Проект Икар. Беглец из Альфа-теста

– Ну что там, есть? – заметно поправившийся Руслав с надеждой смотрел на эльфу.

Та отрицательно покачала головой:

– Извини, Рус, эдельвейса нет.

Парень вздохнул, на несколько секунд отрешенно уставился в одну точку. А потом наигранно бодро улыбнулся и заявил, что сейчас поест горяченького и быстро слазит за этим самым эдельвейсом – теперь–то он дорогу разведал, будет легкая прогулка. А я вот сомневался в легкости, все–таки скальную башню видел достаточно близко. Северный склон, по которому собрался подниматься наш альпинист, выглядел как непростое препятствие. А с западного его в такую погоду просто сдует.

– Слушайте, почему вы так уверены, что нужная вам трава обязательно должна быть наверху? И именно на этом отроге? Здесь хватает гор, можно посмотреть какие–нибудь более доступные.

Эльфийка попыталась что–то сказать, но ее перебил Рус:

– Феникс, это же квест. Если в рецепте сказано, что нужна трава с четырех вершин от четырех сторон света, то она там будет. Эта вершина – самая западная. Просто я до самой вершины не добрался, но розовый эдельвейс там точно есть.

– Да, я же забыла сказать, вчера мы уже взяли растение с южной вершины, – как бы извиняясь проговорила Анахита.

– Ну и что ж ты молчишь? Как хоть выглядит?

– Ой, извини, у тебя, наверно, профессиональный интерес? Вот, смотри.

Анахита поднесла мне на раскрытой ладошке растение.

Ничего особенного – четыре листика, стебелек. А почему розовый? Ах, да, кромка у листочков имеет розоватый оттенок. Пригляделся к подсказке:

– ??????

Ну да, опознать не получается. Хрень какая–то. Я ведь знаю, что это розовый лекарственный эдельвейс, но, поскольку у меня не хватает умения и я это растение «не изучил», система не выдает подсказки. Ладно, разберемся.

– Вот что, пока Рус в себя приходит, давайте я попробую слазить. Где он должен быть, Рус?

На меня уставились две пары глаз: одни с сомнением, в других заметил сожаление. Аня, елки–палки, ты что, решила, что я рисуюсь? Ну да, наверно, думает сейчас: или расшибется к чертям собачьим, или вернется с пустыми руками, а мне потом разочаровывайся в человеке. Ну или как–то так. Только ошибаешься, девочка, для меня это на самом деле не проблема, в отличие от вас, пешеходов.

– Феникс, у тебя что с навыком «Скалолазание»? – сомнение у парня сквозило даже в голосе.

А что у меня с этим навыком? Вспомнилось… Одну даму спросили, умеет ли она играть на рояле. Та ответила: «Не знаю, я ведь еще не пробовала!». Так и у меня – да впервые слышу! Я же по скалам не лажу, я над ними летаю.

– Нормально у меня с этим все.

Но парень покачал головой:

– Это тебе не на холмик подняться. Если нет навыка «Скалолаз», ты выше этой площадки не продвинешься. А дальше – хуже: отсюда не видно, но там склон не меньше пятой, а то и всей шестой категории.

Я задумался. Правда, не о категориях сложности, как могло показаться со стороны. Меня напрягло утверждение, что без названного навыка, про который я впервые слышу, не смогу даже подняться с площадки. Представил себе, как это будет выглядеть со стороны: вот тип, который заявляет, что сейчас влегкую заберется на гору, подходит к краю… и не может подняться ни на метр, скользит, перебирает ножками–ручками – умора, только мне не смешно.

Логика присутствует, это же игра со своими законами и механикой. Например, нет у меня навыка «Пловец», да и ни у кого из икаров нет. Значит, влез в воду и, несмотря на малый вес тушки и достаточную силу–выносливость, чтоб грести, бульк камнем на дно.

Да не, не может быть! Если бы так было на самом деле, я бы и задержаться на склоне не мог. А я сколько раз садился чуть ли не на вертикальную стенку, где удержаться можно было только при помощи когтей. Хм… Когтей? Блин, а что если… Я задумался, лихорадочно вспоминая, приходилось ли мне передвигаться по скалам в сапогах. Не вспомнил. И что буду делать, если окажется, что по скалам – только босиком? Светить когти плохая идея…

Видимо, девушка по–своему расценила мои сомнения.

– Феникс, не надо никому ничего доказывать. Ты нам и так много помогал (хм, интересно, чем?). Сейчас Рус отдохнет и принесет растение (на Руса было жалко смотреть). Если ты там угробишься, я себе не прощу.

Интересно, а если Рус угробится? Парень, ты вообще с какой целью рядом с этой лекаркой?

– Ребята, Аня, вы еще не забыли – я травник. Моя специализация – высокогорные травы (ага, и много ты их знаешь? Кажется, ромашку и подорожник). Как, вы думаете, я их достаю? Горы – это мой дом (главное, чтоб тот админ не слышал. Господи, что же я несу?). Так что прекратите за меня переживать, а лучше приготовьте что–нибудь поесть, вернусь голодный.

Какая же пафосная речь вышла! Самому противно.

– Хорошо. Если так в себе уверен, пойдем, покажу, где лучше лезть.

И Руслав направился на дальний край полянки. Ничего не понимая, пошел следом, склон–то с площадки не просматривается, мешает нависающий карниз. Но парень знал, что делал. Сделав вид, что показывает мне направление, Руслав, понизив голос, проговорил:

– Фес, слушай, там реально без крючьев никак. Ну или скилл нужно иметь заоблачный. Уверен? – помолчал. – Я, конечно, еще попробую, но боюсь, придется возвращаться за снарягой.

– И в чем дело? Что ты тогда ей мозг полоскаешь своими попытками?

Парень обиженно замолк. Но спустя минуту его лицо разгладилось.

– Я просто не знаю, как ей сказать. Понимаешь, для Ани этот квест, все это… лекарство это… – Рус запнулся, – в общем, для нее это очень важно.

Вот ведь теленок – он же взаправду полезет, будет срываться, падать. А в ФанВирте, между прочим, и кровь присутствует, и боль от травм, мне ли не знать. Рейтинг 18 + у игры не только из–за романтических возможностей, разработчики это заявляли как одну из фишек, отличающую ее от других подобных.

– Слушай, – парень внезапно оживился, – у нас в деревушке, на южном отроге, оставлены лошади. Туда полдня ходьбы. Сгоняй за крючьями, у меня есть пара десятков золотых, этого должно хватить. А я пока еще разок попробую.

Я скривился.

– Ладно, твое дело. Хотя бы вещи по максимуму оставь, мы сохраним. А то придется забирать из какой–нибудь расщелины, не выковыряешь.

А вот это уже рациональное предложение с точки зрения обычного игрока. Чтоб не вызывать вопросов, вернулся к костру и выложил на землю саадак, запас алхимки, продукты. Хотел оставить и полетные шмотки: думаю, переодеваться в кожу не стоит – это же не полет, а так, прогулка. Но не стал, привычка, наверно.

– Плащ тоже оставляй. Кстати, Феникс, – девушка опустила взгляд на мои ноги, – ты нам что, последние деньги отдал? Ты когда себе нормальную обувку возьмешь?

– Во–первых, я вам не отдавал денег. Во–вторых, – я поднял согнутую в колене ногу и потряс, – не сваливается? Вот и отлично.

– Тебе же они ноги натирали, – припомнила Анахита.

– Вернусь, дашь мне еще той мази, делов–то. Короче, собираю всю растительность, что найду на вершине. Быстро не ждите, – увидел ироничные глаза парня, – но, думаю, до темноты по любому вернусь.

Глава 19. Нелегкий труд крылатого травника

Сразу от полянки, в обход отгораживающей стены, начинался довольно–таки крутой склон. Наклон еще не достигал той крутизны, когда придется подключать руки, но был к этому близок: состоял из крупных камней размером с мою голову, между которыми встречались вполне подходящие для ступенек выемки и заглубления. Попробуем?

Нашел взглядом подходящую выемку на уровне колена, вставил носок правого сапога. Почему–то вспомнилось: «У него толчковая – левая нога, а у меня толчковая – пра–ва–я». Толчок. Я забалансировал на мысочке, опора была микроскопической. Вот сейчас, а еще лучше где–нибудь повыше, соскользнет нога – и я по этой терке, да физиономией! Приеду под удивленные взгляды: плащик задран, перья в разные стороны, сапоги в лохмотья, когти наружу… На фиг подобные мысли выкинуть из головы! Я сейчас машина, равномерно поднимающаяся машина.

Осторожно вставляя носки сапог в попадающиеся то тут, то там уступчики, я стал подниматься, стараясь удерживать равновесие. Иногда это было непросто, иногда следующая ступенька находилось довольно высоко, около середины бедра, и тогда приходилось все же опираться на камни руками, снимая часть веса с опорной ноги. Иногда из–за неосторожного движения, когда казалось – равновесие удержать невозможно, сердце обрывалось куда–то вниз, в сосущую пустоту, в голове секундной искрой мелькала зарождающаяся паника.

Но тело реагировало само: я резко и нелепо взмахивал руками, до боли в мышцах изгибался всем телом, цеплялся за первый попавшийся выступ и удерживался на стенке. Сердце восстанавливало свой ритм, паника трусливо прятался в глубинах сознания: я переводил дух и взглядом искал следующую лунку или порожек, куда можно поставить ногу. Благо зрителей не было – ребята деликатно остались у костерка, чтоб не быть свидетелями позора, если что. А может, просто решили поесть.

Потом как–то внезапно подъем закончился. Я поднялся на перегиб, за которым наклон резко уменьшался, стер крупные капли пота со лба и оглянулся: метров тридцать перепада. Да уж! Поймал себя на мысли, что вот уже второй раз я из–за этих «попутчиков» (как я мысленно окрестил ребят) занимаюсь несвойственными мне физическими упражнениям. Пока восстанавливал дыхание, попытался разобраться, что же чувствую по этому поводу. Странно, но какого–то сожаления, например, о зря потраченном времени, не было и в помине. Все мысли и чувства крутились вокруг облегчения по поводу закончившегося подъема. Хотя нет, вру, конечно, было еще чувство гордости и довольства собой – я сделал это!

Наклон здесь уменьшался градусов до сорока – сорока пяти. Образовавшийся таким образом перегиб надежно скроет меня от любопытных глаз, даже если ребята решат проводить взглядами. Неплохо, можно разуться.

Убрав сапоги в мешок, выпрямился, разминая затекшие пальцы ног. От меня вперед и вверх убегал каменистый косогор с пробивавшейся местами травой. Взгляд даже цеплялся за редкие кустики. Метров через двести он упирался в кажущуюся отсюда почти вертикальной скалу, уходящую под небеса. Туда мне, по легенде, и предстояло забраться. По небосклону из–за вершины быстрой чередой неслись грязно–серые лохмотья – задувало наверху, судя по облакам, неслабо. У меня же царил полный штиль. Иногда, прорываясь сквозь небесную хмарь, припекало солнышко, даже слышен был стрекот какого–то насекомого в траве. Лепота! Так бы просидел здесь весь день.

«Ну что, икар, – оборвал я себя, – отдохнул? Тогда вперед!». Без сапог, постоянно грозивших мне соскальзыванием, подъем пошел веселее – когти отлично цеплялись за малейшие неровности, вонзались в грунт. Попытался вспомнить, много ли раз я в прошлой жизни поднимался в горку вот так, налегке, без дельта и подвески? Да было, в самом начале, когда не угас юношеский задор новичка, которому все интересно, – я частенько поднимался на склоны просто так. Например, при нелетной погоде или будучи только с дороги, так сказать, поздороваться с ветром.

Чисто механически переставляя ноги, я опять задумался по поводу навыка «Скалолазание». Что–то здесь не то. Время у меня есть, торопиться некуда: слишком рано вернусь, будут ненужные вопросы. Да и Руса выставлю не в лучшем свете, дескать, слабак, не преуспевший там, где другой справился с легкостью. Поэтому слажу как я пока на форум, посмотрю, что это за зверь такой – скалолазание.

Заодно и дух переведу – опять взмокла спина, капля едкого пота попала в глаз. В принципе, на самый верх косогора не нужно: я же не собираюсь, в самом деле, карабкаться как заправский восходитель. Я вообще–то рассчитываю оказаться на вершине куда более простым и привычным мне способом, можно сказать, читерским.

Уселся, обозревая открывшееся передо мной пространство. Внизу раскинулось зеленое море, где холмы и овраги имитировали волны. Лесной прибой как будто набегал на пологий берег предгорья, поднимался вверх, насколько хватало разбега, и обрывался как раз там, где я оставил своих попутчиков. Как я люблю горы!

Итак, согласно Вики, за подъем на склон выше сорока пяти градусов отвечал навык «Альпинист». Его автоматически получал любой игрок, как только проходил не менее километра в такую горку. А вот навык «Скалолаз» надо было получать в специальной гильдии, заплатив вступительный взнос. И пока у тебя этого навыка нет, подняться на склон круче семидесяти пяти градусов не светит, даже удержаться на нем, если случайно очутился. Например, свалился с тропинки – полетишь вниз без шансов зацепиться, пока крутизна не уменьшится или пока не помрешь.

Как же так? Я этого навыка не получал, да и никто из икаров, насколько знал, но легко поднимался даже по вертикальным стенкам, если было за что уцепиться. И уж точно не срывался со скал, сколько раз приземлялся!

Ну–ка, ну–ка. Я открыл окно чата.

– Привет, демиург недоделанный, есть вопрос. Почему ни у кого из икаров нет навыка «Скалолаз», а мы все равно по скалам лазим, как козлы горные?

В ответ тишина. Судя по всему, абонент не в Сети. Ну ладно. Встал, еще раз оглядел окрестности. Никого. Отлично, хватит мне уже изображать пешехода. Плащ отправился вслед за сапогами в мешок. Мелькнула идея оставить их здесь, на секунду остановился в раздумьях. Здравое зерно имелось: чем больше облегчусь, тем легче будет лететь. Я бы и рюкзак не брал, но куда собранную траву девать? И все же привычка взяла верх: в конце концов, не такая уж и тяжесть. Так же по привычке поменял холщовую одежду на кожаную. Ну мало ли что.

Учитывая, что я находился на подветренной стороне горы, стартовать придется в штиль, динамика здесь нет. Опять же, наклон под сорок пять градусов – это не обрыв: просто спрыгнуть не получится и не разбежишься, чтоб подпрыгнуть. Тогда классический дельтапланерный старт. Интересно, как долго свежесозданные икары будут его осваивать? В Инкубаторе подобных мест для старта не сыщешь: не думали разработчики, что кому–то потребуется взлетать с наклонной поверхности, между тем для неопытного задача непростая чисто психологически. Человеку противоестественно бежать под горку, тем более с таким уклоном. Помню себя в самом начале обучения – мозг в панике бастует: ты же сейчас разгонишься, ноги не успеют за телом, и полетишь вниз, кувыркаясь! А споткнуться на ровном и споткнуться под уклон, да еще такой, это, как говорится, почувствуйте разницу! Вот и начинают ученики притормаживать разбег, из–за чего крыло не разгоняется до взлетного режима. Следствие – все равно падения, синяки, сломанные стойки до тех пор, пока в мозгу что–то не перещелкивает, пока не начинаешь понимать, что на воздух можно опираться.

Выдох. Пошел!

Развожу крылья максимально в стороны и начинаю разбег. Крылья чувствуют опору, но еще не несут. Э, так не пойдет! Либо склон кончится, либо я все–таки споткнусь. Наклоняюсь вперед еще сильнее, удлиняю шаги. Поднажать! Наконец–то!

Достаточно разогнавшись, крылья наконец заработали – начали создавать подъёмную силу. Чуть уменьшая их угол атаки, делаю еще пару–тройку шагов, чтоб добавить скорости. Склон несется подо мной, вижу, как приближается перегиб, но я уже лечу. Продолжаю пикировать вдоль поверхности для дополнительного разгона, а когда мордометр информирует – все нормально, скорости хватит, делаю вираж влево и, отойдя от склона на несколько метров, перехожу на маховый полет. Чуть–чуть не выскочил за перегиб! Надо было повыше подняться, похоже, все ж расслабился.

***

Стремнину вдоль западной стенки «прошил» на повышенной скорости, для чего максимально поднялся, держась в ветровой тени, а затем в снижении разогнался. Тряхнуло, конечно, но я, выходя из–за горы, поджался по максимуму, так что ничего страшного не случилось – крылья целы, можно выполнять задуманное.

Спереди, сзади и справа все так же расстилалось зеленое море, колышущееся рябью от ветра, изредка прорезаемое островками полянок. А слева мрачной громадой возвышалась башня скального отрога, изрезанная ущельями, с заусенцами скал и проплешинами осыпей.

Для набора использовал махи. По моим подсчетам, еще на старте, минут за двадцать, край за тридцать, я должен был оказаться у вершины. То есть полчаса махового полета в резерве останется. Расчеты, в общем–то, почти оправдались, уложился в тридцать пять. Будучи в зоне штиля, как–то сложно представить, что буквально сотню–другую метров в сторону, и уже неплохо задувает.

По широкой дуге с набором облетел гору. Вот и вершина. Еще подлетая, подумал, что–то мне не нравится ее конфигурация.

Твою мать! А как садиться–то? Неверящим взглядом пробежал всю вершину: Перегиб как обрезанный. Очень узкий гребень с восточной стороны, утыкан острыми скальными пиками, больше походившими на наконечники копий, которые обрывались вниз отвесной и гладкой пятидесятиметровой стенкой. Так что со стороны отрога забраться мог только человек–паук с липкими лапками, да и того сейчас унесло бы ветром.

На другом крае вершины торчал ряд крупных валунов, гладких, размером с небольшого носорога. Воздух, он, конечно, прозрачный, но я–то представлял, что сейчас должно твориться за валунами и тем более между – настоящая воздушная мясорубка! За каждым из камней должна тянуться локальная роторная зона, при таком ветре не меньше десяти высот препятствия. Но уже на половине этого расстояния сверху их перекрывает огромным ротором от самой вершины.

В уме поставил отметку: туда залететь – и приключение окончилось. Блин, мы же в игре! Почему я не могу поставить на карте метку, которая включала бы какой–нибудь звоночек? А так постарался запомнить внешние ориентиры, по который пойму, что приблизился к опасной границе. Dead–line, вот уже в прямом смысле!

Ну что ж, будем пытаться, приземляться как–то надо.

Стараясь не быть снесенным в роторную зону, попробовал пристрелочный заход с заметным превышением. И сразу понял – просто не будет: еще на приличном удалении от вершины меня начало швырять и ставить16, турбулентность заметно превышала ожидаемую. Прекратил заход, чуть отошел от вершины. Так, еще раз смотрим. В зоне вон тех валунов мне точно делать нечего – настоящий турбулизатор. Тогда вон тот прогальчик, между крайним валуном и скальными пиками: расстояние между ними достаточное, чтоб обтекающие с боков потоки не пересекались. Попробуем.

Со стороны, наверно, выглядело, как если бы пловец попытался сунуться в зону водоворотов, но получил по зубам, то есть был смят, закручен и с трудом выскочил обратно наверх, переводя дух и унимая крупную дрожь.

Блин! Блин! Блин! В голове вакуум из мыслей, только бешено бьющееся сердце да осознание, что только что прошел не то, что по краю – заглянул за него. Ибо то, что выскочил назад, было уже не моей заслугой, а чистым везением – контроль я все–таки потерял.

Встал против ветра, завис над вершиной. Наконец мысли разморозились: «Ничего себе за хлебушком сходил…»! О! Даже юмор возвращается… или это уже истерика? Так, успокоиться, задача должна иметь решение. За гребенкой из валунов – нельзя, на прогал нельзя. На скальные пики? Не вариант из–за расположенного перед ними выступа в стене, прямо на них должно знатно нахлобучивать. Варианты, варианты… Контрсклон? Посадка на наветренную стенку? Даже не смешно, при такой силе ветра сначала размажет по ней. А потом, если выживу, не удержусь на почти вертикальной скале без каких–то видимых подходящих зацепок – я икар, а не летучая мышь.

Сделал еще пару попыток в разных местах. Безуспешно.

А может, попробовать подобраться сбоку? Западная часть вершины не такая обрезанная, как южная. Подойти сбоку, и вон там попробовать закогтиться. И дальше пешочком, всего–то метров десять вверх по крупной сыпухе.

Накренившись на правое крыло, бочком–бочком сместился за край западного склона. Поджимаюсь, начинаю снижение с таким расчетом, чтоб зайти сверху–сбоку на высмотренную проплешину. Ветер усиливается, будь неладен этот итальянец Вентури! Наоткрывают всякого, а нам расхлебывай!17 Я поджался еще сильнее, выставив в поток самые кончики крыльев. Облегайка пошла волнами, мешок на животе хлопал складками и стремился «покинуть борт». А я еще хотел в холщовке лететь! Сквозь слезы в сощуренных глазах разглядел, как приближающийся снизу–сбоку склон стал потихоньку отъезжать от меня – вот черт, сносит. Еще поджаться? Да я и так превратился в пулю, по бокам выступает чуть ли не по одному перу! Даже не взмахнешь крыльями для разгона: стоит выставить крыло чуть больше, и мне его просто вырвет, как у этажерки, разогнавшейся выше предела.

Ну–у–у–у же–е–е–е!

Никак! Резко отрулив вправо из потока, как будто вынырнул из стремнины, со злостью заработал крыльями, возвращая прежнее положение над горой.

Да какого! Вот на фига мне эта вершина, чего я вообще сюда поперся?! Это разве моя «война»? Что мне с того, что кто–то провалит квест, да и провалит ли? Вон Рус, сгоняет в Коровий холл за крючьями и заберется. Заодно это самое скалолазание подтянет. Всем польза от того, что я сейчас развернусь, и вернусь обратно к подножью. Жаль, вещи в лагере оставил, а то бы свалил по–тихому, и никому ничего объяснять не нужно. Мне еще на вершину Рассветного Утеса нужно, да и день не кончен, добавлю к своему рекорду сколько–то километров…

Пульс постепенно успокоился, дыхание пришло в норму, злые слезы высушило ветром. Я опять завис чуть выше–сзади вершины, иногда слегка поправляясь взмахом–другим и покачиваясь во встречных порывах. Над головой низко, не более ста – ста пятидесяти метров, летели серые облака. Эмоции гасли, таяли, как утренний туман на ветру. Мысли унесло вслед за ними.

Минут пять так и висел – без мыслей, без чувств, уставившись на вершину подо мной. Отметил, что выносливости осталось как раз в планировании сесть где–нибудь в лесу, даже на точку старта уже не вернусь. К черту! Равнодушно свернул интерфейс.

Вдох–выдох. Разгон. Поджаться. Взгляд зафиксировал точку в самом начале прогальчика между валунами и пиками. Еще чуть разогнаться. Если проскочу – вылечу в зону динамика и смогу набрать. Как–то отстраненно заметил: не, не смогу, выносливости не хватит.

Порыв. Порыв! Порыв! Порывы с разных сторон стремились сбить с траектории, закрутить, отбросить назад. Я с трудом успевал парировать, отрабатывать, не выпуская из виду точку приземления. В какой–то момент поставило почти боком, я чуть было не вошел в вираж, отработав за гранью своих возможностей раньше, чем осознал, что делаю.

Площадка быстро приближалась, даже стал различать малейшие трещины и выступы в камнях. Еще порыв! Черт, слишком быстро! Слегка раскрываюсь, ноги вперед. Порыв! Меня опять ставит боком, и в этот момент каменистый склон бьет по ногам. Но я в крене, меня еще сильнее разворачивает ветром. Инстинктивно выставляю руку, поджимая крылья. Удар! Слышу противный хруст – писец, приплыли! По инерции прокатываюсь кувырком, останавливаясь только под шероховатым боком валуна. Вскакиваю. Ах, да! Здесь же нет дельтаплана, который нужно развернуть под ветер. Все равно делаю шаг в сторону, уходя в тень валуна.

Можно осмотреться. Правая рука висит плетью. Плохо. Сквозь разорванную штанину кровоточит колено. Что с крыльями? Падал я на правый бок. Осторожно отвожу крыло, стараясь не выставить в поток. Болит сустав, возможно растяжение. Но кости целы! А перья? Главное – длинные маховые. Они целы! Есть легкие потертости, все же я кувыркался не по травке, но лететь смогу! Фу–у–ух… Камень с души.

Поджав крылья и придерживая правую руку левой, сажусь, приваливаюсь к валуну спиной. Ну все, теперь можно предаваться панике. Или, может, в обморок упасть? Тоже дело. Откинул голову, прикрыл глаза – сейчас, подождите все, дайте пять минут прийти в себя.

Глава 20. На вершине

Наконец отбухал набат пульса в висках, перед закрытыми глазами перестали маячить разноцветные круги. Им на смену приходит мандраж и боль: адреналин постепенно рассасывается. Все как в жизни. Здорово саднит колено, противная тянущая боль в крыльевом суставе, отчего–то болят ребра, тупо дергает сломанная рука.

Вот же олух! Разбрасывать руки в падении отучают на первых дельтапланерных тренировках. Пора тебе икар на переаттестацию – всё порастерял из навыков.

Сломанную руку надо зафиксировать, иначе она не даст мне действовать. Это, конечно, не реал, где незафиксированный перелом мог аукнуться достаточно быстро, порвав осколками кости крупный сосуд или нерв. И, на перспективу, я видел, что бывает при подобных травмах и плохой иммобилизации конечности, – только «резать к чертовой матери, не дожидаясь, кхм, перитонита». (Что–то цитаты из фильмов лезут, не иначе истерика подступает. Пытаюсь забить юмором панику?)

Правда, видел в основном в учебных фильмах на курсах первой помощи, куда старался ходить минимум раз в год. Как говорится, на всякий. Но запомнил хорошо.

Тем не менее, чем же зафиксировать? Хоть и игра, но рука относительно не беспокоит, только пока сижу. Стоит пошевелить – боль обеспечена. К чему–то вспомнил слухи, ходившие среди игроков. Дескать на самой заре ФанВирта, когда по большому счету еще шел глобальный открытый бета–тест, в ответ на многочисленные претензии игроков – «не по–настоящему», «а вот это не так, как в жизни» и тому подобное – один из отцов–основателей проекта в сердцах заявил: «Ах, мало вам реализма? Ну так получайте…». Так это или не так – сложно сказать, но на сегодня ФанВирт была, пожалуй, единственной игрой с погружением в виртуальную реальность, игроки которой кровоточили, получали серьезные раны и испытывали почти настоящую боль18.