Две стороны. Часть 2. Дагестан

Перевал Нагрелабек, находящийся на высоте около тысячи семисот метров над уровнем моря, пришлось проехать крадучись – всё укрылось густым туманом, вокруг царил непривычный для середины дня сумрак. Машины медленно двигались по перевалу за двумя идущими впереди по обочинам дороги разведчиками, обозначавшими карманными фонарями с красными стеклами её габариты. Наконец туман рассеялся, дорога стала потихоньку опускаться вниз, кружа на горных поворотах.

За весь путь следования встретилось множество мостов и мостиков, пролегавших над горными речушками, балками и оврагами, больше похожими на ущелья. Все мосты сделаны из камня и бетона, на большинстве никаких знаков с указанием критической нагрузки, но по виду все они должны выдержать вес бронетехники. На коленях Шугалова лежала развернутая карта, с которой он постоянно сверялся, делая на ней пометки карандашом. Расстояние до конечного пункта, обозначенного красной точкой на карте, сокращалось с каждым километром.

Машины спустились ниже, согласно карте, до высоты порядка тысячи двухсот метров и ехали сейчас среди капустных полей, рваными многоугольниками лежащими на всех пологих участках между горными хребтами. Бесчисленное множество кочанов зеленело справа и слева от дороги, на некоторых участках торчали одни кочерыжки – часть урожая уже убрана. Около полудня колонна проехала синий указатель с белой надписью «ЛЕВАШИ 1,5 км». Впереди виднелись серо-коричневые стены домов села Леваши, расположенного на холмах в складках гор.

Перед въездом в село укрылся масксетью БТР-80 с белеющей на борту эмблемой воздушно-десантных войск, около него расположилась группа военных в полной боевой экипировке. Это были бойцы 234 десантного полка из Пскова, с утра дожидавшиеся прибытия майора Шугалова. Псковские десантники получили приказ сопроводить прибывшую колонну до штаба командующего группировкой федеральных сил в Дагестане генерала Трошева Геннадия Николаевича. Рядом с БТРом стоял старый, проржавевший во многих местах, «Москвич-412» когда-то оранжевого цвета, с дагестанскими номерами. На его капоте черной краской был изображен классический портрет Че Гевары в берете со звездой. Двое мужчин-дагестанцев, вооруженных автоматами, о чем-то говорили с десантниками, показывая то на село, то на горы. Колонна тормознула у обочины, Шугалов выскочил из Урала и бодрым шагом, будто бы не было многочасового утомительного переезда на неудобном сидении, направился к БТРу.

После коротких переговоров с капитаном-десантником колонна в составе возглавлявшего её БТРа двинулась через село. Машины пылили по узким улицам, сопровождаемые бегущими рядом мальчишками различных возрастов, лезущими чуть ли не под колеса. На одном из перекрестков, представляющем собой небольшую площадь с разбитым временем и гусеницами асфальтом, колонне встретилась группа дагестанцев в гражданской одежде, но с ружьями, они приветственно махали проезжавшим. «Отряд самообороны, как и предупреждал капитан-десантник», – мелькнуло в голове у Шугалова. Махнув «самообороне» в ответ, разведчики настороженно проводили дагестанцев взглядами – кто их разберет, за кого они? Десантники привычно поприветствовали ополченцев, вооруженных дробовиками и карабинами СКС образца 1949 года.

– А эти на «Москвиче» что хотели? – вспомнил недавний разговор с капитаном-десантником Шугалов.

– Да как всегда, патронов хотят, гранат. Говорят, село от ваххабитов защищать нечем, боеприпасов мало.

– Ну а вы что?

– А что мы – кто их знает, что они «защищать» будут. То ли село, то ли по нам потом этими патронами стрелять. Нет, говорим, лишних, и всё! – ответил тогда десантник, глянув в сторону переминающихся у «Москвича» ополченцев. – Из села выедем – смотрите в оба. Тут до Карамахов недалеко и боевики в любом месте вылезти могут, хотя их, вроде как, в ущелье зажали, но они ж такие, как тараканы, везде лезут, – добавил капитан и зло сплюнул на каменистую обочину дороги.

Узкие улочки не давали покоя майору Шугалову – пройдут ли здесь танки? Судя по карте, самое широкое здесь – площадь, которую недавно проехали.

Машины наконец выехали из села, дорога пролегала по холмам с раскинувшимися на них нескончаемыми капустными полями, окруженными со всех сторон отрогами гор. Зияющий ямами асфальт стал опять потихоньку лезть вверх, беспрестанно виляя в складках местности. Горы становились всё ближе и выше, поля тянулись теперь только по левую сторону, так как справа уже высились холмы с покатыми склонами, плавно переходящими в отроги гор.

Проехав еще километров двадцать, на Т-образном перекрестке с пробитым пулями указателем «Кулецма 1 км» маленькая колонна повернула в противоположную виднеющемуся вдалеке селу сторону и по крутой грунтовой дороге полезла в горы. Мимо проплыл небольшой блокпост, сооруженный из бетонных плит с развевающимся над ним потрепанным российским флагом. Скрытая масксетью, пряталась за мешки с песком спаренная зенитная установка. Сквозь открытое окно Урала слышался далекий грохот взрывов со стороны Карамахи. До села по прямой не более пяти километров, но в горах прямо не проедешь. Колонна, виляя по узкой горной дороге, двигалась к вершине хребта.

Дорога ветвилась, разделяясь на несколько, уходящих в стороны, потом опять соединялась. БТР десантников уверенно шел вперед, извергая из выхлопных труб клубы черного дыма. Шугалов на карте старался как-то обозначить маршрут, который начинался с места расположения батальона у моря и заканчивался в Левашах. Если в самом селе у него это получилось, то в горах половина грунтовых дорог на старой карте просто не указывалась, и Олег Евгеньевич пытался найти хоть какие-нибудь ориентиры, чтобы проложить маршрут от Левашей до Карамахов.

Наконец колонна выбралась на вершину хребта, ориентиром служил дым пожарищ, поднимавшийся от мятежных сёл. Дорога теперь вилась по хребту, делая большой крюк в десять километров и упираясь в почти отвесный обрыв ущелья, на дне и склонах которого располагалось селение Карамахи с видневшейся желтоватой мечетью. Справа от него находилось село Кадар, а чуть выше и правее Кадара – село Чабанмахи. Колонна спустилась с очередного склона и повернула в сторону села, состоящего из глинобитных и кирпичных одноэтажных домов, окруженных редкими деревянными заборами, и торчавшей вдалеке мечети. Не доезжая въездного указателя с надписью «Кадар», напрочь изрешеченного пулями, машины вновь повернули, приближаясь к ущелью.

В воздухе стоял грохот снарядов, рвущихся где-то внизу, сквозь открытые окна веяло горелой резиной и порохом. Синее небо перечеркивали полосы черного дыма, тянущиеся вверх со дна ущелья. Край его загромождала военная техника, укрытая в окопах и огрызающаяся огнем в сторону Карамахов. Пушки, БТРы, зенитные установки – все их стволы направлены вниз на горящие сёла и на противоположные склоны, где держат оборону боевики. Чуть в стороне виднелись палатки личного состава, у одной из них на длинном шесте развевался белый флаг с красным крестом, дымила полевая кухня. Почти над самым обрывом на краю села Кадар стояла большая армейская палатка, в которой размещался оперативный штаб генерал-лейтенанта Трошева – отсюда все села были как на ладони. БТР с десантниками остановился около неё, за ним тормознули Урал Шугалова и «бардак» разведчиков. Возле входа палатки высился бруствер из мешков с песком, за ним стояли двое часовых в бронежилетах. Шугалов спрыгнул на поросшую начавшей желтеть травой рыжую землю и направился в сторону штаба.

– Начальник оперативной группы… – начал рапорт Шугалов упитанному подполковнику, появившемуся из штабной палатки.

– Майор Шугалов? – перебил его подполковник. – Где вас черти носят! Товарищ Трошев Вас с утра дожидается! Пройдемте, – и он жестом пригласил Шугалова, откинув полог палатки.

БТР десантников уехал в сторону грохочущего склона, где в окопах скрывались затянутые масксетями спаренные зенитные установки (ЗУшки, как их привыкли сокращенно называть), поливая огнем Чабанмахи. Разведчики прохаживались около своего БРДМ, разминая затекшие ноги и глядели в сторону дымящегося селения. За склоном, с развевающимся на его верхушке российским флагом, выглядывала часть села Карамахи, блестя на солнце полумесяцем желтой мечети.

– Чё, даёте «вахам» прикурить? – обратился один из разведчиков-контрактников к скучающему часовому.

– Ну типа того, – неохотно ответил солдат-срочник. Видно было, что форма ему не совсем по размеру, немного великовата, и автомат в тонких детских руках вчерашнего школьника смотрелся тоже довольно нелепо.

– А они что?

– Они тоже стреляют, – на разговор «школьник» явно не был настроен.

Над ущельем заходили истребители-бомбардировщики, чтобы сбросить бомбы на укрепления боевиков. Основным ориентиром лётчикам служил торчащий минарет карамахинской мечети. Самолеты сделали несколько заходов, оставляя после себя огненные полосы огня в селениях, и скрылись в задевающих верхушки гор облаках.

– А вы кто, спецназ? – второй часовой с украшенным юношескими прыщами лицом спросил у стоящего рядом разведчика, одетого в разгрузочный жилет, пятнистую бандану и державшего в руках АК с подствольным гранатометом. Пальцы в обрезанной черной перчатке сжимали тлеющую сигарету.

– Не, мы разведка, – затянувшись табачным дымом, ответил контрактник.

Около трех часов дня из штабной палатки быстрым шагом вышел майор Шугалов и направился к БРДМу.

– Становись! – прозвучала команда, и маленький отряд разведотделения выстроился в одну шеренгу.

– Значит так, – Шугалов стоял перед строем, чуть расставив ноги и по обыкновению спрятав руки за спину, – нужно срочно выдвигаться в Каспийск, в батальон. Провожать нас сейчас никто не будет, людей здесь и так не хватает. Поэтому ваш БРДМ едет за моим Уралом. Главное, выбраться отсюда до трассы, а там уже проще. Смотрим в оба – кто знает, откуда боевики вылезти могут. По машинам! – И он, развернувшись, зашагал к Уралу, где дрых дембель Круглов.

– Опять спишь? Как там тебя? Круглов, мля! Заводи, поехали! – майор хлопнул тяжелой от висевшего на ней бронежилета дверью.

Машины, развернувшись, двинулись в обратный путь. Шугалов то и дело выглядывал в окно, сверяясь с разложенной на коленях картой. Нужно торопиться, чтобы доехать до батальона засветло – Дагестан всё-таки не остальная Россия, здесь война идет и по ночам лучше не ездить. Пока маршрут движения вроде бы соответствовал отмеченным ранее на карте ориентирам. Вот остов сгоревшего БМП, вот разрушенный взрывом отдельно стоящий дом, сделанный из самана – смеси глины и соломы.

– Круглов, давай живей крути направо! Теперь налево! Держи вон на тот столб сломанный! Ты быстрей можешь ехать? – командовал Шугалов.

Грунтовая дорога расходилась, словно ветви дерева, скрываясь за склонами казавшихся одинаковыми гор. Повернув на очередном повороте, Шугалов увидел блокпост, сооруженный из бетонных блоков с развевающимся над ним российским триколором.

В окопе рядом с ним прятался БМП, затянутый масксетью.

«Вроде там ЗУшка была. – пытался вспомнить Шугалов. – А может, и БМП. Ну по идее скоро перекресток. На Кулецму прямо, а нам налево. Круглов, ты что такой медленный, жми давай, времени и так нет!»

Невозмутимый Круглов газанул, выпустив облако черного дыма, вдавил педаль в пол, набирая обороты и устремляя Урал в направлении блокпоста.

На блокпосту заметили быстро приближающуюся со стороны наших войск колонну. По всей видимости, машины сбавлять ход не собирались. В бинокль командир блокпоста, молодой капитан внутренних войск, увидел несущийся Урал, за ним БРДМ, судя по устрашающему виду облепленный бойцами какого-то спецподразделения.

Дорогу перекрывала жердь с висящим на ней красным знаком «Стоп!». «Открывай шлагбаум!» – закричал капитан ВВ-шнику, стоящему за набитыми песком мешками. Солдат поспешно поднял шлагбаум, дернув за привязанную к нему веревку. Едва жердь поднялась, мимо проскочили Урал и БРДМ с сидевшим на нем «коммандос», обдав клубами пыли выглядывающих из-за укрытия солдат.

«Спецы какие-то, – с умным видом сказал один, – «Альфа» или «Вымпел», сто пудов. Прям как в кино! Ща вахов херачить будут!»

Урал несся вперед по грунтовой дороге, но перекресток почему-то до сих пор не появлялся. БРДМ несколько отстал, спасаясь от пыли, поднятой колесами Урала. Шугалов смотрел на карту и по сторонам, пытаясь найти знакомые ориентиры, но они тоже отсутствовали. Дорога снова стала еле заметно подниматься в горы. Мимо промелькнул большой зеленый плакат с белой надписью: «Вы въезжаете на территорию, где действуют законы Шариата», ниже то же самое на арабском.

«Этого я точно не помню», – какое-то недоброе предчувствие мелькнуло в мозгу у майора.

Дорога опускалась вниз среди возвышавшихся с одной стороны почти вертикально скал, с другой более пологой стороны всё заросло камышом и зарослями колючего кустарника. Впереди показался еще один быстро приближавшийся блокпост.

«Сейчас спросим, правильно ли едем», – сам себе сказал майор, пытаясь разглядеть российский флаг, традиционно реющий над нашими блокпостами. Флага не было видно, и подъехав метров на триста, он наконец его разглядел.

«Тормози! – заорал Шугалов, схватив за плечо сержанта Круглова. – Разворачивай!»

Впереди над блокпостом, еле заметный на зеленеющем фоне горного склона, развевался зеленый флаг ислама с нанесенной на нём арабской вязью.

Боевики, занявшие оборону за бетонными укрытиями блокпоста, увидели стремительно спускающийся Урал и сначала приняли его за своих, но, заметив выскочивший из-за склона горы БРДМ с реющим на антенне российским флагом, пришли в некоторое замешательство. Вдруг Урал резко затормозил, скрывшись в клубах оранжевой пыли, поднятой колесами. Дорога в этом месте сужалась – слева поднималась отвесная скала, справа вплотную к дороге рос высокий густой кустарник. Развернуться не получится.

«Назад сдавай! Врубай заднюю!» – вновь закричал Шугалов.

Боевики наконец поняли, что это не их соратники.

«Аллаху Акбар!» – донеслось до майора со стороны блокпоста, следом загрохотали автоматы и крупнокалиберный пулемет.

Круглов судорожно выжал сцепление, включив заднюю передачу. Урал дернулся и поехал назад. Сквозь оседающую пыль стал виден блокпост со светящимися точками стреляющих по Уралу и БРДМ боевиков. Шугалов выхватил свой ПМ и принялся палить в сторону противника. С «бардака», отставшего метров на двести от Урала, услышав звуки выстрелов, заметили находящийся впереди ваххабитский блокпост. Шугалов увидел в зеркало заднего вида, как БРДМ разворачивается, открыв огонь из своего спаренного пулемета. Разведчики тоже стали стрелять в сторону блокпоста, удаляясь на БРДМ. Пули свистели с обеих сторон над кабиной Урала. Зеркало со стороны Шугалова разлетелось от автоматной очереди боевиков, через мгновенье водительское зеркало вырвало крупнокалиберной пулей. Без зеркал Урал еще проехал несколько метров задом и уткнулся левым бортом в скалу. Переднее правое колесо зашипело, сдуваясь, пробитое в нескольких местах, затем лопнуло левое переднее колесо и перед машины шумно осел. Пули забарабанили по кабине, в лобовом стекле появилось несколько дырок, обдав мелкой стеклянной крошкой находившихся в ней сержанта и майора. «Уходим!» – закричал Шугалов, открывая дверь машины и прыгая прямо в жесткий кустарник. Следом за ним выскочил Круглов, приземлившись на колючие ветки, разрывавшие камуфляжную куртку. Шугалов ломился через бурелом, пробираясь в сторону, откуда они только что приехали. Следом за ним продирался сержант, пригибаясь и оставляя клочки военной формы на колючках. Бандиты переместили огонь в сторону кустарника, пули ломали ветки над головами, посвистывая, словно маленькие невидимые птички. Смертельные птички. Сзади прогремел взрыв, и вверх взметнулось оранжево-красное пламя загоревшегося Урала. Сверху огнем отвечали бойцы разведвзвода, укрывшись за горными валунами.

– Автомат где? – оглянувшись крикнул Шугалов.

– Я его в батальоне оставил, в палатке на хранение, – сопя и отводя в сторону хлеставшие ветки ответил Круглов.

– Дебил! Ты на войну приехал! Из пальца отстреливаться будешь? – зло сплюнул Шугалов, – Ладно, выберемся живыми, я тебе объясню, где автомат нужно хранить!

Майор с сержантом продирались на звуки выстрелов разведчиков. Их отход прикрывал непролазный колючий кустарник и пылающий на узкой дороге Урал. Казалось, кустам не будет конца, уже полчаса Шугалов и Круглов двигались сквозь непролазную чащу, с одним пистолетом на двоих, в магазине которого остался единственный патрон. Звуки выстрелов стихли, но майор надеялся, что они идут в верном направлении.

«Свои!» – закричал Шугалов, едва кустарник стал редеть и сквозь ветви показалась антенна «бардака» с трепещущим российским флажком. Из-за камней в их сторону торчали автоматы разведотделения. Разведчики напряженно всматривались в бурелом, откуда доносился приближающийся хруст ломавшихся веток. Наконец из чащи кустарника появился майор Шугалов с поцарапанным лицом и оторванным погоном, за ним, шатаясь, выбрался сержант Круглов в изодранном камуфляже.

– Товарищ майор, Вы живы!

– Живы, дайте воды! – Шугалов устало сел на сухую пожелтевшую траву и засунул в кобуру свой ПМ.

Кто-то протянул майору фляжку с водой. Отсюда блокпост боевиков не был виден, лишь только черный дым догоравшего Урала указывал на место, где всё произошло не более часа назад. Шугалов, запрокинул флягу, жадно глотая теплую, отдававшую хлоркой воду из-за добавленной в неё таблетки пантоцида. Тонкая струйка скользнула из горлышка, упала на мокрый камуфляж, растворившись на груди майора в пятне пота.

– Проебали поворот, – майор бросил взгляд на оторванный погон. – Проебали, мля. Ты куда смотрел, Шумахер? – и он беззлобно замахнулся на тяжело дышавшего Круглова.

Шугалов с разведчиками вернулся в расположение батальона, когда солнце почти скрылось за чернеющими горами, бросая последние лучи на их вершины. БРДМ остановился у штабной палатки, рядом с ней уже построились командиры всех подразделений. Шугалов еще в пути вышел на связь с начальником штаба, назначив совещание по прибытии. Абдулов очень удивился, увидев в сгущающихся сумерках сержанта Круглова, слезающего с БРДМа и направляющегося мимо строя в сторону палатки танковой роты. Затем из «бардака» вылез начальник оперативной группы майор Шугалов с поцарапанной щекой и без одного погона.

– Равняйсь! Смирно! – начальник штаба Станкевич повернулся в сторону подходящего к строю майора.

– Вольно! – Шугалов подошел к начштаба, что-то тихо сказал ему и зашел в палатку.

– Круглов! – сквозь зубы прошипел Абдулов стоящему рядом с ним по стойке смирно водителю. – Урал где?

– Сгорел, товарищ лейтенант, – виновато ответил сержант.

Тут лейтенант заметил, что форма на сержанте довольно сильно изорвана, лицо поцарапано.

– Как сгорел? Автомат твой где, обезьяна? – вновь прошипел командир роты.

– В палатке, товарищ лейтенант.

«Товарищи офицеры, все заходим в штаб на совещание», – скомандовал Станкевич и скрылся за пологом палатки.

За полночь офицеры стали расходиться из штаба по своим подразделениям, оживленно обсуждая только что закончившееся собрание. Около палатки танковой роты возвращение Абдулова ждали все три командира танковых взводов. Сидя на деревянных ящиках из-под снарядов, Вадим Круглов с Алексеем Прошкиным оживленно обсуждали рассказ водителя Круглова, успевшего проговориться, едва зайдя в палатку. Щербаков сидел рядом, слушал лейтенантов, глядя в сторону далеких огней Каспийска и сияющего за ним зарева Махачкалы. Черное небо затянуло облаками, спрятав за ними луну и звёзды, с моря веяло запахом водорослей и сыростью. Наконец со стороны штаба замаячило какое-то темное пятно, которое быстро приближалось.

– Стой, пять! – закричал часовой Акунин в сторону пятна, принявшего очертания высокого жилистого человека.

– Три! – послышался знакомый голос Абдулова.

– Становись! – скомандовал старлей Круглов. – Олег идет.

– Вольно! – Олег подошел к офицерам. – Значит так, товарищи офицеры, давайте отойдем в сторону, поговорим.

Вчетвером они направились на звук шипения невидимого в непроглядной ночи прибоя. Наконец лейтенанты отошли достаточно далеко от палатки, в темноте теперь можно различить белеющую пену набегающих на берег волн. Олег остановился около ствола дерева, выброшенного на берег недавним штормом.

– Присаживайтесь, – сказал он и первым уселся на сучковатую «скамейку».

Все трое последовали примеру Абдулова.

– Короче, все вы знаете, что мы сюда приехали не загорать и купаться. И когда-нибудь время «Ч» настанет. И вот оно настало. Сегодня майор Шугалов ездил в Кадар, в штаб командующего группировкой федеральных сил в Дагестане генерала Трошева. На обратном пути попал в засаду, Урал наш сгорел…

– Да Круглов уже всё рассказал в красках, – Вадим поднял камешек и бросил его в сторону набежавшей волны.

– Ну, с Кругловым я еще побеседую, – сказал Абдулов, – а вот какой приказ Трошев дал Шугалову, Круглов знать не мог, – Олег немного помолчал. – Ситуация в Кадарской зоне сейчас напряженная, скорее всего, наш батальон туда отправится, и это будет на днях. Но самое главное, Трошев дал приказ Шугалову срочно выделить один танковый взвод на усиление десантной роты, которая уже находится в Кадаре. Взвод завтра должен убыть в Кадар в сопровождении разведотделения, которое проведет колонну по маршруту до точки нового дислоцирования.

Абдулов замолчал, пытаясь разглядеть лица сидевших рядом офицеров, но лиц в темноте не разглядеть, лишь силуэты на фоне волн тёмного моря.

– Я недолго думал, какой взвод послать. – продолжил командир роты. – На данный момент третий взвод отпадает, так как Щербаков еще сам не знает, как из танка стрелять…

– Да знаю я… – начал Щербаков.

– Отставить разговоры! – прервал его Абдулов. – Остается первый и второй взвод, – продолжил он. – Ну тут я голову не стал ломать. Оба вы служите давно, оба уже дембеля, поэтому будем считать по порядку – первый, значит первый. Лёха, твой взвод едет в Кадар. Завтра рано утром на построении доведу до всего личного состава. Подъем в пять. Вопросы?

В ответ молчание. В разрыве медленно плывущих облаков показался широкий полумесяц убывающей луны, заблестел на пологих гребнях волн холодным серебром, высветив напряженные лица офицеров. Каждый сидел, пытаясь осознать сказанное. Только что всё было привычно и хорошо, но в один миг всё изменилось.

– Сейчас пока личному составу ничего не сообщать! Всё как всегда. Еще раз повторяю – вопросы? – Абдулов поднялся с бревна.

– Никак нет, – нестройным хором ответили офицеры.

Ночь прошла как обычно. Те же ночные дежурства, окрики часовых в темноте, изредка освещаемой мелькающей в облаках луной. Щербаков, отдежурив свою часть ночи, лежал на трансмиссии и не мог заснуть. Настроение было хреновое – Абдулов достал его своими придирками и замечаниями. Видно сразу, что командир роты относится к Александру не так, как к Круглову и Прошкину. С Прошкиным командир роты общался на равных, конечно, не забывая о субординации, но с долей уважения. Тем более, что Алексей старше Абдулова на несколько лет, отслужил почти два года и как-никак уже старший лейтенант. С Кругловым Олег вообще сдружился, и, по рассказам Вадима, будучи еще в Волгограде, они ходили друг к другу в гости семьями. Щербакова же Абдулов гонял почти наравне с солдатами, не принимая в свою компанию и держа на расстоянии. Пару раз Сашка видел, как Олег пил пиво с Вадимом и Лёшей, предварительно дав Щербакову какое-нибудь задание, например, провести чистку оружия с личным составом роты. Щербаков вместе с солдатами жарился на солнце, разбирая и начищая автоматы. Затем появлялся Абдулов. Олег проверял у танкистов, включая Щербакова, автоматы на предмет их чистоты и снова заставлял чистить оружие, не удовлетворившись его внешним видом. Хорошие отношения у Александра сложились только с Кругловым, с остальными офицерами мотострелкового батальона он еще не успел познакомиться. В общем, Щербаков с радостью поменялся бы с Прошкиным местами, поехав вместо него в Кадар, чтобы не чувствовать себя в танковой роте изгоем.

«Я им докажу! Он бы увидел (имея ввиду Абдулова), как я стрелять не умею! – в своем воображении Щербаков рисовал картины героических боёв. – Может, меня даже наградят. Посмертно», – вспомнил он фразу из «Бриллиантовой руки».

Прошкин тоже не спал всю ночь. Он нервно ходил между танков, иногда останавливаясь и садясь на остывший песок. У Алексея дембель намечался на конец сентября, дома ждут жена и маленькая дочка. И тут его неожиданно отправляют «на месяц в командировку» в Дагестан, просто постоять на блокпостах. «Но ведь никто не говорил про ВОЙНУ! Погибнуть за месяц до дембеля или быть покалеченным на всю жизнь! Почему я?» – такие мысли крутились в голове старшего лейтенанта Прошкина, не давая ему заснуть. Александр пытался заговорить с Алексеем, но тот лишь зло отмахнулся, пропав в темноте среди техники.