скачать книгу бесплатно
– Директор прав. Поступай. Если поступишь, перевестись всегда можно. Целый год выиграешь. А с переводом я тебе помогу.
Академик расспрашивал, о чем пишет мать, какие новости в Красногородске.
– Зовет домой. Уже на молокозаводе договорилась о месте для меня.
– И что же ты?
– Не поеду, – ответила Катерина. – Буду выкручиваться здесь сама.
Академик молчал. Молчала и Изабелла, глядя в сторону.
– Мы понимаем твои трудности, – наконец произнес академик. – Конечно, после родов хотя бы первое время тебе надо пожить в нормальных условиях. У нас три комнаты, но, ты знаешь, я ведь в основном работаю дома, пишу книгу…
– Да я живу в нормальных условиях, – заверила академика Катерина. – У меня отдельная комната…
– Как отдельная? – не понял академик. – Ты разве не в общежитии?
– В общежитии, – подтвердила Катерина. – Но Антонина вышла замуж и переехала, Людмила тоже вышла замуж, и они снимают квартиру. Так что я теперь одна в комнате. И ко мне никого не подселяют.
– Это хорошо, – сказал академик. – Это хорошо, – повторил он и посмотрел на Изабеллу.
Катерина поняла, что они, по-видимому, обсуждали ее положение и, может быть, даже рассматривался вариант отказа в том случае, если Катерина после родов попросится пожить у них. И она еще раз отчетливо осознала, что ей придется рассчитывать только на себя.
Когда Катерина уходила, академик протянул ей деньги.
– Спасибо, у меня есть деньги.
– Бери, – грубовато посоветовала ей Изабелла, – не такие уж это большие деньги. Это он не для тебя дает, а для себя, чтобы совесть свою успокоить, все-таки помог родственнице, – усмехнулась она.
По ее виду Катерина поняла, что в их семейных отношениях появились какие-то сложности. В любой другой ситуации она никогда бы не взяла деньги у академика. Но теперь она почти не думала о самолюбии. Деньги ведь не для нее, а для будущего ребенка. Надо покупать коляску, одежду – пока она ничего не приобретала из суеверия.
Приехав в общежитие, Катерина пересчитала деньги академика. Триста рублей! Две ее зарплаты. Хорошие деньги!
Катерина сдала экзамены на вечернее отделение политехнического. Заполняя анкету, в графе «Семейное положение» написала: «Не замужем». Декан, просматривая анкету, глянул вопросительно на ее округлый живот.
– Не замужем, – подтвердила она и улыбнулась. Решив не врать, почувствовала себя спокойней и уверенней.
Директор по понедельникам обходил все цеха фабрики. В тот понедельник подошел к ней – он всегда заглядывал в закуток, где она заполняла наряды.
– Поздравляю с поступлением! Декан мне звонил. Ты ему понравилась. – Директор рассмеялся. – Он почему-то подумал, что ты беременна от меня.
– Не он один так думает, – улыбнулась Катерина. – Вы лучше ко мне не подходите, когда бываете в цехе, а то все в некоторой растерянности: с чего бы это директор уделяет такое внимание простой работнице?
– Ну, не простой работнице, а мастеру, – возразил директор.
– И об этом тоже говорят, – заметила Катерина. – Неспроста Леднев ее так двигает, наверняка по поручению директора.
– А на самого Леднева не думают? – спросил директор.
– Он не по этому делу. У него в цехе никогда ни с одной работницей романа не было. Про него не то чтобы говорить, про него даже подумать такое не могут.
– А про меня говорят? Ну и что же, кроме того, что ты беременна от меня?
– Говорят, – улыбнулась Катерина.
– И с кем же у меня сейчас роман?
– С технологом. С блондинкой.
– Ух ты! – удивился директор. – А я к ней в отдел ведь не захожу.
– Да на фабрике все про всех знают.
– Ладно, – пообещал директор, – усилю конспирацию. Как ты сама-то себя чувствуешь?
– Хорошо!
– Не бойся! Родишь нормально. У твоей бабки небось не меньше пяти было.
– Семеро.
– И ты на одном не остановишься.
– Вряд ли, – ответила Катерина. – Не больно-то сегодня мужики женятся на женщинах с детьми.
– Еще как женятся! – возразил директор. – Я сам женился на женщине с ребенком. А потом мы уже совместно двоих родили. Так что у меня трое сыновей.
– Ваша жена счастливая!
– Я тоже, – ответил директор.
Если счастливый, зачем же блондинка из отдела главного технолога, подумала Катерина, но, конечно, промолчала.
Теперь она на фабрику не ездила. По субботам приходила к Антонине и обычно оставалась обедать. Антонина тоже была беременна. Рожать ей предстояло через месяц после Катерины. На стройке она дорабатывала последние дни перед декретным отпуском.
К Людмиле Катерина ездила по воскресеньям. Людмила с Гуриным снимали квартиру рядом с метро «Сокол». Если Гурина не было дома, а он часто уезжал на загородную спортбазу именно на субботу и воскресенье, Людмила располагалась на тахте, брала спрятанные среди белья сигареты (при Гурине она не курила) и с удовольствием затягивалась.
В субботу Катерина, как обычно, позвонила Людмиле и договорилась, что приедет в воскресенье в три часа. Гурин был в отъезде. С утра Катерина отправилась в Третьяковскую галерею. Она использовала последние дни, понимая, что после родов долго еще не сможет ходить по театрам и музеям.
Она шла по залам галереи не торопясь, всматривалась в лица на картинах и поражалась их уверенности и умиротворенности. Она хотела побыть в Третьяковке до обеда, но быстро устала, несколько раз присаживалась отдыхать и решила уйти. Вспомнила командировочного из Брянска: если бы не сбежала тогда, может быть, ее жизнь была бы сейчас другой. А может быть, и с ним не получилось бы ничего, потому что и тогда она обманывала, а обман все равно раскрылся.
Катерина не торопясь доехала до центра, прошлась по улице Горького. Большинство магазинов были закрыты. Она прикинула, что, пока доберется до общежития, надо будет снова собираться и ехать к Людмиле. Тогда она решила приехать к Людмиле раньше – все равно Гурина нет, а Людмила даже обрадуется, потому что никогда не любила оставаться одна.
Катерина замерзла, пока шла от метро, и сейчас с удовольствием думала, как выпьет горячего чаю. Она нажала на кнопку звонка, но дверь не открывали. Она позвонила еще несколько раз и села на подоконник на лестничной площадке. Вышедшая из лифта женщина подозрительно ее осмотрела. Еще примет за воровку, подумала Катерина, и позвонит в милицию. Дом был ведомственный, Министерства обороны. Когда однажды Катерина заночевала у Людмилы и утром вышла из подъезда, ее поразило количество генералов – генералы с голубыми, зелеными, красными, черными околышками на фуражках, в брюках с красными лампасами, с золотым шитьем на погонах, садились в подъезжающие ЗИМы. Если эта женщина из генеральской квартиры, то милиция приедет быстро, подумала Катерина. Она решила позвонить еще раз и, если не откроют, ехать в общежитие. Но Людмила открыла дверь.
– Ты чего раньше времени? – спросила она.
– Так получилось, – начала объяснять Катерина. – Я в Третьяковке с утра была.
– Могла хотя бы позвонить, предупредить, – недовольно пробурчала Людмила.
И тут Катерина кое-что сообразила. Она почувствовала, что краснеет.
– Извини. – Катерина начала снова повязывать платок. – Я пойду, пожалуй.
– Да ладно, – усмехнулась Людмила. – Проходи!
Катерина разделась, надела тапочки и увидела пожилого седого мужчину. Он курил длинную сигарету с фильтром. Мужчина встал и улыбнулся:
– Здравствуйте, Катерина.
– Здравствуйте. Вы меня знаете?
– Конечно, – подтвердил мужчина. – А вы меня не знаете?
– Не знаю.
– Я Петр Петрович. Разве Людмила вам обо мне не рассказывала?
– Не рассказывала. – Катерина растерялась, пытаясь вспомнить, что ей могла рассказывать Людмила.
– Не рассказывала, не рассказывала, – рассмеялась Людмила. – Ты знаешь, что я не болтливая и государственных тайн не разглашаю.
– Молодец. – Еровшин подвинул Катерине стул. – Садитесь, Катя!
– Проголодалась? – спросила Людмила.
– Не очень, – ответила Катерина.
– Значит, очень. Сейчас разогрею мясо. Развлекай подругу! – И Людмила ушла на кухню.
Катерину поразило, что Людмила такого пожилого мужчину называет на «ты» и что одета она в легкий нейлоновый халат, под которым не было ни лифчика, ни трусиков.
Теперь Катерина рассмотрела сидящего перед ней мужчину. С такими она еще не встречалась. Ее поразил его костюм: темно-серый, в едва заметную коричневую полоску, темно-коричневый галстук, такого же цвета носки и светло-коричневые кожаные ботинки без шнурков на тонкой кожаной подошве. Как же он сейчас ходит в таких, подумала Катерина. Уже подтаивало, и по снегу, перемешанному с грязью, трудно было ходить, к тому же тротуары посыпа?ли солью, и Катерина после каждого выхода из общежития вечером протирала и чистила зимние ботинки, на которых проступали соляные разводы.
– Я на машине, – сказал вдруг Еровшин. – Вы ведь подумали, как я хожу по такой слякоти?
И Катерина испугалась. Неужели он угадывает мысли?
Людмила принесла тушеное мясо, маслины, шпроты, зеленый горошек, мандарины и свежий огурец.
– Для тебя оставила, – сообщила она. – Тебе нужны свежие овощи.
Она достала початую бутылку вина.
– Тебе наливать?
– Не надо, – отказалась Катерина.
– Правильно, – сказал Еровшин. – Не надо. Сколько осталось, недели три?
– Четыре, – сказала Катерина.
– Замечательно! – обрадовался Еровшин. – Значит, маяться не будет.
– Почему? – не поняла Катерина.
– Родится в апреле. Говорят, что майские обычно маются. А я вас поздравляю с поступлением в институт.
– Это еще осенью было. Я уже зимнюю сессию сдаю.
– А вот Людмилу я не могу убедить, чтобы она пошла учиться. Она ведь очень способная.
– Я тоже так думаю, – призналась Катерина. – Она смогла бы стать и учителем, и врачом. Она умеет убеждать.
– Абсолютно с вами согласен. У нее просто дьявольская убедительность.
– Это когда? – посмеиваясь, спросила Людмила. – Когда я одетая или когда раздетая?
– Всегда, – заверил ее Еровшин и поднялся. – Девочки, с вами замечательно, но у меня дела. – Он подошел к Катерине. – Катя, все будет хорошо. Ни о чем не беспокойся. Вокруг тебя так много друзей.
– Не так и много, – вздохнула Катерина.
– Много, – не согласился Еровшин. – Людмила, Антонина, Николай, Леднев, твой директор, я – это совсем не мало, я уж не говорю об академике и Изабелле. До свидания!
Людмила поцеловала его в щеку, Катерина протянула руку. В передней он надел длинное пальто с кушаком, серую кепку, улыбнулся им и вышел.
– Кто это? – не утерпела Катерина, как только за Еровшиным закрылась дверь.
– Любовник, – ответила Людмила.
– Как ты не боишься? – ужаснулась Катерина. – А если бы приехал Гурин?
– А почему он должен приехать? Он в Новосибирске. Они завтра прилетают.
– А если он взял билет на другой рейс?
– Им билеты берут сразу на всю команду.
– Ну а вдруг? Получил травму. Или отменили рейс. Все может ведь случиться.
– Может, – согласилась Людмила, – но сегодня воскресенье. Даже если бы прилетела вся команда, этот козел не домой бы поехал, а на ипподром.
– У вас что-то случилось?
– Случилось, – ответила Людмила. – В прошлый понедельник мы должны были вносить первый взнос за квартиру – уже дом застраивают, я ездила смотреть. В конце Ленинского проспекта, тридцать восьмой квартал, по дороге во Внуково. В субботу сняли деньги со сберкнижки, а в воскресенье на ипподроме заезды. У него там поклонник работает. Гурин несколько раз выигрывал, не крупно, но и не по-мелкому. Шубу мне купил из цигейки. А здесь поставил немного, еще раз поставил остальные деньги – и все спустил. Я думаю, этого челябинского дурачка просто подставили. Я полгода откладывала каждый рубль. А вчера позвонили: или мы вносим две тысячи, или выбываем из числа пайщиков.
– И что же теперь делать? – ужаснулась Катерина. – У меня есть триста рублей.
