скачать книгу бесплатно
Сил у Цимбы хватало только на то, чтобы поддерживать сидячее положение да приподнять голову, дабы видеть хоть что-то из происходящего. Левое плечо сильно ныло, руки не слушались, длинные черные волосы частично заслонили ей обзор. Стриженный схватил Цимбу, перевалил через себя и побежал следом за своей подругой. Они бежали как от погони, хотя ее не было. Крики и возгласы прохожих сопровождали беглецов, какая-то женщина завизжала: «не надо, пожалуйста!», хотя ей ничего не сделали. Где же вся остальная охрана? Где патрульные, обязанные ходить по этим улицам кругами в поисках нарушителей порядка? Сколько нужно таких патрульных, чтобы справиться с двумя колдунами? И куда они ее несут?
Вопросы терзали Цимбу, но силы не желали возвращаться, и ей ничего не оставалось, кроме как задавать их себе самой, в мыслях. Скоро они пробежали восточные руины стены, эта часть была самой сохранившейся. Улица Мира, улица Купцов, проспект Героя Генриха. Они несли ее мимо знакомых до боли мест, где она проживала последние годы. Здесь недалеко ее дом, ее квартира на третьем этаже, прямо там, лишь немного углубится во дворы и улочки поменьше, в тени старой полуразваленной стены. Там солнце светит лишь половину дня, а после обеда тень закрывает все.
Парень уже не на шутку запыхался, когда двое преступников добежали до густонаселенных районов поскромнее. В этом месте было не так людно в это время дня, а немногочисленные прохожие реагировали не так бурно. Внезапный хлопок разнесся по округе эхом. Но больше ничего не случилось. Оба преступника замерли прямо посреди улицы, оглядываясь во все стороны.
– Они, наверное, на крышах! – крикнула девушка. – Неси ее, а я…
Еще хлопок, еще эхо и пуля ворвалась в тело девушки, разорвав ей большую часть бедра правой ноги. Кровь брызнула во все стороны.
– Аккуратнее! Держись у стен, не выходи на середину! – орала девушка. Парень ругался почем зря, но бежал дальше, все еще неся беспомощную Цимбу. Он устал и бежал не так быстро, как вначале. Цимба успела заметить, что кровь раненной девушки стала черной и начала просто исчезать: вся кровь, которую она потеряла, растворялась без следа, обращаясь в тьму.
Похититель все бежал, он выбрал путь через дворы и перешел на ковыляние, пошатываясь из стороны в сторону. Он бросал взгляды на острые крыши домов, но, похоже, никого там не видел. Теперь в нем чувствовался страх неожиданного выстрела. Пуля летела быстрее его реакции, и он явно не был неуязвим. Наконец, стриженый зашел в какой-то подвал, яростно пнув дверь, та распахнулась и ударила о стену. В подвале было темно, но он шел дальше, будто и не обращая на это внимания. Зайдя поглубже в сырой мрак, похититель положил Цимбу на холодный пол.
– Придется тебе подождать здесь, красотка, – шепнул он. – Я пойду помогу Катерине.
И незнакомец исчез. Не ушел, а просто растворился в темноте.
***
Ей должно было бы стать лучше, ведь сознание к ней вернулось, но не тут-то было. Теперь ее морозило, начинала болеть голова, левое плечо сводили периодические спазмы. Слабость не ушла, хотя тело понемногу начинало отвечать на команды разума. Глаза привыкали к непроглядной тьме подвала, куда не ходят без фонаря, и теперь, казалось, она различает черты стен, трубу и какие-то боковые проходы. Она начинала осознавать произошедшее.
Теперь она была такой же, как повешенные люди. Это сильно меняло восприятие событий. Они не были колдунами, не творили зла, даже не хотели его творить. Лишь стали жертвами такого же несчастья, что настигло ее. Настоящие маги – это те двое, что забрали Цимбу. Те, что искалечили одного человека и наверняка убили другого. Не они ли сделали это с ней? Теперь Цимбу тоже ждет казнь, эта мысль странно звучала на фоне подвала. Здесь было плохо, темно и неуютно, но почему-то отсюда весь мир казался каким-то далеким, и жизнь будто и не текла вовсе. Но вернуться нельзя, что теперь будет с ней? Что скажут отец, мама, сестра?
Сестра! Как же она раньше не подумала: они с Орианой родились в один день, похожие, словно две капли воды. Кто-то наверняка запомнил внешность новой колдуньи – по дороге ее видели десятки людей. Сколько времени им понадобится, чтобы узнать ее личность? Примут ли они сестру за нее и как поступят? Это заставило Цимбу попробовать подняться. Но тело налилось тяжестью, и все, что она смогла, – это упасть. Замечательно, теперь она не сидит, прислонившись к стене, как ее оставил похититель, а лежит на полу.
Что-то зашумело в темноте. Крысы? Или люди? Она попыталась позвать на помощь, но получился лишь кашель. Это тоже может сработать: они услышат и помогут ей. Только что дальше? Спасли ее те двое или обрекли на еще худшую участь? Из темноты вдруг вынырнул мужчина. Он опустился на колено и осмотрел лежащую девушку. Странно: Цимба видела его, а он ее, но фонаря у мужчины не было.
– Не бойся, – сказал незнакомец. На редкость нежный голос, будто певец какой. – Тебе плохо, но тут безопасно. Они потеряли след.
Мужчина взял ее на руки и понес дальше, вглубь подвального помещения. В какой-то момент он остановился, опустил ее и открыл висячий замок на одной из дверей. Цимбу неизвестный положил на какое-то тряпье внутри этой подвальной комнаты, запер дверь и зажег небольшую лампу. Свет смотрелся чудовищно в этом месте. Яркий, манящий огонек рисовал огромные тени на стенах. Здесь были стеллажи с банками, мешки, ведра, целая охапка метел, связанных вместе, и другое барахло. Мужчина сел на табурет рядом с лампой, в ее свете он выглядел особенно мистически.
Ему было лет сорок, Цимба сравнила бы его со своим отцом, но, может, тот немного старше. Черные волосы, тяжелый взгляд темно-голубых глаз, большой нос и он словно все время хмурился. Его одежда ничем не выделялась, его легко можно было принять за простого фабричного рабочего, вернувшегося с очередной смены. Только в воздухе витала некая мрачная аура.
– Тебе повезло, девочка, – начал мужчина. – Мы обычно не вмешиваемся столь рискованным образом. Скажем, обстоятельства были на твоей стороне. Ты, наверное, хотела бы о многом спросить? Но не можешь… Я постараюсь тебя успокоить, насколько получится. Тебе нужно отдыхать, поспать. Это очень важно. Через два-три дня ты сама себя не узнаешь. Но пока тебе будет тяжело.
Он следил за огоньком в лампе, а она пыталась сказать ему: пусть пойдет к сестре, пусть предупредит ее, их всех, пусть они не заберут Ориану вместо нее. Слова не получались, начинало только сильно першить в горле, наружу выходил только кашель.
– Тихо, тихо, – повторял мужчина. При его нежном голосе и в дрожащем пламени она легко могла бы принять его за своего ровесника. Полутьма как-то искажала его образ, но только на время. – Меня зовут Дэнс. Фамилии у меня нет, так уж вышло. Знаешь, я рос сиротой в одном из этих жутких домов. И всегда боялся темноты. То есть, до определенного момента, когда со мной случилось то же, что и с тобой. Сейчас они пишут, что это нашествие магов и колдунов, желающих «ниспровергнуть ценности вольного города, подавить волю народа, загнать нас обратно во времена безнравственности и невежества». Но началось это не сейчас… когда я был мальчишкой, то стал, пожалуй, первым в своем роде. Я имею в виду – в этом городе. Но кто заметил бы тогда никчемного беспризорника, сбежавшего от «заботливой» опеки нашей любимой родины?
Он продолжал смотреть на свет, а не на нее, одновременно водя ладонью вокруг лампы, рисуя тем самым еще более жуткие тени на стенах. Мужчина словно хотел схватить огонек лампы, но не решался дотронуться до него. В таком освещении казалось, что его лицо как-то меняется, становясь более мимолетным, неуловимым. Зачем он это делает?
– Я всегда боялся темноты, потому что в ней, как представлялось мне, обитает что-то невероятно страшное. Чудовища, – продолжал вещать этот Дэнс. – Взрослые люди не боятся темноты лишь потому, что уверены, будто их там нет. А они, быть может, и есть. Только я как-то подумал: что будет страшнее, увидеть монстра при свете дня, со всеми его клыками, когтями и взглядом, жаждущим разорвать тебя, или в темноте, где нет ничего, кроме твоего воображения о монстре? Так вот, в полной тьме, в которой обитает только слепец, нет нужды боятся страшных чудовищ. Да, они все еще могут существовать, но их внешность тебя уже не напугает, верно? Ты сможешь представить его, каким захочешь. И возможно, только возможно, мы стали бы храбрее, если смотрели не на монстра, а на возможности, имеющиеся у нас. Да и зачем монстру страшный вид, если его никто не может увидеть? Страхи не живут в темноте, там живет только наше воображение.
– Я веду к тому, – продолжал Дэнс, – что свет на самом деле не таит в себе добро по определению. Можешь вообразить мир, где света нам нужно будет меньше меньшего? Там растения будут расти без нужды в свете, не будет разницы между днем и ночью. Люди перестали бы цепляться за внешнее, называть мазню красотой, смеяться над уродством, строить больше и выше, дабы выглядеть богатыми и знатными. Знаешь, наверное, богатство определялось бы музыкой. Ведь ушла бы наша жажда в совершенстве формы, а взамен пришла жажда в совершенстве содержания. Запахи и звуки, другие ощущения, все это обострилось бы, стало значить куда больше. Мы бы попали в поэтичный мир, где нет дела до твоего узора на кафтане. Зато куда важнее стали бы другие вещи. Мы бы узнали новые недостатки в нашем восприятии и переродились.
– Ты, наверное, сказала бы, что при таких рассуждениях мне стоило выколоть себе глаза? – он повернулся к Цимбе и слегка улыбнулся. Этот человек сам задавал вопросы и отвечал на них. – Но мы ведь пока еще не в таком мире, верно? Но однажды можем попасть и в такой. Мир бы очень сильно изменился, только погаси мы ему свет совсем ненадолго! Свет куда больше слепит людей, чем помогает им видеть.
– Кто… кхе… кхе… – Цимба хотела спросить мужчину кто он и кто те двое, что вытащили ее из рук охранников.
– Ты еще успеешь все спросить и рассказать, – молвил Дэнс. – Мы с тобой, девочка, хранители тьмы. Звучит пугающе, наверное? Или глупо? – он нахмурился еще сильнее, задумываясь, по-видимому, как она воспримет это. – Но как ни решай, правда она и есть правда. Я храню тьму уже два с лишним десятка лет. Не так уж далеко я продвинулся… Когда-то я думал, что к этим годам буду уметь куда больше. Я собирал знания, мифы, легенды, чтобы разобраться. Трудно порой рассудить где знания древних, а где миф, наподобие сказки. Но все, что я выучил за эти годы, Катерина и Вирк, мои ученики, смогли понять всего за восемь месяцев. Недорого стоил мой труд, если подумать. Но зато я могу помогать таким, как ты. Думаю, наше темное дело понемногу разрастется. Обычно мы не связываемся с другими хранителями, – они и не знают о своем даре, их просто вешают, оставляя в неведении, – но Вирк заметил твое превращение и темный знак. Они решили рискнуть и забрать тебя. Это правильно – я научу тебя. Темным стоит держаться вместе, очень многие другие так и поступают. Ты узнаешь скоро.
В этот момент он погасил лампу. Страшные тени исчезли и пришел мрак, черный и непроглядный. Хотя Цимба чувствовала все предметы вокруг, их форму, положение. Она будто видела их, но это нельзя было назвать зрением.
– Поспи, девочка. Твое тело должно привыкнуть, измениться. Скоро ты перестанешь болеть обычными болезнями, да и синяки станут заживать быстрее. Поспи и попробуй представить себе в темноте то, что ты хотела бы увидеть. Это для начала. Со временем сможешь представлять что бы ты хотела почувствовать вокруг себя. Тьма принимает форму чего угодно.
И Цимба попробовала. Слабость одолевала ее, звала в сон. Представить что хочешь? Она вообразила, как просыпается в своей квартире, в доме рядом со стеной. И все это было только кошмаром.
Искра.
Июнь, третий год Патриарха.
После событий последних дней Анна твердо решила действовать. По правде, вариантов действий она представляла немного. Самый простой, доступный и желанный – бежать. С другой стороны, побег представлялся очень детским поступком. Да и мест, в которые можно сбежать, она не знала. Первый побег она уже совершила, это был побег из городского дома. Обмануть Петра, простодушного юношу, было несложно. Анна знала, что отец очень его ценил, доверял ему самые ответственные вещи, если только не брался за них лично, но все же Петр был немного… недотепой. Странно считать человека и полезным, и малость бесполезным одновременно.
После того дождливого вечера Осина предложила переночевать в кладовке над магазином ее отца. А на следующий день уже появились сообщения о предстоящей казни. Как же это дико, она будто виновата в чем-то, теперь ведь и ей грозит такая же судьба. Лучше было не высовываться, но ни привлечет ли она внимание как раз своим отсутствием? До сих пор колдунов – или хранителей, как теперь полагалось говорить, – обнаруживали только в момент их перерождения. Избрания, как называла это Осина. Но Анну в тот момент видел только один человек – ее отец. Он не сказал никому, ни своему помощнику, ни маме, и уж точно не выдал бы ее городской охране. Но что если есть способ найти колдунов – в смысле хранителей – каким-то другим способом? В любом случае нужно было что-то решать. Осина любезно приютила ее на время, но втайне от своей семьи. Пока тайна хранилась, но долго так продолжаться не может.
– И куда же мне бежать? – спрашивала Анна. Она пока не могла смириться и привыкнуть к своему положению. Город отныне считал ее преступницей, еретичкой, отступницей. Точнее, ее станут считать таковой, если выяснят про тот случай в саду. При этом она не сделала ничего плохого, никому никогда не причиняла зла.
– Я тут п…подумала, – отвечала Осина, – есть одно м…место… может быть…
– Такое, в котором безопасно? – заинтересовалась Анна.
– Не знаю где теперь б…безопасно для тебя. Но мы могли бы б…бежать не просто в никуда, а п…попробовать получить знания.
– Мы? – удивилась Анна.
– На город н…надвигается опасность. Сидеть на месте мало смысла, лучше п…попробовать изучить это явление. Детально п…понять п…природу изменений в мире, – старалась объяснить Осина.
– Мне казалось, что ты и так знаешь об этом все.
– Я собираю книги о стихиях с д…десяти лет, – сообщила Осина, – но не так уж и много знаю. Есть указания на д…древний храм, н…находящийся где-то в лесах к юго-юго-западу от Георга.
– Храм?
– Храмы старой в…веры в единого Бога строились тысячи лет назад и м…многие могли сохраниться до н…наших дней. Абу-Аль-Инзарек пишет, что некоторые из них н…неразрушимы и специально оставлены для эпохи, когда начнут п…появляться хранители.
– И ты думаешь, что мы с тобой могли бы найти один из древнейших храмов?
– Лучше искать храм, который м…может объяснить больше о твоем избрании, или бежать п…просто так, куда глаза глядят?
– Ты права, лучше мы отправимся на поиски ответов, – решила Анна, впрочем, без особой уверенности.
Осина стала Анне настоящей подругой всего за несколько дней и становилась все более близкой, хотя они и спорили из-за всей это магии, ведь Анна не могла так легко принять магию за данность. Осина – внешне некрасивая девушка, но довольно милая внутри. Она была начитанной, только читала все эти мифологические книжки, а не классическую литературу. Она чувствовалась ранимой, внешность и проблемы с речью сильно ударили по ее самооценке, но она не утратила внутренней гордости и душевной красоты. Что сильно раздражало, а точнее кто, так это Лемов – очень расхлябанный, эгоистичный и ленивый человек. Он дразнил Осину, что болезненно отражалось на ней, пусть внешне она только отмахивалась от этих слов; Лемов отвечал односложными предложениями, все время «не вникал» и виделся тупым, как пробка, словно в его голове роились сотни глупых мыслей, но он выбирал ровно одну, самую примитивную, и высказывал именно ее. Иногда это была какая-то дрянная «философская» мысль, которую он кидал в пустоту. Но при этом Осина почему-то ценила его каждодневные приходы и комментарии. Анна так и не призналась никому, что не менее десяти минут стояла у дверей каморки во время того дождя и слышала каждое слово, сказанное Лемовым. Ничего особенного в этом не было, но слова Лемова как-то запали ей в мысли и теперь всплывали всегда при их встрече. Быть «мечтой» такого человека, да еще и с каким-то подтекстом про несбыточность, она не хотела. Он представлял многое из того, что ей не нравилось в людях.
Анна с подачи Осины прочитала книгу некого Маньюэ, посвятившего половину жизни поиску ответов. Из предисловия автора можно было узнать, что с его сыном случилось нечто похожее на избрание в хранители, хотя сам он процесса превращения не видел и давал смутные описания. И все же он потратил кучу времени и целое состояние, чтобы разобраться в проблеме. Его книга была единственным прямо доступным источником, так как издавалась в жанре приключений и долгое время на нее не обращали большого внимания. Другие источники были куда скромнее, туманнее и давали сведения скорее ритуального или мифического характера. В целом все сводилось к необходимости «победы» одной или даже двух стихий в неком противостоянии. Что понималось под победой ни один автор пояснить не мог, но Осина сделала следующий вывод: к убийствам других хранителей это имеет очень отдаленное отношение или не имеет вовсе. Побеждал мудрейший и сильнейший, но сила и мудрость, по-видимому, не сводились к победе над другими. Неясность вносило и нечеткое количество победителей, которое зависело, похоже, от некого дополнительного условия. Таким образом, один победит или двое и что для этого нужно сделать оставалось загадкой.
– Нам следует т…торопиться, – сказала Осина как-то вечером. – Ходят слухи, что все выезды из г…города будут проверять.
– Но мы ведь уже взрослые. У тебя же есть бумаги? – поинтересовалась Анна.
– Дело не в…во мне, а в т…тебе, – лицо Осины вновь скорчилось, когда она пыталась говорить быстрее. – У них, г…говорят, есть способ выявлять магов.
– То есть, нам нужно убежать до того, как они выставят посты?
– Именно. И не забудь: они наверняка п…проверяют всех при п…пересечении границы Георга, на границе предместий. Разрешений на в…выезд из страны у нас нет, тебя м…могут раскрыть, так что придется идти лесами.
– По лесу идти?! Мы заблудимся! Или нас сожрут звери! Или… просто помрем там от холода!
– Летом? – подняла брови Осина. – Мы м…можем немного замерзнуть, если похолодает, но это не смертельно. Всего-то нужно п…пройти через границу подальше от дорог.
Идти решено было пешком: на транспорт не было средств, да и риск, что их поймают, был намного выше. План представлял собой переход через границу Георга лесами, а потом вдоль некой речушки они должны были добраться до места. Легко все это было только в виде плана, Анна была уверена, что не сможет столько дней подряд идти, да еще и по лесу, дабы не выдать себя людям. Кроме того, хотя она и взяла с собой немного денег, убегая из дома, вопрос провизии становился еще одной проблемой. Осина собиралась накупить разной еды, украсть консервы из магазина, но все это было не так много. Конечно, это будет кормить их какое-то время, но что дальше? Да и как они, две хрупкие девушки, потащат все это добро? Еще проблема: как они будут мыться, где будут спать и ходить по нужде? Мысль подождать с купанием до реки, а это не меньше недели пути, граничила с безумием. Определенно Анна не выдержит этот поход и рухнет замертво где-то на середине пути, если не раньше.
***
В один из дней поползли слухи о казни хранителей на площади. Вечером того же дня в каморку заявился Лемов. Он частенько заходил сюда, садился на один из ящиков и отпускал плоские шуточки по поводу и без. Самое плохое, что Осина теперь звала в поход и его. Этот хлюпик вряд ли был сильнее девчонки и, несмотря на вечно расслабленный, размеренный вид, он, скорее всего, первым начнет ныть о трудностях путешествия. И первым свалится. Это к тому же взвалит на их группу новые проблемы, связанные с наличием в компании мужчины, пусть это и всего лишь Лемов, да и расходы вырастут. Но над Лемовым тоже висел судьбоносный меч: на улицах поговаривали, что скоро начнут забирать молодых мужчин для пополнения сил самообороны города. Хотя официально такие силы нужны для тушения пожаров, переноса раненных и прочего, но их тоже могут кинуть в битву. Ничто не помешает совету приказать переобучить силы самообороны в полноценных солдат, хотя Анна плохо представляла в чем разница между этими понятиями.
Этим вечером Лемов рассказал о казни, а затем и о панике, поднявшейся сразу после. Он не видел, что случилось, но люди в страхе кричали о появлении еще одного мага где-то на другой стороне площади. Новостные плакаты пока молчали, а значит, никого поймать не удалось.
– Еще один невиновный превратился в ма… хранителя, – заключила Анна, выслушав неторопливый рассказ Лемова.
– Ты так говоришь, будто д…должны п…превращаться только виновные, – укоризненно сказала Осина. – Это дар, а не проклятие.
– Дар?! Людей убили за этот дар, они даже сделать ничего не успели! В чем этот дар выражается?!
– Тебе, как и им, дана в…возможность управлять стихией, – ответила Осина.
– Управлять? То есть… я правда могу управлять светом?
– Если мы п…правильно определили стихию, то да, – кивнула Осина.
– Как ты себе это представляешь? – Анна встала с ящика, чтобы подойти к единственному пятну света в каморке. Его создавало грязное окно над дверью, если бы не оно, то здесь стало бы совсем темно. Лампу Осина зажигала редко, потому как топлива для нее не хватало.
– Я должна как-то приказать свету не светить? Или что? Как такое может быть?
– Я никогда не в…видела магии, – скрестила руки Осина, ее глаза, включая и косивший в сторону, выражали недовольство, – так что не могу знать.
– Но меня ты убеждаешь, что хранители могут повиливать чем-то!
– След м…магии идет с древних в…времен, пронизывая всю к…культуру людей, – нервничала Осина. – Мудрецы п…предсказывали появление избранников стихий м…многие столетия назад. И вот это происходит! Это не в…выдумка, это известный издревле факт! Видимо, уже не п…первый раз…
– Ты читала Айзенка? – пошла в атаку Анна. – Любое явление должно стыковаться с другими явлениями в природе. Все связано. Нельзя просто взять и приказать свету… не знаю… светить в другую сторону. Невозможно заставить камень подпрыгнуть сам собой!
– Я ч…ч…читала это церковного б…бездаря! – Осина боролась с лицевыми спазмами. – Если он не знает, как это м…может быть, то… Ты лучше бы п…попробовала управлять светом! Или тебе н…непременно нужна формула того, как это работает? Хранитель – это оплот мудрости, а не…
– Знать как все устроено – это и есть мудрость, – перебила Анна. – А так получается, что хранители нарушают законы природы. Если эти силы реальны, то они противоестественны!
– Ты не можешь этого знать! – выкрикнула Осина. – Что естественно, а что нет – только твое мнение! Если в привычных тебе книжках не написано такого, то это не значит… ничего!
Удивительно, но на эмоциях Осина перестала заикаться. Ее голос как-то странно поменялся в этот момент, будто и не принадлежал ей.
– Если мы найдем этот дурацкий храм, про который ты прочитала, мы узнаем больше? – спросила Анна.
– Наверняка, – кивнула Осина. – Эти храмы с…строились для хранителей, для б…будущих избранных. О них пишут самые д…древние тексты. Ученые Георга н…находили рисунки, сделанные две тысячи лет назад, в которых упоминаются все ч…четырнадцать стихий. Это есть в альманахе н…наук за последние два года, я тебе п…покажу, если хочешь.
– В «Искусстве столяра» тоже такое есть, – подал голос Лемов. – Мне дядя давал почитать.
– Что там есть? Про стихии? – удивилась Анна.
– Да, там написано, что дерево, подобно любой стихии, требует аккуратного подхода и страсти, – подтвердил Лемов. – Путь мастера – обуздание этой стихии… и так далее, и так далее…
– Тебе говорили, что ты болван?
– Я ему п…постоянно говорю, что он д…дурак, – сказала Осина. – Деревья – часть стихии природы, Лемов, а не отдельная стихия.
– Дяде моему это скажи, – безразлично ответил Лемов.
***
С началом последней недели июня все приготовления были завершены. Бегство было необходимым, но сам поход все еще казался глупостью. Древние люди, жившие здесь тысячу лет назад, поклонялись древнему знанию или Богу. Поиск чего-то был определенно лучшим поводом к походу, чем просто необходимость побега. Осина была уверена: там может что-то быть, что-то, способное научить Анну, – знание, оставленное хранителям. Но древний дом, или храм, так близко от цивилизации не мог стоять тысячелетиями. Если путешественники и найдут что-то, то это будут руины, но более вероятно, что там не будет ровным счетом ничего. Осина настаивала, будто храм должен непременно сохраниться, так как оставлен специально для будущих поколений.
Оставалось последнее дело. Томным вечером накануне отправки Анна покинула каморку и пошла по улице Воробьев; это дело она откладывала до самого конца. Странная улочка то поднималась, то опускалась, по крайней мере, если идти в эту сторону. Шагать пришлось довольно приличное расстояние. Вдоль улицы стояли сплошь лавки, их по-современному называли магазинами, но чуть дальше был также и солидного вида трехэтажный особняк. Он неуклюже смотрелся здесь, хотя в отрыве от улицы, сам по себе, выглядел прилично: широкие двойные двери, изящные большие окна, как арки; городской дом Аян и в подметки не годился этому коттеджу. Откуда он взялся здесь, этот пышный, одинокий особняк? Осина как-то сказала, что во времена, когда эта улица была окраиной города, здесь ежедневно собирался самопальный рынок. Всю улицу заставляли торговцы со своими лотками, они же и жили в этих домах, строили их, а некоторые из домов были раньше складами. В те времена здесь торговали крупами, сахаром, выпечкой и некоторыми другими товарами. Помимо торговцев, горожан и селян, сюда слетались сотни маленьких птичек, желающих украсть по паре крошек или зернышек. Так улица и получила свое название, ставшее позже официальным.
Почта размещалась на первом этаже двухэтажной постройки, прямо на перекрестке между улицей Воробьев и Медным проулком. Внутри было многолюдно; у единственного окошка в решетчатой деревянной стойке стоял опрятный молодой мужчина с усталым видом. Поглядывая на очередь взглядом потенциального убийцы, он не забывал вежливо здороваться с каждым подошедшим и даже поинтересовался здоровьем нескольких пожилых дам. Раньше Анна не бывала в почтовых отделениях, на почту посылали Петра, а до него другого помощника отца. И вдруг:
– Госпожа…– послышалось сзади. Это был Петр, он спешно подошел к Анне, как будто запыхался, и вовсю таращил глаза. – Я заметил вас из окна!
Проклятье! Надо было помнить примету, известную еще ее бабушке: не поминай того, с кем не хочется встретиться. Анна не верила в приметы, хотя простое население Брица доверяло им больше, чем церкви Георга. Но теперь, видимо, пора начинать верить, раз она стала колдуньей, пусть и против своей воли.
– Ты… откуда?… – опешила Анна.
– Юноша с вами? – деловито спросил мужчина в шляпе с полями, занявший очередь сразу за Анной минуту назад.
– Нет, он… вы не посторожите место? – взмолилась Анна. Он кивнул и Анна схватила Петра за руку, выбегая из здания.
– Откуда ты? – спросила она уже снаружи.
– Из дома господина Кирра. Мне сказали отнести зонт… в смысле взять его… но вообще я его уже взял и пошел… и тут: я смотрю в окно, а там вы… и я подумал, что все это не просто так, у меня есть шанс вас догнать и сказать…– он торопился и запинался, нес какую-то околесицу. Анна так ничего и не поняла.
– Скажи только: папа ищет меня? Он что-нибудь предпринял?
– Он велел мне найти вас и дал мне денег, сказал мне вас искать и сделать все что нужно, и никому не говорить, – Петр сглатывал слюну прямо посреди предложения. – Я искал и потратил все деньги, но…
– Зачем ты мне про деньги сейчас говоришь?
– Так и не нашел вас, – закончил Петр.
– Он дал тебе денег за молчание или на поиски?
– Я… я… искал… это все на дело, госпожа, я бы не сказал…
