Столкновение директивы номер 143

– Нет, точно нету, – весьма уверенно ответил Марс отрицательно замотав головой. – Но мне будет ужасно скучно…

– Могу предложить переместиться сразу в отделение хирургии в таком случае, – издевательским тоном добавил Гидеон, сегодня он опять выглядел невероятно уставшим и до конца не было понятно, шутит ли он сейчас, но Марс искренне надеялся, что все-таки это шутка такая жестокая.

– Пожалуй откажусь от столь щедрого предложения! – нервно посмеиваясь заявил Морро и сменил шутливый тон на обеспокоенный. – Вы неважно выглядите доктор Декард, – через паузу добавил молодой человек. – У вас все в порядке?

– О себе бы лучше позаботился. Я в порядке, просто работы много в последнее время.

– И я тут еще свалился к вам на голову…

– Прекрати. Лучше направь свои силы не на бичевание, а на выздоровление. Я работал и в более сложных условиях и мне это нравится. Позволяет, знаешь ли, держать себя в тонусе.

Голос у Гидеона был весьма уверенный, но вот от прежнего дружелюбия, почему-то не осталось и следа, словно с ним было что-то не так. В его тоне хорошо прослеживались стальные и ледяные нотки, а с каждым новым словом, лицо становилось все более равнодушным и отрешенным. Но, скорее всего на нем попросту сказалась сильная усталость, и все же этот мужчина так то похож на человека, которому хорошо известны свои собственные пределы.

Молодой человек поднялся и направился в небольшое помещение раздевалки, где быстро переоделся. Украшений на нем не было, за исключением армейских жетонов и снимая их, он почему-то задержался взглядом на собственном имени, после чего убрал их в небольшой специализированный сейф. Ему все равно было немного нервозно, по причине, которую он и сам не мог до конца осознать, а уж тем более огласить. Но в горле образовался какой-то чересчур неприятный комок с самого утра, и с ним он никак не мог ничего сделать, организм даже отказался принимать любого рода пищу до сих пор.

Когда Марс вернулся, его уложили на достаточно узкую поверхность, которая являлась частью томографа и перед тем, как расположиться так как следует, молодой человек поддался странному порыву и мило помахал рукой Эрнесте, наблюдающей за всем происходящим за стеклом в другой комнате. Девушка сразу заулыбалась и помахала ему в ответ, отчего сердце застучало немного быстрее.

На тело Марса водрузили еще какие-то штуки, назначения которых он не знал, сковав движения, а в одну из рук сунули кнопку для экстренных случаев, но сохранилась надежда, что ничего подобного не случится и столь экстренные меры предосторожности ему вовсе не понадобятся.

И вот, врач покинул комнату, а ложе томографа сдвинулось с места, погрузив молодого человека в узкий тоннель целиком. Гидеон весьма приуменьшил, сказав, что внутри будет шумно, Марса окружила целая какофония крайне неприятных звуков, бьющих по ушам, и бедный слуховой аппарат не спасали ни беруши, ни наушники. Это сделало его и так некомфортное положение еще более не комфортным, но он старался отвлечься, что получалось так себе. Пытался внутри себя напевать какие-то знакомые мелодии, но сознание так и стремилось угодить в пучину водоворота безрадостных и неприятных мыслей. Получалось, что впервые он оказался полностью наедине с самим собой и своими мыслями, а это было не очень приятно, сбежать в этот раз так легко не получится, потому что бежать было некуда. Марс правда то и дело успокаивал себя, говорил с собой, но словно делал только хуже.

Беспокойство многократно усилилось, когда уши перестали улавливать тот самый шум от томографа, он вдруг просто исчез, испарился, а Марс почувствовал крайнюю нехватку воздуха. Уши его, все так же, продолжали что-то улавливать, несмотря на сильный звон, словно обосновавшийся внутри черепной коробки. Он отчаянно старался прислушаться к происходящему, а когда понял, что там снаружи раздаются человеческие крики ужаса, сердце словно замерло.

Никакой гражданки, никого родного дома, медицинского центра Реликт, семьи Декард. Ничего из этого нет, и он все еще старший лейтенант Особой Гвардии ЧС Марс Морро не получивший повышение и так и не вышедший в отставку с тяжелым ранением. Все происходящее с ним за последнее время: возвращение домой, эффектное появление меченого Уробороса, с размаху вышибающую входную дверь, приглашение Гидеона в медицинский центр в качестве извинения за причиненный вред, срочный отъезд Алека, начало лечения и психологических приемов у Эрнесты, медленный отказ от болеутоляющих и конечно же поиски Клио. Все это теперь казалось бредом больного умирающего в агонии мозга, фантазией и иллюзией. А на самом деле Марс продолжал лежать там, под обломками здания, пытаясь слабым голосом дать понять, что он здесь и жив, а снаружи нилимы уничтожали весь его взвод до последнего бойца, пока пришедший им на помощь меченый страдал какой-то херней. Он не мог шевельнуться, не мог свободно дышать и видеть происходящее, все было словно в густом и тяжелом тумане. И ему оставалось лишь отсчитывать минуты, а то и секунды до полной погибели.

***

Эрнеста все еще улыбалась, после того, как Марс, весьма мило помахал ее ручкой и чувствовала, даже некого рода смущение, от того она и не могла в полной мере сосредоточиться на выдаваемых томографом показателях. Хотя для этого здесь находился Гидеон, он был весьма увлечен и внимательно наблюдал за происходящим. Девушка поняла, что что-то не так, по изменившемуся лицу отца, по мелькнувшей на нем тени испуга, хоть мимика его и была сегодня крайне неподвижна и совершенно не податлива. Эрнеста тут же, с тревогой, сосредоточила свое внимание на показателях и была скорее в недоумении.

– Что с показателями? Почему у него пульс зашкаливает? – уточнила Уроборос у старшего меченого.

– Я не знаю… может панику поймал? – голос Реда почему-то оставался невероятно спокойным, и девушка даже начала подозревать в чем причина, но не могла в ту же секунду бросится на него с обвинениями, слишком много ненужных свидетелей вокруг, да и рядом назревала проблема поважнее.

– Почему тогда кнопкой не пользуется? Для этого она ему и нужна же…

Гидеон лишь в неведении пожал плечами, разведя руки в стороны. Равнодушно, словно неприятности были запланированы им заранее или лично его никак эти моменты не касались.

Эрнеста, негромко выругавшись, незамедлительно выскочила в комнату с томографом и позвала Марса, достаточно громко, ведь в помещении стоял ужасный гул от аппарата, но молодой человек не ответил ей, и девушка ощутила крайне неприятный приступ тревоги, пробежавший по спине целой чередой мурашек.

– Давай вытащим его, что-то мне это совсем не нравится, – скривив лицо предложила меченая доктору и Гидеон согласился, коротко кивнув.

– С учетом того, что у него случаются панические атаки, более, чем стоит…

– У него панические атаки, и ты только сейчас мне об этом говоришь?! – возмутилась девушка.

– Я думал он рассказал тебе, Эрнеста…

Меченая глянула на отца с неприязнью, пытаясь просверлить его насквозь своим гневным взглядом, но все было без толку, сейчас он казался просто непробиваем во многих смыслах. И Уроборос не знала на сколько большую лепту внесла в его нынешнее состояние. Особенно если учесть, что она вытворила накануне, встряхнув этого хитрого лиса в надежде углядеть под красной шкурой абсолютного притворства, живого человека. Что скорее всего привело к защитной реакции, и он закрылся, в разы усугубив свою усталость стрессом.

– Не делай меня теперь виноватым. Я не несу за него ответственность.

– Черт побери Ред! Но ты позволил засунуть его в аппарат где предположительно ему может стать хреново.

– Он взрослый человек, и я правда думал, что вы работаете над этим. Кто же знал, что он умолчит столь важную делать. И Марс уверил меня ни один раз, что клаустрофобией не страдает.

– Дело ведь не в страхе замкнутых пространств, а в том, что его мозг может счесть ситуацию опасной и потерять контроль…

– Все, прекрати нервничать, сейчас вытащим и узнаем. Этот парень просто ходячее несчастье какое-то…

***

Когда Марс увидел свет, он подумал, что умер, что его жизнь, и страдания наконец закончились и теперь уж он попал в беззаботный рай, по крайней мере рассчитывал именно на подобный благоприятный сценарий. Он никак не мог разобрать происходящее вокруг него, все было словно в тумане, заволочено неясной белой пеленой. Марс заметил, что рядом с ним кто-то есть, кто-то чудом умудрился пробраться через обломки и ухватил его за тактический жилет, потащив прочь из разрушающегося здания. Он не мог разобрать кем является его спаситель, но хорошо запомнил исполосованное тонкими разрезами лицо и светящиеся в темноте глаза, цвета аквамарин. Меченый… точно, он и совсем забыл, что его тогда вытащил именно меченый и он так и не узнал кто это был, хотя тот и навещал его несколько раз в больнице, пока молодой человек находился без чувств. Образ этого меченого хорошо впечатался в голову, но Марс все равно умудрился не узнать его, когда встретил воочию, сейчас сходства были более чем отчетливыми.

Когда его тело вытащили на улицу, то сразу стало дышать легче, он пытался запечатлеть каждую черточку лица своего спасителя, склонившегося над ним в почти безнадежной попытке отдышаться. Но лицо меченого было залито кровью и почти полностью покрыто полосами разорванных верхних слоев кожи и мышц.

Картинка из памяти воспроизводилась в голове крайне медленно, словно происходящее прокручивалось в режиме замедленной съемки, изобилуя неясными моментами и дергаными движениями, как будто пленка с этим фильмом была ужасно непрофессионально смонтирована, да и вообще весьма испорчена. И Марс все еще не мог понять где находится, в тех ужасных воспоминаниях, во сне или все это было абсолютной реальностью.

Молодой человек продолжал отчаянно всматриваться в лицо того меченого, как вдруг почувствовал резкий удар по щеке, и картинка залитого кровью образа своего спасителя резко изменилось на обеспокоенную Эрнесту. Она бережно держала лицо Марса в своих небольших ладонях и с тревогой смотрела в глаза, а он мог лишь видеть перед собой аквамариновое кольцо вокруг ее зрачка. Какое ужасное осознание вдруг дошло до него, он так долго ненавидел этого меченого, а потом ненавидел себя за эту ненависть. И конечно же, по законам жестокой иронии этим меченым была Уроборос.

От подобного, мысли Марса вконец запутались, беспорядочно заметались в голове, не в состоянии собраться во что-то цельное и осознанное. Появилось ощущение, словно его сознание теперь полно немереного количества вопросов, но запутавшийся разум не мог их сейчас даже в полной мере осмыслить, не говоря уже о том, чтобы озвучить или начать искать ответы. Теперь казалось, что он совершил огромную ошибку, решив довериться меченым. С теми, кто на половину больше не человек нужно всегда держать ухо востро, а он был ужас беспечен, очарованный семейством Декард, позволил заняться своей ногой, совсем позабыв, что меченые никогда не были столь просты, всегда имея свой собственный интерес. И лично к нему они проявляли интерес уже не первый раз, а значит у них скорее всего есть тайные и неясные только для него самого мотивы. Если не видишь мотивов, это не значит, что их нет вовсе…

Марс теперь посмотрел на Эрнесту совершенно по-другому и ухватившись за ее запястье, резко отбросил руку в сторону, вызвав недоумение у девушки. Молодой человек попытался двинуться назад, совсем позабыв, что сидит на узком ложе томографа и неминуемо свалился на пол. Он рассеянно осмотрелся по сторонам, вокруг него была больница, медицинский центр для групп специального назначения, а все, что было секунду назад оказалось лишь дурным видением прошлого. Тем не менее, это не меняло явившееся ему осознание, что тогда спасла его именно Эрнеста. Только вот теперь получалось, что девушка знакома с ним, но упорно и весьма успешно врет об этом. Только зачем ей это? Меченые наверняка задумали что-то на его счет и расставили свою ловушку, в которую Марс, чуть ли не с удовольствием вступил сам.

– Марс? – уточнила девушка. – С тобой все в порядке? Кажется, у тебя случилась паническая атака…

Молодой человек не ответил, но чувствовал бешенное биение собственного сердца и неровное, хриплое дыхание. Он поймал взгляд Гидеона, сосредоточенный на нем, мужчина стоял поодаль и выглядел весьма равнодушно, с некой толикой любопытства, но что-то было темное и зловещие в этом любопытстве. Теперь ни Гидеон, ни Эрнеста не казались такими уж дружелюбными и приятными людьми. Марс чувствовал себя не в безопасности, чувствовал угрозу его жизни и от этого сработал стандартный инстинкт «бей или беги». Кидаться на двух меченых равнялось скорее самоубийству, от того парень решил просто сбежать. Он неловко поднялся и игнорируя вопросы девушки, спешно кинулся к раздевалке, выхватив свой костыль и смартфон, он направился к выходу так быстро, как только мог все еще находясь в пижаме.

Эрнеста шустро нагнала его в коридоре, постаралась остановить, ухватившись за предплечье, но Марс резко отдернул руку.

– Не прикасайся ко мне! – прорычал он и продолжил путь.

– Марс, тебе нужно успокоиться, остановись пожалуйста, – мягко, но настойчиво потребовала девушка.

– Я не хочу слышать ни единого слова от тебя, оставь меня в покое!

– Это лишь паническая атака и ты в состоянии с ней справиться… – голос ее звучал снисходительно, словно меченая разговаривала с капризным маленьким ребенком.

– Нет! – Марс резко развернулся. – Это лишь чушь, в которую ты пытаешься меня убедить! Я без понятия что тебе и твоему папаше от меня нужно и знать не хочу! Вы не получите от меня то, что хотите, чтобы это ни было!

– Марс, успокойся, дыши глубже…

– Замолчи, твою мать! Просто оставь меня в покое, не приближайтесь ко мне! Никаких дел не хочу иметь с гребаными мечеными! Чудовища, вы лишь чудовища, на половину нилимы, в вас не осталось ничего человеческого…

Марс совсем не контролировал поток слов, вылетающих из его рта, но они подействовали блестяще, девушка перестала его преследовать. Его не смутил сильно расстроенный вид Эрнесты, ее реакция казалась театральным представлением, очередной чушью, блефом для обмана, ловушкой. Что было настоящим, так это аквамарин в ее глаза, не сулящий совсем ничего хорошего. Неизвестно, думает ли он так на самом деле, сейчас все было слишком сложно и запутанно.

Марс вызвал такси, искренне надеясь, что его свободно выпустят и не станут останавливать, ему необходимо было как можно быстрее покинуть это место и начать всеми силами избегать меченых. Молодой человек вернулся домой, но и там не стал чувствовать себя в безопасности, ему казалось, что с минуты на минуту ворвутся меченые и сделают с ним что-то ужасное. Мозг кричал об срочной необходимости спрятаться, убраться как можно быстрее и подальше. Пока он беспорядочно, в панике метался по своему дому, наткнулся на запись об университете Клио и план сам собой сложился в голове, он отправится туда, до тех пор, пока все не уляжется, пока он вновь не почувствует себя в полной безопасности. Марс быстро переоделся, взял с собой только несколько необходимых вещей и вновь вызвал такси. Поездка, по расчетам, займет около полутора часа, но сейчас его совсем не волновала цена, лишь бы убраться как можно скорее.

***

Эрнеста все еще была весьма растеряна, после того, как Марс накричал на нее. Она молча и беспомощно сидела в коридоре на скамейке, совсем не зная, что предпринять. Слова Морро однозначно ранили ее и теперь не давали покоя. Девушка, по какой-то причине, неизвестной даже ей самой, создала вокруг иллюзию прекрасного и комфортного взаимоотношения меченых с обычными людьми, когда на самом деле, дела обстояли совсем не так, как ей хотелось. В истинном расположении вещей их всех считали монстрами, иной стороной бездушных и беспощадных нилимов и не более. Собственно, все то, что озвучил Марс, от него она уж точно не ожидала услышать подобных слов, от того и было столь больно. Вот кем она для него была, чудовищем, гребаным меченым потерявшим человеческое лицо. Не стоило, конечно, столь остро и всерьез воспринимать сказанное им, Марс явно был не в себе и вероятно, наговорил не то, что хотел на самом деле.

Девушка тяжело вздохнула, чуть ли не моргая, смотря на жетоны капитана ОГ ЧС, которые тот оставил в раздевалке. Тонкая, но надежная цепь, ровно такая же как у нее самой, теперь висела на ее шее и словно тяготила.

Эрнеста почувствовала нависшую над ней фигуру и подняла взгляд, попутно пряча чужие жетоны под рубашку, встретилась с глазами Гидеона. Его лицо совсем ничего не выражало, а руки были спрятаны в карманах белого, настежь распахнутого, медицинского халата.

– Я предполагал, что с ним может быть много проблем, но не настолько же… Что же все-таки произошло? – холодно уточнил мужчина, скучающе зевая в конце своей фразы.

Эрнеста вскочила резко, заставив Гидеона невольно отступить на шаг назад, теперь ее вид потерял всякое дружелюбие, лицо исказилось яростью. Она ухватилась за воротник его белого распахнутого халата и как следует встряхнув мужчину, с силой прижала того к стене. Но отец не особо сопротивлялся, даже выражение лица его не изменилось, он оставался до отвращения равнодушным, а черты лица и вправду словно утратили всю свою человечность.

Его состояние не могло не вызвать целую волну негодования и раздражения у дочери. Ведь она сразу поняла, что командир специального отряда Альфа, находится в состоянии так называемого «тихого берсерка». Конечно Гидеон не мог быть каким-либо исключением и более чем подвержен всем сопутствующим недостаткам меченых.

– Это я тебя должна спросить, что произошло, разве нет? – крепко держа врача, прижатого к стене, прорычала девушка.

– Не сваливай на меня чужую вину, уж тем более сейчас этот прием не сработает, – столь же равнодушно отреагировал Гидеон. Он уперся руками в нее, накрыв ключицу по обеим сторонам и, с достаточно большой силой, оттолкнул. Эрнесту конечно называют сильнейшим меченым, но и Гидеон не то, чтобы кардинально уступал ей в этом, к тому же, разницу уровня диссонанса, он с лихвой мог компенсировать большим опытом и далеко не заурядным умом.

– Своему тихому берсерку это скажи, от тебя так и исходят волны пассивной агрессии…

– Я решил, что это не помешает провести исследование…

– Отлично! И как? Доволен результатом?

– Не понимаю почему ты бесишься. Ты опять пытаешься сорвать свою злость на мне? Как обычно… Но в этот раз я совсем не причем…

– Да ну? Никогда нельзя быть уверенным, причастен здесь этот хитрый красный лис или все-таки нет…

– Узнаю риторику командира отряда Омега …

– Да и о поговорке меченых ты наверняка в курсе? «Если где происходит хрень, значит рядом меченый Ред».

– Что ты хочешь от меня, Эрнеста? Как по-твоему я мог предугадать возникновение панической атаки у него? Ясновидение, к сожалению, не входит в перечень моих талантов.

– Это не просто паническая атака, было похоже на ярко выраженный параноидный синдром.

– Прекращай, я сейчас отправлюсь к нему и поговорю…

– Нет! Я сама отправлюсь туда и буду надеяться, что состояние стабилизировалось… Ты же сейчас отправишься домой спать, пока не вытворил еще какую-нибудь херню!

– Я в порядке, Эрнеста…

– Еще одно слово, и я как следует отмудохаю тебя. Тогда вариантов не останется и придется отсыпаться уже в лазарете. Меня не жалеешь, так хотя бы Фолкору пожалей, она должна скоро приехать, а ты в таком состоянии. Хочешь напугать ее?

Гидеон ничего ей не ответил, но было видно, что последний аргумент сработал как никогда эффективно, поэтому он сдался и в ближайшее время поедет все-таки домой отдыхать. А вот Эрнеста, в свою очередь, последует собственному, ранее озвученному плану.

***

Она около часа простояла возле двери дома Марса, стараясь достучаться до него, на улице уже начинало темнеть. Слабое и достаточно холодное осеннее солнце с удовольствием нырнуло за темно-синий небосвод. Сбежало и спряталось, как это сделал хозяин данного уютного жилища.

Беглец же не реагировал ни на стуки в дверь или окна, ни на звонки, ни на крики. Девушка уже начала переживать не случилось ли с ним что и лихорадочно обдумывала варианты проникновения в дом. К сожалению все окна были закрыты наглухо, а вышибать второй раз дверь крайне не хотелось, особенно в сложившейся картине обстоятельств, это лишь сильнее напугает пациента и явно отрежет любые пути к успешной и гладкой коммуникации. Хотя она и грозилась это сделать ранее, но исключительно в качестве шутки, а теперь хоть через печную трубу лезь, но это казалось перспективой не лучше повторно выбитой двери.

Эрнеста взобралась на крышу и пробила ногами небольшое круглое окно на чердак, решив, что это будет наименьшим злом из всех возможных, позже она конечно извинится и возместит ущерб. Но вот дом семейства Морро встретил ее звенящей тишиной, оказавшись совершенно пустым, а девушка обыскала его как следует, с чердака по подвал и гараж, но Марса обнаружить не получилось. Казалось будто он и вовсе не заходил домой, но найденная на его кровати больничная рубаха, говорила об обратном. Судя по всему, молодой человек заглянул к себе лишь на краткий миг и тут же исчез в неизвестном направлении, после того как переоделся.

Словно не желая сдаваться и принимать столь импульсный его уход, меченая решила заночевать здесь в надежде, что пациент вскоре вернется.

Девушка испытывала целый спектр чувств, о которых, кажется уже давно позабыла. Досаду, тревогу, и конечно же вину. Чувствовала себя потеряно и паршиво, до зуда на коже, до непроизвольно сильно сжатых зубов. Ведь она не смогла заметить очевидные вещи в своем пациенте.

– И какой из тебя врач то после этого? – с горечью произнесла девушка сама себе, укладываясь на покрывало кровати Марса прямо в одежде.

Вся эта комната была окутана приятным мужским запахом, щекочущим рецепторы. Его личный уголок, устроенный для удобства и комфорта. Большая кровать со специальным навесом, чуть выше головы, куда он устраивал больную ногу на ночь, находилась почти вплотную к окну, спрятанному за плотными занавесками. Убрана не аккуратно, но старательно, по мере его скромных сил и возможностей. На тумбочке, представленной к изголовью, настольная лампа, пустой стакан для воды, какая-то толстенькая книжка и рамка с фото, стекло которой бликовало в свете уличного фонаря, пробивающегося сквозь занавеску. Письменный стол почти пуст, только на полках еще несколько пыльных книг и множество рамок со старыми фотографиями. Большой шкаф у стены ничем не примечателен, а вот стул рядом с ним ломился от обилия наваленной сверху несвежей одежды. Можно представить, что в его состоянии бытовые дела давались не легко. Но девушка все равно чувствовала себя комфортно, в окружении его вещей и запаха, даже ощущалось некоторое умиротворение. Что-то было особенного в этом месте, но Эрнеста никак не могла понять, что именно. Может потому что это непосредственно личная комната Марса? Отображение его самого, внутреннего мира, частичка души. Забавно, что обитель ветерана столкновения, солдата, вышедшего в отставку в связи с ранением, почти ничем не отличалась от комнаты обычного парня, буквально вчера закончившего университет. Все здесь имело значение, и шкаф и кровать, и стол не были новыми, а значит они сопровождали своего хозяина уже некоторое время, несли память о нем, о его чувствах и переживаниях.

Эрнесте ужасно хотелось остаться здесь больше чем на одну ночь, и что бы Марс был рядом, позволяя ей забыться о всех проблемах, чтобы просто почувствовать себя обычным человеком.

Поддавшись какому-то порыву, девушка поднялась и оглядела небольшую коллекцию его фотографий, стоявших на верхней полке письменного стола. Вот он в окружении семьи, здесь ему около 10 лет, он выглядит немного даже серьезно, бережно держа старшего брата за руку, но красивая, плотного телосложения женщина сзади, судя по всему мама, заботливо придерживает мальчика за плечи, отец недалеко, весело улыбается, держа большой нож на изготовке, в нетерпеливом желании разделать жирную запеченную курочку, видимо приготовленную специально к новому году. Попалась и более поздняя фото его родителей, уже не молодых, но не потерявших своих отличительных черт. Матушка казалась доброй, намного мягче, чем супруг, с заботливым и понимающим взглядом, очень красивая даже не смотря на паутину морщинок вокруг глаз и опущенные уголки губ. Отец же представлялся весельчаком с широкой улыбкой и уверенным взглядом, столь же крепкий и высокий, как его сыновья. Тем не менее Марс был больше похож на мать, позаимствовав у нее прямой нос, чувственные губы, светло голубой цвет глаз и мягкий, словно понимающий взгляд. Имелось и школьное фото и фото со старшим братом примерно студенческих времен, а также вся команда времен службы в МЧС. Марс тогда и не знал, что стоит в кругу будущих мертвецов, погибших в первые месяца официального начала столкновения. Не знал и везде выглядел невероятно счастливым и так славно и широко улыбался. Кажется, теперь он разучился улыбаться столь искренне, девушка никогда прежде не видела его таким, полным мальчишеского задора, с сияющей искрой в глазах. Столкновение забрало у него слишком много, в том числе и огромную часть его самого.