скачать книгу бесплатно
– Если ты хотел, чтобы я знала весь план, зачем послал ко мне учителя? Почему сразу не устроил так, чтобы ничто меня не отвлекло?
– Разум играет с тобою, Майявати, – сухо произнес отец. – Вчера тебе не назначали учителей. Я знаю, потому что сам об этом позаботился. Прими яд во время церемонии. Я верю в твое здравомыслие, дочь.
И с этими словами он ушел. Дверь захлопнулась с оглушительным стуком. Ну конечно, не было никакого учителя. Я действительно повредилась рассудком. Я обошла покои, обшаривая взглядом стены и углы. Ни единого шанса на побег. Двери заперты. Окна зарешечены. В комнату медленно просачивался свет, словно вышедший на охоту хищник; он преследовал меня, загонял в угол неудобной правдой, что выхода не осталось, кроме одного – смерти.
* * *
Меня разбудил плеск воды в медных чашах и приглушенный звон тяжелых драгоценностей. Сквозь дверную щель в комнату пробивались ароматы мирры, розового масла и накрахмаленной парчи. А затем одна за другой вошли согбенные служанки с нагруженными руками.
Стоило их увидеть, и меня захлестнула злость. Злость на отца – я ведь думала о нем лучше. Злость на то, что побег невозможен. Но отчаяннее всего я злилась на себя – за то, что считала, будто предназначена для чего-то большего. Злилась на собственные мечты, которые прочили мне счастливую жизнь.
Слуги быстро и молча натерли меня куркумой. Если они и заметили мои покрасневшие глаза и растрепанные волосы, то ничего не сказали. Они омыли мои руки и ноги молоком и крапивой, хной нанесли на кожу замысловатый растительный узор – цветы и листья манго, – в волосы до талии вплели золотые нити. Я закусила губу, когда в мочки вонзились аметистовые серьги, а на запястьях защелкнулись браслеты. Словно кандалы.
Я встала, и мое тело плотно замотали в сари. Красное, как и свадебные сари всех моих единокровных сестер до этого. Я горько усмехнулась. Красный должен был отпугивать смерть в этот счастливый день.
Быстро и методично стража очистила мои покои от вещей. За считаные секунды осталась только пустая кровать и маленькая тумбочка. А мой взгляд вновь и вновь возвращался к крошечному флакону, теперь зажатому между запястьем и браслетами. Холодное стекло льнуло к коже.
Я ходила по комнате – запоминая углы, касаясь выступов. Вокруг колыхались тонкие как паутинка занавески, мерцали ярко-зеленые плитки, переливались золотые концентрические круги на потолке.
Дверь качнулась.
– Принцесса, нам пора, – позвали стражники.
Я мечтала провалиться под землю или раствориться в эфире, как моя ночная гостья. Но вот дверь снова открылась, запуская внутрь тени, а я так и не исчезла. Я бросила взгляд на голову Нарасимхи в углу, желая, чтобы он освободился и защитил меня. Но он остался неподвижен, как и положено камню.
– Идемте, принцесса. – Один из стражников не особо ласково ухватил меня за локоть.
Последний лучик солнца успел скользнуть по моей ноге, прежде чем дверь с грохотом захлопнулась. И на меня обрушилась тишина, подталкивая вперед.
Пока я шла, ни одна из обитательниц гарема не попыталась меня обнять. Никто не шептал мне на ушко традиционные благословления на плодовитость и любовь. Из тени на меня холодно смотрела матушка Шастри. Дочери ее и остальных с нечитаемыми лицами стояли в тени другой колонны. Лишь Гаури бросилась ко мне, а с ней и неохотно матушка Дхина.
– Ты скоро вернешься? – спросила малышка, сияя.
Я едва ее не обняла, но тут почувствовала впившийся в запястье пузырек с ядом и опустила руку. Перед глазами замелькали картинки: чужеземные солдаты врываются в гарем, крадут Гаури. Или того хуже.
Я оцепенело расстегнула мамино ожерелье и сунула его сестренке в ладонь:
– Не знаю. Но присмотри за ним, пока я не вернусь, хорошо?
Она с благоговением взяла ожерелье и кивнула. Я распрямилась; вместе с решимостью окреп и узел в животе. Я сделаю, как велел отец. Не ради него, а ради Гаури. Ради Бхараты. Я уже собралась идти дальше, когда матушка Дхина вцепилась в мою руку. Лицо ее было напряженным, сурьма въелась в одутловатую кожу вокруг глаз. Казалось, она сражается с желанием говорить, но в конце концов слова прорвались наружу.
– Сохрани некоторые секреты при себе, девочка, – тихо произнесла матушка Дхина.
«Не волнуйтесь, – хотела ответить я. – Вскоре одна лишь земля будет знать мои секреты».
* * *
А потом время понеслось неумолимо быстро. Слишком скоро я оказалась в приветственном зале раджи. Всякий раз, как мне хотелось остановиться, перевести дух, к чему-нибудь прикоснуться, стража тянула меня вперед. Даже солнце от меня отреклось, скрывшись за облаками и не давая согреться. Немой гнев мешал нормально дышать.
Вход в приветственный зал украшали бархатцы и розы, дорожку устилали яркие лепестки. Стоило шагнуть внутрь, и на меня обрушился гомон мужских голосов и приторный запах бетеля. Сквозь вуаль я видела женихов и их слуг. Одни низкорослые, другие высокие. Одни в роговых коронах, другие в золотых диадемах. И на всех пятнадцати венки из красных гвоздик.
Перед каждым женихом в чаше на ножках полыхал огонь. Колонны за их спинами украшали мраморные венцы и оплетали изумрудные лозы. Я подняла глаза к потолку, и ладони вспотели при виде узких балок. Сколько раз я наблюдала за отцом с этих самых стропил?
Откровенно говоря, я впервые вошла в этот зал официально. И пусть сверху он казался маленьким, сейчас комната увеличилась в разы.
Придворный писарь вручил мне венок из белых цветов. На кого его надену, тот и станет моим мужем – хотя бы на мгновение.
– Дорогие гости, – громогласно начал раджа, – я отдаю вам свою дочь, принцессу Майявати. Да будет сделан ее жизненный выбор с честью и благородством.
Пока он говорил, лица женихов искажал гнев, а их личная охрана сжимала оружие. Как и предупреждал вчера раджа. Кого бы из пятнадцати я ни выбрала, остальные сочтут отказ оскорблением. Я взглянула на отца. Мои сапфиры исчезли с его шеи. Для него я уже была мертва.
Одно за другим зачитывал придворный архивариус имена женихов, и один за другим каждый принц или раджа бросал в огонь перед собой горсть риса.
– Принц Каруши, – объявил архивариус.
Вперед шагнул старик с серебристыми усами.
– Раджа Гандхары.
Мальчик, явно едва достигший тринадцати лет, нервно замер и поклонился.
– Император Одры.
Голову склонил мужчина средних лет с окрашенной хной бородою.
Архивариус громыхал именами чужеземных правителей, пока я не насчитала ровно пятнадцать. Я шумно втянула воздух и задерживала его так долго, как только могла, не желая тратить ни единого выдоха.
– Пришла пора принцессе Майявати сделать выбор, – объявил архивариус, скручивая пергамент. – Как велит традиция, принять решение она должна в одиночестве.
Он дунул в маленький рожок, и я чуть не вскрикнула. Пот струился по вискам, смешиваясь с металлическим запахом благовоний и хны. Когда женихи и стража покинули зал, раджа напряженно мне кивнул.
Вскоре я осталась совсем одна. Пламя в чашах заметно поутихло. Мне дали лишь пару минут. Сквозь прозрачные занавески пробивались солнечные лучи, и я двинулась к ним, как во сне, и замерла в полосе света.
Что подумают женихи, когда увидят на полу мое бездыханное тело? Я представила, как ужас на их лицах сменяется ненавистью, а глаза наполняются безумием, когда каждый осознает обман. Устроят ли они битву прямо здесь? Растопчут ли мое тело будто орудие, коим оно и послужило? Или кто-нибудь оттолкнет меня в сторону, мой выполненный долг, мою использованную жизнь?
В мыслях всплыл гороскоп. Вероятно, звезды действительно не ошиблись. Вот оно, супружество, что свяжет меня со смертью. Моя свадьба, пусть и притворная, должна была стать не просто моим концом. Я глубоко вдохнула и ощутила, как тело наполняется спокойствием.
Последнее, что я попробую: сладкий воздух с привкусом жженых трав и ароматных лепестков.
Дрожащими пальцами я выудила флакон из-под браслета.
Последнее, что увижу: дребезжащий огонь и окна, до которых не дотянуться.
Я поднесла флакон к губам. Грудь сдавило, влажный шелк лип к спине и ногам.
Последнее, что услышу: ритм все еще бьющегося сердца.
– Пусть Гаури проживет долгую жизнь, – произнесла я.
Густой яд неохотно стекал с края горлышка, и я запрокинула голову, веки почти сомкнулись…
И вдруг: звон разбитого стекла.
Когда я открыла глаза, в руке уже ничего не было.
Пролитый яд впитался в ковер, тут и там блестели осколки, а сверху их накрывала тень незнакомца.
– В этом нет необходимости, – сказал он.
И вытер руки о ткань угольно-черной курты [14 - Свободная рубашка до колен. Традиционно носится с kurta-paijama (легкими свободными штанами, затягивающимися на шнурке вокруг талии), шароварами и дхоти.]. Лицо его было частично скрыто соболиным капюшоном, усыпанным крошечными бриллиантами. Я видела лишь острую челюсть, изогнутые, как змея, губы и прямую переносицу. Как и женихи, чужак надел венок из красных цветов. И все это я могла с легкостью забыть, выбросить из головы.
Кроме его голоса…
Он прорвался сквозь сумрак моих мыслей и захватил надо мною власть так же, как голос таинственной ночной гостьи. Но если женщина вызывала ярость, то сейчас все было иначе. Пустота во мне дрогнула и откликнулась на зов тихой тающей песней. Я словно стала стихом из плоти и крови или спрессованным лунным светом – чем угодно, кроме себя самой.
Заговорить я смогла лишь через несколько секунд. К тому времени незнакомец улыбался.
– Кто ты?
– Один из твоих женихов, – ответил он в тот же миг и поправил венок на груди.
Я отступила, подобравшись. Я видела его впервые и знала это наверняка. Он собирался мне навредить?
– Ты не ответил.
– А ты не поблагодарила, – парировал чужак. – Но прежде чем начнешь ругать меня за то, что прервал твою мученическую смерть, лучше выгляни на улицу. И обрати особое внимание на колесницы.
Я покосилась на дверь в переднюю – женихи со слугами могли вернуться в любой момент, – затем, держась подальше от незнакомца, присмотрелась к нижней части колесниц и замерла. То, что я ошибочно приняла за спицы, оказалось копьями, выкрашенными золотом. А под фальшивыми повозками прятались солдаты. Сотни солдат. Я попятилась от окна, сердце колотилось как бешеное. Сколько человек там пряталось? Нет, хуже – сколько солдат Бхарата невольно приняла? Правители соседних стран могли тайком провести половину своих войск через открытые ворота. Я еще раз оглядела колесницы. Армия моего отца превосходила врага численностью, но у женихов тоже было преимущество – внезапность.
Я обернулась к чужаку:
– Это ты все придумал? Спланировал нападение?
– Нет.
Вытащив из волос острую шпильку, я направила ее на него точно клинок:
– Тогда почему не называешь своего имени?
Он поклонился:
– Я раджа Акарана. Но можешь звать меня Амар.
Акарана? Я никогда о таком не слышала, а ведь обстоятельно изучала географию окружающих Бхарату королевств. Но прежде чем я успела что-то сказать, Амар выхватил шпильку из моей руки.
– Поугрожаешь мне потом. Сейчас тебя должны волновать люди снаружи. Они знают о планах твоего отца, так что явились подготовленными.
У меня даже рот приоткрылся.
– Но как ты…
– Мои лазутчики сообщили.
– А раджа знает?
Я представила, как Гаури играет в своей комнате, ни о чем не подозревая.
– Да.
Голова моя разрывалась от вопросов.
– Но?..
– Я послал гонца его предупредить.
– Мне нужно в гарем. Моя сестра в опасности.
Приподняв сари, я повернулась к двери, но в тот же миг королевство содрогнулось от грохота. Колесницы перевернулись. Я так и видела, как распрямляются сидевшие под колесами солдаты, будто обретшие плоть кошмары. По земле оглушительно затопотали сапоги, заскрипели ворота, воздух прорезали крики.
– Надо спешить, – повысила я голос. – Надо их предупредить.
Амар удержал меня за руку:
– Поздно предупреждать. Сражение уже началось.
Я помолчала, стараясь расслышать хоть что-нибудь за шумом крови в ушах. Вдалеке звенело железо, сталкивались щиты, ревели, бросаясь друг на друга, люди. За окном лежали опрокинутые колесницы – расколотые, будто пустая скорлупа.
– Нет времени. – Амар наконец отпустил мою руку. – Раджа лично попросил вытащить тебя отсюда.
– Правда?
Он кивнул. Снаружи все нарастали звуки сражения, и невозмутимо переливались в солнечных лучах парапеты гарема.
– Женщины не пострадают. Этим генералам нужна лишь одна война, так что твоих сестер не тронут, иначе придется отвечать перед королевствами их женихов. Пока мы тут болтаем, гарем охраняют солдаты. – Голос Амара настойчиво прорывался сквозь мои мысли. – Кто будет охранять тебя, если останешься?
Я не знала, что ответить, ошеломленная происходящим за окном.
– Нужно уходить, – не унимался он.
Я понимала, что если останусь, то все равно умру. А вот если уйду, то как минимум смогу жить…
Надежда раскинула в моей груди трепещущие крылья. Как долго я мечтала сбежать из этих стен? И вот, едва не залив эту надежду ядом, я получила шанс. Словно все предыдущие семнадцать лет были лишь подготовкой к этому моменту. Что-то заныло внутри, будто колотая рана, и я с трудом узнала позабытое чувство – то было облегчение. Раскаленное добела, сверкающее облегчение. Голова закружилась, меня накрыло волной слабости, так что даже руки задрожали.
– Ну что? – подтолкнул Амар. – Мы идем или нет?
Мы? Я подняла глаза. На шее его безвольно болтался венок из красных гвоздик. Амар протягивал руку в небрежном приглашающем жесте, безразличный к царящей на улице суматохе. Могла ли я ему доверять? Вдруг он уже продал меня врагам? У него не было причин защищать меня… разве что личные чувства.
Руки мои вдруг зажили собственной жизнью. Все остальное отошло на задний план – чужая протянутая ладонь, парчовая штора. Я была убеждена, что этот миг только наш с Амаром, общее дыхание, одно на двоих сердцебиение – мы делились всем, как секретом. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг набросила ему на шею белый венок.
