Покорение дворца Яньси. Том 3. Хозяйка дворца

Сразу после отбытия Хунли приказал выдать Инло множество драгоценностей в награду, словно боялся, что кто-то останется в неведении относительно его пристрастия к ней.

Когда Минъюй вернулась, то увидела, что служанки во дворце ликуют и по очереди обнимают Вэй Инло.

– Поздравляем, старшая наложница Вэй! Поздравляем!

Вэй Инло махнула рукой, сделав им знак удалиться.

– Куда ты ходила? – Она подозвала к себе Минъюй и вытерла той слезы. – Почему ты плакала?

– Это неважно. – Минъюй улыбнулась сквозь слезы. – Расскажи лучше о себе. Как ты?

– Отлично, просто замечательно. – На лице подруги не было ни слезинки. Она потрогала оставшийся на шее след от поцелуя и невозмутимо произнесла: – Я очень рада, что стала на шаг ближе к цели.

Сердце служанки заныло, она сжала руку Инло и сказала серьезно:

– Не переживай, Инло, ты не должна все делать одна. Я тоже буду стараться изо всех сил.

– Что ты задумала?

Минъюй рассмеялась и прижалась головой к коленям Инло:

– Я буду расти и стану тебе подмогой. Ради тебя я готова на что угодно! Ты такая сильная: сказала, что завоюешь расположение императора, – и сделала это…

Инло не сдержала смешка.

Минъюй изумленно взглянула на нее.

– Я что-то не так сказала?

– Думаешь, разделить постель – значит завоевать императорское расположение?

– Но…

Инло холодно рассмеялась:

– Я для него всего лишь новая игрушка, пройдет время – и он выбросит меня из головы и сердца. До победы над благородной супругой Чунь еще далеко!

Глава 122. То ближе, то дальше

В воздухе висело напряжение: уже третий день подряд император ночевал во дворце Яньси.

В отношениях с женщинами правитель Поднебесной всегда был сдержан: даже если он порой и удостаивал какую-нибудь наложницу своим присутствием, то никогда не проводил с одной и той же девушкой несколько ночей подряд – неудивительно, что теперь все не находили себе места от волнения.

– Госпожа императрица! – Налань Чуньсюэ первой во дворце Чэнцянь заговорила о проблеме. – Эта Вэй Инло три дня подряд делит с императором ложе – и посмотрите, как зазналась! Уже так поздно, а она все еще не пришла поприветствовать вас!

Другие наложницы и не думали отставать, одна за другой они принялись обвинять Вэй Инло во всех грехах.

Только Лу Ваньвань слабо возразила:

– Может, старшую наложницу Вэй задержали какие-то дела!

Налань Чуньсюэ холодно усмехнулась.

– Какие еще дела? Понятно же, что она просто возгордилась из-за императорской милости! Все-таки она из служанок, о правилах приличия и капли представления не имеет. Может, госпожа, вам стоит отправить няньку поучить ее манерам, а то как бы в будущем беды не случилось.

Императрица-преемница не собиралась позволять другим решать за нее, что делать, и ответила с улыбкой:

– Младшая супруга Шу, в священной воле императора выбирать, кому отдавать предпочтение, наложницам же следует безропотно принимать его решение. Если сегодня император окажет тебе милость, а завтра я пришлю слуг распекать тебя, кем я себя выставлю?

Младшая супруга Ин ответила:

– Госпожа императрица, речь ведь совсем не о том, а о четырех главных женских достоинствах[14] – не зря добродетель среди них стоит на первом месте: если рядом с императором будет женщина, которая так плохо разбирается в этикете и попирает устои, рано или поздно это приведет к беде. Вы управляете шестью дворцами и не можете проявлять излишнюю мягкость.

К ней присоединилась младшая супруга Цзя:

– Императрица милостива, и не ей сводить мелкие счеты с простой наложницей, но нехорошо, если та, получив цунь, продвинется на чи – воспользуется моментом и начнет устанавливать свои порядки. Вы должны принять меры заранее!

Только к полудню обсуждение закончилось и все разошлись по своим делам.

– Госпожа, только полюбуйтесь, до чего они тут договорились. На что это похоже! – Чжэньэр поставила на стол блюдо винограда.

– Это уж точно. – Императрица-преемница взяла фиолетовую ягоду и взглянула в направлении удалившихся дам. – Император всего-то позвал наложницу в постель два лишних раза, а они уже подурнели от зависти, как петухи с вороньими глазами.

– С другой стороны, император и правда раньше никогда не оставлял одну и ту же наложницу больше чем на одну ночь, неудивительно, что все разволновались. Эта Вэй Инло не так проста. – Чжэньэр очистила для хозяйки виноградину от кожицы. – Госпожа, может, стоит…

Императрица покачала головой.

– Даже на прекрасные цветы в какой-то момент устаешь смотреть – император видел множество женщин, так долго ли он задержится рядом с Вэй Инло, какой бы особенной она ни была? Эти девицы просто не видят дальше собственного носа, вот и подпрыгивают одна другой выше.

– Ваша правда, – улыбнулась служанка, – но как бы они ни старались, до ваших высот им не подняться. Так пусть себе устраивают свары – и чем яростнее, тем лучше!

Императрица-преемница положила очищенную ягоду в рот и лениво изрекла:

– Нам все равно ничего не грозит, так давай попробуем угадать, кто начнет действовать первой: благородная супруга Чунь или младшая супруга Цзя?..

Благородная супруга Чунь всегда плохо ладила с Вэй Инло и больше других наложниц желала ей смерти.

А младшая супруга Цзя, как и Вэй Инло, недавно обрела милость императора. Как двум тиграм не ужиться на одной горе, так и женщина, обратившая страсть мужчины себе на службу, не потерпит соперниц.

Поразмыслив, Чжэньэр сказала:

– Я ставлю на благородную супругу Чунь.

– Тогда я сделаю ставку на младшую супругу Цзя, – многозначительно улыбнулась императрица-преемница.

Имбирь со временем становится острее, а люди опытнее: первой не выдержала и дала волю гневу младшая супруга Цзя, недавно попавшая во дворец. Она бросила на пол яшмовую подвеску так, что та разбилась, и заявила своей служанке:

– Ланьэр, пойди в павильон Янсинь и скажи главному управляющему Ли, что я тяжело заболела и если не увижусь с императором, то мне конец!

Ланьэр удивилась:

– Госпожа, боюсь, вы дурное задумали!

Младшая супруга Цзя нетерпеливо отмахнулась.

– Что тут дурного? Разве не так эта мерзавка заманила императора? Если ей можно, то почему мне нельзя? Иди скорее, пока не получила плетей!

Вести скоро дошли до павильона Янсинь. Услышав, что и младшая супруга Цзя заболела, Хунли рассмеялся.

– Так теперь они все будут за ней повторять? – Он покачал головой, понимающе рассмеялся. – Было бы чему учиться у такой упрямицы.

С бесстрастным видом наблюдавший все это Ли Юй подумал: «Дурное это дело, когда наложницы без разбору подражают той, кто понравилась императору».

Разобравшись с политическими делами, император отложил кисть.

– Идем.

Заранее зная ответ, евнух на всякий случай уточнил:

– Куда прикажете направиться?

Хунли, посмотрев на него, нехотя процедил сквозь зубы:

– Во дворец Яньси.

Он подумал, что уже достаточно поднял авторитет Вэй Инло, раз другие наложницы тоже принялись «болеть», теперь будет достаточно просто ее проведать. Кто же знал, что он ее не застанет и только Чжэньчжу выдаст робкое приветствие:

– Ваше императорское величество, старшей наложницы Вэй нет во дворце.

– И куда же она пошла? – удивился тот.

– Старшая наложница Вэй сказала, что сейчас слишком жарко, и пошла прогуляться, – кое-как выдавила из себя служанка.

Хунли не находил слов: она что, восьмидесятилетняя старушка, которой для поддержания здоровья нужно непременно прогуляться после еды? Ли Юй у него за спиной еле сдерживал смех:

– Куда прикажете направиться теперь, ваше величество?

– Присядем внутри!

Так они просидели до темноты.

Чжэньчжу вся вспотела от волнения, она без конца вытиралась платком, но это помогало мало. Император был мрачнее тучи. Главный евнух, наблюдая за выражением лица своего господина, в очередной раз пытался добиться от девушки внятных ответов:

– Куда же все подевались? Почему до сих пор не вернулись? Где это видано, чтобы император кого-то ждал? Хороша твоя хозяйка, все вверх дном перевернула! Она имеет хоть какое-то представление о приличиях?!

Чжэньчжу уже готова была расплакаться от переживаний, когда снаружи раздался звук шагов и открылась задняя дверь. Вошедшая Минъюй почтительно поклонилась:

– Простите, ваше величество. Сегодня старшая наложница Вэй сделала своими руками блюдо со льдом и отнесла его во дворец Шоукан, сейчас она беседует с матерью-императрицей.

– Все это время беседует? – поинтересовался Хунли.

– У вдовствующей императрицы на редкость хорошее расположение духа, ее рассказ о визите в Цзяннань вызвал у старшей наложницы Вэй невероятное восхищение. Боюсь, хозяйка вернется нескоро!

Хунли издал смешок.

– А до меня, значит, ей и дела нет?

Минъюй улыбнулась.

– Ваше императорское величество, старшая наложница радует своим обществом вдовствующую императрицу, проявляя почтительность к старшим, так почему бы вам… не посетить какое-то другое место?

Ли Юй обрушился на нее:

– Тебе что, жизнь не дорога? Как ты смеешь говорить подобное?

Минъюй поклонилась до земли и с обидой парировала:

– Ваше императорское величество, вы не должны винить госпожу Вэй, это вдовствующая императрица попросила ее остаться. Уважение к старшим угодно Небесам, разве можно пренебречь просьбой госпожи?

Император холодно усмехнулся, поднялся и ушел.

Ли Юй погрозил служанке пальцем:

– Выучились же у своей хозяйки хитростям! Но ничего, я с вами еще разберусь!

Император ушел в ярости, не зная, что, как только он удалился, Вэй Инло сразу вернулась во дворец.

– Ну что? – Она взяла протянутое Минъюй горячее полотенце и вытерла лицо и шею.

Служанка долго молчала, но все-таки не удержалась:

– Инло, почему ты намеренно избегаешь императора?

– Даже самое вкусное лакомство приедается, если есть его три дня подряд. – Вэй Инло подмигнула ей и хитро улыбнулась. – Хочешь верь, хочешь нет, но сегодня он еще вернется.

Что вкуснее всего в мире? То, чего ты не можешь съесть.

Какая девушка сильнее всего не дает покоя? Та, которую не можешь увидеть.

Минъюй задула свечу, Вэй Инло забралась в постель и уже в полусне ощутила на своем теле тяжесть. Она открыла глаза и притворно удивилась:

– Ваше величество, вы… разве не ушли?

Хунли и впрямь вернулся. Он оседлал ее, словно перед ним была не возлюбленная, а ездовое животное, обхватил ее шею руками и процедил сквозь зубы:

– Что? Не желаешь меня видеть?

– Ваше величество… – Девушка улыбнулась и вдруг перевернулась так, что он оказался под ней. Ее волосы полились водопадом. Она наклонила голову, и улыбка ее стала дерзкой, совершенно не похожей на улыбки других наложниц. – Вы делаете мне больно.

Она тоже сдавила его шею руками, но не успел еще Хунли высказать недовольство, как она нагнулась и легко прикусила его губу.

Этот исполненный дикости поцелуй отличался от нежных ласк других женщин и привел мужчину в небывалое возбуждение.

Ее поцелуи постепенно стирали гнев с лица императора. Наконец, он рассмеялся, прижал ее к кровати и, развязывая пояс, прошептал, едва сдерживая тяжелое дыхание:

– Строптивая девчонка! Сейчас узнаешь, как я сделаю тебе больно!

Глава 123. Неотвязные мысли

Хунли и сам не понял, как вышло, что почти каждую ночь он проводит во дворце Яньси.

Дошло до того, что вдовствующей императрице пришлось ему напомнить:

– Ваше величество, дождь и роса орошают многих, а не проливаются в одном месте.

Он покрылся холодным потом, вспомнив, как долго не посещал свой гарем. Чем его так околдовала Вэй Инло?

– Это всего лишь женщина. – Он нахмурился и закрыл глаза. – Всего лишь женщина.

Просто женщина, и все… Но стоило ему закрыть глаза, и перед ним вставал только ее образ!

– Ваше величество! – Ему на грудь вдруг бросилась с рыданиями нежная женская фигура. – Меня обидели, как никогда за всю мою долгую жизнь во дворце!

Хунли открыл глаза и взглянул на младшую супругу Цзя в своих объятиях.

У него и без того было полно забот, откуда тут взять силы, чтобы выслушивать ее жалобы, которые все равно сведутся к обычным гаремным склокам и наветам? Он спросил с оттенком нетерпения:

– Кто тебя обидел?

– Ну, конечно же, эта старшая наложница Вэй! – Младшая супруга Цзя утерла слезы. – С тех пор как она завоевала ваше расположение, она стала такой заносчивой. Я заболела и попросила Ланьэр принести лекарство, так Вэй Инло встретила мою служанку на пути и залепила ей пощечину – та даже уронила лекарство.

Хунли спокойно дослушал ее, а потом обернулся к Ли Юю:

– Вэй Инло действительно так распустилась?

Главный евнух заискивающе улыбнулся.

– Я… этого не видел. Так что не могу сказать, правда ли это.

Император холодно изрек:

– Вижу, ей не помешает хороший урок. Она перечила мне и во дворце Чанчунь, а теперь, став моей фавориткой, совсем распоясалась!

– То есть…

– Немедленно убери ее табличку!

– Слушаюсь.

Младшая супруга Цзя ушла довольной, а вот Хунли немного сожалел о своем решении. Он злился не на младшую супругу Цзя, а на себя самого: приказ вышел опрометчивым, а он не мог разобраться в собственных чувствах.

Но после того, как слово императора изречено, его нельзя взять назад, поэтому император решил проявить силу воли и несколько вечеров не навещал старшую наложницу.

Ему хотелось вернуться к прежним дням дождя и росы, что изливаются на многих, но, куда бы он ни пришел, все было не похоже на дворец Яньси: еда казалась невкусной, а вино отвратительным…

– Ваше императорское величество! – Сегодня Хунли выбрал табличку младшей супруги Цзя, и она пела и танцевала для него. Хотя пение и танцы не отличались большим талантом, но в ее молодости было свое кокетливое очарование. Закончив танцевать, она подошла с кубком в руках и, прильнув к Хунли, сказала с грустью: – Раньше, пока не появилась старшая наложница Вэй, вы были ко мне так добры. А потом вы так долго не приходили…

Хунли улыбнулся. Он смотрел на нее, но думал о другой.

– Позвольте, я попотчую вас вином, мой государь. – Она поднесла кубок к его губам.

Хунли опустил голову и сделал глоток. Прекрасный напиток не имел никакого вкуса и показался ему простой водой.

– Ли Юй, – спросил император, покинув младшую супругу, – почему вино во дворце Чусю хуже, чем во дворце Яньси?

Главный евнух осторожно взглянул на него и ответил:

– Ваше императорское величество, вино во дворцах Чусю и Яньси совершенно одинаковое.

Впервые Хунли не знал, что ему ответить.

Оказывается, еда и вино везде были одинаковыми. Значит, дело было не в них, а в той, кто составляла ему компанию…

Когда он вернулся в павильон Янсинь, у дверей его уже ждал Е Тяньши. Император опустился на стул, врач подошел и привычно принялся проверять пульс благополучия[15].

Хунли было тяжело, и очень хотелось остаться одному.

– Я в порядке. Ступай.

Но Е Тяньши продолжал делать свою работу. Не отрываясь от проверки пульса, он произнес:

– Нельзя скрывать болезни и уклоняться от лечения. Вот старшая наложница Вэй не хотела лечиться как следует – в итоге все колено сине-лиловое, а могла бы и вовсе остаться хромой на всю жизнь. Так что уж позвольте мне, ваше величество, закончить диагностику…

– О чем это ты? – изумился Хунли, удивив, в свою очередь, лекаря.

– Я всего лишь хочу сказать, что пульс благополучия нуждается в регулярных измерениях.

– Что у старшей наложницы Вэй с ногой? – нетерпеливо перебил его император.

– Говорят, несколько дней назад она случайно столкнулась в саду Юйхуа со служанкой младшей супруги Цзя, и та разлила лекарство, – почтительно ответил врач. – Младшая супруга Цзя в наказание заставила госпожу старшую наложницу два часа стоять на коленях, вот та и изранила ноги. Долго лечилась и всего пару дней, как стала чувствовать себя лучше. Ваше величество, вы куда?

Хунли уже дошел до дверей, когда вспомнил свой прежний приказ и вернулся. Он принялся ходить взад и вперед по павильону – так долго, что у Е Тяньши зарябило в глазах, – потом внезапно остановился и позвал:

– Ли Юй!

– Здесь, ваше величество!

В ту же ночь во дворец Яньси потоком хлынули подарки.

Драгоценные картины, старинные редкости и, конечно, укрепляющие снадобья и лекарства – такого качества и в таких количествах, что можно было бы оживить мертвого.

Главный евнух подошел к Вэй Инло со свитком в руках:

– Старшая наложница Вэй, примите эти подношения от его величества. Взгляните, это работа Чжао Мэнфу – «Осенние краски вокруг гор Цяо и Хуа», – благородная супруга Чунь просила ее в подарок у императора, но ей он ответил, что не в силах расстаться с полотном, теперь же с надеждой вручает картину вам.

Произнося все это, он внимательно посматривал на лежащую на кушетке Вэй Инло.

Девушка действительно выглядела так, словно только начала оправляться от тяжелой болезни, она даже не могла самостоятельно спуститься с кровати – чтобы подойти и отблагодарить Ли Юя, ей пришлось держаться за Минъюй.

– Правда? Как жаль, что я совсем не разбираюсь в искусстве, дарить мне такой шедевр – только растрачивать его впустую. К тому же эта картина слишком дорогая, я не могу ее принять. Отнесите ее обратно.

– Старшая наложница, – горько усмехнулся евнух, – давайте начистоту: император уже жестоко наказал младшую супругу Цзя, так что просто возьмите картину и отправляйтесь в павильон Янсинь, чтобы лично отблагодарить его величество.

Вэй Инло охнула и потерла рукой колено.

На самом деле ее рана была не такой серьезной и благодаря усилиям Е Тяньши уже почти зажила, мази и повязки она накладывала специально, чтобы произвести впечатление на других, особенно на Хунли.

В тот день при встрече с младшей супругой Цзя в саду Юйхуа она без всякого сопротивления опустилась на колени.

Раз уж Цзя оказалась так недальновидна, что решилась причинить ей вред у всех на глазах, глупо было бы упустить такую возможность.

Ли Юй смотрел на ее колено. На самом деле Хунли уже трижды допросил Е Тяньши и знал, что она поправляется, но ведь раны душевные заживают куда дольше телесных – он терзался и чувствовал себя виноватым из-за того, что по одному слову младшей супруги Цзя убрал табличку Вэй Инло.

Вот только правителю трудно признавать свои ошибки.

А потому по его поручению с повинной пришел слуга:

– Старшая наложница, я давно служу его величеству, но никогда еще не видел, чтобы он был так к кому-нибудь привязан! Ладно, пускай вы не хотите явиться к нему сами, но я скажу Придворной канцелярии вернуть вашу табличку, хорошо?

– Боюсь, ничего не выйдет. – Вэй Инло издала легкий стон, пальцы ее все еще лежали на израненном колене. – Я ведь даже ходить сейчас не могу, как я могу услужить императору? К тому же, кхе-кхе… у меня последние пару дней першит в горле, я бы не хотела заразить императора, лучше подождать, пока все пройдет.

Ли Юй так и не смог ее уговорить. Не тащить же ее в павильон Янсинь силой? Страшась императорского гнева, он доставил весть. Хунли, разумеется, вышел из себя и быстрым движением смел лежащие перед ним таблички.

– Не гневайтесь, ваше величество!

– Раз она того не желает, так теперь до конца дней не будет больше в моей постели!

– Но… Слушаюсь!

Священное слово правителя было изречено, приказ отдан, а Хунли… опять терзался сожалениями. Несколько дней после этого он смотреть не мог на Ли Юя: винил евнуха в том, что тот не дал ему времени передумать, а поторопился объявить о решении в виде высочайшего указа.

Ли страдал не меньше: то господину не нравился принесенный им горячий чай, то казался нехорош слишком высокий голос евнуха, одни недовольства сменялись другими. Долго так продолжаться не могло, ведь жизнь евнуха полностью зависит от расположения господина. Поразмыслив, Ли вновь отыскал Инло и намекнул:

– Император редко меняет решения, так почему бы не признать свою вину? Разве упрямство стоит гнева императора?

Вэй Инло улыбнулась и промолчала, но не покорилась.

Весть о том, как Ли Юй, понурив голову, вышел из дворца Яньси, облетела все покои и тихо проникла во дворец Чжунцуй, достигнув ушей благородной супруги Чунь.

Чунь взяла с нефритовой шахматной доски фигурку и долго не опускала.

– Что о себе думает эта Вэй Инло? – Ее соперницей в шахматной партии была столь же хорошо осведомленная в делах дворца Налань Чуньсюэ, и она тоже была в курсе действий Вэй Инло, но не понимала хода ее мыслей. – Она не боится, что если разозлит императора, то потеряет его расположение?

Черная пешка опустилась со звонким «так!», а благородная супруга Чунь холодно произнесла:

– Каждая женщина в мире считает себя особенной, что уж говорить о тех, кого в самом начале пути озарила милость императора. Но время идет, и они обнаруживают, что для него особенных не существует.

Налань, подумав, решила, что слова ее собеседницы разумны, и подняла белую пешку.

– Вы правы, госпожа. Эта Вэй Инло думает, что если будет строить из себя особенную, то заставит императора волноваться. Вот только в голову ей не приходит, что господин не простой смертный. Всемогущий владыка не будет сходить с ума из-за женщины, словно обычный мужчина.

И все же всемогущий владыка – такой же человек, как и прочие.

Когда все мысли того, кто поставлен превыше прочих смертных, занимает женщина, с него слетает все наносное, вся блестящая мишура, и он превращается в обычного мужчину.

Ли Юй вернулся в павильон Янсинь и передал ответ Вэй Инло, а потом осторожно поднял голову, чтобы посмотреть на собеседника.

Хунли стоял у окна, заложив руки за спину.

Сперва Ли думал, что император будет раздосадован, может, даже разгневается и придумает для Вэй Инло очередное наказание, но после долгого молчания тот только вздохнул.

– Ей ведь не понравились «Осенние краски вокруг гор Цяо и Хуа»? – Помедлив немного в нерешительности, он спросил: – Как ты думаешь, что может прийтись ей по душе?

Ли Юй не нашелся с ответом.

Глава 124. То дальше, то ближе

Все мужчины самодовольны, а у Хунли гордости хватило бы на четверых.

Он знал, что неправ, но не мог унизиться до извинений или хотя бы до визита во дворец Яньси.

Вот только день за днем он теперь наведывался во дворец Шоукан.

Что его туда влекло? Кроме вдовствующей императрицы, там можно было встретить Вэй Инло.

Мать-императрица любила развлечения не меньше молодежи, а потому старшая наложница стала ее любимицей: когда она не исполняла роль Цзя Баоюя, то была Ду Линян; если не декламировала из «Сна в красном тереме», то пела партию из «Пионовой беседки»[16].

Вот и сегодня император отправился с визитом к матери. Он скользнул взглядом по окрестностям, почувствовал разочарование, но он не выдал его ни звуком, ни жестом:

– Сын почтительно приветствует матушку вдовствующую императрицу.

Та не стала вставать, зато супруги и наложницы вокруг нее поднялись с поклоном:

– Приветствуем, ваше величество.

Каждый думает о себе.

Раз Хунли стал таким почтительным сыном, то женщинам оставалось только постараться его в этом перещеголять.

Раньше во дворце Шоукан редко бывали гости, теперь же сюда перебралась едва ли не половина гарема, и каждая наложница в ожидании господина стремилась пообщаться с госпожой императрицей. Если же не находила повода для беседы, то старалась услужить ей как-то еще.

– Ты как раз вовремя, мы с благородной супругой Чунь обсуждаем виды Цзяннани. – Мать императора была проницательна, но свои наблюдения оставляла при себе. – Жаль, что я в былые годы не добралась до Сучжоу и не полюбовалась видами Цзяннани во всей полноте. Зато я только что получила в подарок прекрасный пейзаж. Можем полюбоваться им вместе.

Тетушка Лю поднесла свиток, и перед собравшимися развернулась прекрасная картина.

Но при виде просторных речных берегов, силуэтов рыбацких лодок и двух гордо вздымающихся к небесам вершин благородная супруга Чунь сразу опознала полотно: