Связь за гранью. Когда реальность трещит по швам

Может, она замужем? Это ж не проблема, это решаемо, разведётся. Что тогда? Он не мог найти ни одного мало-мальски разумного объяснения.

– Софи…  Я не понимаю, – ему пришлось признать это.

Она медленно опустилась на колени перед ним, так чтобы снова смотреть на него снизу вверх. Её руки легли на его щёки, её пальцы были тёплыми, несмотря на холод, который он чувствовал внутри. Ему хотелось и резко отстранится от её рук, и в то же время прижаться к ним покрепче.

– Дэвид, – прошептала она. – Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. В любой вселенной. С первой лекции, на которой я тебя увидела. Ты рассказывал про Сидхарту Гаутаму, помнишь? Конечно, не помнишь. Ты не замечал меня в той огромной аудитории с сотней студентов. Я люблю тебя, но зачем нам кольцо, бумажка, свадьба? Разве нам это нужно? Разве нам не всё равно, как в обществе принято закреплять союзы? Разве нам есть дело до церемоний и общественного одобрения? Если для тебя это действительно важно, то, конечно, я выйду за тебя. Но подумай: важно ли? Неужели наши чувства не сильнее всех условностей? Мы – это больше и важнее, чем все принятые ритуалы.

Он моргнул, пытаясь осмыслить её слова. Его разум цеплялся за привычные шаблоны.

– Когда люди любят друг друга, они женятся, Софи, – сказал он, его голос был тихим, почти умоляющим. – Это… это то, что делают. Так надо.

Она покачала головой.

– Кому надо, Дэвид? – спросила она мягко, но её вопрос был острым, как лезвие. – Обществу? Твоим коллегам? Моим друзьям? – Она сделала паузу, её пальцы нежно гладили его лицо. – А чего ты, настоящий ты, хочешь на самом деле?

Он замер, её слова эхом отдавались в его голове. Настоящий он? Он всегда думал, что знает ответ. Он хотел её, хотел быть с ней, хотел, чтобы их связь была вечной. Но брак… это был его способ доказать это? Или просто привычка, ожидание, которое он перенял от мира, в котором жил?

– Я хочу тебя, Софи, – сказал он наконец. – Я хочу просыпаться рядом с тобой, видеть, как ты смеёшься, как ты возишься с Бруно и Мотей. Я хочу эти видения, эти миры, которые открываются с тобой. Я… я думал, что кольцо – это способ показать, как сильно я тебя люблю.

Она улыбнулась и обняла его.

– Ты уже показываешь это, Дэвид, – прошептала она. – Каждый день, каждым взглядом, каждым прикосновением. Нам не нужно кольцо, чтобы быть вместе. Нам не нужны бумаги, чтобы быть настоящими. Мы и так настоящие. Во всех реальностях.

Он закрыл глаза, чувствуя тепло её дыхания. Она была права. Их связь – их страсть, их видения, их ночи, полные магии и тресков реальности – была больше, чем любой ритуал. Он медленно закрыл коробочку с кольцом, но не почувствовал пустоты. Вместо этого он почувствовал облегчение, как будто её слова освободили его от чего-то, что он сам себе навязал.

– Ты колдунья, Софи, – признал он очевидное. – Ты всегда заставляешь меня видеть вещи по-новому.

Она рассмеялась, её смех был лёгким, как снег за окном. Огонь потрескивал, снег падал, а их любовь, свободная от ожиданий, горела ярче, чем когда-либо.

Глава 17

Огонь в камине потрескивал, отбрасывая тёплые отблески на деревянные стены маленького домика в горах. Снег за окном падал тихо, укутывая мир в мягкую тишину.

Софи и Дэвид молча сидели у камина, переваривая только что состоявшееся объяснение. Он всё ещё думал о том, чего же он на самом деле хочет, насколько важен брак для него. А она ждала, немного опасаясь, что он будет настаивать на регистрации отношений, и ей придётся уступить.

Разум Дэвида всё ещё цеплялся за привычные шаблоны, за тот порядок, который он считал правильным. Он повернулся к ней, его глаза блестели в свете камина, и в его голосе появилась новая нотка – неуверенность, смешанная с настойчивостью.

– Милая, – начал он, его пальцы слегка сжали её руку, – а как же дети? Ты хочешь детей?

Она медленно покачала головой и уверенно ответила:

– Нет. А ты?

Дэвид вдруг понял, что не знает ответа. Дети? Он никогда всерьёз об этом не думал. Его мир был прост: люди встречаются, влюбляются, женятся, рожают детей. Разве не это счастье? Разве не это тот путь, который он всегда считал единственно правильным? Но теперь, глядя в её глаза, он почувствовал, как этот шаблон трещит по швам, как и всё остальное в его жизни с тех пор, как в ней появилась София.

Он нахмурился.

– Я… я не знаю, – растерянно пробормотал он. – Я всегда думал, что это… само собой разумеющееся. Что это часть жизни. Но если честно… – он замолчал, его взгляд опустился к полу, словно он искал ответ в тенях, танцующих от огня.

Софи погладила его руку, нежно поцеловала шею.

– Дэвид, – сказала она тихо, но с силой, которая притягивала его, как магнит. – Ты опять прячешься за тем, что «должно быть». Забудь про «всегда так думал». Загляни внутрь себя. Прислушайся к себе. Чего ты, настоящий ты, хочешь? – Она сделала паузу, её глаза блестели. – Будь максимально честен. Не со мной. С собой.

– Знаешь, а ведь я был женат…

– Знаю, – спокойно ответила  она.

– Откуда? – удивился он.

– Я ведь одержима тобой. Ты забыл? – хитро улыбнулась Софи, внимательно наблюдая за тем, как польстило ему это напоминание.

Смущённый, Миллер продолжил:

– И мы с ней за пять лет брака так и не решились на детей.

– Может, потому что ты этого не хочешь?

Он кивнул. И совсем тихо, как будто для себя, добавил:

– Или потому что она – не ты…

Он смотрел на неё, чувствуя, как её доводы снова разбивают его привычный мир. Дети. Он представлял их – маленькие фигурки, бегающие по дому, смех, игрушки на полу, семейные ужины. Это была картина, которую он видел в фильмах, в семьях коллег, в мечтах, которые никогда не были по-настоящему его. Но хотел ли он этого? Он пытался представить себя отцом, но образы были размытыми, как сцены из чужой жизни. Он знал, что он любит: Софи и её безумие, их приключения, а ещё науку, книги, университетскую атмосферу, старый коричневый свитер, кофе без молока. А про детей ясности такой не было.

– Я не знаю, – сказал он наконец, его голос был хриплым, почти шёпотом. – Я думал, что должен хотеть детей. Что это… часть любви, часть жизни. Но… – он сглотнул, его глаза нашли её, и в них была растерянность, которой он раньше не позволял себе. – Я хочу тебя, Софи. Хочу наши ночи, наши миры, наши тайны. Хочу видеть, как ты возишься с Бруно и Мотей, как ты смеёшься, когда они крадут твои вещи. Хочу просыпаться рядом с тобой и не знать, в какой реальности мы окажемся завтра. Это… это то, чего я хочу. А дети… я не уверен, что это моё.

Софи улыбнулась – казалось, она удовлетворена ответом.

– Тогда не надо, – прошептала она, целуя его руку, которая обнимала её за плечи . – Нам не нужны дети, чтобы быть счастливыми. Нам не нужны кольца, свадьбы или чьи-то ожидания. У нас есть мы. И этого… – она замолчала, а потом её голос дрогнул, будто она вот-вот заплачет – этого больше, чем достаточно. Во всех реальностях.

Дэвид почувствовал, как напряжение в его груди растворяется. Её слова были как ключ, открывающий дверь к тому, что он всегда знал, но боялся признать. Он не хотел детей – не сейчас, может, никогда. И это не делало их любовь меньше. Наоборот, это делало её свободнее и чище. Он гладил её волосы и снова, в который раз, удивлялся: что за невероятная женщина – такая мудрая, такая свободная от условностей.

– Ты права, – прошептал он, его губы коснулись её макушки. – Нам не нужно ничего, кроме нас.

Глава 18

Обратный путь из горного городка был тихим, только шорох шин по заснеженной дороге и мягкое бормотание радио нарушали молчание. София вела машину, волнистые пряди выбивались из-под шапки, лёгкий румянец от мороза и синий свитер в цвет глаз делали её до невозможности настоящей. По крайней мере, так думал профессор Миллер, который сидел на пассажирском сидении и любовался своей вчерашней студенткой.

Машина ползла медленно – спешить было некуда, других машин на дороге не наблюдалось.

Ремень безопасности натянулся, подчёркивая небольшие, упругие груди Софии, и Дэвид не мог отвести от неё взгляд. Она была невероятной – пушок над верхней губой, едва заметный в лучах горного солнца, лёгкая горбинка на носу, сосредоточенное выражение лица, пока она вглядывалась в дорогу.

Он положил руку на её бедро, погладил его через грубую ткань джинсов и сразу же с удовольствием заметил, как побелели костяшки её пальцев, вцепившихся в руль. Девушка изо всех сил старалась сохранить самообладание. Но он слишком хорошо её знал – одно это поглаживание уже сводило её с ума. «Потрясающая женщина», – с восторгом отметил про себя Миллер.

Софи приоткрыла губы, её дыхание стало чуть тяжелее, бёдра напряглись. Дэвид, не сводя с неё глаз, медленно двинул руку выше, его пальцы скользнули к её промежности, чувствуя тепло через ткань. В этот момент Софи резко вдохнула, её тело напряглось, руль дёрнулся в её руках.

И мир вокруг них исчез.

Снежные горы, тёмное зимнее небо, дорога – всё растворилось. Вместо этого их окружала весна: зелёная степь, раскинувшаяся до горизонта, с высокой травой, колышущейся под тёплым ветром, и небом, таким ярким, что оно резало глаза. Машина продолжала ехать так же медленно и осторожно, но теперь по грунтовой дороге, окружённой цветущими полями. Запах свежей травы и цветов ворвался в салон. Это не было видением – они были здесь, в другом мире. Это случилось снова.

Софи, всё ещё сжимая руль, смотрела вперёд, её глаза были широко раскрыты, дыхание сбивалось.

– Дэвид… – выдохнула она. – Это… это реально.

Они ехали так минуты две, в полном оцепенении, пока грунтовая дорога мягко стучала под колёсами, а степь вокруг дышала жизнью, чужой и пугающе прекрасной. Дэвид смотрел на Софи, на её профиль, освещённый странным, слишком ярким светом, и чувствовал, как их связь, их страсть, снова разорвала ткань реальности.

Придя в себя от шока, Софи резко нажала на тормоз. Машина остановилась, и в тот же миг мир вокруг них дрогнул, как мираж. Зелёная степь исчезла, сменившись знакомой заснеженной дорогой, окружённой горами. Холодный воздух снова проник в салон. Софи молча припарковала машину на обочине, поставила на ручник, её движения были размеренными, но в них чувствовалась напряжение. Не говоря ни слова, она сняла свитер, затем бюстгальтер, обнажив грудь, и закрыла глаза, откинувшись на сиденье.

Дэвид смотрел на неё, заворожённый. Её соски напряглись от холода и возбуждения. Он медленно потянул ремень безопасности так, чтобы тот надавил на её грудь, слегка сжимая её. Плавно двигая ремень, он стимулировал её соски, наблюдая, как её дыхание становится неровным, как её губы приоткрываются, как подрагивает её тело. Софи поддержала эту игру, продев нижнюю часть ремня между ног, всё ещё в джинсах. Дэвид продолжал двигать ремнём, который теперь стимулировал две эрогенные зоны одновременно. Стоны Софи, едва заметные в начале, становились всё громче и сладострастней, словно музыка, заполняющая салон.

И вдруг реальность вокруг машины начала мигать. Весна – зелёная степь, тёплый ветер, яркое небо. Зима – снег, горы, холодный воздух. Весна. Зима. Мир дрожал, как мираж, переключаясь между реальностями с каждым её стоном, с каждым движением ремня. Тело Софи выгнулось, глаза всё ещё были закрыты, её пальцы вцепились в сиденье. Дэвид чувствовал, как его разум балансирует на грани безумия. Весна. Зима. Весна. Зима. Круговерть сезонов закручивалась всё быстрее, и он чувствовал, что сходит с ума, потерянный в этом хаосе миров, в её стонах, в их связи, которая разрывала реальность на части.

Глава 19

Мир вокруг машины дрожал, сезоны мелькали в безумном вихре: весна – зима – весна – зима. Софи стонала под его руками, ремень скользил по её коже, стимулируя соски, нижняя часть ремня тёрлась между её ног, и джинсы уже пропитались влагой.

Звуки, которые издавала Софи, казалось, не замечавшая ничего вокруг, становились громче, насыщенней, выразительней, и с каждым её стоном реальность трещала сильнее. Дэвид чувствовал, как его разум распадается, как границы миров стираются, но он не мог остановиться – как заколдованный, он продолжал манипуляции с ремнём и её сосками.

Вдруг вспышка – и мир замер в весне. Заснеженная дорога исчезла окончательно, машина стояла на краю зелёной поляны, окружённой высокой травой и цветами поздней весны. Тёплый ветер шевелил листья, солнце грело кожу, воздух был пропитан ароматом земли и цветов. Софи открыла глаза, её грудь вздымалась, на коже стали заметны капельки пота, дыхание постепенно восстанавливалось. Она посмотрела на Дэвида, её глаза горели диким огнём, и без слов они оба поняли – это не конец, это начало.

Она вышла из машины первой, её обнажённая грудь колыхнулась на ветру, джинсы были расстёгнуты, и она стянула их вместе с трусиками, оставшись полностью обнажённой. Её тело, сильное и напряжённое, сияло под солнцем, мышцы проступали под кожей, по-зимнему белой, контрастирующей с ярким солнцем этого мира.

Дэвид последовал за ней, снимая кофту, штаны, освобождая свой напряжённый член, уже твёрдый и готовый к подвигам. Они не говорили – слова были лишними в этом безумии.

Софи легла на траву, её спина прижалась к мягкой земле, ноги раздвинулись в предвкушении. Дэвид опустился на колени между её бёдер, его руки скользнули по её телу, сжимая груди, пальцы ласкали соски, вызывая сладостные звуки. Он наклонился, его губы нашли её руки, шею, спускаясь ниже, язык обвёл соски, всасывая их, кусая слегка, пока она трепетала под ним. Между ног у неё было влажно и горячо, это было явным приглашением войти.

Он проник в неё медленно, позиция миссионерская – классическая, но в этом мире она казалась первозданной. Софи напряглась, приподняв таз. Глаза были открыты, но смотрела она куда-то мимо него, сосредоточившись на ощущениях. Она протиснула руку между их телами, чтобы поиграть с клитором.

Дэвид начал двигаться неспешно, медитативно, стараясь продлить этот божественно прекрасный процесс.

Свободной рукой Софи держала его за ягодицу, подсказывая нужный ритм. Её ногти оставляли красные следы на коже.

– Глубже… – прошептала она, её голос был полон мольбы.

Дэвид немного ускорился. Софи сжимала его всё сильнее, откликаясь на каждое движение. Ощущение было всепоглощающим – жар, давление, ритм, который уносил его разум.

Он перевернул её, поставив на четвереньки, позиция сзади – животная, первобытная, подходящая для этой дикой степи. Его руки сжали её бёдра, чувствуя сильные мышцы, напряжённые и твёрдые. Он вошёл снова, резко, одним толчком, и Софи издала звук, в котором соединились удивление и восторг.

Через несколько минут она приподнялась и прижалась к нему спиной. Он с жадностью схватил её грудь, вдохнул аромат её кожи, уткнувшись носом в это нежное место, где шея переходит в плечо.

Толчки ускорялись, становились хаотичными, нервы были натянуты, как струны.

Они сменили позу снова – она села на него верхом, её ноги по сторонам, руки на его груди. Софи задавала скорость, поднимаясь и опускаясь, затем она крутила бёдрами, будто хотела, чтобы Дэвид исследовал каждую точку у неё внутри.

Дэвид смотрел на неё и не мог отвести глаз: её кожа, капельки её пота, выражение муки на лице, которое сменялось экстазом, облегчением – и снова напряжение, её язык, жадно облизывавший губы, её намокшие от пота волосы. Её грудь – самое прекрасное, что он когда-либо видел – будто танцевала развязный танец, соски реагировали даже на дуновение ветра, не говоря уж о его пальцах.

Их крики разрывали тишину степи, громкие, первобытные, будто они были одни на всей планете. Впрочем, возможно, так оно и было.

Глава 20

Их крики затихли, растворяясь в шелесте травы и тёплом ветре поздней весны. Софи без сил лежала на Дэвиде, они не спешили вставать, позволяя теплу степи обволакивать их. Влюблённые дали себе немного времени, чтобы не думать о том, где они и что с ними случилось. Но рано или поздно это придётся делать, понимали они.

Минут через 30 Софи медленно поднялась, её движения были плавными, но полными силы. Она посмотрела на него, её глаза всё ещё горели, но теперь в них была не страсть, а любопытство.

Им не пришлось надевать кофты, куртки и шапки – зима не собиралась возвращаться. Было тепло почти как летом, только ветерок, обдувавший их тела, был прохладным. Дэвид пришёл к заключению, что это май.

Машина стояла на краю той же зелёной поляны, окружённой высокой травой и цветами, под ярким весенним небом. Горы исчезли. Они были в неизвестном месте, в мире, который не был их.

София уже оделась, но всё ещё стояла на траве босиком, наслаждаясь ощущениями. Она выглядела не напуганной, а весьма довольной происходящим. Она точно сумасшедшая, подумалось Дэвиду.

– Любимая, – он решил, что пора обсудить положение дел. – Я вижу, в каком ты восторге от того, что натворила. Но давай попробуем разобраться, что случилось.

Она оценила сарказм и рассмеялась.

– Я натворила? Не уверена, что это я. Знаешь, пока я с тобой не познакомилась, я жила самой обыкновенной жизнью без каких-либо чудес. Так что большой вопрос, кто тут виноват.

– Давай серьёзнее. Как мы сюда перенеслись? И куда сюда?

– Куда – понятия не имею. А вот насчёт как у меня есть некоторые соображения. Я тебе уже говорила, что порталы открываются в зависимости от силы… то есть интенсивности переживаний. Знаешь, бывает такое – так хорошо, что чувствуешь: больше не можешь это выдерживать, нервная система даёт сбой.

– Ээээ, ну в этот-то раз перед появлением этой весны и секса-то ещё не было…

– Не скажи. Секс – штука тонкая. Он бывает разным. Оргазм накрыть может ни с того, ни с сего, если ты рядом, – хитро парировала она.

– А подробнее?

– Ты смотрел на меня.

– Просто смотрел, и?

– Полчаса смотрел. Всё время что мы ехали. Мне надо за дорогой следить, а ты смотришь так, что голова кружится. Знаешь ли, очень сложно сосредоточиться на дороге, когда на тебя так смотрят.

– Ты ж не знаешь как, – пытался возражать он. – Ты как раз на дорогу смотрела.

– Э нет, боковым зрением видела. Ты ж чуть дырку в моей щеке своим взглядом не пробуровил. Ты смотрел так, что мне до чёртиков хотелось, чтобы ты до меня дотронулся, хотя бы просто чтобы положил руку мне на колено или погладил по плечу… Так хотелось, что ни о чём другом я думать не могла… И вот, пожалуйста, мы здесь.

– То есть я положил руку на твою ногу, и ты от восторга открыла портал и перетащила нас… сюда?

– Ну, получается так…

– Охренеть. Хотя хочется выразиться покрепче. Ладно, давай на разведку, ведьмочка, – распорядился он и, когда она двинулась к машине, легонько шлёпнул её чуть ниже спины. Повернувшись, она крепко его поцеловала.

– Люблю тебя, – сказала она. И он подумал, что счастливее, чем сейчас, он не был никогда, несмотря на всю ненормальность ситуации (или благодаря ей?). Вот уж точно никакая свадьба с этими приключениями не сравнится.

«Кстати, – вспомнил он, – она же мне отказала, не взяла кольцо. Для несостоявшегося жениха я слишком доволен жизнью. Видимо, она тут не одна сумасшедшая».

Софи села за руль, завела машину. Двигатель мягко заурчал, нарушая тишину степи.

– Готов? – спросила она, в её голосе явно слышался азарт.

– Готов, – радостно кивнул он.

Машина тронулась, колёса зашуршали по грунтовой дороге. Ветер врывался в приоткрытое окно, принося запах луговых цветов.

Глава 21

Машина катилась по узкой грунтовой дороге, петляющей через бесконечную зелёную степь, где трава колыхалась под тёплым ветром, как живое море. Софи уверенно держала руль, её пальцы постукивали по обшивке в ритм какой-то мелодии в голове, а Дэвид сидел рядом, глядя в окно с лёгким недоумением.

Небо над ними было ясным, лазурным, но в нём сияли два солнца – одно яркое, золотистое, как в их мире, а второе поменьше, с лёгким оранжевым оттенком, словно вечный спутник. Это был единственный признак того, что они не дома: в остальном всё казалось знакомым – трава, небо, даже далёкие холмы на горизонте, – как будто кто-то скопировал их реальность и добавил лишнюю звезду.

Через час езды они наткнулись на небольшую придорожную забегаловку – скромный домик с потрёпанным навесом, под которым стояли несколько машин, похожих на старые модели из их привычного мира. Надпись на вывеске гласила "Бургер-Хат", и оттуда веяло знакомым ароматом жареного мяса, лука и картошки фри. Софи притормозила, её желудок заурчал – после их безумного путешествия через реальности накатил безжалостный голод.

– Давай перекусим, – предложила она, выключая двигатель. – Кто знает, когда мы найдём следующее место.

Дэвид кивнул, всё ещё пытаясь осмыслить два солнца над головой. Они зашли внутрь: интерьер был типичным для таких заведений – пластиковые столики, видавшие виды стулья, меню на доске с ценами в незнакомой валюте. Посетители – пара местных, судя по виду, обычные люди в джинсах и рубашках – не обратили на них внимания. Дэвид и Софи заказали бургеры и колу, сели у окна, откуда открывался вид на степь.

Они жадно набросились на еду: Софи вгрызлась в свой бургер, сок котлеты потёк по пальцам, а Дэвид откусывал огромные куски, проглатывая почти не жуя. Голод был первобытным, как будто их тела требовали топлива после прыжка через миры. Между укусами Дэвид наконец заговорил, его голос был полон того интеллектуального возбуждения, которое всегда загоралось в нём при обсуждении загадок.

– Знаешь, Софи, – начал он, вытирая рот салфеткой, – я много читал об этом. Когда всё началось – эти видения, перемещения, – я нырнул в книги. Сначала средневековые тексты о колдовстве и магии. Там полно выдумок, конечно: ведьмы, варившие зелья из лягушек и трав, ритуалы под луной, чтобы вызвать духов.

– Думаешь найти объяснения в сказках?

– Слушай дальше. Я пытался найти зерно истины – может, древние что-то знали об энергии, о тканях реальности, но описывали это через мифы. Ничего конкретного не нашёл, только намёки на "ворота между мирами", которые открываются через сильные эмоции или жертвы.

– Про сильные эмоции верно подмечено, – кивнула София, продолжая жевать, её глаза блестели интересом. Она откусила ещё кусок, и капля кетчупа упала на стол.

– А потом я перешёл к современным физикам, – продолжил Дэвид, его глаза загорелись. – Теории параллельных реальностей – это уже наука. Эверетт с его многомировой интерпретацией квантовой механики: каждый раз, когда происходит выбор, вселенная ветвится, создавая новые копии.

– То есть вселенных бесконечное множество?

– Да, в его теории так. Есть ещё струнная теория – там миры как слои в многомерном пространстве, разделённые тонкими мембранами.

– А про порталы что пишут?

– В некоторых моделях они возможны через червоточины – искривления пространства-времени, где гравитация или энергия создаёт туннель. Но чтобы это работало, нужна огромная энергия, как от чёрной дыры или… ну, чего-то вроде того.

– И сильные эмоции могут быть той самой энергией?

– Я полагаю, что да, другой версии у меня нет. Однако ни в одном источнике не сказано, что порталы может открывать безумная ведьма, у которой всё тело – сплошная эрогенная зона.

Софи фыркнула, её смех вырвался неожиданно, звонкий и искренний. Она пыталась сдержаться, но кетчуп от бургера мазнул по её носу, оставив красное пятно, и это только усилило её хохот. Она откинулась на спинку стула, вытирая нос салфеткой, слёзы от смеха уже блеснули в уголках глаз.

– Ой, Дэвид, – выдавила она, всё ещё посмеиваясь, – ты серьёзно? Ведьма с эрогенными зонами? Ты меня так видишь? – Её щёки порозовели, в глазах была та самая искра – смесь нежности и дерзости.

Дэвид улыбнулся и потянулся через стол, чтобы стереть остаток кетчупа с её носа большим пальцем.

– А что, не так? – поддразнил он. – Ты открываешь порталы одним своим… ну, ты знаешь. Если б физики знали, они бы переписали все теории.

Софи снова рассмеялась, накрывая руку Дэвида своей. За окном два солнца продолжали сиять, но в этот момент мир казался не таким уж чужим – он был их, полным тайн и смеха.

Глава 22

Забегаловка Burger Double Sun гудела характерным для таких кафе шумом: пара местных у стойки спорила о ценах на зерно, официантка вздыхала, лениво протирая столы, где-то шипели готовящиеся котлеты, раздавался стук столовых приборов и шипение кофеварки

София и Дэвид доели бургеры, и она, всё ещё хихикая над его шуткой про "ведьму с эрогенными зонами", вытерла кетчуп с пальцев. Но когда официантка шлёпнула перед ними счёт – мятая бумажка с "18.50" в незнакомой валюте, – они растерянно переглянулись. Оба подумали одно и то же: примут ли их деньги в этом мире с двумя небесными светилами.

Дэвид похлопал по карманам, вытащил кошелёк и скептически глянул на свою банковскую карточку.