Мираж хищного мира

То, что сама она, тоже лежит в куче трупов и полудохлого зверья, ещё бившегося в конвульсиях, поняла, но не сразу. Лишь когда начала сползать к кромке воды, где дорвавшиеся к еде «малыши», уминали свежатину за обе щёки. Ужаснулась ненасытному аппетиту. И неосмотрительно начала отползать всё выше.

Мозг искал выход, тело спасения. Решила, что заползёт на самую вершину и подождёт, пока твари наедятся. А там, может быть, сможет допрыгнуть до деревьев-великанов, кустов, лиан. Может быть, удастся не привлечь внимания в такой суматохе, зацепиться, и залезть повыше, скрыться, отсидеться. Может быть…

Несмотря на то, что чувствительные к опасности антенны работали на всю, особый сигнал она не пропустила. Оглянулась вовремя, чтобы понять всю безысходность своего положения, свою ошибку. К берегу плыла сама "госпожа" – своими короткими щупальцами она то и дело била по бурлящей бурой от крови воде, разгоняя "мелочь".

Неопытность, неосмотрительность, глупость, ей надо было лезть в кучу, а не на кучу, может, и был бы шанс… Она это поняла, но поздно!

Поздно! Её попытка спрятаться, заползти в кучу привлекла внимание твари. Из саблезубой пасти вырвался длинный и цепкий язык, всё норовивший достать девчонку. Как вилкой орудовала хозяйка, подцепляя туши, протыкая их насквозь острыми наростами своего языка, и отправляя в ненасытную глотку. Кости перемалывались с хрустом, как в мясорубке. Этот хруст надолго врезался в память. Долго девушка слышала его ночами. Вздрагивала во сне…

Вот тут "зверёк" и озверел от страха. Поняла она, что испытанные ею чувства раньше были просто испугом, а это – страх, пронизывающий ни просто тело и существо, сама душа замерла, затаилась, забилась в "тёмный угол"…

Руки судорожно цеплялись за каждую дохлую тварь. Но что собиралась найти? Сама не знала! Серьёзного оружия при ней нет. Пару ножей – так они не спасут, не изменят ситуацию. Один раз уже увернулась, закрывшись подвернувшейся тушей, но болотная госпожа, явно наметилась на живую добычу, маячившую, как красная тряпка, перед носом.

Нашла?!

Она нашла тело хищного воина – ярого охотника. Выдохнула с облегчением, поняв, что это не её "рыцарь" – другой! Вцепилась в тело в надежде найти хоть какое-то оружие, как будто оно спасёт её. Сознание выгоняло мысли о смерти, утверждавшие, что здесь всё и закончится. Всё! Смерть?! Что-то подсказывало, если её сейчас съесть госпожа болот, то восстановиться не поможет даже такой могущественный артефакт, что она носит на руке, каждый раз, запускавший остановившееся сердце и нормализующий потоки энергии в ней.

В изодранной в клочья амуниции трудно было понять, кто перед ней, какие отличительные особенности имеет воин. От энергетического копья не отказалась бы, подумала девушка о желанном. Но на такие мысли сама себе и улыбнулась, но только мысленно.

Есть! При нем оказались две тяжёлые сабли. Аккуратно вложенные в ножны, крепко связанные, будто он намеренно предчувствуя последние минуты жизни, прибрал дорогое оружие, чтобы не затерялось, и встретил смерть.

Толку то, что нашла?! Ярый практически полностью погребён. Раскапывать его, не было ни времени, ни возможности. Да и замки ремня не подавались, не отцеплялись, подёргала девушка непонятно как скованное железо. Дошло до неё, наконец, что нет спасения. Не сдержавшись, выругалась она на древнем священном языке. И «мертвец» открыл глаза, – шевельнулся, посмотрел на нахалку таким ясным, чистым взглядом…, то, что случилось в голове, в разуме, в сознании девушки можно было сравнить со взрывом. Ярамира почувствовала ярого, его боль и чуть не взвыла. Сжав зубы – заскулила. Истерзанный «кусок» с хрипом, захлёбываясь кровью, вздохнул.

Он жив…, и это главное. Девушка всхлипнула, заставляя себя проглотить подкативший к горлу комок горестного рыдания. Всплыло сострадание к чужой боли, к жизни, которую совсем не чувствовала, вот-вот и это мгновение ускользнёт. Никто и никогда не узнает о нём и, о её судьбе, где они сгинули вместе.

Голос, словно гром, раздался внутри её головы, приказав больше никогда… нет, поклясться, никогда не ругаться. Телепатия?

Ураганным вихрем проносились воспоминания, забытые, вырванные из тёмных глубин подсознания, оказалось, она давно знает ярых. Да! Перед глазами всплыл ясный образ: "Саранан" – подсказал мужчина имя видения. Огромный "медведь" укачивал малышку, напевая колыбельную на своём древнем языке. Это умирающий воин, вырвал фрагмент, показав, что должно вырываться из уст девушки, даже в самые тяжёлые минуты. Не ругаться! Она ему пообещала, что такого больше не повториться – поклялась.

Безликий, увидев милую сцену, предложил грозному хищному повелителю забрать больного младенца себе. Всё-таки она ему не чужая. Саранан видел прикосновение тёмных миров к малышке, видел в глазах ребёнка бездонный колодец Тьмы. Он сделал ей прививку, намереваясь облегчить боль, ненадолго. Угощение, что он дал ребёнку после, должно было избавить её от страданий. Облегчить участь. Надеялся, что смерть будет сном…

Браслет?! Так вот он откуда! Саранан вложил младенцу в ручку медальон в виде монеты – солнышко. Плата мёртвым богам! Да! Когда медальон обратился браслетом, обвившись вокруг ручки, не видел никто. Произошло нападение на базу, и мало кто выжил, а мать успела спрятать своего ребёнка, словно посылку положив её в маленький ящик. Всё…

Яркие голубые глаза, стеклянным блеском провалились в черноту бездонных глаз девушки. Чтобы связать их души, хватило этого мгновения. Мгновение жизни было у них, у неё.

Крик вырвался с хрипом. Не от боли она кричала, а от беспомощности. Из её тела торчали зубья твари, разрывая плоть. Умереть как-то так, не хотелось. Девушку приподняло, потянуло…

«Ну, вот и всё?!» Цепляясь за жизнь, она хваталась за всё, что попадалось. Как страшно, как больно умирать, как ей хватило времени подумать: что, чтобы не случилось, она будет бороться за жизнь, за любую жизнь, как бы ни было всё плохо, и чтобы ей это не стоило…

Хотелось жить! В глазах темнело, сознание меркло. Произошедшее дальше не вызвало в ней удивление. В момент краткого помутнения, в миг отчаяния, время замедлилось. На миг остановилось.

Бесформенная безликая тень, схватив её зубами за плечо – удержала. Всего лишь на миг. Миг, оказывается, так много?! Объяснять ничего не надо было, краем глаза она увидела, что из соседней кучи, что-то выползло и кинулось ей на помощь. Мига хватило…

Как можно опустить руки, когда за тебя из последних сил, теряя драгоценные секунды жизни, теряя жизнь, бьются насмерть. Из кучи мёртвых, мимо девушки, пролетела стрела и исчезла в пасти зубастой твари. Полуживой пёс мёртвой хваткой вцепилось в длинный язык, разрывая его. Как зашипела болотная тварь, отбросив добычу.

На визг хозяйки бежало огромное количество подчиненных. Бежали…

Девчонку отбросило в единственное надёжное укрытие, хотя по её мнению, она должна была улететь совсем в другую сторону. Появилось знакомое чувство, что кто-то родной, словно за руку, как провинившегося ребёнка, да ещё дав щелчок по носу, затолкал её прямо в плотоядный цветок, который тут же захлопнулся. Ещё, этот кто-то успел по пути в спасительное плотоядное укрытие, отругать. За что? Не поняла!

Миг?! Иногда, оказывается, миг может длиться жизнь.

Удобнее расположив тело в цветочной жиже, осознано девушка отключила своё сознание от происходящего снаружи – отключилась.

Время шло, скользящими над чёрной пропастью игривыми солнечными зайчиками. Пытались они разбудить увязшее во тьме сознание, пытались выманить из мглы. «Не одна!»

И вновь, первым вернувшимся чувством, стала боль. Всё в ней боль! Огнём горело в ней всё и, видимо, горела в ней не только плоть, но, проснувшись, она обрадовалась, что жива. Жива!

Прислушалась, снаружи, если не считать пыхтение и тяжёлое уханье, было тихо. Нет! Слух уловил отдалённый зов пса, очень знакомый.

– Кутя?!

Крики ночной погони были слышны далеко. Услышал их и Кутя. Поднявшись, он кинулся на помощь. Несмотря на ураганный ветер и проливной дождь, псы всё же вышли на след. По пути, отбив от нападок смрад одинокого охотника.

Судьба дала направление, а как попадут к намеченному пересечению путники, зависит от тех, кто движется по пути.

Судьба разложила всё так, что дикая стая оказалась в эти дни недалеко от территорий смрад. Они бродили, искали следы своей альфы, не вернувшейся с охоты, но…

Преодолевая боль, осторожно выглянув из своего укрытия, удивившись, что не видно ни одной твари, окровавленное существо, мало напоминавшее человека, и тем более девушку, вывалилось из своего потайного укрытия. Госпожа-смрад лежала у берега, широко открыв пасть, это она пыхтела и ухала, больше не представляя угрозы, её длинный язык и короткие щупальца, благодаря которым передвигалась, как в воде, так и на суше, неподвижно свисали вдоль туловища как верёвки.

Девушка выползла, как цыпленок: вылупившись, встала на непослушные ноги. Застывший кровавый оскал хищницы на лице можно было расценить, как улыбку. Вызов смерти…

Подняв взгляд в небеса, она увидела звёзды. Звёзды?! Сколько всего приятного в жизни! Над ней находился огромный разлом, хотя чёрный небосвод и не было видно, но понимала Ярамира, что находится именно под ним. Стояла она и просто любовалась видением. Думала, что совсем забыла, как прекрасен звёздный небосвод. Поняла, что не просто многое забыла, и не просто раннее детство…

Что творилось в голове, в сознание, после всего – не думала. Она была не в состояние думать о чём-то конкретном. Сказалось перенапряжение. Единственное, что смогла осознать, что потерялась в пространстве, потеряла направление. «Включить навигатор» в браслете не получилось. Хотя он и светился весь, луч, показывающий, где находится дом, не срабатывал. Совсем! В какую сторону ей надо идти? Да и вообще, зачем куда-то идти?

Каждое движение, каждый шаг отдавался болью, да ещё к ранам на спине присосались от цветка непонятные щупальца. Дотянувшись, сколько смогла, срезала их. Показалось в какой-то момент, что она себя, как цветок с грядки, срезала.

Теперь он точно мёртв; девушка прикрыла небесные глаза ярого воина; поправила руку, в железной перчатке которой сохранился механизм спуска маленьких, но бронебойных стрел.

– Спасибо!

Помощь идёт. Надеялась, что Кутя придёт раньше, чем из укрытия выползут твари. Полученный в ответ вой – удовлетворил: пёс рядом и скоро он прибежит спасать её. Пошла она осмотреться: не каждый день бываешь в таком "запретном" царстве болотных тварей. Пошла, потому что боялась поддаться желанию лечь и больше никогда не двигаться.

Прошлась и поняла, что находится на острове, чуть ни в десять стадионов, и весь усеянный костями. «Сколько же на этом острове Смерти умерло…?» – как не отгоняла тягостные мысли, они сами лезли в голову. Как смогла, осмотрела наваленные кучи туш, и вроде бы убедившись, что её "каменного истукана", действительно, на острове нет, вернулась к ухающей «госпоже». И только тут заметила ещё одного своего спасителя – забыла. Показавшаяся тень самки вар – альфы. Она! И пускай от неё практически ничего не осталось. Лишь частички плоти… этого хватило.

Выкопав небольшую яму, больше, просто ей было не под силу, положила туда своих спасителей – обоих.

Пришлось потрудиться, чтобы выкопать воина, а тащить… Но она справилась. Справилась – яр и вар лежали рядом – в одной могиле. Встав на колени, девушка поправила изувеченное тело мужчины, амуницию на воине, ни о чём разговаривая всё это время с ними, напевая песни "мёртвых дорог", "провожая" в последний путь.

– Спасибо! Следующей жизни, – коснувшись обоих, девушка попрощалась.

Закапав воина только наполовину, она остановилась. Что-то не давало ей закончить, мешало…

– Куда? Что за мотылек? Паук? не понимаю… – кипело в голове от прикосновения к чужому разуму, к сознанию, к душе. – Давай чуть позже поговорим, или там, или тут. Подождёшь меня у озера, я скоро приду…

Отголоски соприкосновения с разумом ярого никак не проходили, она так и слышала его голос в своей голове, нравоучительный, требовательный. Скоро это пройдёт – знала. Тело его умерло. Мозг отмирал последовательно, постепенно. Так что какое-то время придётся потерпеть. Ну а душа…

Оружие…

На яром не оказалось оружия, поняла девушка, то, что так тревожило её спасителя. Он каким-то чудом отцепил его, и осталось оно лежать в «свалке». «Когда успел?» – удивилась, вытащив два холодных клинка, положила в яму к хозяину. Беспокоилась душа ярого воина не о погребение своего изувеченного тела, а о своём дорогом оружие. Так пусть лежит оно рядом. Нет!

Как всё непонятно, всё казалось таким… не таким. Не такую, наверное, жизнь загадывала мать своему ребёнку. Нет! Её мама надеялась на чудо, что жизнь единственной малышки будет счастливой…

Девушка закрыла глаза… коснулась мысленно мрака, когтями выбив искры, разлетевшиеся вокруг. Мерцающие объекты, являющиеся скоплением духовной энергии похожие на крупные капли воды, плавали перед её глазами, в её сознании – приятно успокаивали. «Не поняла?» – открыла она глаза, но искры остались на своих местах, они материализовались, превратившись в порхающие бабочки.

Вдали, но уже ближе послышался зов. Глотнув пробитой грудью воздух, она ответила. Вот что упустила… своё пробитое насквозь тело, зубьями госпожи-смрад. Внутренние органы, значимо важные, как показалось, не пострадали. А кровью не истекла благодаря цветку, вовремя он присосался к ней, к кровоточивым ранам, тем самым не дав истечь кровью. Трудно, оказалось, заставить измученное тело подчиняться. Но пока тело, как и сознание, находились в шоковом состоянии. Пока то и другое не осознали всю плачевность своего состояния – девушка держалась.

– Ладно, не кричи только, голова раскалывается, да возьму, вот беру…

Попросил голубоглазый телепат – настоял, чтобы девушка взяла его драгоценный сейф, да промолчал, что оно намертво пристёгнуто к ремням оружия. Вот тащить через всё болото ещё и тяжёлое, громоздкое оружие не было, ни желания, ни сил. И ведь секретный замок даже успел разблокировать. Оценила, почти восемьдесят драгоценных горошин железы, переливаясь, плотными рядами лежали рядом. Да! Оставлять такое сокровище, точно глупо.

Врезалась в память вышивка на внутренней стороне рубахи. Несмотря на то, что и она изодрана – красовалась на ткани бабочка. Голубая бабочка – мотылёк. Девушка почувствовала, с какой любовью вышила этого мотылька его любимая.

– Иди уже, – смахнула она слезу, – не стой над душой и так тошно… уходи. Обещала, значит, сделаю!

А вот это подлость! Зацепилась взглядом за шар, на том же прибранном оружие. Включённый! Девушка встрепенулась, вытащила его, отключила и положила себе за пазуху. Теперь всё!

Ничего не оставалось ей, как сидеть на берегу, рядом со сдыхающей болотной тварью, и ждать. Конечно, она могла бы попробовать уплыть, но перед глазами видневшаяся кромка воды исчезала в аномальном тумане. Тщетно! Если бы она ещё умела плавать.

У неё сложилось ощущение, что этот остров Смерти находиться где-то посреди огромного озера в заболоченной местности. То, что подводная тропа где-то есть, заносят же как-то туши, но искать спасительную переплаву под чёрной водой, в которой резвятся зубастые "головастики"…

Вспомнила о «головастиках» и они показались из воды, держась на приличном расстоянии от своей раненой мамаши. Ярамира же поступила с точностью да наоборот. Кто его знает, будет ли ещё когда-нибудь такая возможность увидеть болотную тварь? Широко раскрыта пасть «госпожи» манила, не в силах пройти мимо, не в силах одолеть своё любопытство, не смотря на своё плачевное состояние, девушка подошла и заглянула туда. В голову пришла ужасная мысль о фантастических свойствах её железы, у…, как много она о ней читала. А тут, такая возможность. Остатки интуиции, сознания, разума, подсказали, что напав даже на раненную тварь, она не справится с ней, если…

"Хищница" отошла, разбежалась, и… прыгнула прямо в открытую пасть…

Лодка…

Спустила на воду полукруглую чешую, срезанную с мёртвой туши "госпожи" и встала "безумная" на неё ногами. Выдержала, даже со всей добычей. Железа болотной госпожи, как оказалась, похожа на маленького осьминога или морскую звезду. Правда, девушка не сдержалась и срезала ещё приличный кусок кожи. Тонкой и эластичной. Поделом!

Зов пса раздался ближе, Ярамира ответила и спустилась на воду, поплыв напрямик. Плыла медленно, пытаясь не издавать ни звука, ни всплеска. "Головастики" от неё отступали. Почему? Даже не догадывалась, она не знала, что от добытой железы исходила определённая чистота не позволяющая "видеть" подранку, только чувствовать свою повелительницу.

А вокруг окружила невероятная, сказочная красота. Распустились на плавучей тине удивительные невиданные цветы. В своём медленном танце, цепляясь ветвями, кружили целые остова. Глаза замечали мелких млекопитающих, скользящих по плавучим растениям: лягушек, ящериц, змей. И как не удивительно, – заметила стрекоз. А вот чёрные, как тьма, бабочки не почудились. Ещё на острове надоели, – облепили, обсыпали пыльцой своих бархатных крыльев, да таких прекрасных и завораживающих.

Так и хотелось закрыть глаза и остаться. Навсегда утопить в этой жуткой красоте свою боль…

Заворожено вглядываясь в толщу мутной воды, пыталась девушка не пропустить нападения, она не знала, сколько времени смрады будут лишь наблюдать.

Из тумана что-то вырисовывалось – вгляделась – и, поняв, что перед ней, не свернула. Обратного пути нет!

Прямо перед ней виднелась огромная куча сваленных деревьев – плотина смрад – самая что ни на есть пирамида, огромная и величественная. А наверху, на самой вершине, стоял Кутя, ждал её. Вперёд и вверх, карабкалось изнеможённое существо, – вперёд и вверх, ничего не бросив из добытого. Своё!

Сознание успокоило девушку, предположив, что смрады отдыхают. Вперёд и вверх, карабкалась она туда… всё выше, и выше, и выше.

Глава 14 «Мотылёк»

Пёс вынес девушку на себе, со всем скарбом. До конца плотины она ещё держалась, чтобы ни отключиться: разглядывала в глубине "горящие" глаза смрад, но потом… Потом она помнила всё краткими обрывками, всё да ни всё. Тело и сама сущность спрашивали за все перенесённые травмы, за всю короткую жизнь.

Сквозь сон мужчина почувствовал переживания своей жены и проснулся. Сильный эмпат, да к тому ещё и телепат, но только когда установлена зрительная связь, близкая, очень близкая…

Когда-то давно все ярые обладали такой способностью: видеть (психологически, на эмоциональном уровне), слышать сознание, чувствовать дух. Но со временем, таких способных становилось всё меньше и меньше.

Жена сидела на краю кровати, нежно поглаживая его чёрные, как смола волосы, несмотря на его зрелые годы, даже ни тронутые сединой.

– Мандаринка моя, – притянул муж к своему сердцу самое дорогое.

Много раз он задавал себе вопрос, как мог не замечать её любви? Такой, на вид гордой и надменной девушки, с осанкой величественной царицы. Ну, всё при ней, и стать, и нрав.

Не раз он становился случайным свидетелем, искавших благосклонности у прекрасных ног белокурой красавицы. Не раз видел дорогие дары, пытавшихся смягчит холодное, ледяное сердце, и не понимал, обращённые к нему нежность золотых, словно яркие звёзды на темном небе, глаз. Невероятно-завораживающих глаза, с доминантной чертой «чёрного камня», когда она злилась, огорчалась – испытывала сильные эмоции – её глаза меняли цвет, но, правда, только с золотистого на чёрный и обратно. Ни так бы это было удивительно, если бы ни то, что девушка белянка. Белоснежная, словно молоко, кожа, волосы, даже ресницы. Удивительная красота досталась ему.

Род её тянулся от «солнца» и имел свой клан в его доме. Да ещё и жрица «тёмного озера». В её обязанность входило провожать умирающего молитвенными песнопениями и проводной речью.

Он – ярый воин из рода «Ветров». Один из глав первого круга. Как на свою спутницу, на белянку он не смотрел – тайком наблюдал, что грешить. Даже, когда танцевала она, рассказывая в танце о любви – нет! Когда род «солнца» вошёл в дом «ветров», заключили они договор, что дети прямых держателей генетического кода «солнца» принадлежат роду «солнца». Белянка как раз и была мечена таким дорогим кодом. Табу! Его это не устраивало. Он «ветер» и дети его будут «ветрами».

То, что это он не оставил ей выбора, понял позже. Когда пришло время, белянка попросила разрешение, чтобы пройти посвящение. Это такой ритуал посвящения молодого парня во взрослую жизнь. Заключался он в специально намеченном пути с определенными условностями. Пройти путь через кровожадных тварей и вернуться на своих ногах. А если девушка обращалась к главам рода о разрешение прохождения такого ритуала. Никакой поблажки нахальным девушкам не было. Ох, как редко выживали они.

Наградой благополучного исхода – ритуала, для девушки, становилась единственная возможность назвать своим мужем того, кого пожелает. Ну, ни нахалка?! И мужчина, если свободен в отношении, то обязан был принять такую… в жёны. Или убить, что для нахалки, порой, оказывалось лучшим исходом.

Много лет прошло с тех пор, а он так и не признался жене, что тогда был рядом с ней, надеясь, что она одумается и вернётся. Но, девушка оказалась не из робких, она умело показала себя в стремительной меткости из тяжёлого лука по живым мишеням, жаждущих сомкнуть свои клыки на её хрупкой шее, когда она оказалась зажатой к скале ящерами. А как она справилась со смрадом, копьём и ножом, точно и правильно ударив, в уязвимые, слабые точки твари. Умница!

Имя мужа она произнесла почти шёпотом, испугавшись своего поступка, предательски скользнула по щеке слеза. Протянула любимому нож, чтобы он решил её судьбу…

– Мне плохой сон приснился, любимый, – всплакнула белянка.

Мужчина улыбнулся. Погладил любимую как котёнка, поцеловав в угловатое вздёрнутое к верху ушко. Их семейному счастью уже лет триста. Четыре черноволосые как ночь дочери их совместная радость. Дочери, удачно выбрали себе мужчин и порадовали отца внуками. И у всех его детей и внуков ясные, как у него, небесно-голубые глаза. "Чёрная кровь" в них спала.

Плохой сон, единственно, что мог омрачить их семейную жизнь, вызвать рыдания жены. На охоту в Нижний Мир он уходил, не посвящая женскую половину своего семейства. Не принято сообщать такое женщинам, не хватало ещё слушать их причитания, рыдания. Хотя и скрыть такие сборы, мало возможно, женщины чувствовали.

– Я видела, как во сне ты повстречал другую женщину, молодую и красивую, ты нежно держал её за руку… – всхлипнула жена, – а потом… (женщина заплакала навзрыд) потом, ты начал тонуть… тонуть. А я всё смотрела и… смотрела, как ты цепляешься…

– Пёрышко ты моё воздушное, – обнял воздушный стан мужчина, давая себе клятву, что попытается сделать всё возможное и не возможное, чтобы даже смерть не разлучила их. – Не бойся ничего, я всегда буду рядом с тобой, даже в смерти!

– Мотылёк! – женщина встрепенулась, заглянула в голубые глаза мужа.

– Что родная?

– Это она!

– Кто?

– Смерть…

Сколько прошло времени? Дни, недели пролетели, или и того больше, – не знала Ярамира, приходила она в себя, пыталась встать, и тут же "проваливалась" во ТЬМУ…

Как спокойно в темноте: там, где нет ничего. Мнимое спокойствие! Лишь глубокая пустота, без звука, без света, без чувств, – бескрайняя тьма. Не время отдыхать, боролась молодая хищница, разрывая когтями пустоту, зубами цепляясь за оборванные края. Жить… она хотела жить.

Где-то в глубине своего подсознания чувствовала девушка притаившуюся тьму, такую же напуганную и такую же одинокую. Нет! Больше говорила себе, и обещала ЕМУ, она не потянется к НЕЙ. НЕТ! А потом, даже не поняла, а приняла, что всегда чувствовала связь рода, она не одна в этом мире. Всем существом, всей кровью она чувствует связь…

Пёс фыркнул прямо в лицо.

– Фу… – ответила "соня", перевернувшись на другой бок, – с тобой нашатыря не надо…

Тёплый комочек за пазухой недовольно пискнул. Поднялась и села девушка. Глубокие раны ещё кровоточили, когда она делала неосторожные движения. Ничего страшного! Раны затягивались, а это главное. Тело хотело жить! Она хотела жить!

Закопошился щенок, втыкаясь носом в тело – искал, чем полакомиться. ЕСТЬ…

– Сейчас, что-нибудь найдем… – успокаивающе погладила "комочек" у себя за пазухой, словно беременная женщина погладила округлившийся животик.

За пазухой у неё находился младший из стаи, его рождение она пропустила, пока отсутствовала. И единственное, чем могла отблагодарить альфа самку, из последних сил бросившуюся спасать её – это усыновить малыша.

Забота, свалившаяся так неожиданно, скорее всего, и сработала как рычаг, заставляя, через ни хочу и не могу, подыматься на ноги. Щенок не мог ещё принимать твёрдую пищу, так, что накормить его, надо было постараться. И она кормила, когда и чем придётся. В основном, кровью пойманного зверья.