Проект Икар. Беглец из Альфа-теста

Вариантов атаки я видел всего один: расстрелять, используя эффект неожиданности, желательно за один заход. Я, конечно, могу летать над ним чуть ли не бесконечно, и он меня не достанет. Даже если все орки округи соберутся внизу, я в безопасности, пока выносливость не закончится. Но есть неизвестный фактор – шаман. А кроме того, я тоже ничего не сделаю: закроются щитами, и все. Нет у меня бесконечных патронов. Значит – в пикировании, со спины.

Впрочем, направление атаки диктует ветер. Попробуй я зайти по ветру, скороснижение окажется таким, что один раз прицелиться не успею.

С боковиком? Ветер без порывов, скомпенсировать и выдержать траекторию смогу. Но сам выстрел? Я не мегалучник, чтоб учитывать снос ветром. Куда там, кстати, будет сносить стрелу по ветру? По какой–то необъяснимой причуде в памяти всплыли совершенно бесполезные сейчас знания про выстрел из гранатомета, который как раз доворачивает на ветер. Эй, а у стрелы тоже оперение, на которое боковой ветер будет оказывать большее влияние, чем на наконечник? Блин, я сейчас запутаюсь. Ну нафиг! Всё, захожу против ветра, то есть четко с севера.

Я встал против ветра и, подбирая угол и форму крыльев, стал планировать к цели градусов под шестьдесят. Пикированием не назовешь: скорость хорошего лифта. Стрела на тетиве, еще три зажал в зубах, больше не поместилось. Значит, буду надеяться, что четырех попаданий хватит!

Четыреста метров. Разглядываю цель. Щит и копье в сторонке. Это хорошо для меня и плохо для него. Хуже, если б щит был за спиной. Хотя кого ему бояться на вершине? А щит – это дополнительная парусность, все ж на вершине задувает.

Триста метров. Рано.

Стоит ко мне боком. Но я выше, в периферийное поле зрения попасть не должен. Куда он там смотрит? Куда–то вниз, в направлении, где оставленные мной попутчики ведут бой с его сородичами.

Двести метров. Нет, далековато, промахнусь.

Как он вообще заметил ребят? Над местом боя карниз, да и конфигурация горы такова, что с вершины склона не видно.

Сто пятьдесят. Еще подожду. Хотя если затяну, не успею все отстрелять. Я же не авиационный пулемет!

Так, а кто это там, на склоне?! Куда смотрит моя цель?

Некогда! Сто метров. Выстрел!

Вспышка микровзрыва в районе бедра. Вторая стрела уже в полете!

Попадание в плечо. Начинает разворачиваться, наклоняясь за щитом. Выстрел!

Крит! Голова скрывается во вспышке взрыва, здоровье орка в красной зоне. Последний выстрел с дистанции 20 метров. Больше не успею!

Поторопился! Взрыв между лопаток. Здоровья осталось на волосок, но он жив! Если уйти на второй круг – спрячется за щитом. Наверняка есть эликсиры, восстановит здоровье. Вот блин! Решение приходит моментально: выпускаю лук, поджимаю крылья, разворачиваюсь в полете ногами вперед. Освободившиеся руки ложатся на рукояти кинжала и ножа. Удар распрямляющимися ногами в спину и, проскальзывая вниз, удар с двух рук клинками в шею. Враг теряет телесность, я проваливаюсь сквозь его посмертную туманную тушку.

Ноги пружинисто встречают землю, по инерции делаю два шага вперед. Разворот, быстро осмотрелся. Вокруг никого, но я же заметил шевеление! Подобрал лук и пробежался в направлении, куда смотрел мой ныне покойный противник.

От вершины на запад шел крутой уклон, метров через сорок переходивший в вертикальную стенку. Я бы там точно не поднялся, на север уклон был гораздо меньше. И кого туда понесло?

Осторожно выглянул за край. Ну ничего себе! На почти вертикальной стенке, не изобилующей трещинами и уступами, я заметил парочку орков. Удивительно ловко перебирая руками и ногами, они быстро спускались с таким расчетом, чтоб выйти в спину моим друзьям. Нас разделяло уже метров двадцать.

Ну нет, ребята, живыми я вас отпустить не могу! Там внизу мои товарищи, а вы – их гарантированная смерть. Уперся левой ногой в край, правую отставил подальше назад для баланса, сам навис над бездной. Взгляд выцепил ближайшего противника, второй был ниже на пяток метров. Затрещал натягиваемый лук. Вдоль стенки несильно задувало, взял прицел чуть–чуть правее – выстрел! Дистанция небольшая, стрелял я вдоль стенки: ничего удивительного, что стрела ударила точно в голову. Ну и? Я даже застонал от разочарования. Так надеялся, что сейчас увижу, как враг, размахивая руками и ногами, полетит вниз. А там метров сто или больше, какой бы крепкий ни был, сомневаюсь, что переживет падение.

Нет, орк с ополовиненной шкалой здоровья поднял голову, нашел меня ничего не выражающим взглядом терминатора… и не менее быстро начал подниматься. Вот черт!

Второй выстрел. Поторопился, стрела почти чиркнула по плечу. Где–то далеко внизу негромко бабахнуло, но я не обратил внимания. Липкий холодок пробежался по спине.

Рука метнулась к колчану, третий выстрел. Оперенье возникло над плечом орка: видимо, попал в вырез безрукавки. Стрела почти отхватила правое ухо. Где взрыв?! Бросил взгляд в колчан. Вот ведь, схватил не ту стрелу!

Орк все ближе. Заряженная стрела на тетиве, выстрел. Вспышка взрыва на том же плече. Здоровье орка в красной зоне, но он жив. Его правая рука на секунду повисла вдоль тела, все–таки два попадания в одно плечо. Но вот она поднялась, отломила торчащее оперение… И в следующее мгновение орк прикрылся щитом!

Ну и как будешь подниматься без одной руки? Пат? А вот и нет! Рывками переставляя левую руку орк продолжил подъем. Медленнее, чем до этого, но также неотвратимо. Пару секунд я просто наблюдал, пораженный ловкостью серокожего. Настоящая машина убийства! А потом мне стало не до любования. Четвертая стрела шарахнула по щиту. Безрезультатно, орк даже не сбавил своей скорости.

На миг меня охватила паника. Если бы враг приближался, извергая угрозы, ругань, фонтанировал эмоциями, то так страшно, наверно, мне бы не было. Все–таки живой понятный человек, ну или орк. Перед лицом бездушной неотвратимо приближающейся машины мне захотелось просто исчезнуть, раствориться. Я даже забыл, что могу улететь!

В попытке рассмотреть его здоровую руку высунулся вперед и потерял равновесие. Нелепо взмахнул руками, совершенно забыв про крылья. Крылья, да! И, продолжая движение вперед, шагнул правой ногой в бездну.

В ушах свистнул ветер. Я надеялся, что прикрывавшийся щитом орк проморгает мое движение. Иначе вместо щита меня встретит наконечник копья.

Додумать, что будет, не успел – удар в ноги. Чуть отталкиваюсь, чтоб меня немного отбросило от стенки, с резким хлопком за спиной раскрылись крылья. Пара взмахов, заложил вираж, взгляд по сторонам.

На стене один враг. Он уже здорово ниже меня и продолжает резво спускаться. А где мой? И успеваю заметить, как какое–то тело падает на небольшой поросший травой уступчик под стенкой – часть карниза, нависавшего над тропой. Снова взгляд шарит по тому месту, где только что был мой враг. Никого! Ура!

Но остался еще один. До уступа ему осталось уже метров пятьдесят. Стрелять сверху – промахнусь в половине случаев. Закладываю широкий правый вираж, лук в руках, стрела на тетиве. На третьей четверти разворота спрямляю траекторию, держа курс под сорок пять градусов к стенке, в точку, где, как паук, опускается смерть моих друзей. Взгляд ловит плечевой сустав. Хорошо, что щит висит чуть ниже. Двадцать метров, десять, пять – выстрел! Отворот с креном под девяносто. Немного отлетев, разворачиваюсь.

Орк висит на одной руке, вторая висит плетью. Встречаюсь с ним взглядом. А ты не железный! Во взгляде ненависть и обещание скорой смерти. Да что ты сделаешь?!

Повторив заход, стреляю метров с восьми, тут же отворачивая. Ну его, еще как прыгнет! Не уверен, что попал точно в плечо, тем не менее, развернувшись, орка на стене не вижу. Вот он – падает мешком на камни уступа рядом с посмертным сгустком своего сородича. Ай да я! Три орка в активе! Вот тебе и небоевой персонаж! Захотелось запеть нечто бравурное. Или как–нибудь по–геройски высказаться, дескать «что–то мало сегодня я орков настрелял, кхе–кхе, даже не разогрелся. Дайте еще парочку». Даже усмехнулся своей ребячливости.

Ну что там у ребят? Широкая спираль, нахожу взглядом наших. Вот блин! И, сложив крылья, резко пикирую вдоль стенки за спины нападающим.

Мягко приземлился на тропинку за поворотом. Как бы ни шли дела плохи, первым делом плащ и сапоги. Вот теперь сыграем в кавалерию из–за холмов!

Передо мной открылась картина схватки. Один орк лежал посмертной тушкой. Второй, привалившись к скале, торопливо бинтовал ногу выше колена прямо поверх штанов. Здоровья чуть, но еще жив: видимо, скоро восстановится. А третий добивал нашего воина.

Рус стоял на одном колене и закрывался остатками измочаленного щита от ударов сверху. Сил отвечать, по всему, не оставалось. Впрочем, наверно, и нечем: под ногами я заметил обломки как минимум двух сулиц. Жить ему оставалось не больше трех–четырех ударов. Анахиты нигде не видно.

«Минут у нас не будет, но секунды есть всегда», —в голове голос моего учителя по первой помощи. Только не спешить. Не бежать.

Четыре шага. Проходя мимо «трупа», подобрал валяющееся копье. Еще два шага. Удар сзади в шею раненому. Я, может, и не боец, но тому хватило. Выпустил копье из руки, нащупал в колчане оставшиеся два «фугаса». Одну стрелу в зубы – я не могу сейчас ошибиться. Вторую на тетиву.

Останавливаюсь буквально в трех метрах от последнего противника. Скрип натягиваемого лука, орк пытается оглянуться. Поздно! Стрела бьет точно в голову, на которой нет шапки, видимо, потерял в бою. Взрыв! Я слишком близко, чувствую, как меня на излете достает ударная волна. Орк отшатывается, рука с щитом рефлекторно тянется закрыться, но не успевает. Последняя стрела влетает орку прямо в лицо, его отбрасывает назад, на землю с грохотом падает щит и копье.

Рядом со стоном на землю опускается Рус:

– Фес, ты успел.

– Жив? Двигаться можешь? Где Аня?

– Жив. Была сзади.

Я поднял взгляд. Шагах в трех позади Руслава, свернувшись калачиком, лежала Анахита. Из–под ее тела растекалась большая темная лужа. Слишком большая. Внутри что–то оборвалось, и холодная тоска сдавила сердце. На миг мир вокруг остановился. Захотелось выть. Кажется, у меня подкосились ноги, уровень земли неожиданно подрос и оказался где–то рядом, так что я смог опереться рукой.

Глава 28 После боя

– Как?!

– Меня оттеснили с узости и стали зажимать. Аня бросилась на помощь, пропорола одному ногу. А потом нарвалась на удар копьем.

– Как же ты…

Я не договорил: мне было достаточно, что лежащее калачиком тело пошевелилось. Подскочил, коленки глухо стукнулись об камень, рывком развернул на спину. Лицо бледное, губы синюшные, глаза закрыты. Мое тело работало на рефлексах: ухом почти уткнулся в нос девушке, взгляд на грудь, мысленный отсчет до десяти. На третьем счете уха коснулось теплое дыхание, потом заметил слегка вздымающуюся грудную клетку. Жива!

Правая сторона платья в складках и густо залита кровью. Рывком разорвал ткань от горла до пояса, и откуда только силы взялись! Мельком отметил высокую, правильной формы левую грудь с небольшим ореолом вокруг соска и рассеченную страшным ударом правую с раскрывшимися краями раны, откуда толчком выбросило еще одну порцию алой крови. Ступор на мгновенье, перед глазами со скоростью ускоренной перемотки сотни картинок. Эх, сейчас бы гемостатик! Да где его здесь взять то? Что тогда? Тампонирование! Только чем?

Взгляд рассеянно заскользил по сторонам, наткнулся на спокойно сидящего Руса, пьющего что–то из небольшого флакончика. Где мой мешок?!

– Феникс, ты чего? – еле различимый слабый голос.

Руки что–то оттолкнуло. Я опустил взгляд на распростертую девушку: глаза открыты, сколько же в них изумления!

– Молчи, тебе нельзя говорить, истечешь кровью. Не дай бог задето легкое. Сейчас я тебя перевяжу.

– Феникс, – голос окреп, и в нем послышались нотки укоризны: только сейчас заметил, что Анахита прикрывает грудь ладонями, – мы же в игре. Отвернись… и дай мне мою сумку.

Господи! Накатила слабость, будто из перекачанного матраса вытащили клапан. Ну конечно! Будь она мертва, здесь сейчас бы лежала полупрозрачная тушка, имеющая черты Анахиты, и мои руки проходили бы сквозь нее. Вот баран!

Пошатываясь, я встал и огляделся. Лекарская сумка эльфийки валялась шагах в пяти. Нетвердой походкой сходил за ней, старательно отворачиваясь, протянул владелице. Потом два шага в сторону и, рухнув на землю, сел, уставившись куда–то перед собой.

Со стороны раненой раздалось бульканье, затем приглушенное шипение:

– Как жжется–то! Долбанный реализм!

С характерным звуком открылся еще один флакончик.

– Ну вот, теперь я буду жить! – констатировала эльфийка. И секунду погодя добавила: – Черт, Феникс, ну зачем платье–то было рвать? Как я теперь пойду, у меня же нет другого!

О женщины! Ей копьем грудь разворотили, а она переживает за тряпки!

Раздался голос Руса:

– Платье зашить можно, у меня есть нитки. Но сейчас отсюда нужно уходить. И чем быстрей, тем лучше. На вот, накинь пока мою рубаху.

– Ты давай тоже отвернись.

Несколько секунд за моей спиной ничего не происходило. Потом эльфийка спросила, как выглядит.

– Нормально. Великовата она тебе, но идти можно. Фес, а ты что расселся? Идем, пока сюда оставшиеся орки не нагрянули.

Я поднялся на ноги, повернулся: Анахита в русовой рубашке выглядела весьма привлекательно. Подол доставал ей до середины бедра, рукава пришлось закатать до локтей. Талию перехватил тонкий поясок. В рубашку можно было засунуть двух эльфиек, поэтому плечи съехали, а широкий ворот превратился в откровенное декольте.

– Феникс, а ну прекрати меня раздевать похотливым взглядом! Рус, я его боюсь, он и эту рубашку разорвать хочет, маньяк сексуальный!

Подсознание без моего участия отметило, что вариант интересный. Расценивать как предложение? В тоне Анахиты я уже не слышал обиды или злости.

– Аня, прости. Честное слово, без задней мысли, я совсем–совсем ничего не видел.

– То есть ты хочешь сказать, что там и смотреть не на что?

Ну вот, традиционный девичий троллинг. Понимаю, после драки и всего пережитого начинает отпускать и на кого–то надо спустить пар. Но сейчас совершенно не было сил изображать подушечку для булавок, куда эльфийка могла запускать свои остроты. Как–нибудь потом дам ей такую возможность.

– Рус, а с чего ты решил, что будут еще? Я, между прочим, троих со склона снял. Значит, остался один часовой да шаман где–то шарится. Кстати, а может они вообще без него пришли?

Закономерно недоверчивый взгляд в ответ. Этот недомерок – уделал троих терминаторов?

– Троих?

– Ну да. Да не смотри ты так подозрительно, я просто оказался выше, а они на отвесной стенке. Не так уж и сложно в подобной ситуации.

– Их так же, как и последнего? Кстати, чем это ты его?

Кольнула совесть: можно подумать, я нарочно зажмотил!

– Представляешь, забыл про них, – я вытащил из мешка оставшиеся ампулы, – вот, взял еще в лавке у алхимика и забыл напрочь. Помнишь, вы тогда в лесу на взрывы побежали? Вот они и есть.

Рус отмахнулся: ну забыл и забыл, бывает. Принялся прикидывать:

– То есть трое на склоне, двое на тропе вначале, и сейчас трое?

– Ну да. Получается как раз девять с тем типом, что на посту остался. Правда, шаман…

Парень несколько мгновений молчал, что–то соображая, глаза разве что не мигали как у компьютера.

– Тогда еще хуже.

– ?

– Как думаешь, почему часовой пост не покинул и не присоединился к веселью? Еще один боец с их стороны, и нам хана.

– Откуда ему знать? Боя не видел, стоит ждет, когда кореша вернутся и расскажут.

– Вполне возможно, – Рус окинул нас взглядом. – А может он там, потому что отвечает за пост не только перед своей девяткой?

Неприятный холодок опять пробежался по телу.

– Так ты думаешь… – я не закончил фразу.

– Точно! – кивок в ответ.

– Вот блин! – я мимоходом отметил, что наконец–то парень сменил стереотип движений головой, вот только это кивание меня нисколько не обрадовало.

– Надо уходить. Если эти, – Рус кивнул в сторону «трупов», – были не одни, то скоро их придут искать. А когда найдут, то будут искать уже нас. И искать будут до тех пор, пока не найдут.

– Тогда… – эльфийка вопросительно уставилась на нас с парнем, – уходить совсем?

– Да, и лучше к людям. Надо сообщить, что здесь орки. Пойми, Аня, орки – это очень серьезно. Так далеко на юг они еще не забирались. По–хорошему, о них надо сообщить на ближайший пост стражи.

– Ближайший пост – это который на южном отроге? Где вы лошадей оставляли?

– Да, – ответил Руслав. Затем перевел взгляд на девушку и добавил: – Эх, жалость. Оставался один цветок…

– Так, подождите, – я обвел взглядом попутчиков: не сказать, чтоб у меня появился план, но некая еще не оформившаяся мысль забрезжила. – Подождите хватать мешки, вокзал отходит. Согласен, что прямо здесь рассиживаться нельзя. Но и пускаться в дальнюю дорогу без того, чтоб подготовиться и восстановиться тоже неправильно. Нам ведь нужен небольшой привал? Ане вон платье зашить, да и тебе, Рус, не мешает амуницию подправить. Не дай бог еще на кого–нибудь наткнемся.

– Да кто же спорит!

– Ну вот. А пока вы будете отдыхать, я по–быстренькому сгоняю наверх за цветком. Ну что вы так уставились – когда б я его поисками занимался?

Ребята переглянулись:

– Хорошо. Ты прав, остановку нам сделать придется. Тогда поступим так: мы уйдем вниз по склону и немного назад, вот таким азимутом, – Руслав махнул рукой градусов под сорок пять к кромке леса. – Расположимся как раз напротив того провала, что вершину от основного массива отъединяет. Ты после восхождения четко вниз спускайся. Костра зажигать не будем.

Подождав, пока ребята отойдут подальше в лес, я вышел на то же место, с которого взлетал в предыдущий раз. Отметил про себя, что нужно держаться чуть ближе к лесу. Никого? Плащ и сапоги в мешок. Холщовую одежду сменила кожа. Подвязал мешок, чтоб не болтался. Готов? Мысленно пробежался по «чек–листу»: подвязано, затянуто, проверил. Несколько раз подпрыгнул: ничего не болтается? ноги пружинят? Пара взмахов проверить, как работают суставы. Готов.

Разбег, толчок, полетели. Набирать решил по той же схеме – сначала протяну вдоль склона, потом развернусь.

Крылья равномерно рассекали воздух, набегающий поток холодил лицо. Мысли крутились вокруг произошедших событий. Почувствовал жалость, что не забрал цветок в первый раз: сейчас бы не махал крыльями в одиночестве, а шел в компании с ребятами к месту будущего ночлега.

И в ту же секунду, как осознал эту мысль, в сознание вонзилась другая: это что получается? Да я же только что пожалел, что лечу!

Возможно ли такое?! Я, для которого каждый полет, что в реале, что здесь, в игре, – это событие! Я даже когда стал летать уверенно, все равно я летал чтоб лететь. На время, на дальность, как угодно. Да я живу только ради этого!

А сейчас? Я поднялся в воздух просто «сгонять» за цветком, сейчас цель полета – не полет? По правде говоря, предыдущий был таким же. Да и вчерашний (как же давно это было!), на западную вершину. Хотя нет, там все же я был больше сосредоточен на полете.

Блин, блин, блин! Во что я превращаюсь?! Память тут же подсунула давний случай. Приехал как–то давно к своим старикам в деревню, где отец обосновался после выхода на пенсию. Разумеется, на машине. Мать попросила что–то купить в магазине. До ближайшего сельпо километра четыре по проселку, или два, если по тропе через лес. Вот я и собрался пойти пешком. Видели бы вы моего отца при этом! Как он удивился! Еще бы, ведь с младых ногтей я буквально бредил машинами. Отец даже сажал меня к себе на колени, когда я до педалей еще не доставал, но уже рулил во всю. Позже, научившись водить самостоятельно, я готов был сесть за руль по любому поводу, неважно куда ехать, лишь бы дорога стелилась под колеса, мимо мелькали дома, столбы, деревья, а в открытое окошко задувал встречный ветерок.

И тут я заявляю ему: «Пап, дай хоть здесь пройдусь, а то так пешком ходить разучусь. Тошнит уже от руля». Вообще–то, моего отца сложно удивить, но тогда я сумел.

Да, последние годы вождение превратилось в рутину: на работу, с работы, на физиопроцедуры, к врачам. В магазин в конце концов! Когда я последний раз наслаждался вождением? Уже и не помню, наверно, в ту злополучную поездку. Все–таки предвкушение от нового крыла, нескольких дней свободы, хорошая компания, отличная дорога…

Ну нет! Я не хочу, чтоб полет для меня превратился в рутину. В то же самое, что сейчас поездка на автомобиле. Только не это!

А раз так, я заложил крутую спираль, ввинчиваясь в воздух до скипа в суставах. Дыхание перехватило, в ушах засвистел ветер, из глаз потекли слезы. Да когда же я наконец очками обзаведусь?!

Вывод: я распрямил сжатую пружину спирали, выстреливая себя вдоль стенки, с которой совсем недавно сшибал беззащитных орков. Хотя таких ли беззащитных?

Переворот, сложил крылья за спиной, ухнул вниз. Раскрыл крылья, выходя из пике, чуть не растянув сухожилия при этом. Опять пульс бабахает в висках: что там с выносливостью? Еще есть на пару «безобразий». Набрал высоты в широкой спирали, а вот и тот перегибчик, с которого я стрелял по орку. Разворот через крыло, оттормаживаюсь, на мгновенье зависнув над краем и поджав крылья, так чтоб торчали самые кончики, бросаюсь вниз параллельно стенке. Скала серым смазанным полотном несется в полуметре от меня, при желании можно чиркнуть по ней рукой. Перед глазами всплыл мультик про бескрылую птицу киви и ее тягу к полету, помоему так и называется. Нет только прибитых к стенке деревьев и у меня, в отличие от киви, крылья есть! Потихоньку раскрываюсь, выходя из пикирования. Со скоростью пушечного ядра просвистел над уступчиком и двумя туманными фигурками почивших орков. Хорошо–то как! Захотелось заорать что–нибудь, распугивая тишину леса внизу. Понятно, что не стал. И в завершение заложил пару бочек. Все! Теперь можно и по задаче, тем более что выносливости половина шкалы, а мне еще наверх махать.

Памятуя об орках, перед посадкой на вершину облетел ее на приличном удалении. Вроде никого, можно приземляться. Наверху тоже предпочел не отсвечивать, передвигался пригибаясь, разве что не ползком, постоянно напрягая слух в надежде сквозь порывы ветра расслышать чужие шаги.

Эдельвейс нашелся как–то буднично, он опять выглядывал из трещины в камне. Вот чем он здесь питается – солнечным светом? Неужели реальные эдельвейсы тоже растут в голом камне? Надо будет загуглить потом, а то меня терзают смутные сомнения.

Давай–ка, икар, осмотримся, что ждет нас за этим отрогом? Уселся прямо на камень, в верхней точке вершины, похожей на покатый купол. Подобрал под себя ноги по–турецки, а крылья раскинул в стороны и опустил по бокам. Обычно, когда в плаще, я их подкладываю под себя, благо ниже задницы они уже весьма гибкие. Такое вот допущение игры. Не представляю, чтоб в реальности птичье крыло можно было так изгибать. Но если бы разработчики пошли по пути реализма, то икарам или стоять, или лежать: сложенные крылья достают кончиками перьев до середины голени.

Впрочем, сейчас нет необходимости прятаться, да и без подстилки перья по камню карябать не хочу. Тем более в такой позе, как у меня сейчас, человеческий силуэт не угадывается – всего лишь еще один холмик поверх вершины.

Взгляд заскользил вперед, ощупывая раскинувшийся подо мной лес и возвышающийся над ним северо–восточный отрог. Кстати, отрог оказался очень коротким, но в отличие от покатого северо–западного, где я совсем недавно оттягивался в компании с орлом, достаточно высоким, скалистым, утыканным острыми пиками, изрезанным трещинами. Вот уж точно, его лучше облететь вокруг.

Правда, лес под ногами при более внимательном рассмотрении оказался менее проходимым, чем тот, по которому мы шли сегодня. Проплешины ветровалов, заросшие молодняком–мордохлестом, утыкали его, как лишайные пятна на бродячей собаке: сказывается близость моря с его ничем не сдерживаемыми ураганами.

Как я ни вглядывался, какого–то движения внизу углядеть не смог. Либо Руслав перестраховывается, думая, что, помимо убитых нами орков, есть еще. Либо я их просто не вижу. Все же предположу, что внизу затаился отряд–другой серокожих, с которыми нам точно не справиться. Значит, придется обходить их по широкой дуге, через лес.

А может?.. Искра азарта заставила пульс участиться. Задумался, прикидывая: на этот раз мешок со мной, кое–какие запасы имеются. Сейчас восстановлю выносливость полностью, до северо–восточного отрога долечу по–любому. Тем более северный ветер сам меня снесет туда, куда мне нужно. Там я или нахожу динамик, или, что более вероятно, отдыхаю на какой–нибудь вершине. Не могут же орки занять все тамошние пики? Оттуда рывок на восточную оконечность, забираю цветок и возвращаюсь героем. Да, это было бы эпично!