УЗОР КРОВАВОЙ ПРЯЖИ

Рорк изучающе посмотрел на нее. Казалось, он впервые действительно разглядывал ее – не как помеху, а как собеседника. Его взгляд скользнул по ее рабочему платью, по испачканным рукам, по собранным в тугой узел волосам.

– Ты не похожа на колдунью из сказок, – процедил он. – Ты похожа на переутомленную служанку.

– Сказки ваших сказителей так же далеки от истины, как ваши земли от нашего мрамора, – парировала Элира, чувствуя, как закипает от этой уничижительной оценки. – Я – Прядильщица. Мастер гильдии ван Дорн. И то, что ты принес… это не просто убийство. Это угроза, масштабов которой ты, похоже, не осознаешь.

Она указала на обрывок. – Этот узор… он активен. Он не просто хранит память о крови. Он… питается ею. Он притягивает ее. Тот, кто носит его с собой, становится магнитом для насилия. Или его орудием.

Впервые на лице Рорка что-то дрогнуло. Не страх. Сомнение. Глубокая, животная настороженность.

– Ври.

– Я не вру. Я читаю узлы. – Она сделала шаг к столу, преодолевая отвращение и страх. Ее пальцы, не касаясь ковра, повели над ним в воздухе, очерчивая невидимые линии. – Видишь этот переплет? Алый поверх черного? Это узел призыва. А здесь… серебряная нить, обрывающаяся… это прерванная судьба. Чья-то. Возможно, твоя.

Она солгала. Вернее, интерпретировала. Узлы призыва были, прерванные судьбы – тоже. Но она связывала их в понятную для него картину. Ей нужно было не просто его удивить. Ей нужно было его напугать. Напугать так, чтобы он понял – она не жертва. Она – эксперт.

– Мой клан, – прохрипел он, и в его голосе впервые прозвучала не ярость, а что-то иное. Боль. Та самая, что сквозила в его глазах. – Седогривые Волки. Их вырезали. До последнего щенка. Я нашел это… – он кивнул на ковер, – …на тотеме. Пришпиленным.

Картинка сложилась в голове у Элиры с пугающей четкостью. Варварский клан. Ритуальное убийство. И этот ковер… не трофей, а часть ритуала. Значит, те, кто это сделал, тоже были Прядильщиками? Или кем-то, кто использует их искусство? Это было чудовищно. Это выходило за все мыслимые рамки.

Ее профессиональное любопытство, та самая жажда знаний, что грызла ее изнутри, вдруг пересилила страх. Она посмотрела на Рорка уже по-другому. Он был не просто угрозой. Он был ключом. Ключом к чему-то темному, запретному и невероятно мощному, о чем она лишь читала в старых гримуарах под покровом ночи.

– Я помогу тебе, – сказала она тихо.

Он нахмурился. – Я не просил помощи. Я требовал ответов.

– И ты их получишь. Но не силой. Ты не найдешь их в одиночку. Ты чужой здесь. Ты не знаешь наших законов, наших улиц, нашего… языка. Ты будешь метаться, как слепой щенок, и тебя либо убьют стражники, либо те, кто стоит за этим. – она указала на ковер. – А я… я могу читать узлы. Я знаю, кто и что ткет в этом городе. Я могу провести тебя туда, куда тебе одним не попасть.

– И что ты хочешь взамен? – спросил он с подозрением, свойственным дикому зверю, которому суют еду в клетку.

– Во-первых, ты уберешь это оружие, – она кивнула на огромный секир, торчащий у него за спиной. – Ты не будешь его обнажать без моего прямого приказа. Ты здесь не воин. Ты… мой помощник. Грубая сила, которая следует за моим умом.

Лицо Рорка исказилось от возмущения. – Я – воин Седогривых Волков! Я не буду служить…

– Ты будешь, если хочешь мести, – холодно оборвала его Элира. – Ты говорил «война». Война – это не только битва. Это разведка. Это тайные тропы. Это знание врага. Я предлагаю тебе все это. В обмен на твою покорность. Временную.

Он смотрел на нее, и она видела, как в нем борется гордость воина с жаждой мщения. Гордость проигрывала. Она видела это по тому, как сжались его челюсти, как потух огонь в его глазах, сменившись мрачной, вынужденной решимостью.

– Во-вторых, – продолжила она, чувствуя прилив странной власти, – ты будешь делать то, что я скажу. Без вопросов. Если я скажу молчать – ты будешь нем, как камень. Если я скажу отступить – ты повернешься и уйдешь. Твое понимание чести и долга здесь ничего не значит. Здесь есть только цель и путь к ней. Мой путь.

– Ты играешь с огнем, дева, – прошипел он.

– А ты принес этот огонь в мой дом, – парировала она. – И теперь мы либо оба сгорим, либо вместе его потушим. Выбирай.

Она повернулась к нему спиной, демонстративно показывая, что не боится его. Это была самая отчаянная ложь в ее жизни. Она подошла к сундуку, вынула оттуда сверток грубой, но прочной ткани – свою походную плащ-палатку, которую использовала в редких экспедициях за редкими нитями.

– Вот, – она бросила сверток ему. – Сними свою… шкуру. Надень это. Хоть как-то замаскируйся. Ты пахнешь кровью и зверем за версту.

Рорк поймал сверток. Он смотрел на нее, на этот кусок ткани, потом на свой потертый тулуп. Казалось, он вот-вот взорвется. Но вместо этого он с силой швырнул секир на пол. Оружие с грохотом приземлилось на ковер.

– Условия приняты, – выдохнул он, и слова, казалось, обожгли ему губы. – Но знай, пряха. Если это ловушка… если ты поведешь меня не туда…

– Угрозы оставь при себе, – оборвала его Элира, уже составляя в уме план. Первым делом – Гильдейский зал. Проверить записи. Узнать, не пропадали ли за последнее время нити Бога-Воина. – Они теперь бесполезны. Ты связал себя словом. А я… я связала себя с тобой. К несчастью для нас обоих.

Она посмотрела на окровавленный обрывок. Узор, казалось, подмигнул ей в отсвете свечи, приглашая в танец, в котором партнерами были ярость варвара и холодный разум аристократки. Танец, обещавший быть смертельным.

– Ну вот, – прошептал он. – Началось. Теперь скучно не будет. И, скорее всего, жить мы будем недолго. Но зато с каким азартом.Шут, наблюдавший за всей сценой, тихо вздохнул.

Он сполз с кровати и бесшумно подплыл по воздуху к столу, уставившись на окровавленный лоскут.

– Интересно, – произнес он, – а этот «магнит для насилия» уже начал действовать? Потому что я чувствую, как у меня чешутся несуществующие кулаки. И мне вдруг захотелось разбить что-нибудь красивое. Например, твой фарфоровый подсвечник, Элира.

– Не помогай, – сквозь зубы процедила Элира, наблюдая, как Рорк с видимым отвращением стягивает с себя пропахший потом и кровью тулуп. Под ним оказалась простая, потертая рубаха из грубого полотна, насквозь пропитанная тем же запахом дикости и дальних дорог. Мускулы на его плечах и спине играли под кожей, покрытой паутиной старых шрамов и татуировок, напоминающих сплетение узлов. Она отвернулась, чувствуя непроизвольную краску на своих щеках. Ей, выросшей в мире, где тело было скрыто под слоями шелка и бархата, эта демонстрация грубой физической мощи была одновременно и отталкивающей, и завораживающей.

Рорк набросил предложенный ему плащ. Ткань сидела на нем мешковато и нелепо, но хотя бы скрывала его броню и самое пугающее оружие. Теперь он выглядел как гигантский, неуклюжий слуга, но все равно чужеродным пятном в утонченной атмосфере мастерской.

– Дальше, – бросил он, подбирая с пола секир, но, следуя уговору, не пристегивая его к спине, а просто держа в руке, как палку. – Куда вести, колдунья?

– Во-первых, мое имя – Элира ван Дорн. Ты будешь обращаться ко мне соответственно. «Госпожа» или «мастер ван Дорн». Понятно?

Он промолчал, лишь сузил свои ледяные глаза. Это было равносильно согласию.

– Во-вторых, – она подошла к одной из полок и сняла небольшую шкатулку из темного дерева. – Тебе нужно хоть как-то замаскировать… это. – Она кивнула в его сторону, имея в виду весь его облик, его ауру.

– Замаскировать что? – не понял он.

– Тебя, – прямо сказала Элира, открывая шкатулку. Оттуда пахнуло смесью ладана, сушеного мха и чего-то еще, неуловимого. – Ты ходишь по городу, словно объявление о своем прибытии. Любой стражник, любой шпион сновладельцев почует в тебе угрозу. А мы не можем себе этого позволить.

Она достала небольшой мешочек, наполненный блестящим сероватым порошком.

– Это толченый обсидиан, смешанный с пылью сновидений-забвений, – объяснила она, подходя к нему. – Он создаст вокруг тебя легкую дымку безразличия. Люди будут скользить взглядом мимо тебя, не запоминая. Это не делает невидимым, но делает… неинтересным.

Рорк насторожился. – Ты хочешь посыпать меня колдовской пылью?

– Хочешь найти убийц – перестань пахнуть жертвой и палачом одновременно, – отрезала она. – Дай руку.

Он не двигался, глядя на нее с вызовом. Элира вздохнула, демонстрируя предел своего терпения.

– Или мы можем выйти так, и тебя арестуют в течение получаса. А я, как твоя сообщница, разделю с тобой тюремную камеру. Выбирай.

Медленно, словно каждое сухожилие сопротивлялось, он протянул ей свою огромную, исчерченную шрамами ладонь. Его кожа была грубой, как наждак. Элира, стараясь не касаться его пальцами, насыпала немного порошка ему на запястье.

– Разотри. По рукам. По лицу. По одежде.

Он повиновался, движения его были неуклюжими. Порошок лег тонкой пыльной пленкой, и почти сразу Элира почувствовала странный эффект. Его фигура как бы потеряла резкость, отодвинулась на второй план восприятия. Он все еще был здесь, огромный и реальный, но взгляд не желал на нем задерживаться. Даже его запах, тот самый, дикий и пугающий, словно приглушился.

– Неплохо, – проворчал Шут, критически оценивая результат. – Теперь ты выглядишь как очень крупная и неопрятная тень. Лучше, чем то, что было.

– Молчи, – бросил ему Рорк, но уже без прежней ярости. Казалось, ритуал с порошком как-то его успокоил, примирил с необходимостью подчиняться.

Элира тем временем завернула окровавленный обрывок ковра в кусок чистой замши и спрятала его в потайной карман своего платья. Прикасаться к ному голыми руками она не рискнула. Затем она потушила свечу, погрузив комнату в полную тьму, если не считать мерцания самих снов.

– Идем, – сказала она, направляясь к двери. – И помни – ни слова без моего разрешения. Ты мой немой телохранитель, нанятый для охраны во время ночных исследований. Если кто-то спросит – ты мычишь.

Он не ответил, но тяжелые шаги позади нее были ответом достаточным.

Они вышли на узкую, винтовую лестницу, ведущую вниз. Камень ступеней был холодным даже сквозь тонкую подошву ее домашних туфель. Особняк спал. Лишь изредка доносились скрипы половиц – дыхание старого дома. Элира вела их по знакомым, как свои пять пальцев, коридорам, минуя парадные залы, выбирая служебные ходы, которыми пользовалась с детства, чтобы избегать встреч с домочадцами.

Рорк шел за ней, и его присутствие ощущалось спиной – тяжелое, плотное, инородное. Она ловила себя на мысли, что ведет по дому дикого зверя на невидимой привязи. Один неверный шаг, один звук – и он сорвется, и тогда никакие условности и порошки не спасут.

Наконец они вышли к потайной двери, скрытой за гобеленом с изображением родословного древа ван Дорн. Дверь вела в маленький, заброшенный дворик, а оттуда – в узкий переулок, принадлежавший уже не дому, а городу.

Они вышли на улицу. Ночь в Атраментуме была не тихой, а приглушенной. Воздух, как и всегда, был наполнен Мглой – густой, чернильной дымкой, что струилась по каналам вместо воды и оседала на камнях тонкой, влажной пеленой. Фонари, заправленные дистиллированными снами, бросали на мостовую бледные, разноцветные пятна света, которые не столько освещали, сколько подчеркивали таинственность окружающего мира.

Где-то вдали слышался смех, пение, звон стекла – жизнь аристократических кварталов «Вершины». Где-то ближе – монотонный стук прялки и приглушенные голоса – биение сердца «Шелкопряда». А над всем этим витал тот самый коктейль запахов – озон, старые книги, сухие травы и вездесущая, меняющая оттенки Мгла.

Рорк остановился, впервые за вечер по-настоящему оглядываясь. Его грубые черты лица, скрытые под слоем пыли, выражали не столько восхищение, сколько глубочайшее, физическое неприятие.

– Этот город… – прошипел он. – Он пахнет тлением. Смертью, прикрытой духами.

– Это запах цивилизации, варвар, – холодно ответила Элира, оглядываясь по сторонам. Улица была пустынна. – Она всегда пахнет компромиссом. Иди. И не отставай.

Она повела его в сторону «Шелкопряда». Ее целью был Гильдейский зал «Узел». Ночью он был закрыт для посторонних, но у Элиры был ключ – и физический, и метафорический, как дочери одного из старейшин.

Они шли по узким, извилистым улочкам, где дома стояли так близко, что почти касались друг друга крышами, а между ними на веревках висели сотни ковров. Они медленно колыхались на ночном ветру, словно гигантские призрачные легкие. С них капал конденсат – «роса снов», и под ногами образовывались целые лужицы, мерцающие разными цветами.

Рорк шел, с трудом протискивая свои широкие плечи между стенами. Он смотрел на висящие ковры с тем же выражением, ским смотрел на нее в мастерской – с брезгливым презрением.

– Вы сушите шкуры своих богов на веревках, как белье, – бросил он.

– Мы сохраняем их наследие, – поправила его Элира, лавируя между лужами. – И используем его с умом.

– Используете, – он фыркнул. – Как проститутка использует тело. Вы продали магию за комфорт.

– А твой народ что сделал с магией? – выпалила она, тихо, но яростно. – Молился ей? Боялся ее? Прятался от нее в своих лесах, пока кто-то посильнее не пришел и не стер вас с лица земли, используя ту самую магию, которую вы так и не научились понимать? Не осуждай то, в чем не разбираешься. Твоя честь не спасла твой клан. Может, мое «проститутство» – спасет тебя.Элира резко остановилась и обернулась к нему.

Она видела, как по его лицу пробежала тень, и поняла, что попала в цель. Больную, открытую цель. Он снова промолчал, но в его молчании была уже не ярость, а нечто более сложное. Стыд? Раскаяние?

Они шли дальше, и напряженное молчание между ними было гуще и тяжелее Мглы. Шут, невидимый для посторонних, парил где-то рядом, и Элира чувствовала его тревогу.

Наконец они вышли на небольшую площадь, в центре которой стояло здание постарше и монументальнее других. Гильдейский зал «Узел». Его дубовые двери были заперты, и на площади царила тишина, нарушаемая лишь капаньем росы снов с окружающих крыш.

Элира подошла к боковой калитке, почти невидимой в стене, и достала из складок платья длинный серебряный ключ сложной формы.

– Жди здесь, – приказала она Рорку. – И не двигайся с места. Если кто-то появится – спрячься в тени. И мычи, если надо.

Она вставила ключ в замочную скважину. В этот момент с противоположного конца площади донеслись шаги. Размеренные, твердые. Не случайного прохожего.

Элира замерла. Рорк инстинктивно прижался к стене, и пыль на нем сработала – взгляд скользнул по нему, не зацепившись. Но шедший был не стражником. Это был высокий, худощавый мужчина в длинном кожаном пальто, с очками в медной оправе на носу. Его волосы были коротко стрижены, а движения – резкими и точными.

Сономер. Ученый из Академии Ясного Разума.

Он шел, не глядя по сторонам, уткнувшись в какие-то бумаги, и свернул в переулок, ведущий к Академии. Но его появление здесь, ночью, в сердце «Шелкопряда», было более чем странным.

– Проклятье, – прошептала Элира, провожая его взглядом. – Что ему нужно здесь в этот час?

– Враг? – тихо спросил Рорк, его голос прозвучал совсем рядом, заставив ее вздрогнуть.

– Не знаю, – честно ответила она. – Но его появление… это плохая примета. Академия и Гильдия не ладят. Они считают наше ремесло отсталым суеверием.

Она повернула ключ. Замок щелкнул с тихим, но оглушительным в тишине звуком. Элира отворила калитку и жестом пригласила Рорка внутрь.

– Быстро. Пока нас не увидели.

Он протиснулся в узкий проем, и она заперла калитку изнутри. Они оказались в маленьком, темном дворике, заваленном старыми, сломанными станками и бракованными мотками нитей. Прямой путь в главный зал лежал через боковой вход.

Элира повела его дальше, по коридорам, пахнущим воском и древностью. Вот они, главные двери в зал собраний. Она толкнула их, и они вошли в огромное, пустое помещение.

Зал «Узел» был сердцем Гильдии. Стены его были увешаны древнейшими, почитаемыми коврами – эталонами мастерства. В центре, на постаменте, стоял тот самый Великий Стан, гигантская, покрытая пылью и паутиной реликвия, которая, по легендам, ткала реальность еще в Эпоху Сновидцев. Сейчас он был нем и беспомощен.

Элира, не глядя на все это, направилась к дальнему углу, где стояли массивные дубовые шкафы с архивами. Она знала, что искать – журналы учета и инвентаризации сновиденческих нитей за последний год. Особенно нитей Бога-Воина.

Рорк стоял посреди зала, оглядывая его. Его взгляд скользнул по Великому Стану, и на его лице появилось что-то вроде… узнавания?

– Я видел это, – тихо сказал он, нарушая запрет на речь.

Элира обернулась. – Что?

– Этот… большой стан. – Он указал на реликвию. – В видениях нашего шамана. Он говорил, что это Сердце Мира. И что оно сломано.

Элира смотрела на него, и кусочки пазла в ее голове начали сдвигаться. Варварский шаман. Видения Великого Стана. Искаженный сон Бога-Воина, использованный для уничтожения клана.

– Рорк, – медленно начала она. – Твой шаман… он что-нибудь говорил о тех, кто может починить «Сердце Мира»? Или… о тех, кто хочет его использовать?

Но ей не суждено было получить ответ. В этот момент снаружи, со стороны площади, донесся громкий, властный голос:

– Откройте! Именем Гильдии! Проверка!

Элира застыла, сердце уйдя в пятки. Это был голос Мастера Гилберта, ее старого наставника. И он был прямо за дверью.

Глава 3 ТЕНЬ НА «ШЕЛКОПРЯДЕ»

Сердце Элиры на мгновение замерло, а затем забилось с такой силой, что звон в ушах вернулся. Голос Мастера Гилберта за дверью был не просто неожиданностью; он был катастрофой. Быть пойманной здесь, ночью, с варваром, с украденным ключом и окровавленным доказательством кощунства – это был бы конец. Не только для ее репутации, но, возможно, и для членства в Гильдии. А для Рорка – верная смерть на плахе как грабителя и шпиона.

Ее взгляд метнулся по залу, цепляясь за детали. Архивы. Великий Стан. Глубокие тени под галереей второго яруса.

«Мысли, Элира, мысли!» – приказала она себе, заглушая панику.

– Сюда! – ее шепот был резким и безоговорочным. Она схватила Рорка за рукав и потащила его от дверей, к массивному, покрытому пылью Великому Стану. – Под него! Быстро!

Рорк, на мгновение удивленный ее внезапной решимостью, не стал спорить. Он пригнулся и буквально вкатился в темное пространство под станиной гигантского механизма. Элира последовала за ним, запах старого дерева, масла и вековой пыли ударил ей в нос. Пространство было тесным, они сидели плечом к плечу, спина Рорка упиралась в холодный камень постамента. Она чувствовала, как напряжены его мышцы, как он готов в любой миг вырваться наружу, как пойманный зверь.

В этот момент главные двери зала с скрипом отворились. В проеме, освещенный светом его собственного фонаря, стоял Мастер Гилберт. Его седовласая, некогда густая шевелюра поредела, согбенная фигура опиралась на резную трость, но глаза под нависшими бровями были все так же зорки, как у старого орла.

Он вошел, и за ним, как тень, скользнул другой человек – тощий, с бегающими глазами приказчик Гильдии по имени Леофрик. Именно он, как поняла Элира, и поднял тревогу. Он, должно быть, заметил свет или услышал шум.

– Никого, – разочарованно пробормотал Леофрик, озираясь. – Должно быть, сквозняк хлопнул дверью, мастер Гилберт. Или крысы. В подвале их снова расплодилось…

– Крысы не пользуются ключами, Леофрик, – сухо ответил Гилберт. Его проницательный взгляд медленно скользил по залу, выискивая несоответствия. – И не оставляют следов на полу.

Элира затаила дыхание. Она вспомнила о лужах «росы снов» на улице. Они с Рорком наверняка принесли ее на подошвах.

Гилберт медленно прошелся по залу, его трость отстукивала мерный такт по каменным плитам. Он остановился у шкафов с архивами. Элира мысленно выругалась. Она не успела их закрыть на ключ.

– Кто-то интересовался учетными книгами, – констатировал старик, проводя пальцем по пыли на ручке одного из шкафов. – И недавно.

– Может, один из стажеров? – предположил Леофрик, нервно потирая руки.

– Ночью? – Гилберт фыркнул. – Наши стажеры либо пьют в тавернах, либо спят, как убитые, после двенадцати часов у станка. Нет. Это что-то другое.

Его шаги снова зазвучали, приближаясь к центру зала. Элира почувствовала, как Рорк еще больше напрягся. Его рука медленно потянулась к рукояти ножа за поясом. Она схватила его за запястье, с силой впиваясь пальцами. «Нет», – беззвучно прошептала она. Его кожа была обжигающе горячей. Он посмотрел на нее, и в его глазах бушевала внутренняя буря. Но он опустил руку.

Тень Гилберта упала на них. Он стоял прямо перед Великим Станом. Элира видела его стоптанные башмаки и нижнюю часть его посоха в сантиметре от своего лица. Она зажмурилась, ожидая разоблачения.

Но старик просто вздохнул. Глубокий, усталый вздох.

– Старая кость, – прошептал он, обращаясь не то к станку, не то к самому себе. – Все ищут ответы в книгах. В цифрах. А ты молчишь. Хранишь самые главные тайны. И никому не расскажешь.

Он постоял еще мгновение, затем повернулся.

– Ладно, Леофрик. Запри все и уходи. Похоже, нам действительно показалось. Или… – он сделал паузу, – …кто-то был здесь и успел уйти. Будем бдительнее.

Шаги удалились. Двери снова закрылись, и щелчок замка прозвучал как приговор – они были в ловушке.

Несколько минут они сидели в гробовой тишине. Элира слушала, не затихли ли шаги окончательно. Рорк дышал тяжело и громко, ей пришлось приложить палец к его губам, заставив его сдержаться. От этого прикосновения по ее руке пробежала странная искра – смесь страха, отвращения и чего-то еще, незнакомого.

Наконец, убедившись, что они одни, она выползла из-под станка, отряхивая с платья комья пыли.

– Близко, – выдохнула она, чувствуя, как дрожат колени.

Рорк выбрался следом. Его лицо в полумраке было мрачным. – Твой старик… он что, почуял нас?

– Мастер Гилберт чует больше, чем просто крыс, – сказала Элира, подходя к архивам. Она торопливо достала несколько толстых фолиантов – журналы учета за последние полгода. – Он почуял нарушение порядка. А для него порядок в Гильдии – священен. Помоги мне.

Она сунула ему в руки пару книг и указала на один из столов для чтения. – Ищи все, что связано с нитями Бога-Воина. Учет, списания, заказы. Особенно – незаконные списания или кражи.

Рорк смотрел на тяжелый, пахнущий пергаментом и чернилами том с таким выражением, словно ей предложили ему съесть камень.

– Я не умею читать твои знаки, – признался он с вызовом.

Элира с раздражением вздохнула. – Считай картинки! Ищи алые узоры! Или просто листай, а я буду смотреть!

Она погрузилась в изучение своего журнала, ее пальцы быстро скользили по колонкам аккуратных цифр и записей. Мир сузился до строк и граф. Учет, поставки, расход. Все сходилось. Никаких аномалий.

«Не может быть, – думала она. – Чтобы создать такой ковер, нужны были нити. Много нитей. Они не могли просто испариться».

– Здесь, – внезапно глухо сказал Рорк.

Она вздрогнула и подошла к нему. Он указывал своим грубым пальцем на страницу. Это был не журнал учета, а каталог конфискованных и утерянных артефактов. И на одной из страниц был нарисован эскиз. Грубый, но узнаваемый. Тот самый переплет алых, черных и серебряных нитей.

– «Образец № 734, – прочитала она вслух шепотом. – Изъят в ходе рейда на Черном рынке «Избавитель». Происхождение – неизвестно. Предположительно, связан с запрещенными культами. Хранится в…» – ее голос дрогнул, – «…в Архиве Особых Рисков. Доступ – только с разрешения Совета Старейшин».

Она отшатнулась от книги, как от огня. Архив Особых Рисков. Это было то место, куда Гильдия складывала самое опасное – сны-кошмары, артефакты Эпохи Сновидцев, способные искажать реальность, и… образцы магии, слишком чудовищные, чтобы их изучать.

– Значит, твои гильдейцы… они знали об этом узоре? – голос Рорка стал тихим и опасным.

– Они знали об одном образце. Который был изъят. Но этот… – она потрогала спрятанный на груди сверток, – …этот новый. Свежий. Кто-то не просто знал узор. Кто-то его воссоздал.

Мысли кружились в ее голове, как вихрь. Культисты? Раскольники внутри самой Гильдии? И почему Мастер Гилберт, с его обостренным чутьем, не почуял связи между этим древним узором и недавней бойней? Или… почуял?

– Нам нужно уходить, – решительно сказала она, возвращая книги на полки. – И нам нужно найти того, кто знает о «диких» снах лучше любого гильдейского учетчика.

– Кто? – спросил Рорк.

– Человек, которого Гильдия предпочла бы забыть. Мой… старый наставник. До Гилберта. Он живет на окраине «Шелкопряда». Если кто и знает, как можно было достать нити Бога-Воина в обход учета, так это он.