Новый Вавилон

– На пляже сообщников было человек десять, остальные присоединились только когда перебили надзирателей, – взахлеб рассказывал Пашка. – В нашем поселке в теме были все. Смотрители там лютые.

– Артём их называет вертухаями.

– Хорошее определение, – вставил Миша.

– Те пожары…внутри были люди? – мне стало как-то не по себе от этой мысли.

– Да, – немного сморщился Пашка.

Мы разожгли небольшой костёр и ждали рассвет у нашей землянки. Артём оставался внутри и после всех переживаний заснул. Лариса сидела в дверном проеме.

– Как там все? – до этого она не участвовала в разговоре.

– Всё в порядке. С ними Вадим. В первую же ночь нам начали предъявлять за всякую ерунду. Тут реально какие-то тюремные порядки.

– Тебе-то откуда знать тюремные порядки? – подколол Пашка. – Мы отбились. Вадик нормально выступил. Кстати, там есть еще русские. Вернее русскоязычные. Из Израиля пара.

– Над вами еще есть посёлки. Семейные. Там какая обстановка? Тоже смотрители? – я пытался оценить ситуацию.

– Не знаю, – признал Миша. – Мы на своем уровне даже не всё видели. По моим расчетам в этой долине не меньше тысячи человек.

– Было, – добавил Пашка.

– Кто-то должен быть главным. Определять общие действия. Утром из моря придут эти твари, и что мы будем делать?

Мой вопрос поставил весь коллектив в тупик. Сошлись на том, что организаторы восстания должны иметь план. Пока на рожон мы не лезли, но находиться внизу, у воды, было опасно. Лариса настаивала оставить Артёма на месте, его передвижение помимо боли могло повлечь ещё больший вред здоровью. На острове должны быть врачи, Пашка вызвался найти специалистов после рассвета.

– Что произошло вчера? – я заранее знал, зачем Миша отвел меня в сторону.

– Ты недостаточно видел?

– Всё по-настоящему? – Мише было тяжело это говорить.

– Вполне.

– И как вы теперь?

Я оставил его вопрос без ответа. Прошло слишком мало времени, мы не успели свыкнуться с произошедшим. События этой ночи отодвинули унижение на второй план, но я не смел смотреть на Ларису, а она в ответ избегала меня. Артём по состоянию здоровья не выходил из землянки и несколько фраз в момент восстания ничего не значили.

С рассветом, которого я очень опасался из-за неминуемого возмездия со стороны рептилий, ничего не произошло. Незнакомые люди сноровисто стаскивали трупы смотрителей в тень под пальмы. Наверх увели двух раненных и избитых надзирателей. Уверен, их судьба определялась старым клише «живые позавидуют мертвым», хотя оставался шанс на гуманность. Мы многого не знали, история этого места насчитывала десятилетия, взаимные обиды и подлости долго копились в душах людей.

На берегу появилась команда медиков. Составленная из разных по степени вовлеченности в профессию врачей, группа оказывала первую медицинскую помощь раненым. Когда они добрались до нас, Артём уже проснулся, и Лариса пыталась поменять его повязки. Мазь Криса оказалась эффективной – раны стянуло, и наш друг чувствовал себя терпимо. Я ожидал лихорадки или других признаков обессиленного травмами организма, однако Артем смог сесть и поприветствовать местных лекарей.

Весь пляж эвакуировали наверх. К ночи люди планировали очистить первый уровень острова, организовать оборону на естественном возвышении было проще и стратегически правильнее. На втором ярусе уже строили баррикады и заграждения. Артёма нужно было поднимать и переносить в лазарет, под который был выделен отдельный барак. Лариса осталась с мужем, а мы пошли за носилками.

На втором ярусе меня тепло встретили оставшиеся ребята из нашей группы. Вероника повисла на шее и отказывалась отпускать, а Марина и Вадим пожали руку и ограничились словесным приветствием. Мне было неловко смотреть им в глаза, после разговора с Мишей я сделал вывод, что вчера они все наблюдали за сомнительным шоу.

– Тебя просит к себе Барон, – ко мне обратился молодой чернокожий парень похожий на актёра Эдди Мёрфи.

Я вопросительно посмотрел на своих друзей.

– Наш местный староста, – ответил за всех Пашка. – Он организовал восстание и сейчас все подчиняются ему.

– Но у нас же Артём, – мой вялый протест не мог произвести впечатление на Эдди Мёрфи.

– Мы справимся. Иди, – серьезно сказал Миша.

Я пошел вслед за гонцом некоего Барона. Мы проходили по бесконечно поселку, который оказался значительно внушительнее, чем смотрелся снизу. Добротные большие бараки стояли вереницей, тут и там располагались загоны для мелкого скота и птицы. Жизнь шла своим чередом, мужчины и женщины были заняты бытовыми делами. Далеко за спиной остался переход на первый ярус, за которым шёл пляж и опасное море.

Около одного из бараков стояла охрана.

– Пленные, – объяснил мой провожатый.

– Много?

– Снизу двое и сверху четверо.

Сверху располагался уровень для семейных пар. Там тоже прошла зачистка, и Барон владел всей заселенной территорией острова. Сам загадочный староста заранее не внушал доверия. Мне представлялся умудренный сединами старец, который десятилетия был теневым руководителем острова. Он подминал под себя всех приезжих, собирал дань и непременно давал мудрые советы.

Другая версия основывалась на моем небольшом, но негативном опыте соприкосновения с местными жителями. Они очень быстро оскотинились, вели себя примитивно и дико. Такими людьми должен управлять огромный, играющий мускулами громила с копной жестких волос и безумным взглядом. Этакий альфа-самец, забирающий лучших женщин и убивающих на поединке любого, посмевшего бросить вызов наглеца. Само прозвище Барон наталкивало на мысль о невысоком интеллектуальном уровне нового хозяина острова.

На самом деле, Барон оказался молодым субтильным человеком. Он был темнокож, но не иссиня-черным, возможно мулатом. Чистое интеллигентное лицо с легкой прозрачной оправой очков создавали образ скромного студента. Одет «студент» был очень не броско: льняные брюки и рубашка с коротким рукавом, на ногах потертые сандалии.

– Меня зовут Барон, – поприветствовал меня староста. – Я временно исполняю роль старосты этого места.

Оказалось, что наш вождь никогда не был в Африке, он был французским гражданином и изучал философию в одном из университетов Бельгии. Фамилию запомнить было нереально, и я довольствовался только необычным именем.

– Мне рассказывали о вас ваши друзья, – продолжал Барон. – Про вчерашние события мне доложили во всех подробностях. Я сожалею, что вы участвовали в этом.

– Я тоже, – мне хотелось забыть произошедшее, но, похоже, ещё долго все будут вспоминать только об этом.

– К сожалению, я не могу выделить вам много времени. В вашем распоряжении весь наш остров. Если вы хотите активно помогать общине, то можете записаться в отряд самообороны или обратиться к фермерам.

– Фермерам?

– Да. Почти все наши жители работают с землей или скотом. Работа есть у медиков и строителей. Ваши друзья уже в курсе, они вам подскажут. Меня же интересует ночной инцидент с рептилией.

Барон замолчал, его умные глаза пронзали меня сквозь невесомые очки, и он ждал от меня ответа. Разумеется, речь шла об Ошош. Рыжие парни успели доложить о моем странном поведении и упущенном трофее. Впрочем, я не смел их винить и осуждать.

– Я не могу рассказать ничего нового. Эту черепаху я отпустил. Без каких-либо мотивов.

Староста некоторое время молчал, словно ожидая от меня продолжения. Он хмыкнул и крикнул что-то по-французски. Парень, похожий на Эдди Мёрфи, вернулся проводить меня обратно.

– Какой у вас план? – я не собирался уходить так быстро.

– Построить новое общество. Организовать оборону. Спустя время они вернутся.

– Рептилии?

– Да. Это хорошо, что ты спас одну из них. Их не должно было быть на острове ночью. Братья перестарались, – видимо речь шла о рыжих британцах, – убийство своих нам бы не простили.

– Почему они не вернулись сегодня?

– Эксперимент, мой друг. Для них это эксперимент.

Аудиенция была окончена. Странный староста острова всем своим видом демонстрировал нетерпение. Пожалуй, у него и правда, было много дел, хотя меня этот странный малый не выгонял, но продолжал беседу без энтузиазма.

Эксперимент. Нас поселили в зоопарке. На нашей собственной планете и псевдонаучные опыты только начинались.

Достаточно быстро день перекатился за экватор, несколько часов бытовой суеты пролетели незаметно и, когда солнце ушло, остров погрузился в темноту, а мы разместились в бараке, который выделили русской группе в день прибытия. Полоска берега, первый уровень нашего заповедника, которая за одни лишь сутки принесла мне тяжелейшее испытание в жизни, не освещалась ни единым огоньком. На втором, самом заселенном, ярусе горели сторожевые костры.

Артёма перетащили в наш сарай. Мы называли это сооружение не иначе как барак. Достаточно просторное помещение никак не делилось на комнаты или зоны. По периметру неизвестный распорядитель расставил койки (хорошо не двухъярусные), в двух местах посередине размещались небольшие очаги. Лекари не настаивали переводить Рабиновича в лазарет, там было переполнено, и мы решили следить за Артёмом самостоятельно, благо особых процедур от нас не требовалось. Лариса смазывала раны каким-то составом, перевязку делали два раза в день.

Наш барак предательски продувался под крышей, больного укутали пледом и не оставляли без присмотра.

После ужина я быстро уснул. Приятное потрескивание очага и тихие разговоры друзей послужили великолепным снотворным, мне было уютно на мягком травяном матраце и , выбросив все мысли из головы, я погрузился в крепкий сон без сновидений.

Должен оговориться – я больше не чувствовал себя комфортно в нашей группе. Никто не поднимал тему наших с Ларисой злоключений, однако что-то изменилось. Незримая стена, пока ещё маленькая и неоформившаяся, пролегла между мной и остальными. Меня будто обходили стороной, я был моральным укором.

– Нам стоит обсудить вчерашнее? – вечером я застал Ларису одну на улице.

– Не вижу предмета для обсуждения, – она не смотрела на меня и быстро шмыгнула в барак.

С Артёмом мне говорить и объясняться совсем не хотелось. Пока он был не в состоянии нормально шевелиться и всегда находился под присмотром других, так что неизбежный момент моих оправданий и извинений удачно откладывался.

– Даже не думай, пусть сами разбираются, – сквозь сон проскрипел Мишин голос.

Я проснулся через несколько часов. Все спали, только Миша яростно перешептывался с Вероникой. Они сдвинули свои койки, тем самым соорудив подобие двуспальной кровати, и лежали чуть поодаль.

– Я просто хочу как-то помочь ей, – привычно легко щебетала Вероника. – Сам посуди, ей должно быть очень тяжело.

– Им всем тяжело. Артёму думаешь легко. Такое увидеть.

– Он вроде как не видел, отвернулся.

– Не важно. Он ведь всё понимал.

– С Артёмом ты сам решай, я хочу Лору поддержать. По-женски.

Про меня не было сказано ни слова.

Больше я этой ночью не спал, и утром у меня было готово решение.

Наш остров, этот новый искусственный Вавилон, простирался далеко за горизонт. Проблема в том, что заселенную, достаточно комфортную долину от остальной части острова отделял внушительный пустынный участок. Никто из моих собеседников не проходил через пустыню, все склонялись к мнению о требуемом двух или трехдневном переходе для пересечения песков. К тому тоже, не было никаких сведений о климате и ландшафте острова за пустошью.

Не обладая навыками, инструментом и запасами воды и пищи, уходить в пески, без цели, плана и минимальной карты чистая авантюра. Но я решил на время уйти от людей и в голове созрел единственно возможный вариант – путь к хижине распределительницы Лаймы, за горами. В той части мы уже были, там протекала речка с пресной водой. Много растительности, грот и наверняка многое другое, чего не рассмотреть под конвоем амфибий.

– Понимаю, что звучит как импульсивное решение. По сути так и есть. Но я принял настроен твердо. В конце концов, я буду рядом, здесь ходьбы в несколько часов.

Я решил исследовать вторую часть острова, занять себя хоть чем-то и, главное, побыть вдали от нашей группы. Не хотелось дебатов, но надо было объяснить своё решении самым близким друзьям – Пашке и Мише. Разумеется, я столкнулся с непониманием и яростным сопротивлением. Меня не хотели отпускать, называли план блажью, но удержать взрослого человека невозможно и тогда Паша увязался со мной.

– Не хочу строить баррикады. Скучно, – буднично произнес Пашка. – Потусуюсь с тобой не долго.

По сути, я не имел никакого права возражать. А с другом и правда было веселее и не так боязно.

– Не знаю, зачем ты это задумал, – Паша усиленно делал вид, что не понимает и не принимает моих мотивов и доводов. – В джунглях одному лазить. Ты даже не скаут.

– Я не собираюсь нигде лазить. Мы с рептилией ходили в первый день к одной хижине, хочу остановиться там. Хозяйку домика вы приговорили.

Лайму поймали среди семейных бараков, сейчас она томилась в бамбуковой тюрьме и, если честно, мне была безразлична её судьба. Эта женщина получила свою долю власти, теперь наступила расплата.

– Слушай, Сёма, – не унимался Пашка. – Может вернемся, а? Я тут подумал, давай у Барона людей попросим и займемся системными поисками на острове.

– Мне этот Барон не нравится. Не верю, что такой человек, без опыта и маломальской харизмы, мог возглавить восстание. Тут что-то не клеится.

– Я и в ходящих на двух лапах черепах не верил. Теперь уже ничему не удивляюсь, пустил всё на самотек. В поселке работы много, там наши ребята, всё спокойнее.

– Удивляться и задумываться разные вещи. Ты помнишь о нашей конечной цели или её тоже пустил на самотёк?

– Ты про побег? Ну а куда бежать?

Все мы изменились за последние дни. Паша, обычно полный неиссякаемого энтузиазма, отказывался от путешествия по джунглям. В детстве мы каждое лето пропадали на природе. Обычные мальчишеские шалости – строили шалаши и плотики, лазили по оврагам и переплывали речки. Особенно часто красочно, начитавшись приключенческих романов, мечталось о покорении незнакомой дикой природы. Саванны или джунглей, холодной Арктики или тундры. Теперь же вместо захватывающей авантюры, Пашка рвался вернуться в поселок, населенный незнакомыми людьми, чтобы выполнять чужие поручения, не понимая смысла и конечной цели.

– Мне кажется, мы сменили одних хозяев на других.

– Ты усложняешь, Семён.

Подъем на гору мы преодолели молча. Пашка насупился и, похоже, жалел о необдуманном порывистом желании сопровождать меня. Мы немного запыхались, но, не делая себе поблажек, начали спуск, благо путь с горы был плавным. Весь рельеф этого острова не ставил сложных, непреодолимых задач. Когда мы спустились на другую сторону, я почувствовал себя неуверенно, резко навалилось предстоящее одиночество. Во многом мой друг прав – находиться рядом с людьми комфортнее, чем в джунглях. Наши соседи по поселку представляли самые разные нации и континенты, но они были людьми, а здесь я мог столкнуться с ползающими ядовитыми гадами, неизвестными хищниками или рептилиями.

– Тут нет никакой еды, – Паша скептически осмотрел домик Лаймы.

– Я и не надеялся. Надо быть дураком, чтобы хранить пищу в таком климате.

– Раз ты такой умный, то скажи, как собираешься питаться? Дорога из поселка заняла четыре часа. Далековато для дежурной столовой.

Он опять был прав, солнце стояло прямо над нами. Эта часть острова была покрыта густой растительностью, деревья давали спасительную тень, но всё равно было очень жарко.

– Пока не знаю.

Если честно я пока не думал о деталях, главным было уйти подальше от свидетелей моего позора. Вокруг в изобилии росли фрукты, многие из которых я не знал и не мог определить их спелость, но диарея не самое страшное в жизни, я убеждал себя в благополучности моего отшельничества.

Прогулявшись до реки и осмотревшись, мы распрощались с Пашей. Он неловко обнял меня перед уходом, внимательно посмотрел на моё лицо и тронулся в обратный путь, чтобы успеть в поселок до темноты.

***

Прошел почти месяц моего вынужденного отшельничества. Я впервые в жизни мог похвастаться загаром, подтянутым телом и даже оформившейся мускулатурой. Еды было в избытке (в основном фрукты), я много ходил и прошедшие дни благотворно повлияли на мое тело и здоровье. Щеголять загорелой кожей было не перед кем, изредка в мою часть острова забредали люди. Они путешествовали без цели, ходили в мини походы, спасаясь от безделья и скуки, царившей в заселенной поселками долине.

Два рыжих верзилы, которые проявили себя в гладиаторских боях и потом чуть не угробили Ошош, появились спустя две недели после моего ухода. Они принесли с собой лепешек, и мы разожгли небольшой костёр перед хижиной. Слухи о моем добровольном изгнании быстро разошлись по острову, теперь все «туристы» брали с собой продукты, чтобы подкормить меня.

– Меня зовут Оуэн, а это мой брат Ян, – ребята оказались шотландцами по фамилии Макгроу.

– Зачем ты тут, парень? – вступил в разговор Ян.

– Хотелось остаться одному. Слишком много всего произошло.

– Мы понимаем, – Оуэн был старше и говорил более чётко, в целом их акцент воспринимался на слух тяжело. – Погано там всё было. Зачем ты спас ту черепаху?

– Она мелкая была, добили бы, – вставил Ян.

– В том то и дело, что маленькая, – мне не хотелось говорить о знакомстве с Ошош.

– Ладно, это хорошо. Барон нас пожурил за излишнюю инициативу.

– В России говорят «всё, что не делается, всё к лучшему», – они не таили на меня зла, я попытался дружелюбно улыбнуться.

– Хорошая фраза.

– Надо её обдумать, – Ян будто специально ждал фразы от старшего брата, чтобы потом добавить свой комментарий.

– Какая там у вас обстановка?

– Всё глухо и скучно. Мы надеялись, что есть дальнейший план. Мало скинуть смотрителей, надо валить с этого острова.

– На другой остров? – я имел в виду Великобританию, и шутка показалась стоящей.

– Мы живем в Нью-Йорке, это тоже остров, – рассмеялся Оуэн.

Братья перебрались в США несколько лет назад для занятий модным спортом ММА. Бои без правил стремительно развивались последние два десятилетия и Америка, как это часто бывает, стала локомотивом нового вида спорта. Макгроу достигли определенных успехов на родине, особенно младший Ян, но для дальнейшего профессионального роста потребовался переезд через Атлантику.

– Совершенно другой уровень занятий, спаррингов, – увлеченно рассказывал младший брат. – Готовая инфраструктура, питание. Короче говоря, всё для тебя, только тренируйся.

– Получается зарабатывать?

– Пока нет, – оба заметно погрустнели. – Все деньги уходят на жилье и другие услуги. Нужен хороший контракт с промоутерами.

– Например, UFC? – я не большой специалист в боях без правил, но регулярно читал спортивную прессу.

Знание заветные трех букв – наименования крупнейшей организации на рынке ММА – произвело на шотландцев сильное впечатление. Они уважительно поглядывали на меня, как на знающего человека. Я стал для них своим. Мы вспомнили имя легендарного Фёдора Емельяненко и я, имея из общего с прославленным бойцом только гражданство, еще больше вырос в глазах братьев Макгроу.

– Хотелось бы вернуться к тренировкам, – мечтательно сказал Ян.

– Мы тут уже почти год, – добавил Оуэн. – Перспектив не видно. В море соваться нельзя. Многие пытались, но результат плачевный.

– Сигнальные костры? Собрать рацию из подручных средств? Наверняка тут есть специалисты разного профиля, – я уже думал обо всех этих вариантах, но не с кем было обсудить.

– Барон не разрешает костры. Он ведет себя странно. Мы завладели островом, но не предпринимаем никаких активных действий. За два дня сложили ерундовые баррикады и всё, – Ян искренне негодовал. – Даже экспедицию не дал организовать. А ведь за песками возможна другая часть острова, а не море. Мы не знаем ничего об этом месте.

– Для рации и других приборов не хватает запчастей. Над этим местом никто не летает, сомневаюсь, что визуальные сигналы помогут. Тупик, – Оуэн развел руками.

Почему-то всегда думал, что в подобной ситуации найдутся незаурядные люди, которые смастерят, что угодно из подручных материалов и спасут если не человечество, то группу, попавшую в беду, точно. Так обычно происходит в фильмах и сериалах. На практике таких умельцев не нашлось, приходилось думать самому.

– Надо попробовать, вариантов много, – я почти забыл, что нахожусь в добровольной изоляции. – Например, воздушный шар.

– Ты умеешь их конструировать? – оба брата заинтересованно ждали от меня ответа.

Конечно, я не умел. На этом острове посреди джунглей без Гугла я оказался настолько бестолковым и беспомощным, что об этом можно было написать отдельную книгу. Например, без огня я прожил четыре дня. Сейчас в специальной ямке у меня всегда теплились тщательно лелеемые угольки. Современный городской человек в джунглях – можно снять грустную короткометражку.

– Во всех поселках нет инженеров? Рептилии собрали столько народу, а среди нас нет токовых специалистов?

– Нам об этом неизвестно, – ответил Ян. – Барон заставлял всех заполнить о себе анкету, но вся информация осталась у него.

– Не нравится мне этот Барон. Кто он? Как здесь появился?

– Мы сразу попали на пляж, не видели его ни разу до восстания, – от братьев в этом вопросе толку не было.

Потрепавшись на разные темы ещё с час, шотландцы отправились в обратный путь. Они обещали заглядывать «на огонёк», но до прибытия рептилий я больше их не видел.

Я пытался составить календарь, тщательно восстанавливал в памяти каждый день, начиная с Шереметьево, но, в конце концов, сбился со счета. Разобраться в днях недели было и вовсе не реально. В любом случае получался конец января. Мы были в плену полтора месяца, из которых я почти четыре недели томился в добровольном изгнании.

В завершение очередного бесцельно прожитого дня я прогуливался рядом с гротом. Здесь меня не мучили москиты, и я часто проводил время на площадке у пещеры освежаемый приятной прохладой.

Этот день, несмотря на его сходство с предыдущими, стал особенным.

Сначала я увидел двух рептилий. У меня не было желания бежать или сопротивляться, их прибытие было вопросом времени. Это знал я, знали и люди по ту сторону гор. Черепахи не обратили на меня никакого видимого внимания, словно я был неотъемлемой частью пейзажа. Вконец осмелев, я, скорее из наглости, чем любопытства, подошел к пещере и заглянул внутрь грота. Из воды появились еще две черепахи. Они спокойно, по-крейсерски уверенно подплывали к берегу и словно мифические исполины выходили из маленького подземного озера. Следом за двумя прибывшими появилась ещё одна рептилия. Черепаха осторожно помогала человеку.

Появившийся из воды мужчина был одет в гидрокостюм, он с облегчением стащил ласты и сел на край озера. На его лице пульсировала полупрозрачная субстанция.

Знакомство с Петром Алексеевичем Чуватиным изменило мою жизнь. Не уверен, что в лучшую сторону.

Глава 10

Девять человек. Всего девять.

Сильные и смелые мужчины, возможно лучшие на острове. Эти люди идут со мной в неизвестность ради призрачной мечты. Из отчаявшегося, измученного человека я неожиданно превратился в лидера, диктующего свою волю и заражающего остальных сомнительными идеями. Как и многие лидеры, я, в конечном счете, не знал, куда веду людей, я только задавал ориентир.

– Ты не понимаешь, – не раз говорил мне Франсуа. – Не важно, достигнем ли мы цели. Ты придаешь нашей жизни смысл.

Перед нами примерно в километре от берега маячил скалистый остров. Наша конечная цель. Посередине пути из воды выступали обломки скал, мокрые и очевидно скользкие валуны создавали небольшую естественную площадку – наша промежуточная точка. Чек поинт.

– Семь багров и четыре пики, – Кшиштоф упаковал оружие в специальный чехол. Поляк будет тащить инвентарь на себе.

– У всех ласты?

Я оглянул команду пловцов – четыре моих и пять американцев.

Мы поплывем без особого снаряжения, налегке. Ласты были не просто роскошью, они спасали жизнь. Невозможно уйти от черепахи в открытом море, но стоит приложить все силы для рывка на берег. Суша, любой выступ, всё, что поможет тебе быть над водой, не спасает автоматически, но дарит шанс. Учись быть ловким и быстрым, не стесняйся пускаться в бегство, альтернатива – смерть.

– Спасибо нашим американским друзьям, – Франсуа был невероятно сосредоточен.

– Бизоны! – дружно выкрикнули заокеанские коллеги. Команда скаутов, ей-богу.

– Наш план следующий, – Пинара не сбить детскими выкриками. – Выплываем дружно, друг за другом. Кшиштоф тащит оружие. Небольшой перерыв на камнях впереди, – француз указал на выступающие из воды валуны. – Там оставляем двух человек с баграми для наблюдения, остальные двигаются дальше.