Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты

– Вы часто видели мертвых, которые возвращались с того света?

Я стоял с выражением лица мрачного камня, что собеседник интерпретировал по-своему:

– Вы мертвы, мистер! Вы здесь с нами навсегда. Выхода нет.

Тень снова закатился смехом.

– А на крышу можно подняться? – спросил я, не собираясь мириться с безвыходностью положения, обрисованного собеседником.

– На чердак можно подняться. Я могу сказать как, – успокоился незнакомец.

Он протянул руку, и я бросил ему монету. Я был готов платить уже чем угодно, лишь бы вырваться из этого места. В своей голове я строил планы, как вернусь сюда с ружьем и уже никто не посмеет меня останавливать за углом и вымогать деньги.

Ответ на вопрос не заставил себя ждать:

– Этот коридор, где мы с вами стоим, проходит через дом насквозь. Идите по нему до второго подъезда. Там подниметесь до шестого этажа, а оттуда и до чердака недалеко. Только не заходите в комнаты – не все соседи столь гостеприимны, как я.

– Спасибо, – ответил я, хотя вежливость здесь была ни к чему.

Я уже сделал шаг в глубину коридора, как Тень, не знавший света, окликнул меня:

– Мистер, не хотите оставить монету на чай?

– Да подавись ты! – мысли сами вырвались из моей головы. В реальности я бы этого никогда не сказал, но здесь…

Незнакомец усмехнулся и поймал летевшую к нему монету. Последнюю в моем кармане. Как только она оторвалась от моей руки, я почувствовал, как сжалось сердце, из-за чего тело перегнуло пополам.

– Будьте аккуратнее с мыслями. Если в Лабиринте слишком громко думать – соседи могут услышать, – посоветовал незнакомец.

На второго такого собеседника у меня жизненной энергии не хватило бы. Этот-то отпустил меня сейчас только потому, что получил все, что мог только сейчас взять. А остатки можно будет добрать на следующей встрече. То, что он поделился со мной информацией, не должно было вводить в заблуждение – будь я менее сговорчивым, он бы меня прирезал. Просто незнакомец хорошо знал принцип всех гангстеров: «Добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто пистолетом».

И все же, я не был уверен, что не получу перо под ребро или между лопаток. Просто так, потому что ему захотелось. И хотя все тело ощущало болезненную усталость, я ускорил шаг и поспешил скрыться в глубине коридора.

Помещение напоминало этаж заброшенного общежития, по обе стороны которого тянулись опустевшие комнаты. Часть дверей оказалась выломана, другая продолжала стоять на месте. В воздух носилась пыль, от которой я несколько раз чихнул. Она лежала повсюду: на полу, потолке, стенах – все покрыло мелкой крошкой серого бетона.

Я не мог понять, насколько длинным был коридор. Я сделал два десятка шагов, а мне казалось, что иду не меньше получаса и за это время прошел огромное расстояние. Наверное, это должно было пугать, но меня искажение времени и пространства завораживало. Вспыхнули забытые эмоции детства, сопровождавшие путешествия в новом таинственном мире жизни. Ребячий азарт потребовал свернуть с тропы в лес неизвестности, невзирая на напоминания разума о том, что в лесах бывают волки.

Я сбавил темп, чтобы заглянуть в дверные проемы квартир. Одни комнаты я увидел абсолютно черными, с тонкими струйками солнечного света, пробивающимися сквозь заколоченные окна помещений. Другие комнаты предстали передо мной заброшенками, где не то обои, не то краска отслаивалась от стен и падала на ветхие и поломанные вещи. За некоторыми из дверных проемов я увидел не квартиры, а длинные коридоры, словно кто-то пристроил к зданию второй дом. Я стал понимать, почему Тень, не знавший света, назвал это место Лабиринтом.

Я решил обязательно вернуться в эти коридоры – с мелом, чтобы отмечать путь, фонариком, чтобы его освещать, и оружием, чтобы его защищать. Возможно, нужно прихватить тетрадь, чтобы нарисовать карту Лабиринта. Я не знал, в какие места меня может привести путешествие, но убеждал себя, что они будут потрясающими!

И в этот момент я увидел его. Он сидел в одной из комнат: сгорбленный голый силуэт, отдаленно напоминавший человека. Руки с невозможно длинными ногтями свисали до пола и копошились в тюках брошенной одежды. Мертвую бледную кожу, натянутую на ребра и позвоночник, покрывала сеть голубых сосудов. Мерзкое, отвратительно существо! И такое же опасное.

«Нужно уйти. Медленно, чтобы оно не услышало и не заметило».

Я осторожно поднял ногу и сделал шаг. Посмотрел в дверной проем. Существо продолжало перебирать одежду.

А затем оно обернулось.

Я замер. Силуэт застыл. Словно кошка, он смотрел на меня горящими зелеными глазами. Он не моргал, не уводил взгляд в сторону, но и не двигался ко мне.

«Может, если я уйду, он забудет обо мне?»

Я осторожно отошел от дверного проема и, как только скрылся за стеной, рванул по коридору, почти перейдя на бег. Добраться до второго подъезда, а там и до крыши недалеко.

Несколько десятков шагов осталось позади. Я обернулся.

Существо наполовину вылезло из комнаты. Застыв как статуя, оно смотрело на меня голодными глазами. Нет, в отличие от Тени, не знавшего света, оно пойдет за мной. От осознания этого становилось жутко, но в панику впадать я не собирался. Я повернулся к существу спиной и, ускорив шаг, пересек лестничную клетку. Как только я это сделал, вновь повернулся и увидел ту же картину – застывшее бледное существо. Только стояло оно уже в коридоре. В два раза ближе, чем в прошлый раз.

Я стал идти спиной вперед, не сводя взгляд с существа. Сначала оно оставалось неподвижным. А затем медленно, двигаясь с моей скоростью и опираясь лапами о стенку, начало следовать за мной. «Не бежать, главное – не бежать», – думал я. Существо все еще боялось нападать, но будет ли этот страх удерживать его, если я запаникую?

– Иди отсюда! – прикрикнул я и сразу пожалел об этом. Здесь могли быть и другие «соседи».

Существо будто вовсе не услышало меня. Никакого жеста, крика или оскала. Я вновь повернулся к нему спиной и зашагал к следующему подъезду.

Существо двигалось неслышно. Я знал, что оно быстрее и может наброситься в любой момент, но я не останавливался и не оборачивался. Только дойдя до лестничной клетки и шагнув одной ногой на первую ступеньку, я снова обернулся. Существо застыло на четвереньках всего двух-трех прыжках от меня!

Спасение было так близко! Два этажа ступенек, и я достигну чердака, а там находился выход из сна – я чувствовал это. Главное, успеть быстрее преследователя.

Я попятился назад, медленно поднимаясь по ступенькам. Я рассчитывал, что существо продолжит двигаться с моей скоростью. Напрасно! Теперь, когда мы были так близки друг к другу, существо истолковало мои действия иначе: я не нападал на него только потому, что был не опасен. Тело преследователя пришло в движение, изготавливаясь для прыжка. Я рванул вверх. Свернул на второй пролет.

Рука почувствовала резкую боль!

Длинные когти порезали рукав и слегка зацепили предплечье. Существо не схватило меня только потому, что тело застряло в поручнях.

Адреналин бил по вискам. Я еще мог успеть. Вверх, главное – двигаться вверх. Я не видел охотника, но в этот раз он гремел лапами, бившимся о поручни и бетонные ступени. Он не успевал. Я оказался быстрее. Шестой этаж. Открытая дверь слева. Вбежал в очередной коридор и увидел выход из сна – портал, обвитый деревьями.

Больше я не успел сделать ни единого шага. Резкая боль в правой ноге сбила меня на пол. Погоня завершилась, но сдаваться я не собирался!

Как только я коснулся пола, то мгновенно перевернулся на спину. Существо прыгнуло. Я поднял ногу, чтобы отбросить его от себя. Силы не хватило. Взвыло левое плечо – когти пронзили меня насквозь. Я снова попробовал откинуть существо от меня. Нога скользнула по телу. А затем я почувствовал адскую боль в груди – восемь лезвий пробило тело между ребер. Боль была такой, что я не мог дышать. Тело выгнуло. У меня еще оставались силы, чтобы сопротивляться, но не было надежды. Мне хотелось свернуться в клубок. Я не мог этого сделать – существо держало меня. А затем его мерзкие когти вцепились в одно из моих ребер у сердца и начали рвать его вместе с мясом. Боль, боль, боль! Ничего, кроме боли.

Я даже не почувствовал, как существо слетело с моего тела от удара паучьей лапы. Это не принесло мне облегчения – я по-прежнему не мог вдохнуть, словно глыбы сдавили грудь. Недоломанное ребро резало тело. Уснуть, забыться, умереть – ну хоть что-то! Но вместо этого два паучьих клыка вцепились мне в плечи и как тряпичную куклу поволокли по коридору к порталу. Стражник ловца снов тащил меня домой.

ГЛАВА 11. РЕКВИЕМ ПО МЕЧТЕ

Боль пробивалась сквозь сон и вместе с едой выливалась на пол. Желудок выворачивало наизнанку. Когда его опустошило, рвоту сменил мучительный кашель. Я потянулся к стакану с водой, стоявшему на тумбе, но рука снесла его и разбила стекло в мелкие осколки. Тогда я нашел силы, чтобы подняться с кровати и добежать до ванной, где вцепился губами в струю из-под крона. Несколько жадных глотков, и я почувствовал, как жидкость снова подступила к горлу и вылилась наружу. Затем я снова припал к крану. И все повторилось вновь. А затем еще и еще. Облегчения не наступало, лишь увеличился промежуток между приступами.

Опираясь о стену, я дошел до кухни и открыл окно. Морозный воздух стал наполнять квартиру. Принесенный им холод смог немного притупить боль. Я включил свет и достал из шкафа аптечку. Мои трясущиеся руки боялись рассыпать лекарства на пол. Все, что я смог найти, – это активированный уголь, который я припас для плохого алкоголя. Я сжевал его и вернулся постель.

Потерянным взглядом я смотрел в потолок. Казалось, он медленно кружил надо мной. Как будто меня медленно затягивало в обволакивающий круговорот темноты. Я боялся закрыть глаза и уснуть. Сейчас только сон мог принести мне облегчение, но я боялся вернуться в Лабиринт.

– Кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь! Помоги! – прокричал я в потолок.

Тишина прозвучала ответом. Даже если соседи и услышали меня, они предпочли не заметить мой крик. Я не осуждал их – все мы одиночки в этом сером городе. Но как же я хотел, чтобы сейчас кто-нибудь сидел рядом. Чтобы он обнял, пожалел, позаботился. Сказал, что все будет хорошо. Я думал о своих родителях, но они жили в сотнях километрах от меня в другом городе. Они ничем не помогут. Я не мог позвонить друзьям или коллегам – никто из них не отличался самоотверженностью и готовностью ночью прийти на помощь. Только один человек мог появиться в моей квартире. Я взял трубку и набрал ей.

Гудок. Еще гудок. После третьего я услышал заспанный голос:

– Алло.

– Мне очень плохо, Кристина. Прошу тебя: приезжай, – сказал я и, не дождавшись ответа, выключил телефон.

Каждое слово – мучение. Я не мог произнести больше, чем произнес. Но Кристина должна была понять, что со мной случилось. Если бы ее настигли Тени Лабиринта, она набрала бы только мне. Поэтому она приедет. Я знал это, и это успокаивало.

Вместе с умиротворением ко мне стала подступать дремота. Я боялся, что не дождусь приезда девушки и усну. Ловец снов все еще лежал в квартире, и он мог снова отправить меня в Лабиринт. Пришлось встать, взять сумку с проклятым артефактом и выкинуть ее на лестничную клетку. Я не был уверен, что это поможет защититься, но на большее у меня не было сил. Не выбрасывать же сумку в окно?

Я думал о своем страхе, и этот страх не давал мне уснуть. Я не хотел возвращаться в сон. Свернувшись под одеялом в клубок от холода и боли, я ждал. Голова не могла ни о чем думать, но если она не думала, то сосредотачивалась на боли. И я начал просто считать. Один… Два… Три… Десять… Сто… Двести…

А затем раздалась мерзкая трель. Я не сразу догадался, что пищал дверной звонок, и понял это, только когда гость открыл дверь. У него не было ключей – это я забыл закрыть замок.

Не разуваясь, в комнату вошла Кристина в красной клетчатой куртке. Я был рад видеть ее, а она была растеряна и напугана. В руках она держала мою сумку. Увидев свои вещи, вместо радостного приветствия я поспешно крикнул:

– Выброси ее в коридор!

– Что с тобой случилось? – спросила Кристина. Ее голос дрожал.

– Надо убрать сумку, – повторил я.

– Что там? – голос Кристины стал строже. – Наркотики. Трава. Алкоголь?

– Нет. Конечно, нет, – ответил я.

Девушка больше ничего не спросила. Вместо этого она открыла сумку и стала рыться в ней, пока не нашла ловец снов. Она вытащила его, чтобы рассмотреть. Затем вздрогнула и сразу же швырнула артефакт на пол. Кристину напугал паук, который высасывал кровь из маленького бледного человечка, опутанного паутиной.

– Что это? – прошептала девушка.

– Прошу тебя: давай завтра… Мне очень плохо. Очень.

– Что это за ужасная вещь? – девушка сжала одно плечо рукой. – Что с тобой произошло?

– Его надо отнести на площадку, – настаивал я.

– Я не буду его трогать руками, – возразила Кристина. А после короткой паузы добавила: – Пока ты не объяснишь, что это.

Я не хотел ничего объяснять. Не сегодня. Поэтому я поднял себя с кровати и, взяв ловец снов в руки, отнес его на лестничную клетку. Повесив артефакт на ручку входной двери с другой стороны квартиры, я вернулся в постель.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – с обидой спросила Кристина.

– Хочу, но завтра. Мне очень плохо. Я боюсь вспоминать то, что со мной произошло. Просто будь рядом, – попросил я и закрыл глаза.

Теперь, когда Кристина сидела рядом, я больше не боялся. Теперь я мог уснуть. Сквозь темноту я услышал голос Кристины, который заставил меня открыть глаза:

– Ты звонишь мне среди ночи. Просишь приехать. Я мчусь к тебе в страхе, что с тобой случилось что-то ужасное. Нахожу твою квартиру открытой с выброшенной на лестничную клетку сумкой. Нахожу тебя в ужасном состоянии. А теперь ты не хочешь мне ничего объяснять?! Разве это честно?!

Справедливое обвинение! Кристина не подавала виду, но она боялась. Она хотела, чтобы я ее успокоил и объяснился.

– Я был там. В другом мире, – произнес я.

Кристина приоткрыла рот от изумления.

– Ты спустился вниз по Лестнице? – уточнила она.

– Нет. Я попал туда по-другому. Через сон.

Кристина опустила голову. Покусывая губы от разочарования, она пыталась подобрать слова. Но это было лишним – я и так видел, что она не верила мне. Обида смешалась с болью, и эта смесь вырвалась из меня злобным криком:

– Как Дима, скажешь мне, что я пьян?!

– Твое состояние и правда пугает, – ответила девушка.

Я захохотал:

– Ты права. У всего есть простое объяснение: я пьян, а твой отец сумасшедший. Зачем нам…

– Не смей так говорить о папе! – Кристина в ярости вскочила с кровати и сжала руки в кулаках.

Я не думал, что она может так страшно злиться. Она дышала, как дышит бык перед тем, как наколоть на рога тореадора, – тяжело и глубоко. Мой испуганный взгляд удержал ее от того, чтобы сказать слова, о которых обычно потом жалеют. Кристина сделал глубокий выдох и вновь стала правильной и уравновешенной девушкой, какой я ее знал.

– Извини, – сказала она. – Я не должна была делать поспешных выводов. Просто меня многие обманывали. Говорили, что чтобы понять отца, я должна попробовать препараты, расширяющие сознание, или сделать что еще похуже. Поэтому то, что сейчас происходит… Что, если это окажется еще одной ложью…

Теперь стало понятно, чего хотела Кристина. Просто узнать, что я не использую ее.

– Один человек, очень странный человек, дал мне ловец снов, который сейчас висит на входной двери. Он открывает для человеческих душ дорогу в Лабиринт, куда они могут прийти во сне.

– Лабиринт? – Кристина ненадолго задумалась, после чего произнесла: – Как красиво звучит – «Лабиринт». Не «астрал», не «параллельный мир», не «сон». Надо отдать тебе должное: в этом слове нет ничего от пошлых и банальных терминов шарлатанов, астрологов и псевдоцелителей.

– Да, красивое, – согласился я, не обратив внимания на тонкую иголку слов, прозвучавшую во фразе девушки. Я продолжил развивать мысль: – И страшное – в Лабиринте живет минотавр. На меня напало ужасное существо. Как бы его описать? Нечеловек?

– Нечеловек? Мой отец назвал их так же, – отстраненно произнесла Кристина. Она отвернулась, чтобы я не видел слабые слезы, заблестевшие в уголках ее глаз.

Мы молчали. Я задумался над тем, что есть люди, живущие с ожиданием крестной феи. Они считают, что если она прилетит и подарит им хрустальные туфельки, то этот волшебный подарок изменит их жизнь к лучшему. Не нужно будет больше сидеть в грязной хибаре и перебирать горох. Теперь вместо стула у тебя будет трон, вместо шапки – корона, а вместо избы – дворец…

Но когда феи нет слишком долго, люди начинают ждать злую колдунью. Они жаждут проклятья, которое убьет их никчемную жизнь. И тогда, пройдя через смерть, они получат все то, что не дала им крестная фея. Спящая красавица, Белоснежка, Мастер и Маргарита – сколько людей обрели счастье благодаря вниманию зла к своим персонам. Люди помнят эти дары тьмы. Поэтому они ищут в кометах знамения конца света. Они ждут ядерной войны и природных катаклизмов. Они знают, что тогда правители будут скинуты со своих тронов, и место низверженных станет свободным.

…Я не заметил, как мысли полностью овладели мной и погрузили в сон. Только когда солнечные лучи коснулись лица, я вернулся в реальность и не увидел Кристины. Я поднялся с постели и зашел на кухню: на плите стояла кастрюля со сваренной кашей, приготовленной девушкой. Вряд ли она готовила ее ночью, значит, дождалась утра. Я посмотрел на часы в коридоре – циферблат показывал двенадцать. Из-за бессонной ночи я проспал слишком долго. Но куда ушла Кристина?

Неприятное предчувствие проникло в мою голову. Я не хотел верить ему, поэтому решил сразу убедиться в своей ошибке. Я открыл входную дверь, чтобы увидеть ловец снов на лестничной клетке, и не нашел его.

Разочарование.

Все, что я чувствовал, – разочарование. Пустое, бесчувственное, без злобы или обиды. Мы вместе могли взять ловец снов, чтобы отправиться в иной мир, а Кристина украла артефакт, чтобы путешествовать одной. Как она могла опуститься до банального воровства?

В комнате раздался телефонный звонок. Уверенный в том, что звонит Кристина, что она одумалась, я вернулся в спальню ответить на вызов. Увы! Звонил Дима.

– Привет, – поздоровался я, взяв трубку.

Вместо приветствия Дима произнес:

– Кристина умерла.

ЧАСТЬ 2. ПАДЕНИЕ

В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим… Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему».

(Исаия 14:11-14)

ГЛАВА 1. ИНТЕРЛЮДИЯ (ОКОНЧАНИЕ)

Капли летнего дождя тихо били по стеклу. Они собирались в тонкие струйки, напевая мелодию одиночества. Все в этом мире потеряло цвет. Небо затянула серая пелена, и в ней не нашлось места для солнца; листья лишились зелени; белая комната утратила чистоту, а душа – безмятежную радость. Только мелодия грусти звучала в унисон с дождем. И вопрос, заставивший меня вздрогнуть от ожившей совести:

– Так почему ты убил ее? – спросила Пленница белой комнаты.

Я оторвал взгляд от окна и посмотрел на собеседницу – все ту же милую девушку с серебристыми волосами и плюшевым кроликом. И она все так же задавала свои неуместные вопросы, нелепые и по-детски бестактные, однако заставляющие искать ответы. Что стояло за ними: детская наивность или холодный расчет? Сейчас, когда я сидел напротив Пленницы, она мне совсем не напоминала Ведьму. Но и Кристина не напоминала воровку. Что творилось в душе Пленницы белой комнаты? Сначала я убеждал себя, что Алексей Георгиевич рассказывал о ком-то другом или что он жестоко ошибся в том, что произошло восемь лет назад. Теперь я колебался в своем убеждении.

– Если ты не хотел обсуждать со мной историю, то зачем рассказал ее? – с искренним недоумением спросила девушка. Это было еле заметно, но она возмущенно надула губки. Выглядело это очень мило, и я улыбнулся.

– Чего? – спросила Пленница.

– Ничего, – ответил я. – Меня удивляют твои вопросы: почему это я убил Кристину?

– Ты похож на Деда Мороза, который дарит подарки утром, но просит открыть их вечером. А потом ругается, если упаковку разорвут раньше времени. Такие подарки дарят не для того, чтобы сделать человеку хорошо, а чтобы сделать плохо, – ответила собеседница.

Я хотел сказать, что Дед Мороз так не поступает, но потом понял, что девушка говорила о своем отце. Мне стало обидно за нее и за то, что бывают такие родители. Но я не сказала этого вслух.

– Я ничего не дарил Кристине. Она украла у меня ловец снов.

– Но ты ведь сделал так, чтобы она его украла, – не согласилась девушка.

– Нельзя никого заставить что-то украсть у себя, – возразил я.

– Если бы ты был смертельно болен и врач оставил лекарство, которое тебя спасет, на этой тумбочке со словами: «Не трогай», то ты бы не выпил это лекарство, когда врач уйдет?

– Но Кристина не была больна.

– Но ведь ее душа очень-очень болела! – воскликнула собеседница.

Это была правда. Кристина страдала из-за мрачной истории с ее отцом и хотела знать истину. Той ночью, когда я позвонил Кристине, я оставил сумку с ловцом снов там, где она не могла ее не найти. Затем я рассказал ей об артефакте, а сам уснул. Осознание, что после этого Кристина не могла поступить иначе, стало неприятным открытием. Я стал оправдывать себя тем, что был в тот момент слишком слаб и испуган, чтобы принимать здравые решения.

– Я не виновен в смерти Кристины. Я не хотел, чтобы она умерла, – говорил я тихим голосом.

Я не злился на собеседницу. Мне даже не было обидно. Было просто грустно, что так получилось.

– Хм… – девушка соскочила с кровати и задумчиво подняла голову, приложив указательный палец к губам.

Пленница белой комнаты внимательно рассматривала потолок, будто ее следующая реплика была написана там. Она стояла так минуты две, пока не нашла ответ, и, посмотрев на меня прямым взглядом, вынесла вердикт:

– Ты испугался!

– Чего?! – моя фраза прозвучала как нечто среднее между вопросом и восклицанием.

– Да, испугался, – повторила девушка, – за свое одиночество. Вы влюбились друг в друга, и тебе стало страшно, что вы будете вместе.

Я был несколько ошарашен таким заявлением.

– Кристина мне, конечно, нравилась. Но не настолько, чтобы я был влюблен, – возразил я.

– Значит, ты испугался, что влюбишься!

– Что же в этом страшного?

Каждая новая фраза собеседницы вызывала во мне все большее удивление.

– Ты боялся умереть!

– Умереть? – переспросил я, пытаясь понять, как эти две вещи – влюбленность и смерть – могут быть связаны между собой.

– Да, умереть. Ты Мечтатель. Ты мечтал иметь девушку, и твоя мечта почти сбылась. А когда у людей исполняются желания, они больше не могут ничего желать. Зачем фантазировать? Зачем придумывать свои миры, если все есть в реальности? Если бы ты перестал мечтать, то больше не мог бы называть себя Мечтателем. А потерять свое имя – то же, что и умереть. Ведь человек без имени ничем не отличается от человека, который вовсе не рождался. Поэтому кто-то из вас должен был умереть. И ты решил, что лучше, чтобы умерла она.

Девушка произносила свой монолог спокойно и многозначительно. Как и всегда. И это раздражало. А еще меня пугал ее прозорливый взгляд: где-то в глубине души я боялся, что Кристина войдет в мою жизнь и перевернет ее. Лишит моего привилегированного одиночества и сделает из меня обычного, ничем не примечательного человека. Боялся, что у меня ничего не получится, и я потеряю ее вместе со своей гордыней. Но смерть не была моим желанием, скорее, еле уловимым порывом темноты. Ведьма разглядела его, вытащила из забвения и протянула на своих ладошках. Заставила увидеть себя хуже, чем я был. С таким обвинением я не мог мириться.

– Так что же получается, Ведьма, я и тебя должен убить? – прошептал я. Ироничная злоба вырвалась вместе с той тьмой, которую нашла Пленница белой комнаты в моей душе.

Девушку передернуло от обращения к ней. Она обняла себя и села на кровать, перебирая взглядом по полу. Спустя пару мгновений она опустила руки на коленки и неестественно высоко подняла подбородок. Затем немного опустила его и, стараясь улыбаться, сказала:

– Не нужно!

После этих слов девушка соскочила с кровати и сделала шажок в мою сторону. Я немного отклонился назад и почувствовал прикосновение женских рук к своим ладоням. Девушка сжала мои кисти тонкими пальчиками и произнесла:

– Я могу сохранить твои миры! Мы можем мечтать вдвоем!

Вторжение в личное пространство произвело на меня впечатление. Но не такое сильное, как бы этого хотела собеседница. Одна особа уже воспользовалась своим обаянием, чтобы получить от меня то, что ей было надо. В ответ на свой жест девушка услышала скептическое: