдовских выходок, напишу исследование о параллельных мирах. Может, Нобелевскую премию получу, если мы когда-нибудь вернёмся домой. Что мы будем делать в этом мире? Выберемся ли? Или мы здесь навсегда?

– Мне тоже страшно, любимый. Но давай будем думать об этом завтра. Сейчас бы решить вопрос с жильём. Есть ли в этом мире наши дома? А если есть, там живут наши копии? Или придётся снять номер в отеле? Благо карточка сработала.

Они свернули на знакомую улицу, припарковались у старого кирпичного дома, где Дэвид снимал свою небольшую квартиру. Он полез в карман за ключами, всё ещё ожидая подвоха. Но, к их удивлению, ключ идеально подошёл – замок щёлкнул, дверь открылась, и они вошли в до боли знакомую прихожую. Те же потёртые деревянные полы, стопки книг на полке, запах кофе и старой бумаги. Даже кружка, которую Софи забыла на столе перед их отъездом в горы, стояла на месте.

– Это что, твоя квартира? – Софи окинула взглядом комнату, её брови приподнялись. – Даже трещина на потолке та же. Жутковато, но… круто.

– Проверять твой дом будем? – спросил Дэвид, бросая ключи на тумбочку.

Софи зевнула, потягиваясь.

– Не сейчас. Я в душ и спать.

Дэвид хмыкнул, чувствуя, как усталость накатывает и на него. Он стащил с себя одежду, кинул её в стиралку и упал на кровать. Глаза слипались, и он решил не ждать, когда освободиться ванная.

Ночью Софи проснулась из-за яркого света – в окно заглядывало оранжевое солнце. Девушка глянула на часы на прикроватной тумбочке. Три часа ночи.

– Какого чёрта? – пробормотала она, садясь. – Это что, солнце в три утра?

Она посильнее задёрнула шторы, но сон уже отступил. Усевшись в кресло, она долго смотрела на спящего Дэвида. На его вертикальную морщинку на переносице, на изящные скулы, длинную шею. Без очков он был такой беззащитный… Она перестала верить в реальность происходящего задолго до перемещения в параллельную вселенную. Все эти месяцы она каждый день удивляется, что он рядом. Это чудо казалось ей покруче всех остальных их приключений.

Когда она видит его, для неё и солнце светит ярче, и ветер дует нежнее, и играющая фоном музыка обретает особый смысл и все предметы наощупь становятся более тактильно выразительными: кожа её сумочки – мягче, карандаш – острее, мел, которым он что-то пишет на доске, – рассыпчатее, пролетающая мимо птица каркает музыкальней, пластик её ноутбука кажется более гладким и чёрным, а её собственное тело становится настолько чувствительным, что если пальцем провести по руке, невидимые волоски встают бодрым пушком.

И чтобы это ощутить, больше не нужно ждать очередной лекции или дежурить неподалёку от его кабинета, чтобы «случайно» на него наткнуться. Он просто рядом всегда. Как такое случилось?

Ведь точно она не одна на него запала. Таких студенток, млеющих от интеллигентного и красивого препода, наверняка было много. Но он всё-таки заметил её, все усилия были не напрасны. А ведь казалось таким унизительным бегать и вымаливать его внимание, ловить его взгляды.

Иногда она приходила на его лекции не по расписанию, с другим потоком, просто чтобы спрятавшись подальше, затерявшись среди других студентов, вновь внимать тому, как тонко он чувствует и понимает всех этих философов и их идеи. Он объяснял их так, что логичным было поверить: это и есть единственное объяснение законов мироздания. А на следующей лекции было новое объяснение, противоречащее предыдущему, и он снова рассказывал так, будто это он так верит, так думает, будто это не одна из теорий, а истина как она есть.

И вот он, такой умный, не поддающийся на манипуляции, стойкий к воздействию пропаганды или маркетинговых уловок, умеющий отделить важное от напускного, сдержанный внешне и отчаянно страстный внутри, он здесь, с ней. И так убеждён, что она – особенная, готов стоять перед ней на коленях, носить её на руках, заботиться, участвовать в её безумных приключениях. Не только готов – он искренне от этого кайфует. А смотрит так, что ток по венам и хочется летать…

А если он когда-нибудь поймёт, что она – самая обычная? Не такая смелая и уверенная в себе, как ему кажется, не такая честная с собой и окружающими? Не такая тонко чувствующая, как он думает? Да нет, ерунда, она ведь такая и есть, улыбнулась себе Софи. Быть собой – так просто, не нужно ничего придумывать.

Может, он прав, может, она действительно особенная… Оранжевое солнце, пытающееся заглянуть в их окно, похоже, это подтверждает. Вдруг другие люди чувствуют иначе? Возможно, они живут не своими мыслями и чувствами, а чужими? Или не мыслями и чувствами вовсе, а откладывают жизнь на потом или наоборот ностальгируют по якобы прекрасному прошлому, которое прекрасным никогда не было. Вдруг больше никто, кроме неё, кроме них двоих, не умеет чувствовать конечность каждого мига?

Если так, то не удивительно, что именно их занесло в эту неведомую вселенную.

Дэвид открыл глаза.

– Ты мой, – произнесла она ту самую фразу, и он счастливо улыбнулся.

А затем, окончательно проснувшись, Дэвид заметил яркий свет, пробивающийся сквозь шторы, посмотрел на часы, затем на Софию. Удивился, что в 4 утра так светло на улице и вспомнил, что они не дома.

Нахмурившись, профессор Миллер надел очки. На лице отобразилась решительность разобраться с тем, где они оказались.

Голый и в очках он был таким трогательным. София прижалась к спине Дэвида обнажённой грудью и крепко его обняла. Он замер, наслаждаясь этим моментом.

Глава 24

Два солнца сияли в тандеме: золотистое – яркое, знакомое, а оранжевое добавляло теплоты, окутывая комнату уютным сиянием.

– Итак, что нам известно? – за завтраком Дэвид пытался проанализировать ситуацию. – Ты открываешь порталы в моменты интенсивных переживаний. Это раз.

– Не без твоей помощи, – уточнила София. Чем заслужила продолжительный поцелуй.

– Мы перенеслись в другую вселенную, которая очень похожа на нашу. Это два.

– Но здесь не бывает зимы. Я нагуглила, – добавила девушка.

Профессор кивнул.

– Это должно приводить нас в ужас. Но не приводит. Это три.

Софи соглашалась, жуя салат с яичницей. Она сидела рядом в длинной футболке на голое тело. И этот факт немного отвлекал её мужчину от логики рассуждений.

– Какой у нас план?

– Выяснить, на месте ли наша работа и мой дом.

– А дальше?

– Решить, оставаться ли тут или пытаться выбраться… известным тебе способом.

– Ок, принято. Я помоюсь и пойду на разведку в университет. Прикинь, рабочие чаты активны, и в них те же люди, те же обсуждения. Мне кажется, я работаю там же. Сполоснусь – и на разведку.

Говоря это, он провёл рукой по её спине, она закрыла глаза и произнесла блаженное «мурррр».

– Мои чаты пока молчат, – сказала она. – Тоже буду потихоньку собираться в приют.

Дэвид пешком добрался до университета – улицы были те же, трамваи гудели знакомо, даже кофейня на углу предлагала его любимый латте. Кампус выглядел идентично: старый корпус всем своим видом требовал реновации, студенты спешили на занятия в традиционных толстовках и джинсах.

Коллеги приветствовали его кивками: "Доброе утро, профессор Миллер", – как всегда. Его лекция по философии прошла гладко, студенты задавали те же вопросы, что и в их мире. Почти всё совпадало. Но что-то неуловимо отличалось. Пока Дэвид не мог понять, что именно. Наверное, солнце светило иначе.

После лекции он захотел пообедать с другом Максом Димитровым, преподавателем химии, с которым они дружили лет десять. Приятели часто встречались после работы, обсуждали науку и жизнь. Дэвид достал телефон и открыл мессенджер, чтобы написать Максу, но не нашел его контакт.

Поиск по имени в соцсетях – пусто, ни страниц, ни фото с совместных конференций. Переписки, которые должны были быть, исчезли, как будто их никогда не существовало. Дэвид нахмурился, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Чтобы убедиться, он решил проверить лично и направился в химический корпус. У секретаря он спросил:

– Макс Димитров здесь?

Секретарь покачала головой:

– Кто? Не знаю такого. У нас нет преподавателя с такой фамилией.

Дэвиду стало не по себе, но он решил так просто не сдаваться – отправился искать дальше. Может, эта секретарь новенькая, он раньше её не видел. Возможно, она ещё не со всеми знакома.

В деканате – тот же ответ:

– Димитров? А кто это? Новенький? Что-то не припомню такую фамилию.

Во внутренней сети университета тоже ничего.

Его лучший друг был стёрт из этой реальности.

"Что за чёрт?" – пробормотал Миллер, глядя в окно, где два солнца отбрасывали двойные тени на лужайку.

Тем временем Софи добралась до своего приюта на окраине. Здание выглядело так же: вольеры, офис, даже вывеска "Приют для животных". Но внутри… Вместо лая собак её встретило мяуканье.

Десятки кошек: пушистые, гладкошёрстные, котята и взрослые, в вольерах и на подоконниках. Волонтёры – те же лица – гладили кошек, кормили их. Софи подошла к одной из девушек:

– Эм, а где собаки?

Волонтёрка удивилась:

– Собаки? Мы же приют для кошек, мисс Кепнер. Всегда работали только с кошками.

София замерла на миг, но потом расхохоталась – громко, искренне, так что кошки вокруг зашевелили ушами.

– Приют для кошек? О, блин, это ж надо! – сказала она самой себе, правда произнесла это вслух и довольно внятно.

Волонтёрка уставилась на неё, как на сумасшедшую, но Софи только махнула рукой:

– Да ладно, я просто… вспомнила шутку. Всё круто!

Она прошла по приюту, гладя кошек – они были милыми, мурлыкали под её рукой, но в голове крутилось: "Из собак в кошки? Этот мир решил меня потроллить?" Она представила Бруно и Мотю как котов и снова прыснула. "Ладно, кошки так кошки. По крайней мере, они не крадут перчатки… или крадут?"

Вечером они встретились в квартире. Дэвид вошёл первым, с мрачным лицом, но Софи, влетев следом, сразу развеяла напряжение своим смехом. Она плюхнулась на диван, поставила на стол чашку чая и выпалила: "Представь: мой приют – для кошек! Не собак, а пушистых мяукающих комков! Ха, ну ладно, приму как вызов. Может, заведу себе кота по имени Бруно?"

Дэвид улыбнулся, садясь рядом с собственной чашкой чая, но его глаза были серьёзными.

– Рад, что тебе весело. А у меня… Макс. Его нет. Ни в мессенджерах, ни в соцсетях, ни в базах. Я даже ходил в химический корпус – никто не знает, кто это. Как будто стёрли.

Смех исчез с её лица. Она тихо поставила чашку на стол и присела рядом, обняла его крепко, всем телом.

– Эй, – прошептала Софи, – я здесь. Я с тобой.

Он вдохнул аромат её волос, и напряжение в груди чуть отпустило. Она коснулась его щеки, он – её ладони. Мир мог стирать людей, менять собак на кошек и солнца на два, но рядом с ней всё казалось настоящим.

Дэвид поцеловал её шею, задержавшись чуть дольше, чем обычно, будто хотел убедиться, что хотя бы это – реальность. Его руки скользнули по её телу, находя утешение в близости, и Софи ответила на поцелуй, уже без слов разделяя с ним этот странный новый мир.

Глава 25

Прошёл месяц с тех пор, как Софи и Дэвид оказались в этом мире двух солнц, где ночь никогда не наступала. Они приспособились к постоянному свету, хотя иногда Софи ворчала, что ей не хватает звёзд, а Дэвид шутил, что его внутренние часы сбились без тьмы.

Они сидели на диване в своей маленькой квартире, их чашки с чаем остывали, а разговор плавно перетёк от повседневных дел к новым начинаниям.

Софи откинулась на спинку дивана, её глаза блестели энтузиазмом.

– Ты не против, если я перееду к тебе насовсем?

– Ты же прекрасно знаешь: я мечтаю, чтобы ты всегда была рядом.

– Ну, вот и славненько. Формальность соблюдена – я спросила разрешения. А то мне до сих пор стыдно из-за того, как я залезла к тебе под стол в тот день. Ты ведь не сказал «да». Это можно смело считать изнасилованием, – дерзко улыбнулась она.

– О да, я – жертва насилия, – засмеялся он. И добавил серьёзно: – Если бы я был против, я бы встал с кресла. Не сидел бы там и не млел от твоих прикосновений. Так что твоя совесть может быть чиста, не переживай.

– Спасибо, мне полегчало, – сказала она. – В общем, я решила продать свой дом. В этой вселенной за него дают хорошую сумму. Ты не против? Или переедем туда?

– Большой дом – это здорово. Но, если честно, я вымотан нашими перемещениями между мирами и тому, как нужно привыкать к этому почти нашему миру. Еще и переезд я не переживу. Столько книг перетащить придётся. Да и до работы здесь недалеко. Давай пока останемся у меня. Тем более что, как я выяснил, в этой реальности, квартира у меня не в аренде, а в собственности.

– Ого, серьёзно?

– Да. Видимо, здесь у меня дела идут лучше, чем у нас на родине. К слову, о родине. Тебе не кажется, что нам надо попытаться вернуться?

– Я думаю об этом каждый день. Но, во-первых, мы не знаем, как конкретно вызвать портал, чтобы он был настолько стабилен, чтобы перетащил нас в другую реальность. Во-вторых, шут его знает, куда и как нас закинет. Вдруг вообще в такой мир, где Земля – мёртвая планета, на ней нет кислорода. Или ещё какая-нибудь фигня. Вдруг нас раскидает по разным мирам… Я не знаю, как быть…

– Похвастаюсь: я написал рассказ об этом мире и даже выложил его на литературные платформы. Посмотрим, что из этого выйдет.

– О, ты теперь ещё и писатель? Сколько в тебе талантов, о которых я не знаю… И о чём ты написал?

– Называется «Приход ночи». Фантастика, вдохновлённая этим местом. Представь: мир, где люди живут под светом нескольких солнц, никогда не зная ночи. Но однажды одно солнце закрывает тень, и впервые за тысячи лет наступает тьма. Они вроде готовились к этому. Но темнота – нечто настолько неведомое, что психика их не выдерживает. Люди видят звёзды – тысячи, миллионы, сияющих в небе, – и это повергает их в панику, хаос, безумие…

– Думаю, произведёт фурор.

Глава 26

Недели в мире двух солнц тянулись спокойно, с рутиной, которая уже не казалась странной. Софи и Дэвид обжились в тесной квартире: его книги громоздились на полках, её коробки с кошачьим кормом и игрушками для приюта занимали угол. Дэвид вёл лекции, иногда принося домой пачку студенческих эссе, которые он проверял с ворчанием. Она же вросла в приют – кошки там её обожали, а волонтёры шутили, что она скоро начнёт мурлыкать.

Видения всё ещё приходили – короткие, как вспышки, во время их близости, всегда на пике её оргазма: то каморка со свечным отоплением, то берег фиолетового моря, то ледовый каток высоко в горах. Дэвид ловил эти проблески через неё, и они даже привыкли к ним – это стало чем-то вроде совместного просмотра кино.

И всё же эти миры манили, несмотря на возможные опасности. Дэвид чувствовал, что её тянет туда. Она тоже понимала, что он готов к новому приключению.

И они решились…

– Софи, расскажи о своих фантазиях. Давай попробуем что-то, о чём ты тайно мечтаешь. Может, это вызовет у тебя сильные чувства, как тогда в машине, и у нас получится…

Смущаясь, она опустила глаза.

– Я хочу, чтобы ты смотрел, как я… удовлетворяю себя кусочками льда.

Глава 27

– Кусочками льда? Звучит ммм… восхитительно. Давай арендуем маленькую виллу с бассейном…

Они быстро нашли вариант – небольшую виллу на окраине города, с личным бассейном, окружённым высокой изгородью. Вечером того же дня они уже были там: скромный домик с террасой, бассейн поблёскивал под вечным светом двух солнц, вода была прохладной, но не ледяной. Софи чувствовала лёгкий трепет. Дэвид принёс лёд из морозилки, включил музыку.

Они вышли на террасу, воздух был тёплым, но лёгкий бриз холодил кожу. Софи, в лёгком сарафане на пуговицах, опустилась на шезлонг, чувствуя на себе взгляд Дэвида – он сидел напротив, не двигаясь, только глаза горели.

Её тело отреагировало сразу: кожа покрылась мурашками, соски напряглись под тонкой тканью от предвкушения. Она взяла первый кубик льда, холод обжёг пальцы, и прижала его к шее. Лёд скользнул вниз, оставляя мокрый след, капли стекали по ключицам, к груди. Ощущение было острым – холод проникал через ткань, вызывая лёгкую дрожь, но под ней разливался жар. Она медленно расстегнула верхнюю пуговицу сарафана, обнажая плечо, и провела кубиком по коже, затем по соску через ткань, который мгновенно затвердел, посылая разряд удовольствия по телу, заставив её тихо и удивлённо вздохнуть.

Дэвид смотрел, не отрываясь, его дыхание участилось. Он расстегнул брюки, крепко сжал рукой член и начал медленно двигать кожу вверх и вниз, не сводя с неё глаз. Вид её, с сарафаном, постепенно распахивающимся, блестящей от тающего льда, будил в нём первобытное желание, но он сдерживался, как обещал.

София взяла следующий кубик, расстегнула ещё пару пуговиц, обнажая бёдра, и провела льдом по внутренней их стороне. Холод был почти невыносимым – кожа горела от контраста, вагина сжалась в сладкой истоме. Она раздвинула ноги чуть шире, прижимая лёд к чувствительным местам через тонкую ткань, и ощущение усилилось: холод проникал глубже, смешиваясь с нарастающим теплом внутри, заставляя её тело пульсировать.

Дэвид не выдержал этой картины. Он закрыл глаза, откинулся на лежак и сосредоточился на движениях руки – то быстрых, то замедляющихся. Он хватал ртом воздух и боялся открыть глаза. Икры, колени, бёдра были напряжены.

Софи смотрела на него, продолжая водить кусочком льда по половым губам и клитору, затем снова по внутренней стороне бёдер. Ресницы дрожали…

Её стоны стали громче, дыхание сбивалось, пальцы сводила болезненная судорога, пока лёд таял, пропитывая сарафан.

Она продолжала, беря новые кубики, проводя ими по бёдрам, по груди, по шее, расстёгивая пуговицы одну за другой, пока сарафан полностью не распахнулся, обнажая её тело. Каждый раз холод шокировал, но за ним следовала волна жара, накапливаясь, доводя её до края. Её кожа блестела, тело изгибалось на шезлонге. Наконец, она взяла ещё один кубик, раздвинула ноги шире и медленно засунула его внутрь себя, наблюдая за Дэвидом, который, в свою очередь, не сводил глаз с исчезающего у нее между ног кусочка льда.

Холод взорвался внутри – острый, пронизывающий, стенки вагины сжались вокруг него, вызывая шоковую волну, которая смешалась с жаром. Софи выгнулась дугой, схватив себя за грудь, сжав соски.

Она жадно дышала, закусывая нижнюю губу, чтобы сдержать вырывающиеся звуки, чтобы продлить эту сладкую пытку.

Собравшись с силами, она встала с шезлонга, подошла к Дэвиду и встала перед ним на колени, прижав грудь к его эрегированному члену.

Вид готового к бою пениса сводил её с ума. Сосками она тёрлась о головку, сжимала его между грудей, одновременно покрывая поцелуями его тело. Временами она поднимала глаза, и в них он видел опьянение моментом, хотя никакого алкоголя они не пили.

Он гладил её затылок и шею сзади. Не сводя с него глаз, она провела языком по губам, жадно сглотнула. Её пальцы гладили его живот, бока, руки, соски нежными подрагивающими движениями. Растаявший лёд вытекал из неё…

Затем, взяв любовника за руку, она повела его к бассейну. Он шёл покорный, как под гипнозом наблюдая за ровным покачиванием её широких бёдер.

Прохладная вода произвела отрезвляющее действие. Они немного пришли в себя, тела перестали дрожать. Он подхватил её на руки и насадил на пенис, перед глазами всё ещё стояла сцена с исчезновением льда внутри Софи.

Её глаза закатывались, мочки ушей покраснели, живот вздрагивал…

Толчки были мощными, его руки впивались в её бёдра под водой, прижимая её к стене бассейна, её ноги обвили его, чтобы удержаться в воде.

Она шептала: «Дэвид, Дэвид, Дэйв», лаская его шею языком. Время остановилось. Только ритм, вода, её голос, ритм, голос, ритм, ритм… Её груди метались над поверхностью воды, то прячась, то вызывающе краснея у его лица. Видеть их было невыносимо, они заставляли его двигаться ещё быстрее. Ритм, голос, «Дээээйв»…

Его запах смешивался с запахом воды, холод бежал по её позвоночнику, по бёдрам, по ногам, в пятки, пальцы ног сжимались. Она открывала глаза, но не видела ничего, будто мозг отключил доступ информации от глаз, сосредоточив все силы на обработке сигналов от эрогенных зон. А они, казалось, были везде.

Они одновременно почувствовали финал этой дикой гонки, не сразу заметив, что поднялся сильный ветер, резко стемнело, и их тела будто подхватил ураган. В следующее мгновение они оказались на холодном бетоне крыши многоэтажки в огромном городе. Было и страшно, и весело, а сил встать не было – ноги всё ещё дрожали. Они лежали на холодном бетоне и смотрели на звёзды, которых так давно не видели.

Глава 28

Глава 28: Чужие маски

Софи и Дэвид лежали на холодном бетоне крыши, их тела дрожали от пережитого перехода и ледяного ветра, дующего с высоты.

Они с удивлением обнаружили, что одеты, хотя ещё минуту назад были мокрыми и обнажёнными. На Софии было неприлично обтягивающее чёрное платье, которое в том мире она бы ни за что не надела, а на ногах красовались гигантские кроссовки. Они были вполне комфортными и вроде даже по размеру, но выглядели так, будто это был полноценный 43 размер.

Дэвид тоже выглядел, по его мнению, нелепо. На нём была рваная футболка, по всей видимости, очень дорогая. Дырки были разбросаны по футболке не случайно, а в некоем, задуманном модельером, порядке. На ногах были настолько широкие джинсы, что было неясно, как в них ходить.

Одна бровь была слегка подбрита, будто её пересекал шрам, хотя шрама никакого не было.

«Ну, хоть очки на месте – и то хорошо», – подумал Миллер и посмотрел на Софи.

Волосы у неё были короче – чуть выше плеч и тоже пострижены каким-то мудрёным образом, некоторые пряди были не чёрными, а фиолетовыми. На носу сбоку блестела крошечная серёжка.

Она тоже с интересом себя рассматривала, то и дело поправляя неудобное платье. Кажется, новый образ был ей не по душе.

– Ты прекрасна даже в этом, – неуклюже попытался утешить её Дэвид.

– Здесь холодно, давай попробуем выбраться с крыши, – предложила София.

Они заметили в углу крыши металлическую дверь, по всей видимости ведущую вниз. Над ней мигал тусклый зелёный индикатор, словно разрешающий войти внутрь здания.

Они переглянулись, и Дэвид молча кивнул, беря её за руку. Холодный металл ручки обжёг пальцы, дверь легко поддалась, открывая узкий коридор, ведущий к лифту.

Они вошли в лифт, и двери с мягким шипением закрылись. Стены и потолок лифта покрывали зеркала, создавая бесконечный калейдоскоп их отражений. Свет был мягким, но холодным, и в этом свете Софи заметила, как её дыхание участилось.